Уснул, махоркою дымя,
А на фитиль огонь попал…
И быстро, Бога не гневя,
В герои вечные попал.
Другой барон был и поэт,
Его искал топор и кол.
И быль его из прошлых лет
Донес судейский протокол.
Черняв и смолоду горяч,
Он обожал ловить коней:
Сводил с подворьев старых кляч
И чистокровных лошадей.
В супруги взял он графа дочь,
Хоть тесть и долго против был:
И посылал погоню в ночь,
И челобитные носил.
Досада сердце графа жгла:
Мол, в замок зятя не зазван.
А в жилах кровь не голуба,
Когда бароны из цыган.
А третий… Что там говорить!
(С себя несложно же писать)…
Он мог бы где-то даже жить,
Но он – фантазия моя…
Поразмышлял, допил бокал:
Гротескна правда у людей:
Она, конечно, правит бал,
Но выдумка уму милей.
Взял ручку, кончик теребя,
Послал, как прежде, совесть прочь:
Потомков за носы водя,
Корплю над манускриптом ночь…
Почему наш русский варвар инквизиции не знал
На досуге размышляя, парадокс я откопал:
«Как же так, наш русский варвар инквизиции не знал?
Или хуже мы Европы, иль прогресс к нам не дошел?
Почему мы не сжигали матерей своих и жен?
Может, кризис был с дровами в окружающих лесах
Или кончился пергамент в инквизиторских судах?
Может, пьяный обвинитель лыка к ночи не вязал,
А свидетель-очевидец никого не узнавал?
Может, мало тещей было? Тёщей было пруд пруди,
Столько кровушки попили от рассвета до зари!
Али дело в наших девах?» – продолжал я размышлять, —
«И отвар на лапках жабы не способны настоять?»
Нет, на правду не похоже: та же сущность, та же цель,
И сквозит стервозность та же и пороков карусель.
А греховные ужимки? А содружество с метлой? —
Достоверные улики договора с Сатаной.
В чём тут дело, в чём загвоздка? Путь в историю держу,
Вспоминаю всё, что знаю, я про русскую жену.
Похвалы ей льют безмерно за глаза и красоту,
За рецепты нашей кухни и тепло в родном дому.
Избы тушит, гнет подковы и на бешеном скаку
Остановит и оденет и колечко, и узду.
Хороша и деловита, и в утехах знает толк,
Кобелям любой породы спуску просто не дает.
Есть особенность – упряма, и уж если ей припрёт,
Стадо мамонтов с дороги её в ужасе свернёт.
Может, дело было в этом, и щипцами палача
Бесполезно было дергать правду с белого плеча?
Не призналась бы, ни слова про суккубов и чертей,
Только громко поносила б мужиков и палачей.
Духом праведным сильнее, терпеливей и мудрей —
Вот отличие от глупых и заносчивых мужей.
