Нежный аромат смерти
– Пожалуй, да, беспокоюсь… Всё хрупко и непонятно для стремительного развития… Как пришло, так может и уйти, и все обречено, при всем желании творить и развиваться… Ничто не гарантировано…
– Есть такое дело… – согласилась она. – Пока вы и я приобрели только одного поклонника мужского пола с улучшенной потенцией и ещё одну поклонницу женского пола, мою старшую сестру, которая без ума от вашей музыки… – Она дерзко улыбнулась и выпалила. – Она, возможно кончает, когда слушает вашу гитару с нашего балкончика. Она не признается в этом ни мужу, ни мне, но я-то вижу, как на нее действует ваша музыка, ваши стихи и даже ваш заурядный по всем меркам вокал. Поверьте мне, как эксперту по вокальным данным, шансам пробиться вашим хитам с вашим вокалом – никаких, шансы нулевые… Так что, я в этом не ошибаюсь, исполнителей-вокалистов я знала порядочно. Но на Ирину вы действует, как волшебник, колдун…
Она чуть наклонилась вперёд, изучая его лицо, выражение глаз, следя за их реакцией, собираясь задать важный вопрос. Николай Николаевич спокойно ответил на её прямой любопытный взгляд и вздохнул.
– Вы что-то хотите меня спросить?
– Вы пели моей сестре в нашем доме? Конечно, пели, я знаю, хотя Ирина скрывает от мужа и меня этот факт ее жизни… – Сказала она с явной подначкой. – Я хотела спросить вас о другом, она записала ваши песни?
– Нет, она не записывала ничего…
– Вы ей посылали аудио-файлы со своими песнями?
– Нет. Но если вы хотите, я мог ей выслать их…
– Не надо… – сказала она тихо. – Мне важно было то, что вы не отказались от факта исполнения своих песен… – она усмехнулась и добавила с тонкой иронией. – …перед полуобнаженной женщиной…
«Значит, она поставила микрокамеру, – подумал Николай Николаевич, – по своему своеволию или по согласованию с Игнатом Демьянович. – Зачем ей это надо? Может, соседу надо? Но у меня нет и не было никогда желания сделать из него рогоносца. Вот он парадокс верного мужа, остающегося верным своей жене, не принимающей на дух его творчества барда-менестреля. А соседка – его поклонница, обожающая его музыку, стихи, даже заурядный голос. А ему не интересна ее пышная плоть Ренуаровской Женщины. Важно только не потерять контакт с цветами, ещё раз ощутить атаку цветочной магии на его мозг, душу… И в пошлую банальную жизнь он уже не может вернуться или переключить тумблер назад… Там позади лишь непонимание его хитов женой и дочкой, банальное прозябание… По крайней мере, от предельной концентрации воли, мозга и души он не страдает во время своего сочинительства…»
– Вот видите, сестра балдеет от ваших хитов, скоро отец будет балдеть, как только я подарю ему компакт-диск, а вы с кучей денег гонорара от моего поклонника ещё о чем-то тревожитесь, судя по вашим грустным глазам…
– Да, нет, проще вообще не обращать внимания на мое настроение и, тем более, на мои грустны глаза… Чего обращать внимание на это…
– Что, что?..
– Я не буду тревожить вашу сестру Ирину Игнатьевну своими визитами по ее просьбе, вот что…
Он полоснул острым, как бритва, взглядом по глазам соседки-вокалистки, чтобы разрешить свои предчувствия и подозрения по записи его непутевого свидания. И добавил:
– Самое смешное, что я не могу перетащить на свою сторону, как поклонниц, жену и дочку… А Ирину Игнатьевну и перетаскивать не надо… Она сама тянется к моим мелодиям, стихам, даже голосу. Не скрою, мне приятно, что у меня есть такая поклонница-визионерка…
– Визионерка?
– Да, визионерка…
– Это я визионерка и отец тоже визионер… Но то, что моя старшая сестра – визионерка, это для меня новость. – Она уже спускалась по лесенке, скрючившись, развеселившись – Вот с этой новостью и ухожу от вас… Эй, Гена, не уснул, ожидая конца света?.. Между прочим, твое имя имеет греческое происхождение, в переводе с греческого означает «родовитый», «благородный», «благородного происхождения». А Генос означает «род», Гена… Пошли отсюда, благородного происхождения бодигард…
Глава 9
В неважном виде встретили Игнат Демьянович и Ирина Игатьевна презентацию компакт-диска Мальвины Игнатьевны, ее грандиозный успех с где-то организованным фуршетом. Из-за забора со своих клумб Игнат Демьянович пожаловался Николаю Николаевичу, вдыхающему вечерний аромат со своих цветочных клумб, что ждали Мальвину к себе для родственного празднования ее успеха, а она, как назло вырубила свой мобильник.
– Не дозвониться до нее никак … Даже Гена не может дозвониться ни до нее, ни до своего хозяина…
– Выходит, Геннадий у вас?
– У нас благородный Гена, но это не его личная инициатива, Николай Николаевич, так ему его шеф приказал, потому что наш олигарх поехал с Мальвиной на презентацию к другому олигарху в его особняк совместить приятное с полезным…
– Это как?
– А так, что презентация презентацией, но во время фуршета в честь успеха Мальвины два олигарха хотели обсудить какие-то важные аспекты по слияния своих корпорация и расширения бизнеса с выходом на мировой рынок… Это мне Мальвина по секрету рассказала… Потому и Гену наш олигарх не взял с собой, поехал на встречу с Мальвиной и личным телохранителем… Все у них через заднепроходное отверстие, у этих сильных мира сего… А здесь волнуйся, не дозвониться, не согласовать время нашего скромного фуршета… Ну, скажем, не такого уж скромного, но по сравнению с их – небо и земля грешная…
Николай Николаевич тоже был приглашен с супругой на фуршет Игнатом Демьяновичем, но заранее предупредил, что придет один, поскольку супруге не здоровится, да и на дачу она ездить не любительница. Вот так поговорили по телефону, договорились. Приехал к себе на дачу Николай Николаевич – с ночевкой – да и просидел, как говорится, с намыленной шеей, ожидая приглашения, не вырубая мобильника. Не терять же время даром: выходил к клумбам дышать их цветочным ароматом, будировать свой мозг новыми впечатлениями и ассоциациями – и за гитару, сочинять новое…
Но чего-то не сочинялось, и он догадывался почему. Из-за тревоги визионеров Игната Демьяновича и Ирины Игнатьевны, которая чувствовалась в их голосах во время общения их в ожидании Мальвины. Хотел было предложить Николай Николаевич, мол, давайте начнём праздновать успех, к которому он имел не косвенное, а прямое отношение, без вокалистки с ангельским голоском: подъедет и присоединится… Но, тревога и скованность соседей его насторожила после слов Ирины Игнатьевны также, сказанных через забор, с их клумб: «Сегодня Мальвина из ус своего поклонника должна была услышать официальное предложение – руки и сердца».
– Но поклонник вроде женат, – как-то неуверенно возразил Николай Николаевич, – или он уже начал процедуру развода?
– Процедуры развода не будет, – отрезала Ирина Игнатьевна, – за пару недель до презентации я сама с Геной отвезла супруге поклонника букет роскошных черных китайских роз… Вы, наверное, слышали о венке из черных роз, присланных вождем Мао на смерть Сталина? Это тот же сорт, что и в букете, который я передала старухе из рук в руки… Она умрет от душевной старости скоро и освободит поклонника сестры, чтобы им зачать наследника…
– И число черных роз в букете было четным?..
– Возможно, но это детали, на которые никто не обратит внимание… Четное или нечётное количество черных роз – какая разница… Их срезал и заговаривал на закате Игнат Демьянович… Чтобы ранним утром я передала этот букет старухе бесплодной – по ее же просьбе… Ей сначала Гена показал фото клумбы черных роз в парнике, вот она и возбудилась – хочу такой же букет, и получила то, что так сильно желала…
Николай Николаевич вспомнил этот разговор с Ириной Игнатьевной, еще до встречи у забора с Игнатом Демьяновичем – и тревога их общая передалась ему – вот и не сочинялось, не импровизировалось… Не похоронные же марши с соответствующими текстами сочинять неизвестно зачем и неизвестно кому в утешение… Так какие-то наброски в блокноте стихотворного текста… Но эти наброски только усилили его тревогу и не способствовали улучшению настроения, не привели в нормальный боевой творческий настрой…
Совсем глубоким вечером Николая Николаевича пригласили в соседский дом, куда должна была приехать Мальвина Игнатьевна с презентации. На третьем этаже библиотеки, к пополнению которой Николай Николаевич волею судеб оказался причастен, он бродил между книжек с хрустальным стаканом коктейля, в котором позвякивали кусочки зла, и любовался строем книг и препринтов в красивых переплетах. Коктейль он не пил через соломинку, так для вида имитировал, что желание пригубить отвлекает более сильное произволение любоваться книгами библиотеки, полистать их выборочно.
Но ему передавался нервный пульс ожидающей Мальвину аудитории – Игната Демьяновича, Ирины Игнатьевны, Гены. Вокалистка должна быть здесь и два часа назад и час назад, но ее здесь не было, мобильник ее отключен, связи с ней. Первой начала психовать Ирина Игнатьевна, что вылилось сначала в легкое бурчание, потом в бурное бурчание с заламыванием рук и некрасивой жестикуляцией, и все это сопровождалось бессмысленным метанием в библиотеке, спусками и подъемами по лестнице на первый этаж к стационарному телефону. Как будто мобильник в ее руках давно превратился в булыжник из-за невозможности связаться с сестрой по беспроводной связи. Со стационарного телефона она звонила в офис и в дом поклонника сестры, но и там тоже никто не брал трубку.
Тогда Ирина Игнатьевна стала напрягать Гену:
– Звони по всем известным тебе телефонам своего шефа, его ближайшего окружения.
Тот буркнул что-то нечленораздельное и неохотно стал куда-то названивать, разумеется, без должного эффекта.
Видя бессмысленную потерю времени при нарастающей тревоге, стал психовать и Игнат Демьянович, теребя телохранителя странными вопросами и пожеланиями:
– Ген, у тебя должны быть тайные каналы связи с шефом и начальником службы безопасности – по мобильнику, по интернету, ещё какие-то – чего ты их не используешь?
Телохранитель Мальвины саркастично хрюкнул, ухмыльнулся и тут же зябко поежился, излагая по его разумению прописные истины:
– Все мобильники почему-то вырублены… Никуда и никому не дозвониться почему-то…
– Слушай, а как так случилось, что шеф тебя к нам направил, а не к твоей подшефной, – наседал на Гену взбешенный Игнат Демьянович, – так сказать, ближе к телу презентера на презентации…
– Я уже говорил, что на презентацию хозяин пошел с начальником нашей службы безопасности… и…
– …И что дальше, – не унимался Игнат Демьянович, – почему ты даже с начальником службы безопасности не можешь связаться?.. Это что – форс-мажор, ЧеПэ?
– Мне это и самому не нравится, – буркнул Гена, – какого хера все вырубили свои мобильники?..
– Да, какого хера, – подыграл Гене Игнат Демьянович, – большого или маленького? Синего или фиолетового – какого?..
И вдруг Гена хлопнул себя по лбу и произнес изменившимся голосом с понижением тембра:
– Идея… Таково, было требование приятеля шефа, с которым они должны договариваться о слиянии компаний и активов на этой злополучной презентации…
– Час от часу не легче, – шепнула в ухо Николаю Николаевичу Ирина Игнатьевна, – поклонник Мальвины должен был на презентации сделать сестре предложение руки и сердца… А он, сволота, всё в кучу смешал – презентация, слияние активов, предложение руки и сердца…
– Да, как-то неловко получается, – прошептал в ответ Николай Николаевич, – смешивать все и вырубать мобильники…
– Смешались в кучу кони, люди, и мобильники вырубленные в этой куче, – шепнула Ирина Игнатьевна и возвысила голос для всей аудитории, – что делать, ума не приложу? Но надо что-то делать, господа…
– Я не знаю, что делать при таком форс-мажоре, – лязгая зубами, вякнул неуверенно Гена. – Форс-мажор на то и есть форс-мажор, когда природная сила случая или фатума превосходит слабые человеческие силы, когда фатуму сопротивляться бесполезно…
– Природные силы, говоришь, – рявкнул Николай Николаевич, глядя с отвращением и даже с ненавистью, как на червяка на своем ботинке, на телохранителя приемной дочери Мальвины, – я знаю, что делать…
– И что же делать? – осклабился Гена. – Мне все это не нравится, но у меня нет даже зацепки, как сдвинуться с мертвой точки. У меня нет с собой аппаратуры для вычисления местоположения мобильника… включенного или выключенного… был раньше с собой… но сегодня начальник службы безопасности отобрал ее у меня… как назло…
– Гена, сиди здесь, не высовывая носу из дома, иди к стационарному телефону, – распорядился Игнат Демьянович, – мы все оставим тебе свои мобильники на случай, если кто прозвонит… – Он твердо и прямо посмотрел в глаза Николая Николаевича. – А мы втроем пойдем в сад, к цветочным клумбам – для мозгового штурма…
– А я не пригожусь для мозгового штурма? – промямлил выбитый из колеи Гена.
– Нет, обойдемся без тебя, сиди у телефонов внизу в кухне, не высовывая носа… К окну в сад не подходи… Не разочаровывай меня окончательно, не то шефу твоему на тебя пожалуюсь…
– Понято, – пискнул Гена.
Они втроем – Игнат Демьянович, Ирина Игнатьевна и Николай Николаевич – вышли в сад.
– И что теперь, – зябко поеживаясь, спросил Николай Николаевич соседа, – что будем делать…
– Нюхать цветы, – Игнат Демьянович повел их к розам, – активировать дремлющие силы мозга и устанавливать телепатическую связь с Мальвиной. – Это касается, в первую очередь, Ирины, всё же пропала ее младшая сестра, родная кровь, душа близкая и родная… – Он снова остро и страшно полоснул своим взглядом по глазам Николая Николаевича. – Вы можете сочинять мелодии и стихи на тему пропажи вашего соавтора, презентера, подыгрывайте, одним словом… И я буду подыгрывать Ирине, возможно и нам удастся установить с Мальвиной хрупкую телепатическую связь… Но главные мои надежды на Ирину… Дышите глубоко, насыщайте мозг нектаром, запахами вечерних роз, воспользуйтесь цветочной магией для поиска пропавшей, связывайтесь с ней…
Это был уже гипноз от взгляда и слов Игната Демьяновича, Николай Николаевич чувствовал предощущение контакта с Мальвиной, но это было все обрамлено в какую-то грустную мелодию, какие-то неясные образы слов, музыки, летучих мыслеобразов… Это длилось несколько растянутых аморфных мгновений, потом он, почти впадая в сон цветочного катарсиса, в сплетении грустных мелодий увидел зыбкий образ Мальвины, потом услышал разговор установившей телепатический контакт старшей сестры с младшей сестрой… Он не понимал значения слов, звучащих в контакте сестер, но понимал одно – контакт есть… Потом ему слышался разговор Игната Демьяновича с Мальвиной Игнатьевной в таком же зыбком телепатическом контакте…
Выход из гипнотического состоянии, из катарсиса цветочной магии у Николая Николаевича совпал с восклицанием Игнат Демьяновича, обращенного к Ирине Игнатьевне, контактирующей напрямую с младшей сестрой.
– Слава Богу, она жива после всех ее потрясений душевных испытаний и мук…
– Она раздавлена… Считай, что изнасилована на глазах поклонника-жениха… – мрачно отозвалась Ирина Игнатьевна.
– Зато все они, хозяева мира сего, у меня в кулаке… Повезём Мальвину на медицинское освидетельствование… Эффект Моники Левински вспомним и идентифицируем совместно… Николай Николаевич, опять без вас как свидетеля нельзя… без вас, как без рук и ног с глазами…
Глава 10
У утром следующего дня, после возвращения Мальвины, Николая Николаевича соседи пригласили быть свидетелем при медицинском освидетельствовании Мальвины Игнатьевны в районной поликлинике и травмпункте. Поехали в больницу на двух машинах-иномарках. Гену Игнат Демьянович не хотел брать, но тот настоял на своем присутствии, все-таки как-никак он телохранитель и за это получает зарплату у хозяина. В его машину села Ирина Игнатьевна. Николай Николаевич услышал странную фразу, сказанную вполголоса супруге так, чтобы ее не расслышал телохранитель Гена:
– Если будет с кем контачить по телефону, спрашивай, кто звонит, и запоминай содержание разговора, чтобы мне передать. Но желательно, чтобы он сам ни с кем не контактировал, одергивай его, мол, за рулем не отвлекайся – поняла?..
У самого Николая Николаевича еще вчера поздним вечером и ночью во время гипнотического сеанса цветочной магии Игната Демьянович возникли видения и предметные образы того, что случилось с Мальвиной на ее презентации в доме «поклонника номе два» с согласия «поклонника номер один».
Так уж совпало, что презентация диска Мальвины совпала с заключением финансового договора о сотрудничестве двух крупнейших компаний «поклонника номер один» и «поклонника номер два». У «поклонника номер два» был накрыт роскошный стол с редкими яствами высшего ресторанного уровня, совсем не домашнего изготовления, что явно не корреспондировалось с объявленным раньше фуршетом «поклонником номер один». И питие было на космическом уровне, от редких сортов французского шампанского и вин, до коньяков двадцатилетней выдержки. И было много богатых гостей, «хозяев жизни» с женами и дамами, светскими львицами в изысканных дорогих одеяниях.
Разумеется, Мальвина всем гостям во главе с «поклонника номер два» дарила свой компакт-диск. Мужчины и дамы смотрели на презентера с нескрываемым восторгом и уважением, особенно после того, когда на великолепной студийной музыкально аппаратуре было воспроизведено несколько хитов диска. Разумеется, все тосты знатных гостей-мужчин были за менестреля с редким вокальными данными.
– За Мальвину Игнатьевну! Пьем до дна, как гусары, стоя. Кто желает, тот пусть преклонит колени перед презентером с ангельским голосом небесной чистоты и космического звучания.
И, действительно, мужчины вставали перед ней на колени, а дамы рассыпались в комплементах, после того, как Мальвина взяла в руки гитару и исполнила на ней еще не озвученные хиты. Потом пересела за рояль «поклонника номер два» и ошарашила честную компанию концертным исполнением «вживую», «не под фанеру».
Это был пик презентации, поклонения почти гениальному барду-менестрелю и вокалистке с ангельским душещипательным голоском. Мальвина до этого сомневалась, стоит ли ей играть на гитаре и, тем более, на рояле. Но после того, как «поклонника номер один» шепнул ей повелительно: «Прошу, милая, не отказываться. От тебя зависит судьба нашей эпохальной сделки с конкурентом, становящимся с твоей легкой руки союзником», сама Мальвина разохотилась, поймала исполнительский кураж и пела, и играла на инструментах с явным вдохновением и удовольствием.
«Поклонник номер два» смотрел на нее, как на небесное светило, покоренный талантом и куражом вокалистки, восторженно, почти не мигая. Мальвина почувствовала нутром, что она нравится хозяину дома не только как музыкантша и вокалистка, но и как фигуристая женщина с сексуальным шармом и чувственным ртом, созданным природой для страстных поцелуев. Отметила это с некоторым удивлением, что «поклонника номер два» только сначала пожирал ее аппетитную стоячую грудь, но потом смотрел только на рот с естественными красивыми губами без всякого злоупотребления инъекциями, увеличивающими размер. И тост «поклонника номер два» был необычен и велеречив.
– Обычно отмечают «говорящую голову», «думающую голову», «поющую душу», а я подымаю тост за невероятно красивый рот гениальной вокалистки, из которого вылетали птицами божественные мелодичные звуки и чудные берущие за сердце слова… За вас, драгоценная, божественная Мальвина Игнатьевна, ангел души моей!.. За ваш удивительный поющий рот, созданный создателем для потрясения благодарных поклонников и поклонниц!.. Осушаю полный бокал коньяка за украшение нашего стола!..
«Поклонник номер два» был невероятно возбужден во время тирады тоста, но осушив бокал марочного коньяк, нарочито перевернув хрустальный бокал кверху дном, показывая, что в нем не осталось даже коньячной капли, смотрел на нее, как на свою «законную» собственность, со стеклянным выражением породистого лица. Причем в стеклянных глазах «поклонника номер два» затаилась жуткая срамная похоть, требующая немедленного удовлетворения, словно глазами он раздевал вокалистку и знал, как использовать ее поющий рот по назначению.
У Мальвины от нескольких бокалов шампанского после такого неслыханного триумфа закружилась голова. Она отпросилась в туалет из-за стола, долго приводя себя в порядок и остужая разгоряченное пением и комплиментами лицо. Наверно, она излишне долго была в туалете. Спохватилась, как-никак она сегодня магнит притяжения, центр роскошного стола с поклонением ей всех присутствующих за столом…
Когда она возвратилась, то была несказанно удивлена отсутствием рядом с собой «поклонника номер один». Сразу активничать, спрашивать, где он, было неудобно. Ну, отошел в туалет, на каком-то этаже, ведь туалетов и комнат в этом особняке видимо-невидимо, тьма…
Но потом она все же спросила у соседки справа за столом, где ее «поклонник номер один». Ей вежливо сказали, что он отлучился с хозяином дома в его рабочий кабинет для подписания каких-то важных финансовых бумаг, меняющих положение дел на отечественном и мировом рынке. Она успокоилась, увидев, что вместе «поклонником номер один» отсутствует за столом и «поклонник номе два». Они долго не возвращались за стол. А через некоторое время вернулся только один «поклонника номер два» и занял место «поклонника номер один» рядом с Мальвиной. Та спросила, где же ее «поклонника номер один» и получила странный ответ:
– Его срочно вызвали… Вы не волнуйтесь, мы уже подписали все важнейшие документы с партнером… И по условиям нашего долговременного союза, мой старый конкурент, ставший союзником, мне пообещал, что вы споете мне ваши гениальные хиты для меня одного, в его отсутствие…
– Но я хотела бы позвонить ему…
– По условиям подписания нашего грандиозного соглашения о слиянии активов, мы должны отключить наши мобильные устройства, отставить их, чтобы ничто не мешало важнейшей процедуре…
– Но я всё же хочу ему позвонить… Непременно увидеть здесь хочу его…
– Не волнуйтесь, все с ним согласовано, увидите непременно, но только после того, как наедине со мной, исполните свои произведения только для меня и не для кого больше… Это устная договоренность с моим партнером-союзником, которую нельзя нарушать никоим образом…
– Но…
– Без всяких «но», берите вашу гитару и следуйте за мной, разлюбезная Мальвина Игнатьевна. Договор дороже денег. К тому же деньги здесь играют не последнюю роль… – Он сделал глубокомысленную паузу. – Вы ведь не хотите того, что деньги, вложенные в вас, нами с партнером, потеряли свое назначение, обесценились из-за ваших женских капризов…
– Говорите, что к чему поясней, я вас не понимаю…
– Следуйте за мной, споете мне, вместе споем… и все станет на свое место, все поймете…
– Вы что, выучили мои песни?..
– Я ж сказал споем и все станет на свое законное, согласно устной договоренности место…
В кабинете «поклонника номер два» прилег на диван, скинув пиджак и развязав галстук, а комплимент завершил приказом:
– Ваш голос и ваша игра на гитаре меня дико возбуждают… Пойте и возбудите меня, я хочу потерять голову наедине с вами… Вы должны расслабиться, расслабьтесь и пойте, черт возьми…
У Мальвины закружилась голова и запылали щеки, когда она запела под напором его ледяного взгляда, не сулящего ничего хорошего, если она будет ломаться. Она напугалась его «черт возьми» и с опаской подумала: «А вдруг у поклонника номер два все согласовано и обговорено с поклонником номер один, и вдруг черт возьмет ее? Не сопротивляться, не царапаться же… Вряд ли испытание похотью и насилием хозяина дома придумал поклонник номер один заранее… Они обо всем договорились спонтанно, когда подписывали свои договорные обязательства… И поклонник номер один решил принести меня в жертву или подарить на ночь хозяину дома… Только визионерка может быть мстительной по отношению к своим поклонникам…»
– Прекрасно, – простонал «поклонника номер два», – божественно, умоляю, не останавливайтесь, возбуждайте дальше… Шампанское? Коньяк? Или и то, и другое, Мальвина Игнатьевна?
– Шампанское…
После второго хита Мальвины, он пошутил, что озорная девушка с голубыми волосами сразила его, возбужденного арлекина наповал. Он налил бокал шампанского для Мальвины и рюмку коньяка для себя, поставил их на столик перед диваном, посадил рядом, притянул к себе.
– Выпьем на «ты», на брудершафт, богиня с ангельским голосом, умоляю тебя…
Они выпили на «ты», поцеловались первый раз крепко в губы и стали целоваться, как подорванные… Но тут у коварной Мальвины возникла из мертвого пространства ночи мысль, внушаемая извне антиподом ангела-хранителя, именно в тот момент, когда «поклонника номер два» попытался перейти от ласк на верхнем этаже на опасные мужские ласки на нижнем этаже…
– Глубокий и даже поверхностный петтиннг на нижнем этаже отменяется, мой господин… И вообще не надо тебе рассчитывать на нижний этаж…