Случайный брак с миллиардером

– Спасибо, – Константинов благодарит служащего и берет меня под руку, чтобы повести дальше.

А дальше ковровая дорожка, которая кажется бесконечной. Мы должны сделать проход по ней, потом остановиться у стенда с рекламными лейблами и поулыбаться для фотографов. Их вопросы разрешено игнорировать, что немного облегчает задачу. Но мне уже дурно, я послушно делаю шаг вслед за Константиновым и почти повисаю на его локте. Мне было больно, когда я сидела, а теперь вовсе невыносимо. Давит, режет и колет одновременно. Не туфли, а справочник всех видов болей! Попробуй всё и сразу!

– Что с тобой? – спрашивает Константинов вполголоса, а сам уже заносит руку, чтобы вальяжно поприветствовать папарацци.

– Туфли, – цежу сквозь зубы. – Слишком удобные.

Я делаю еще шаг и еще, а потом вхожу в злой раж и решаю вытерпеть это до конца во что бы то ни стало. Потом я разберусь с Инной и с Константиновым поговорю, но сейчас я отработаю чертову ковровую дорожку, как записано в моем контракте.

Константинов накрывает мою ладонь своей и подводит к стенду, где нужно остановиться и попозировать. Он задает “танец” и помогает мне выбирать правильное положение. То одно, то другое. За ним легко следовать, как за опытным игроком, я обхватываю его ладонь крепче и мысленно благодарю, когда он приобнимает меня за талию и почти отрывает от пола.

Я блаженно выдыхаю, когда становится легче в сильных мужских руках, и Константинов это замечает. Он переводит внимательный взгляд на мое лицо и прочитывает его с легкостью. Он видит, что я держу лицо, а сама готова расплакаться.

– Как давно вы встречаетесь? – выкрикивают из толпы фотографов. – Вы уже показали невесте дом в Лючане? Как вам, Светлана? Уже привыкли к роскошной жизни?

Щелчки фотозатворов и ослепляющие вспышки кажутся волной, затяжной и ненасытной. Я улыбаюсь через боль и переплетаю пальцы с Константиновым, чтобы он даже не думал убирать руку с моей талии. Он и не думает, он держит меня на весу, прижимая боком к своему стальному корпусу, и продолжает то обворожительно, то иронично улыбаться на камеру.

– Вы виделись с бывшей женой Константинова? – не унимаются фотографы. – Она заявила, что хочет пообщаться с вами. Вы согласны на очную ставку в прямом эфире?

– Достаточно. – Откуда-то выныривает девушка с пропуском, который болтается на длинном шнурке, и взмахом ладони показывает, что наступило время следующих гостей.

Я вдруг понимаю, что снова придется идти, и теряю весь бойцовский запал в мгновение. Сама не замечаю, как утыкаюсь лбом в плечо Константинова, словно хочу спрятаться ото всех, как маленький ребенок.

– Милая, – слишком громко произносит Константинов, – мы еще не одни.

Он усмехается, поддразнивая толпу фотографов, которым хочется получить горячие кадры, вдруг подхватывает меня на руки, изображая внезапный прилив чувств, и целует в губы. Обжигает сперва горячим дыханием, а потом самим прикосновением. Откровенным, по-мужски уверенным и терпким. Поцелуй Константинова распускается на моей коже и смешивает столько эмоций в груди, что даже боль на мгновение отступает на второй план.

– Дыши, – шепчет Константинов с усмешкой, отрываясь от меня. – Если ты сейчас потеряешь сознание от восторга, все подумают, что ты беременна.

Он порывисто разворачивается и уносит меня. Я считаю каждый его шаг и жду, когда мы окажемся там, где нет посторонних.

– Так больно? – спрашивает Константинов, поворачивая к служебным дверям.

Я киваю. За нами уже стучат шаги охраны.

– Никого не пускай, – приказывает Константинов и заносит меня внутрь.

Мы оказываемся в квадратной комнате, стены которой выложены сероватым кафелем. Выглядит как ресторанная кухня, стоят металлические столы, а сверху нависают массивные вытяжки.

– Сними их с меня, сними, – умоляю и сама же тянусь к проклятым туфлям.

Константинов оказывается ловчее. Он за секунду усаживает меня на стол и обхватывает лодыжку. В его крупных руках вдруг просыпается столько нежности, что я разгибаюсь и больше не стараюсь сделать всё самостоятельно.

– Только осторожно, – шепчу, зажмуриваясь. – Пожалуйста. Мне очень больно.

Он поддевает первую туфельку и сдергивает ее прочь. Проделывает то же самое со второй и заслуживает мой облегченный стон. Теперь мне хочется плакать от счастья, стопы по-прежнему болезненно покалывает, но я чувствую, как с каждой секундой боль притупляется. По миллиметру, но отступает.

– Я найду полотенце, – бросает Константинов хмуро.

– Зачем?

Мужчина не отвечает. Молча стаскивает с крючка полотенце, подставляет под кран и возвращается ко мне. Боже… Махровая ткань напиталась холодом и мгновенно вводит меня в транс целебным эффектом. Я утыкаюсь лицом в коленки и жду, когда мне совсем полегчает. Константинов, к счастью, дает мне время, он спокойно стоит рядом и тоже ждет. Правда, руки не убирает, как укрыл мои ноги полотенцем, так и оставил длинные крепкие пальцы на моих лодыжках.

– Коробку с туфлями дала Инна, да? – спрашивает он.

– Ты же сам видел. Она передала коробку в последний момент.

– У тебя с ней проблемы? – Константинов хмурится и выглядит озадаченным. – С Инной?

– У меня с ней – нет. – Я пожимаю плечами. – Но она меня невзлюбила за что-то. Может, ревнует?

– Ко мне? Не замечал, – он берет короткую паузу, о чем-то раздумывая. – Я разберусь, чтобы такого не повторилось.

Я смотрю на Константинова и чуть отклоняюсь назад, чтобы было чем дышать. Наши лица слишком близко, можно подумать, он снова надумал меня целовать. А я не хочу возводить это в привычку.

– Боишься, что снова поцелую? – Гад с легкостью читает мои мысли и усмехается. – Тебе не понравилось?

– Мне в тот момент всё понравилось. Лишь бы не стоять на своих ногах.

Константинов щурит глаза, смотря на меня с хитринкой. Я же опускаю взгляд на его руки, которые он забыл на моем теле. Я непроизвольно закусываю нижнюю губу и слишком шумно выдыхаю. Мне неловко, но в то же время приятно. Пытаюсь отрицать свои эмоции всеми силами, но выходит так себе.

Да и как?

Константинов умеет дотрагиваться до женского тела, это, черт возьми, очевидно. Опыт, сила и порочное обещание в каждом миллиметре соприкосновения наших тел. Он даже не нажимает пальцами, а я все равно ощущаю непоколебимую мужскую уверенность. Как тягучий морок… Мне на ум, помимо моей воли, приходят мысли, что он умеет укрощать и приручать, умеет сражаться с женскими капризами и ловко обходить все защиты, он не спорит и не пытается убедить на словах, он действует по-другому.

Тоньше и летальнее.

Как сейчас. Он молчит, а я думаю о его руках.

– Полотенце можно снимать, – бросаю поспешно.

Мне нужно уже отвлечься и перестать думать об умениях Константинова. Я наклоняюсь вперед и откидываю полотенце, после чего спускаю ноги. Константинов не останавливает меня, но делает шаг. Он встает прямо передо мной и едва не надавливает корпусом на мою грудь. Вот зачем он? Будто непонятно, что я, наоборот, ищу вежливую дистанцию. Мы отыграли роль любовников перед камерами, за закрытыми дверьми можно и тайм-аут взять.

– Ты давишь, Константинов, – говорю прямо, вздергивая подбородок. – Сделай, пожалуйста, шаг назад.

– Тебе неуютно?

– Да. Именно.

– Потому что противен? Или, наоборот, чертовски привлекателен? Уже боишься увлечься?

Ах, он…

– Выбери вариант за меня, только отойди.

Я выставляю руки и подталкиваю его в верном направлении. Подальше от меня.

– И ты забыл третий вариант, – не могу удержаться и продолжаю говорить. – Я еще могу бояться тебя. Мы заключили договор до того, как я узнала об обвинениях твоей бывшей жены. А она обвиняет тебя в ужасных вещах, я бы могла передумать связываться с тобой.

– Хочешь повышение зарплаты?

Он произносит с холодом. Самообладание отказывает ему, стоит только коснуться его прошлого.

– Хочу лучше понимать, во что ввязалась. Расскажи о ней, о вашем браке… Почему она делает это с тобой?

Константинов зажигает короткую и грустную улыбку на жестких губах. Он отступает в сторону, а потом подходит к другому столу и облокачивается на него. Распускает верхние пуговицы рубашки, срывая узел темно-синего галстука.

– Она спит с моим конкурентом. Его зовут Влад Цебоев, у него нефтяные вышки на шельфе Каспийского моря.

– Звучит опасно.

– Да, он опасный соперник. Наша холодная война тянется уже несколько лет, он перекупал мои сделки, я отвечал ему тем же, но потом начались личные выпады. Взять в любовницы мою бывшую жену – один из них. Только теперь она заговорила на радость федеральным каналам. Они готовят иски против меня и базу для обвинения…

– То есть это не блеф? Они пойдут в суд?

Константинов кивает.

– И тебя могут посадить?

Боже!

– Не думай об этом. Тебя это в любом случае не коснется.

Я пытаюсь справиться с шоком. Я качаю головой и не могу понять: как так? Да, все знают, что бывшие иногда готовы убить друг друга, но мне всегда казалось, что это скорее фигура речи, чем реальность.

– Мне все равно непонятно, за что она так с тобой. Ты же не чужой ей. Пусть у вас не было детей, но вы же любили друг друга, были и хорошие времена…

– Я испортил ее. – Константинов прикрывает глаза, выпуская усталый выдох. – Некоторых людей большие деньги очень быстро портят. Моментально, не успеваешь даже ничего понять и сделать. А я привез ее в Москву совсем молодую и неискушенную.

– Сколько ей?

– Вы с Ольгой ровесницы.

Оу.

– Удивлена?

– Да, я подумала, что она старше меня лет на пять-семь.

– Значит, все-таки смотрела ее интервью?

Черт!

Константинов подлавливает меня, но смотрит без злобы.

– Поэтому она постоянно красится в блондинку, – добавляет он. – Ольга помешана на своем возрасте и ненавидит гены, из-за которых выглядит старше. Уверен, она уже трижды сожгла твою фотографию.

– О, а у них много общего с моей сестрой, – я глупо подшучиваю, чтобы разрядить обстановку. – Сестра тоже темненькая и… скажем так, тоже с суровым лицом. Новые знакомые вечно думают, что старшая она, а не я.

Константинов странно смотрит на меня, словно я не о своей сестре заговорила, а сорвать договор обещаю. Я не понимаю, в чем дело, и решаю, что он просто-напросто не оценил мою шутку.

Хотя что-то все равно неприятно колет, что-то не так…

– Мы скоро поедем, – произносит он задумчиво, когда справляется с собой, и бросает взгляд на наручные часы.

– Я пойду босиком?

– Я могу донести на руках.

– Еще потянешь спину, – изображаю я сердечную заботу влюбленной невесты. – Не надо таких жертв, милый.

Я упираюсь руками в стол, чтобы спрыгнуть на пол, но Константинов останавливает меня жестом.

– Сейчас принесут другую обувь. Охрана уже суетится.