Тайная одержимость

Belua Ferus [бэлюа фэрус] – дикий зверь (лат.)

Ferus [фэрус] – дикий (лат.)

Глава 1

«Думай, думай, думай. Ты справишься, да, конечно же, ты справишься. В твоей жизни случались события и пострашнее, чем преследования ненормальных типов. Ведь так?

Нет, не так!»

Нелли повалилась на грязный пол от очередной болезненной встряски. Словно призыв не мыслить о мыслях, посещавших в который раз за последние несколько недель.

Три месяца… Боже, казалось, прошло не менее трех лет, а не каких-то двенадцать недель, с тех пор как жизнь пошла наперекосяк, и это было мягко сказано. Жизнь была разрушена: разбита, заколота, изнасилована и брошена в сточную канаву. Да, именно так.

Нелли почувствовала облегчение, признав этот страшный факт. Признав, что вряд ли удастся вернуть себя в былые светлые времена, наполненные тихим повседневным счастьем, к тому же оставшись тем же самым человеком, которым некогда была.

Всего лишь неделю назад она пыталась верить, что все происходящее – временный мрак. Что рано или поздно (а скорее рано) ее устроенное, вполне обеспеченное, уютное и комфортное существование восстановится, а все несчастья, внезапно настигшие, окажутся страшным сном.

Впору было посмеяться над своей наивностью.

Ничего и никогда не изменится! Пора избавляться от жестоких иллюзий и продолжать движение вперед; пора отпустить пустые надежды и погрузиться в насущное настоящее: забыть, что было «до», подумать, наконец, о «после» и начинать рисовать свою жизнь с абсолютно чистого холста. Иначе воспоминания сведут с ума. Своими экскурсами в незапятнанное прошлое Нелли делает хуже только себе. Этим ничего не изменить, разве что продолжать расшатывать психику. А Нелли не железная, она не стальная. Возможно, немного рисковая, потому могла бы терпеть и дальше, изображая сильную из себя и храбрую. Нелли даже могла бы начать бороться. Да, наверняка бы могла. Но только с кем? С кем ей бороться?

Ответы на данный вопрос пугали больше всего.

Сейчас, трясясь в фургоне немытого годами грузовика – не первого для нее и не последнего, – Нелли пыталась определить момент, когда же начался кошмар. Когда же именно она превратилась в побирушку, бездомную и безработную, мчащуюся в неизвестном ей направлении. Случилось ли это в баре, когда, будучи глупой и совершенно безрассудной, решила доказать себе и остальным, что она достойна получить повышение. А потому пошла за этим проклятым типом, благополучно проигнорировав спутницу-интуицию, буквально кричавшую бежать назад.

Либо произошло то значительно раньше, когда под силой желаний и тупых амбиций повздорила со своим начальником: он не видел ее репортером. Репортером криминальной хроники.

Воспоминания на время притупились, но не стали менее болезненны. Репортер… Журналистика… Когда-то она действительно работала журналистом в популярном городском издании. Когда это было? Ах, да – в прошлой жизни.

Нелли числилась в штатных сотрудниках и, как полагала, многого добилась: функций секретарши не выполняла, чай и кофе никому не подавала – она писала. Писала статьи в своей прекрасной, недолюбленной колонке. И чего же ей не хватало? Она колумнист, у нее своя рубрика, многие о том только мечтают. И вела она ее хорошо: ей приходило столько замечательных отзывов!

Вот только писала в ней не о том, о чем в действительности хотела написать. «Семья и дом» это, конечно, хорошо, однако душа стремилась к иным вершинам. Вершинам серьезным и экстремальным – вершинам криминальным. А в вопросах про то «Как правильно выгуливать собаку?» или про то «Как решиться на зачатие ребенка?» криминал лишь в том, что ты не там закопал экскременты. В обоих случаях сразу. Ну, сколько можно терпеть?

Последней каплей стало письмо, пришедшее в редакцию от неизвестной особы. Женщина давала совет написать о сериалах. О сериалах! О том «Какие сериалы мы смотрим?».

«Мы» сериалы не смотрим. «Мы» работаем и достаточно плотно. А когда не работаем, то делаем вид, что выполняем важную задачу, тогда как в действительности обдумываем план «Как выпросить у начальника повышение». А для нее смена поля деятельности была равнозначна повышению в должности.

Примерно такую эмоциональную речь она и высказала своему начальнику. Поправка: бывшему начальнику. Сказала, что писать про глупые сериалы, собачий корм и цветы в горшочках больше не станет. Заявила, что достойна хотя бы небольшого шанса на написание серьезной статьи. И услышала не очень-то лестное…

– Нелли, – усмехнулись в ответ, – какая связь есть между тобой и криминалом, скажи на милость? – Облик Влада искрился весельем. – По мне, так ты и криминальная журналистика – это два противоположных полюса.

Для своих сорока пяти живот он отрастил солидный. Хотя шевелюру имел прекрасную: темные густые волосы и абсолютно никакой седины.

– Я заслужила хотя бы попытку. – Тем более Нелли понимала, что эта попытка окажется удачной: чертова интуиция. – Я работаю здесь пятый год, я доказала свою компетентность, тебе известно – я хороша. Моя колонка пользуется популярностью, число читателей ежедневно растет…

«Вот и не рыпайся, делай, что делаешь». – Твердый взгляд был красноречив.

– Дай мне шанс!

– Я подумаю…

– Ты думаешь уже два года.

– Надо будет, буду думать три. Твоя работа, Нелли, заключается в том, чтобы давать людям дельные советы, а не в том, чтобы спорить со мной. Советы о сериалах, собачьих кормах и цветочках в кадках и горшках. Так что будь добра, займись делом. – Ей указали на дверь. Возможно, Влад и выглядел как «свойский парень» и, возможно, даже был забавен, однако для подчиненных он оставался начальником и спуску никому не давал. Как только понимал, что подвергается давлению, Влад моментально обрывал беседу: напускная фамильярность исчезала, шутки-прибаутки из лексикона изымались, и ты оказывался не перед Владом-приятелем – знакомы тысячу лет, а перед Владом- строгим начальником.

И Нелли его понимала: чтобы дослужиться до руководящей должности, нужно было уметь непослушных подчиненных ставить на свои, подчиненные места. Однако Нелли с тем мериться не желала. Она предвидела нечто подобное, благо годы труда и кропотливой деятельности даром для нее не прошли, так что замашки Влада изучить успела. Поэтому решила идти до конца. Сама не понимая, блефует она или нет, не понимая, что будет делать, ответь ей Влад отказом, Нелли сделала то единственное, что, собственно, могла.

– Я уйду, – сказала Нелли.

– Иди, – ответил Влад.

– Навсегда, – добавила ровно.

– Конечно, – согласился начальник.

– И это не шутка. – Образовалась тишина.

Спокойный, уверенный тон подействовал эффективнее громких слов и криков – Влад оторвал глаза от бумаг и изучающе взглянул на нее. И когда он успел рассредоточиться и снова углубиться в дела? С кем она сейчас говорила?

В том и заключалась основная проблема – он не воспринимал Нелли всерьез. Вообще-то никого не воспринимал, но ее в особенности: он не видел в ней человека, способного на волевые, решительные действия. Да и какой волевой человек, заточенный на конкретные действия, будет терпеть постоянные отнекивания, постоянные обещания посмотреть/подумать? Столько не думают! – думала Нелли. Существовало два конкретных ответа: да или нет. Когда же возникает подобная неопределенная ситуация, которая тянется, тянется и тянется… в общем, это знак того, что тебя водят за нос.

– Как я сказала, – заговорила Нелли, – я работаю здесь пятый год, и за это время многого добилась. Моя рубрика процветает, советы пользуются успехом. Но я не могу изо дня в день обсуждать пустяковые проблемы – ситуации, высосанные из пальца. Это не мое. Совсем не мое. И даже странно, что для понимания этого мне потребовалось так много времени. Я хочу писать совершенно о другом: не об интерьерах, не об отношениях. Если ты не можешь предоставить мне такой возможности, я найду того, кто сможет. Но мне хотелось бы, чтобы этим человеком стал ты, Влад. Ты знаешь. – Она продолжала смотреть на начальника, не спускавшего с нее сосредоточенного взгляда. – Пожалуйста, – добавила следом.

И стала ждать.

То, что только что произошло, стало неожиданностью даже для нее. Ультиматум начальству – это не про Нелли. Ей несвойственно было нахальство. Не то, чтоб не могла за себя постоять и показать в нужный момент характер. Вполне-таки могла. Однако требовать, да в категоричной форме… Такое для Нелли в новинку. Но если Влад не проявлял к ней уважения, то и Нелли не считала себя должной к чему-то подобному по отношению к нему. Она желала лучшей доли, и рассчитывать могла только на себя. А значит, не должна гнушаться любых запрещенных приемов, в том числе прессинга и напора.

– Ты обнаглела, – заметил Влад. Лицо эмоций не выражало.

– Возможно, – насторожилась Нелли, готовясь к расплате за проявленную дерзость.

– Значит, криминал, говоришь.

– Да. – Ей словно дали зеленый свет, и Нелли продолжила: – Я хочу освещать реальные проблемы людей. Хочу писать о беспризорных подростках, о коррупции, о том, что увеличивается процент домашнего насилия, однако ни дети, ни обиженные матери не знают куда обращаться. Я хочу писать о жизненно-важном.

– Угу, – промычал Влад. – Замечательно, – добавил следом, начиная постукивать авторучкой по столу. – И кого?

– Кого?

– Кого мне прикажешь уволить, чтобы ты могла освещать «реальные проблемы людей»? – Он с интересом воззрился на Нелли. – На чье место ты претендуешь?

Нелли опешила. Кого уволить? На чье место она претендует?

– Ну, смотри, – оживился Влад. – Ты прекращаешь писать о цветах, значит, я буду вынужден взять кого-то на твое место. В то же время ты начинаешь писать о подростках, расширяя вовсе не резиновый штат другого отдела. Вот я и спрашиваю: кого мне прикажешь уволить, чтобы ты, наконец, осуществила свою мечту и стала освещать новости?

Столько мыслей крутилось в голове, но ни одну из них не получалось выразить во внятной форме. Неужели она действительно обнаглела?

Влад «упал» на спинку кресла.

– Я подумаю, – сказал начальник и предупредил ее возражения, уже готовые слететь с губ, движением руки. – Дай мне день или два. Речь идет не только о тебе. Мы все здесь взаимосвязаны. Но не волнуйся, я дам тебе знать. Скоро, – добавил весомо.

Нелли почувствовала себя… дрянной, словно она топила замечательного человека, пускай пока ей неизвестного, но топила и собственными руками. Не самое приятное ощущение. Однако виду старалась не подавать, поэтому, не опуская совестливых глаз, продолжала оценивающе смотреть на мужчину.

– Или уволю прямо сейчас.

Странно ли, но Нелли улыбнулась. Вполне возможно, неоправданное чувство, но после этих слов ей стало легче. Влад действительно ее услышал. Нелли понимала: теперь это были не пустые, ничего не значащие обещания. Теперь он был готов обдумать ее просьбу, и с большой долей вероятности, пойти на встречу. В противном случае так бы и сделал – уволил Нелли прямо сейчас.

Скрыв мимолетную улыбку, Нелли кивнула и вышла из кабинета.

А на следующий вечер получила криминал, о котором так мечтала…

Грузовик резко затормозил. Не держись она за коробки, которыми был набит, казалось, разваливающийся фургон, то сделала бы тройной тулуп.

Руки саднили, колени тоже, но Нелли быстро поднялась с четверенек и подбежала к железной двери. «Только бы не заглянул, только бы не заглянул…».

Не заглянул – Нелли услышала удаляющиеся шаги.

Нелли тут же полезла в рюкзак и достала перочинный нож. Осторожно просунув его в щелку, откуда просачивался белый свет, она дотронулась до внешней задвижки, закрывающей двери снаружи, и стала сдвигать ее в левую сторону. Каким по счету был этот грузовик? Нелли уже не помнила. Друг от друга те мало чем отличались: все одинаково грязные и дурно-пахнущие. О комфорте речи не шло. Да, человек ко всему привыкает, вот и Нелли привыкла. Пришлось.

Промучившись с задвижкой с четверть часа, поранив пальцы и наставив себе дополнительных синяков, Нелли все же сдвинула ржавую рукоять.

Одна из дверец со скрипом приоткрылась. Нелли толкнула ее ногой. Послышался еще более душераздирательный скрежет, заставивший Нелли болезненно поморщиться.

Нелли осторожно выбралась наружу – в глаза ударил солнечный свет, вызвав моментальный приступ боли. Хотя резь в глазах – не самое страшное: после темени, в которой просидела, неудивительно было и ослепнуть.

Потихоньку восстанавливая зрение, Нелли огляделась. Местность, похожая на пригород: много деревьев и мало домов. Вообще-то последних и вовсе нет, как и торговых сооружений. Только кафе, обосновавшееся неподалеку, куда, по-видимому, и отправился проголодавшийся водитель. Нелли сама была не прочь поесть, однако ни время, ни финансовое положение к этому не располагали. А значит, прохлаждаться Нелли не следовало. Нужно скорее отсюда убираться, пока ей не устроили новую погоню: за проникновение в чужую собственность по головке не погладят, а она не в том состоянии, чтобы решать очередную проблему. Пересобрав ослабший хвост на голове, и закинув рюкзак на плечо, она перешла дорогу в сторону леса. Нужно попасть в ближайший город. А если точнее – в новую жизнь.

Бродяжничая, Нелли никогда не вдавалась в подробности, куда именно движется транспортное средство, в которое ей посчастливилось попасть, будь то грузовик или автобус. Нелли придерживалась мысли, что непродуманное хаотичное движение всегда сложнее отследить, чем упорядоченное, поэтому полагала, что если будет передвигаться, доверившись воле случая, и сама не будет знать, где она находится, то и преследователи не будут знать, где ее искать. По меньшей мере, им придется помучиться. По большей – потерять много сил. И терпения. И времени. А в случае Нелли выигранное время равносильно спасенной жизни.

Вот и сейчас шла по наитию. Она понятия не имела, куда попала, и каково название города, в который предположительно направлялась. Редкие дорожные знаки в обрамлении молодого невысокого леса – вот и весь ориентир.

О пройденном расстоянии Нелли также предсталения не имела: из душного грузовика выбралась в полдень, сейчас было около шести (на руках продолжали плавиться часы) – расстояние определенно немалое. А если учесть, что передохнула только единожды…

Однако сложный путь бездарно не прошел. Часы, проведенные в дороге, под лучами летнего палящего солнца, позволили Нелли о многом подумать и прийти к определенным выводам.

Во-первых, ей следовало где-либо обосноваться. Быть может, на короткое время, но ей необходимо безопасное место, где она могла бы хорошенько спрятаться и восстановить утраченные силы. Она не могла безостановочно бегать и пересаживаться с фуры на фуры; она больше не могла выносить неизвестность, когда не знаешь, где окажешься в следующий заезд. Ей просто необходимо было отдохнуть и, наконец-то подумать, как быть дальше: куда идти, чего ждать; что делать завтра, послезавтра, через месяц.

Во-вторых, ей требовались деньги, а значит, нужно найти работу. Любую, даже самую маркую. Она истратила все сбережения: в карманах – жалкие копейки, на банковском счету – и копеек не было, поскольку Нелли все сняла, когда убегала в спешке из города. Но даже если в банке что-то и осталось, снять эти деньги Нелли не могла – они бы сразу ее нашли! Возможно, Нелли и была морально истощена, но из ума пока что не выжила. Потому понимала, что для получения работы нужны документы: своими пользоваться не могла. И вот как ей следовало быть?

Ей следовало найти полезного человека.

Несмотря на то, что сама Нелли писала про уют и комфорт в семье, друзей среди коллег выбирала специфических. Она хотела стать репортером криминальной хроники, а потому не общаться с «криминалистами» просто не могла. Хотя бы потому, что знания, ими добытые, должны были пригодиться ей самой (тогда Нелли искренне на то надеялась). Поэтому Нелли была осведомлена, в какого рода местах предположительно должны обитать подозрительные личности. Подозрительные – значит, полезные, готовые подделать ей документы.

Ей не раз и не два намекали, да открытым текстом говорили, как проводятся подобные сделки. Нелли внимала, жадно и остро, складывая информацию на полках сознания. Однако сейчас проблема заключалась в том, что Нелли находилась в чужеродной среде: в непривычных для себя условиях и абсолютно незнакомом окружении. Нелли даже не знала, что это за область, не говоря обо всем остальном. Это в Салехарде она изучила каждый закоулок и каждую улицу, однако здесь… С чего начинать?

Правда, одно Нелли знала наверняка – ей нужно помыться. Срочно. Смыть с себя недельную грязь и вернуться в человеческий облик. Теплая ванна стала бы подарком, но и душ прохладный сойдет. Главное, снять с себя липкие джинсы и отвратительно-несвежую рубашку.

В город попала под вечер – голова болела, спина не сгибалась, – но была благодарна уже тому, что дошла – она дошла! А ведь ненароком начала сомневаться в правильности выбранного пути.

Немного свыкнувшись с панорамой города, на первый взгляд ничем не примечательной, Нелли поймала такси. Денег лишних не было, однако идти Нелли больше не могла: ноги отказывались слушаться. На глаза попался автобус, однако пользы в нем Нелли не видела: автобус, да и в целом общественный транспорт двигался в конкретно-заданном направлении, тогда как направления этого Нелли не знала. Она не представляла, куда идти.

Тогда как с таксистом можно поговорить и попросить отвезти в гостиницу: что-что, а город он знал лучше Нелли.

Вот только таксист ей попался брезгливый.

Ее оглядели недоверчивым взглядом, словно Нелли выбралась из зеленого болота, казалось, нехотя обозначили сумму, и определенно приготовились уезжать, сомневаясь в ее платежеспособности. И это злило. Более чем.

– Не волнуйтесь, деньги имеются, – с прохладцей заметила Нелли, в ответ буравя таксиста глазами.

Видимо, некий тест на доверие она прошла либо просто надавила на совесть, поскольку ей кивнули, приглашая садиться, и заметно расслабились в лице.

– Мне нужно в гостиницу, но только дешевую, – не успев усесться, проговорила Нелли, давно не смущаясь своего положения. Времена стеснений и вежливости прошли. Будет проявлять их только при необходимости.

Комментариев никаких не последовало, такси бесшумно тронулось с места.

Нелли прислонилась к боковому стеклу и стала вглядываться в придорожное окружение. Изначально Нелли не понимала, что так сильно ее тревожит: улицы как улицы, дома, магазины, даже торговый центр проехали, чего не ожидала, много людей. И лишь немного погодя поняла…

Много людей. Торговый центр. Какую по счету улицу они проезжали?

Не может быть… Не может быть! Нет, нет, нет, ну как же так? Она должна была оказаться в городке, в тихом малолюдном городке!

Нелли понятия не имела, куда держит путь, однако знала, куда путь не держит. А не держала она его в полноценный город с торговым центром и кучей народа. Конечно, ей никто не давал гарантий, что она окажется в сельской местности, но и большого города никто не обещал.

Водитель, приютившего ее фургона, ехал на юг, это Нелли знала точно, так как подслушала его разговор с таким же волосатым пузатым дальнобойщиком. Иначе ни за что бы к нему не села! Место прибытия звучало как «дыра», а «дыра» – это дыра, которая в представлении никак не вязалась с тем, за чем Нелли сейчас наблюдала.

Боже, должно быть, Нелли покинула чертов грузовик раньше положенного времени. Этот голодный вредный водила сбил ее своей остановкой с толку. И куда же она попала? Вдруг они сделали извилистый круг и вернулись к месту отправки? Либо приехали к ней домой?

Нелли глубоко вздохнула, ощущая, как сжимается ладонь на ручке дверцы. Нет, не волноваться. Нельзя поддаваться панике. Нужно срочно брать себя в руки. Это все нервы, шальные нервы. А еще она голодна и смертельно устала. Не могли они расстояние, которое Нелли преодолевала в течение месяцев, осилить за несколько дней.

Нелли прокашлялась. Она только собралась спросить называние города, в котором так внезапно оказалась, когда осознала опасность ситуации. Вопрос наверняка покажется подозрительным: девушка, в плачевном состоянии, не представляющая, где находится. Если даже не примут Нелли за чокнутую, то определенно запомнят. А запоминать Нелли не стоило.

Она решила действовать иначе.

– Я смотрю, сегодня оживленно? – На тротуарах и вправду было многолюдно. – Может, увеличивается поток туристов?

Нелли наградили невнятным взглядом.

– Туристы? Туристы в Радлесе? Вы, должно быть, шутите. – Таксист усмехнулся – первая человеческая эмоция на неприветливом смуглом лице.

Однако Нелли узнала главное: город – не дыра, но и не мегаполис. Это Радлес. Она попала в Радлес.

Нелли никогда не слышала о Радлесе, но по тону таксиста поняла, что город небольшой: она сама была из такого. Судя по всему, он находился на юге и являлся одной из провинций страны. А провинция – вовсе не «дыра». Это полноценно функционирующий город, в большей или меньшей степени обращенный к цивилизации, где, если постараться, измотанную Нелли можно достаточно легко отыскать. Или где можно легко затеряться…

– Вообще-то сегодня праздник. День города, – пояснил таксист, удивив тем самым Нелли. – Потому такое оживление. Завтра все утрясется. – Таксист притормозил на красный свет, посмотрел на Нелли. – Так-то у нас смотреть особо не на что. Разве что на окружающую город природу. Вот это действительно наша гордость.

Да, природа красивая. Нелли обратила на нее внимание, даже без сил бредя вдоль дороги.

На несколько секунд образовалась тишина, в продолжение которой мужчина тронулся с места, а затем…

– Почему вы думаете, город называется Радлес? От слова «лес». – Кажется, Нелли сорвала защитный клапан, перекрывавший речевой канал, и превратила неразговорчивого таксиста в разговорчивого – истинного представителя своей профессии. – Правда, откуда приставка «рад» не знаю. Не помню. Однако природа у нас замечательная – пышная, зеленая, густая; не тронутая варварским вмешательством технократии.

Видимо, природа действительно считалась местной достопримечательностью, раз вдохновила этого сухаря на еще одну мимолетную улыбку.

Оставшийся путь прошел в молчании: вдохновенных тем у таксиста не осталось, и речевой канал не преминул закрыться. Сама Нелли вопросов не задавала, боясь ненароком сболтнуть чего лишнего.

Спустя недолгое время таксист припарковался на стоянке небольшого двухэтажного здания: из красного кирпича, с покатой крышей. Теплых чувств оно не вызывало, но для Нелли то было не важно. Тепло ей вряд ли где теперь будет. Потому расплатившись с таксистом, – душила жаба, но пришлось, – Нелли направилась к главному входу.

Гостиница оправдала ожидания Нелли и в некотором смысле даже превзошла: никаких излишеств, но без бардака: на окнах белые шторы, на стульях белая обивка. Все чистое, все аккуратное. Все стерильное. Чего еще желать? Это не вокзал, где Нелли пару раз ночевала.

За деревянной стойкой, лицом к входу, стояла женщина лет сорока. Взгляд приветливый, на губах улыбка. Хотя в глаза в первую очередь бросалась не улыбка, явно не вымученная, какой представлялась ей улыбка таксиста, а яркие рыжие волосы, собранные в высокий конский хвост.

Нелли сняла у нее комнату, по просьбе – самую дешевую из имеющихся, и поднялась на второй этаж.

Комната оказалась такой же стерильной, как и все то, что встречалось по пути. Но Нелли это нравилось. После тех ночлежек, в которых оказывалась, после той грязи, которую в себя впитала, Нелли словно попала в королевские апартаменты. Да что тут говорить: она готова была ютиться в подвале, главное, чтоб на чистой, опрятной кровати. А здесь не просто душ и кровать, здесь и телевизор, и холодильник.

Нелли была безмерно счастлива. Она провела бы здесь с удовольствием годы, только бы чувствовать себя в безопасности. А ведь были у Нелли знакомые, которые внешней роскоши придавали большее значение, нежели скромному, но основательному содержанию. Была ли и она когда-то столь же «слепой»?

Наконец, помывшись с особым усердием и съев последнее яблоко, завалявшееся на дне рюкзака, Нелли села на мягкую постель.

Значит, Радлес… «от слова “лес”»: далекий, незнакомый, загадочный… Что же привело Нелли сюда… И что ждет теперь, какая жизнь. Нелли хотелось только одного – спокойствия. Пожалуйста, кто бы ее не слушал, подарите ей чуточку спокойствия. Ей необходимо хотя бы отдышаться.

Нелли привстала и выключила лампу. На улице еще брезжил сумеречный свет.

Наверное, так и должно было случиться.

Но пока ей хотелось отдышаться.

Глава 2

Яркие краски ночного Радлеса слепили глаза. Белые огни, неоновые вывески, разноцветные плакаты, развешанные по всей округе, напрягали зрение и вносили беспокойство в его и без того взволнованную душу. Хотелось поскорее уйти от окружавшей суеты и оказаться в относительной тиши и безлюдности. Поэтому сейчас он был даже рад тому, что направлялся именно в это место, чего не мог сказать совсем недавно. Хотя иной альтернативы не было. Однако прежде, чем оказаться у заветной цели, предстояло пересечь значительную часть пространства, полную возбужденных, взбудораженных жителей – развлекающихся, выпивающих жителей, – начинавших действовать ему на нервы показным, казалось бы, весельем.