Психотерапия с достоинством. Конкретная логотерапия

Elisabeth Lukas, Heidi Schönfeld

PSYCHOTHERAPIE IN WURDE

Logotherapie konkret

Перевод с немецкого Маргарита Матвеева

© Elisabeth-Lukas-Archiv gGmbH, 2020 © Московский институт психоанализа, 2021

Предисловие к книжной серии

Хайди Шёнфельд

У современного человека, как правило, достаточно того, чем ему жить. Но ему часто не хватает знания о том, для чего ему жить.

С помощью такого умозаключения венский психиатр, невролог и основатель логотерапии Виктор Франкл сделал вывод о ключевой проблеме, которая и по сей день не потеряла своей актуальности. Серия книг «Живая логотерапия», изданная «Архивом Элизабет Лукас» (интернет-ресурс, содержащий все труды Э. Лукас) в г. Бамберг (Германия), имеет целью применить идеи Франкла для конструктивного решения проблем нашего времени. Это возможно в первую очередь благодаря работам Элизабет Лукас, самой известной в мире ученицы Франкла. В своих публикациях она показывает, как логотерапия помогает при психических заболеваниях, как она обогащает повседневную жизнь здоровых людей и вдохновляет на то, чтобы их жизнь удалась и была наполнена смыслом. Ее книги раскрывают, насколько логотерапия гуманистична, практична и актуальна, это именно «живая логотерапия». Поэтому данная серия книг посвящена прежде всего идеям и представлениям Лукас. Но были использованы и другие тексты, которые наглядно развивают логотерапию Виктора Франкла, оставаясь верными оригиналу.

Книга «Психотерапия с достоинством» – это наш второй совместный проект, который объединяет теорию (Э. Лукас) с практикой множества конкретных примеров (Х. Шёнфельд). Разумеется, эти примеры всегда облачены в анонимную форму, которая делает действующих лиц неузнаваемыми, но при этом сами проблемы не искажаются. Тексты, относящиеся к практике, каждый раз сопровождаются соответствующими теоретическими положениями из наследия логотерапии.

Пусть эта книга повторит замечательный успех первого совместного проекта «Смыслоцентрированная психотерапия»[1] и вновь позволит читателям разглядеть всю полноту ценностей и живость логотерапии Франкла.

Д-р Хайди Шёнфельд

(для «Архива Элизабет Лукас», www.elisabeth-lukas-archiv.de)

Краткий экскурс в логотерапию

(вопросы Бернда Арендта к Элизабет Лукас)

Бернд Арендт – профессор Института экономики и менеджмента в Ганновере, специализирующийся в области общей экономики предприятия и управления персоналом. В 2018 г. в Вене он взял у Элизабет Лукас интервью и дал нам свое согласие на публикацию отрывков из него, с тем чтобы мы могли ознакомить читателей с некоторыми из основ логотерапии.

Арендт: Доктор Лукас, не могли бы вы кратко обозначить важнейшие черты логотерапии?

Лукас: Виктор Эмиль Франкл, родившийся в 1905 г., начал свои исследования с двух вопросов, которые очень интересовали его как начинающего психиатра. Первый вопрос заключался в следующем: что делает человека человеком, есть ли вообще нечто специфически человеческое? Суть второго вопроса сводилась к тому, что поддерживает человека психически здоровым или позволяет ему выздороветь? Второй вопрос был особенно новаторским для времен Франкла, потому что тогда все корифеи психиатрии задавались вопросами исключительно о причинах болезней, а не о предпосылках для выздоровления.

Отвечая на первый вопрос, Франкл столкнулся с «духовностью», которую он определил как «третье измерение» человека. Нужно иметь в виду, что в то время, опираясь на популярную тогда философию, говорили только о «теле» (первое измерение) и «душе» (второе измерение), а в зарождающейся научной дисциплине психологии всем известное понятие «душа» превратили в понятие «психика». Под психикой понимали как наши когниции, так и эмоции, при этом все специфически человеческое было оставлено вне поля зрения. Но ведь чувства и разум есть (в определенной степени) и у животных. Если мы хотим исследовать истинно человеческое, то должны прорваться в то самое духовное измерение, в котором, согласно Франклу, располагаются такие феномены, как наша (потенциальная) свобода воли и ответственность, наше чувство этики и прекрасного, а также наш поиск смысла и стремление к конечному смыслу (богу?). Эти феномены выходят за рамки животного царства, а в современных реалиях – и за рамки умных машин и роботов.

Отвечая на второй вопрос, Франкл обнаружил, что наличие смысловой перспективы имеет огромное значение для (телесно-)душевной стабильности человека. Когда человек сталкивается с реальными проблемами, решающим для него является то, видит ли он смысл в дальнейшей жизни или нет. Даже жизнь в достатке теряет свою прелесть, если она лишена смысла. Собрав воедино беспрецедентные открытия, Франкл основал «смыслоцентрированную психотерапию», которую назвал «логотерапией». Логотерапия представляет собой «психотерапию, исходящую из духовного и направленную на духовное».

Арендт: Что удалось доказать Франклу в рамках его исследований?

Лукас: В 1930-е годы Франкл работал в Венской психиатрической больнице Am Steinhof. Там у него была возможность беседовать с сотнями тяжелобольных пациенток с серьезной депрессией. Среди прочего он узнавал о трудностях их детства, об их разочарованиях и душевных травмах. И тогда к нему пришла идея провести контрольное обследование, в рамках которого он разговаривал бы со здоровыми людьми (врачами, медсестрами, студентами…). Внезапно он обнаружил, что в жизни психически «нормальных» и здоровых людей, которые занимались своей работой и безупречно справлялись со своими каждодневными задачами, так же, как и у его пациенток, были когда-то подобные травмы, разочарования и раны. Таким образом, Франкл опроверг теорию Фрейда о травмах. Он выяснил, что параллельно с патогенными факторами, которые делают человека больным, существуют также протективные, т. е. защитные факторы. Если защитных факторов достаточно, то патогенные теряют свою силу. Сегодня этот тезис неоспорим. Из общей медицины давно известно, что, к примеру, инфекции распространяются обычно в том случае, когда иммунная система человека ослаблена, и наоборот, они не наносят много вреда, если защитная система организма работает хорошо. В сфере душевного здоровья к самым сильным защитным факторам относится внутренняя реализация смысла. Из этого Франкл сделал вывод, что всякая помощь в нахождении смысла и его реализации способствует процессу выздоровления. То, что это действительно работает, он доказал на основе своей хорошо задокументированной практики.

Я бы хотела добавить еще кое-что: современное исследование психической стабильности полностью подтвердило выводы Франкла. Все те неунывающие оптимисты, которые снова становятся на ноги после пережитых ударов судьбы, делают это благодаря возможности обретать смысл, от которой они не отказываются. В первую очередь, они не концентрируются на пережитом горе, а пребывают в настоящем, которое формируют оптимальным образом, строя свое будущее с ориентацией на ценности. Таким образом, они спасаются от катастрофы, к которой может привести полученная травма (почти как Мюнхгаузен, который вытащил сам себя из болота за свою косу).

Арендт: Но почему же так много людей застревают в своем прошлом, которое они оценивают как негативное?

Лукас: Этому есть несколько объяснений. Жаловаться легче, чем что-то улучшать, обвинять легче, чем проявлять инициативу и т. д. Широко распространенная логика психоанализа тоже поспособствовала бесполезным возвратам человека к своему прошлому. Она призывала «ворошить» его. Но я не хочу упрекать ее в этом, потому что психотерапия чрезвычайно молода, этому направлению всего около 120 лет. Всякая эволюция проходит через эксперименты и заблуждения – так происходит и с психологией. Вспомогательный инструментарий терапии разрабатывался постепенно, при этом постоянно вносились коррективы. Франкл тоже стал таким «корректором». Теперь от иллюзорной идеи психоанализа, которая заключается в том, что, вскрыв психическое расстройство, можно его умерить, не осталось и следа. Вскрывающая тактика не доказала своей эффективности, не говоря о том, что она часто связана с большим количеством необоснованных догадок.

Арендт: Может ли это быть как-то связано с тем, что иногда причина душевной болезни бывает не одна?

Лукас: Благодаря прогрессу, которого достигли нейробиологи и нейропсихологи после Фрейда, обнаружилось, что причины заболеваний очень тесно переплетены между собой. Исследования генома открыли нам глаза на то, что определенный душевный склад гораздо больше зависит от наследственности, чем считали раньше. Мы наследуем не только цвет волос и глаз, но и такие черты характера, как склонность к зависимости, истерии или меланхолии. Это не значит, что какая-то болезнь непременно будет воспроизведена у потомков, однако при определенной наследственности нужно быть осторожнее. Эти эндогенные предрасположенности могут смешиваться с экзогенными факторами, которые имеют своим источником не только родителей и воспитателей, – на человека очень сильно влияют СМИ, также нельзя преуменьшать роль общественных настроений.

Но все это не главное. Потому что к этой мешанине факторов присоединяется возможность человека самому формировать себя, и эта возможность окончательно определяет то, каким человек будет. Даже дети являются маленькими личностями и сами делают свой собственный выбор. Хотя у маленького человека духовное измерение еще частично «спит» или находится на стадии развития, оно все же пробивается через психофизику и тоже участвует в определении того, как ребенок будет развиваться дальше. Дети – это ни в коем случае не «продукты воспитания» своих родителей. А родители – не только лишь «жертвы» прошлых обстоятельств.

Арендт: Это означает, что каждый может в значительной степени влиять на свою жизнь. Это касается и детей, и взрослых.

Лукас: Верно. Согласно знаменитому сравнению Франкла, мы похожи на строителей. Генетические предрасположенности и различные внешние факторы образуют строительный материал, который находится в распоряжении человека. К сожалению, этот материал распределен несправедливо. Некоторые обитатели нашей планеты получают фантастически прочный материал: у них любящие родители, здоровый организм, они живут в стране, где царит мир… Другие же получают материал низкого качества: асоциальную среду, бедность или военные невзгоды. Но затем добавляется «третье измерение» – строитель использует свой материал по собственному усмотрению. Мы видим, как некоторые строители, в руках которых оказались самые лучшие «куски мрамора» (например, большой музыкальный талант или горячая любовь ближних), оставляют их необработанными, и они разрушаются. А другие, кому достался лишь невзрачный хрупкий «песчаник» (например, низкий вес при рождении, отсутствие образования и т. д.), строят из него уютный домик или симпатичную часовню. «Человек – это существо, которое всегда решает, – говорил Франкл. – И что же он решает? Он решает, чем он будет в следующий момент».

Арендт: Вы говорили о понятии «смысл», которое играет значительную роль в концепциях Франкла. Можете подробнее рассказать о нем?

Лукас: Для начала я хотела бы разграничить понятия «ценности» и «смысл». Ценности являются «смысловыми универсалиями», а смысл, напротив, «уникален». Это значит, что «смысл момента», как называл его Франкл, всегда возникает в отношении определенного человека в определенной ситуации. Он является тем оптимальным решением (для всех участников ситуации), которое данный человек может в этой ситуации принять. К чему человек, скажем так, «призван». Господин профессор, возьмем, к примеру, нас с вами. Для меня «смысл данного момента» в том, чтобы как можно лучше ответить на ваши вопросы. Если бы я, например, сказала: «Уважаемый профессор, сегодня такая хорошая погода, поэтому мне кажется, сейчас имеет смысл погулять», – то вы бы мне ответили: «Что вы, доктор Лукас, сейчас имело бы смысл поступить иначе. Я приехал сюда из Германии, чтобы побеседовать с вами. Вы дали на это свое согласие. Поэтому сейчас имеет смысл остаться и продолжить разговор!» Этот пример демонстрирует, что приятная прогулка в хорошую погоду, конечно, имеет смысл, но только эта ценность сейчас для меня не на первом месте, не пришла ее очередь на реализацию. Однако позже, вечером, после того как мы попрощаемся, вполне вероятно, что я не останусь сидеть за столом, а немного пройдусь, перед тем как лечь спать.

Точно так же «смысл момента» различен у разных людей. Когда мы потом расстанемся, нас с вами будут ожидать различные вещи. Итак, смысл присутствует всегда, и он всегда разный. Пока мы находимся в сознании, для нас всегда существует какая-то возможность нахождения смысла, при этом неважно, в какой ситуации мы пребываем. Людям с богатой системой ценностей (обладающим многими ценностями в жизни), конечно, легче обнаружить какой-нибудь «смысл момента», потому что одна из ценностей всегда выходит на передний план. Однако им надо придерживать остальные ценности «в очереди» и не позволять им оказывать давление на себя. Также при всем этом многообразии они должны помнить и о том, что отдых и восстановление являются большой ценностью.

Арендт: Что означают три категории ценностей, которые выявил Франкл?

Лукас: Франкл говорил о «трех главных улицах на пути к смыслу»: о творческих ценностях, о ценностях переживаний и о ценностях отношения (установки). При этом творческие ценности и ценности переживаний известны практически всем. Они создают мост между человеком и миром. Так, благодаря творчеству, человек создает что-то новое в мире: например, женщина вяжет шарф – она дарит его «миру» и радуется, если адресату он подходит. При ценностях переживаний, наоборот, человек сам получает нечто радостное от мира; но все же здесь есть некоторое условие: мы должны быть внутренне открыты, чтобы этот подарок получить и уметь его оценить. Например, путешествия на природе являются ценным переживанием только для тех, кто понимает ее красоту. А тот, кто плетется среди цветов и лугов, не замечая их и постоянно ноя и ворча, лишает себя ценности переживания.

Перейдем к ценностям отношения. Для Франкла они были наивысшими из ценностей, которые человек способен реализовать, потому что претворить их в жизнь сложнее всего. Они связаны не с радостью (как переживания и творчество), а с болью, так как мы можем выбрать их лишь тогда, когда случилось несчастье, потеряна надежда или мы натолкнулись на непреодолимые препятствия. Если в таких ситуациях можно предпринять какое-то действие (в смысле творческих ценностей), чтобы эту боль облегчить, тогда это действие, конечно, имеет первостепенное значение, оно приоритетно. Например, если кто-то потерял работу, имеет смысл подыскать новую. Но если, чтобы исправить ситуацию, ничего больше сделать нельзя, если человек столкнулся с неотвратимым страданием, например, с потерей любимого человека, тогда все зависит от того, как человек перенесет это страдание. В этой ситуации все еще можно занять разные позиции. Можно извергать свой гнев и возмущение по поводу судьбы, можно погрузиться в трясину отчаяния… но можно также достичь героического уровня принятия и таким образом реализовать отношение, несущее ценность (ценность отношения). Оно суперприоритетно. К примеру, если кто-то думает: «Я получил от жизни много хорошего. Я многие годы наслаждался присутствием любимого человека рядом с собой. За это я хочу быть благодарным, даже если сейчас я один. Любовь не умирает со смертью, она продолжает жить в моем сердце…», то такое отношение к скорби является подлинным достижением.

Значение ценностей отношения проявляется особенно ярко в следующем контексте: согласно закону биологии, фрустрация автоматически ведет к агрессии. С позиций психофизики и инстинктов, агрессия – не что иное, как приток энергии. Например, если за одним животным гонится другое, то с точки зрения биологии это фрустрация, здесь животное «становится агрессивным», т. е. получает силы благодаря выбросу гормонов, чтобы бороться за выживание или бежать. У людей фрустрация обычно подразумевает душевные проблемы, которые тоже «делают агрессивным», но, в отличие от животных, человек способен выбирать, на что он потратит свой биологический приток сил. Он тоже может бороться, бежать, даже навредить себе (чего не делают животные) или же может обратить полученные силы в достойную позицию, где борьба или бегство бессмысленны.

Арендт: Но ведь человек все равно чувствует эту злость, этот сильный гнев внутри себя.

Лукас: Да, это так. Поэтому многие люди позволяют себе увлечься, непременно свой гнев куда-то направить, хоть на кого-то его выпустить. Они делают это, как тигры в цирке, которые нападают на дрессировщика, когда у них болят зубы, – на дрессировщика, который не виноват в их зубной боли! На профессиональном языке это называется «переносом» (агрессии на неверного адресата). Но ведь человек – это нечто большее, чем тигр, поэтому перенос в человеческом обществе считается неэтичным. Если человек зол на своего начальника, а вечером дома пинает собаку и кричит на жену, т. е. вымещает свою злость на невинных и непричастных, это ему мало поможет. Он только умножит страдание на земле, но свою проблему не решит. Куда лучше было бы проявить смелость и попробовать решить проблему с начальником (реализовать творческие ценности), например, с помощью разъяснительной беседы, смены работы и т. д. или – если уж совсем нет альтернативы – выработать позитивное отношение к ситуации. Например, человек поймет, что у него по крайней мере есть работа (и это прекрасно), есть возможность кормить свою семью (а это просто замечательно) и что он сможет научиться спокойно относиться к выходкам своего начальника, не теряя душевного равновесия и не выходя из себя. Такая позиция была бы достойна уважения.

Арендт: А вы немало требуете от человека. С одной стороны, он должен заниматься саморефлексией, чтобы разобраться в ситуации, с другой стороны, он должен проявить выдержку в страдании.

Лукас: Этого требую не я, а «логос». Это единственный способ для обхождения с болью и горем, который имеет смысл. Все остальное усиливает их, а нам, человеческому роду, это нужно меньше всего.

Я хотела бы добавить еще кое-что. Настоящие герои не те, кто возвышается на каменных пьедесталах за то, что они устраивали битвы и завоевывали страны, а порой совершенно обычные люди. Их гораздо больше, чем вы можете себе представить, господин профессор. У множества людей достаточно чуткости, чтобы разорвать цепочку страдания, когда это необходимо, – нужно лишь обратить на этих людей внимание и признать их заслуги. Предположим, женщина лежит в больнице и не может заснуть, потому что ее мучает боль. С утра медсестра заходит в палату и женщина с улыбкой желает ей доброго утра. Что происходит? Женщина провела ужасную ночь, но она находит в себе силы для приветствия. Она получила плохое, но отдает хорошее. И это геройство! В каждом человеке есть не только постоянно пробивающаяся наружу злоба, но и потенциал для геройства. Нет ничего невозможного в том, чтобы ответить на полученное зло излучая добро – именно этого требует от нас «логос»!

Арендт: Значит, есть нечто большее, что призывает нас к этому? Призывает нас действовать из любви?

Лукас: Неважно, что вы понимаете под этим таинственным «большим». Факт состоит в том, что человек не является творцом всего. Мы не «творцы» смысла. Мы можем только покорно искать его, находить, следовать за ним или пренебрегать им, но мы не можем «переиначивать» его содержание, как захотим. Франкл лаконично выразился по этому поводу, что дело не в том, что мы ждем от жизни, а в том, что жизнь ждет от нас. Обычно мы чувствуем, что от нас ожидается. Если вы идете по улице, а пожилой человек перед вами падает на дорогу, то внутри себя вы чувствуете, чего именно жизнь от вас сейчас ждет. Конечно, вы можете равнодушно пройти мимо упавшего – смысл ни к чему вас не принуждает. Но он вполне отчетливо просит вас остановиться и помочь человеку.

Арендт: Это не то же самое, что моральные представления, которые я получил в детстве?

Лукас: Они тоже, но не только. Вы получили указания пути не только через воспитание, но и благодаря тому, что вы человек. У вас внутри есть «орган смысла» (совесть). Есть достаточно исследований, которые доказывают, что человек может довольно просто избавиться от старых представлений детства. Люди, которые выросли со строгими моральными представлениями, вырываются из них и наслаждаются запретными удовольствиями. А другие мастерски выпутываются из криминальной среды, в которой выросли. Как уже говорилось, «строитель» (духовная личность) постоянно в работе, независимо от того, какой «материал» в его распоряжении.

Быть человеком – значит иметь в себе некую инстанцию, которая воспринимает зов «логоса». Но быть человеком – также значит иметь силу для принятия решений: игнорировать этот зов или же избрать его лейтмотивом.

Арендт: Но где этому научиться? Как научиться чувствовать эту свою силу и понимать, к чему меня призывают в конкретной ситуации, что имеет смысл сделать сейчас? Ведь иногда нужно исходить не «из себя», а «из другого».

Лукас: Вы правы, с точки зрения смысла Я – это не главное в делах духовных. И все же разделение на эгоизм и альтруизм – это скорее иллюзия. Если человек хочет активно проявлять заботу о других, нужно и самого себя поддерживать в форме. Тот, кто перерабатывает и при этом мучает себя, действует неосмысленно – даже если он гнет спину, служа другим. Его «услуги» постепенно потеряют свое качество, а он потеряет свою компетенцию. Обратная ситуация нам также знакома. Тот, кто интересуется только собой и своим благополучием, быстро оказывается в экзистенциальной пробуксовке, которая стоит ему потери радости жизни. Вскоре ему все наскучит, потому что он окажется «непригодным» ни для кого и ни для чего. Смысл как раз является стражем гармоничной меры между бытием для чего-то или кого-то и бережной полировкой собственного бытия. Смысл – это всегда смысл для всех, кто связан между собой определенным стечением жизненных обстоятельств.

Арендт: Это означает, что нужно быть достаточно чутким, чтобы заметить этот самый смысл, но это также может означать, что надо уметь говорить «нет» желаниям других и даже действовать жестко.

Лукас: Поверьте, господин профессор, нам, людям, дана способность очень хорошо чувствовать смысл и ценности. Наша важнейшая задача не в том, чтобы увидеть правильное, а в том, чтобы его осуществить.

Арендт: Но откуда же взять доверие? И что делать тем, кто не получил изначального доверия в семье?

Лукас: Стоп! Кто сказал, что родители вообще создают изначальное доверие в своих детях? Конечно, важно, чтобы родители обустроили для своих детей защищенное «гнездышко», что имеет для будущего ребенка большое значение. Мы не сомневаемся в том, что те взрослые, которые ранее познали тепло в своем «гнездышке», более способны доверять другим людям, нежели те, кому приходилось обходиться без родительской заботы. И все же изначальное доверие – это чисто человеческий феномен, который является обязательной частью сущности человека. Плохой опыт может сказаться на доверии отрицательно, но совсем уничтожить его нельзя. Искра продолжает брезжить… поэтому изначальное доверие можно оживить – будь то с помощью терапевтической помощи или самостоятельно.

Арендт: Но если я встречаю человека, который говорит, что у него больше не осталось никакого доверия.

Лукас: Он ошибается. Или эти слова нужны ему для отговорки. В суде, например, охотно используют аргумент, что причина преступления в трудном детстве преступника. Можно принять это как «смягчающее обстоятельство», но с одной оговоркой. Ни один человек не является машиной, которую можно запрограммировать. Свобода и изначальное доверие, совесть и ответственность за свои поступки – это неотъемлемые блага, которые мы получили одновременно с тем, как, выражаясь библейским языком, в нас «вдохнули жизнь». Это дает нам возможность не сдаваться из-за того, что в начале жизни нас постигли неудачные обстоятельства. Хотя статистика скорее поддерживает этот тезис, чем опровергает. Да, есть множество случаев, когда человек скатывается вниз, имея за плечами трагическую историю. Однако поразительное количество заброшенных, познавших на себе эксплуатацию или жестокость людей смогли, благодаря «упрямству духа», изменить курс жизни, оправиться и превратиться в достойных личностей.