Охота за богатством
– Мы тоже, – кивнули обе женщины, из чего следователь сделал вывод, что Лиза Авдеева с соседками ладила.
– Куда же Елизавета Авдеева подевалась потом?
– Никуда не подевалась. Прожили они тут с Мишей лет шесть или больше. Сын у них рос, Мишка уволился из своего института.
– Какого института?
– Он в НИИ сначала подвязался, но там в то время платили копейки, вот он бизнесом и занялся, оперился, дом построил, у них с Лизой дочка родилась, и стали жить с женой и детьми в новом доме. А потом Мишка и родителей туда перевёз.
– Откуда знаете?
– Сам рассказал, когда забегал сюда. Он мне от квартиры на всякий случай ключи оставлял, – сказала Серёгина.
– Зачем?
– Как зачем? – удивилась женщина. – На всякий случай, мало ли что может случиться с нашим жилищно-коммунальным обслуживанием, то труба лопнет, то кран потечёт. Не ехать же им за тридевять земель.
– Кому им?
– Мише или его жене. Да и на то, чтобы караулить этих деятелей, время нужно.
– Каких деятелей караулить?
Татьяна Михайловна посмотрела на следователя с явным осуждением, во взгляде женщины он прочитал – нельзя же быть таким бестолковым. Но она всё-таки ответила:
– Работников ЖКХ, тех же слесарей.
– Понял, – улыбнулся Наполеонов и тотчас стёр улыбку со своего лица. – Ничего не протекало за время его отсутствия?
– Нет.
– Насколько я понял, Авдеев квартиру не сдавал и она просто пустовала?
– Да, закрытая стояла. И вдруг на тебе! – прорвало Серёгину. – Привозит сюда Нинку!
– Вот как, – проговорил Наполеонов. – Получается, что новую жену Авдеев привёз в старую квартиру?
– Точно! – радостно подтвердили обе женщины.
– Гм, – обронил следователь.
– Только Нинке это не понравилось!
– Что это? – не сразу сообразил задумавшийся на мгновение следователь.
– Что Миша первую жену в доме оставил жить. А её, красавицу писаную, во вторичку поселил.
– По-моему, неплохая квартира, – обвёл Наполеонов взглядом комнату, в которой они находились. Он сам с матерью жил в старом доме. И ему нравилась квартира, в которой он родился и вырос.
– Это для нас с вами она неплохая, – многозначительно проговорила Угольникова, – а Нинка воображала себя пупом земли.
– Ага, – кивнула Серёгина, – ни дать ни взять царица шамаханская! Она, видать, сразу на тот дом глаз положила.
– Нина Авдеева видела дом своего мужа?
– По всему так выходит, – ответила соседка.
– А это откуда стало известно? Вы ведь говорили, что Авдеева с вами не откровенничала. Или я что-то не так понял?
– Так, так, – закивала Серёгина, – но она дружила с Иркой Захарьиной и жаловалась ей на свою несчастную жизнь и на мужа-злодея!
– Он что, бил её?
– С ума сошли! – возмущённо отвела предположения следователя Угольникова. – Скорее она его!
Увидев удивлённый взгляд следователя, поспешила пояснить:
– Не била, а грызла.
– Зубами?!
– Да нет же! Языком! Это ж образно!
– Понял. За что грызла?
– Да всё из-за дома!
– Не дом прямо, а яблоко раздора, – пробормотал следователь.
Соседки согласно закивали.
– Вы знаете, где находится этот дом?
– А то!
– Откуда!
– От матери его, Ксении Савельевны Авдеевой!
– Вы с ней знакомы?
– А как же! Познакомились! – Женщина многозначительно посмотрела на следователя.
– Не тяните!
– А я и не тяну, – сделала вид, что обиделась Серёгина, но тут же продолжила свой рассказ: – Ксения Савельевна приезжала к сыну, его дома не оказалось, так эта зараза…
– Какая зараза?
– Жена его, прости господи.
– Вы имеете в виду убитую Нину Харитоновну Авдееву?
– Её самую! Так она свекровь даже на порог не пустила.
– Это ещё почему?
Соседка пожала плечами:
– Я почём знаю. Сказала, приходите, когда Миша дома будет.
– А что Ксения Савельевна?
– Рассказала мне, что Нинка увела Мишу из семьи. А там остались двое малых деток! Серёжа и Анюта.
– Вы и сами об этом знали.
– Про детей, да, – согласилась Татьяна Михайловна.
– Вы сказали, что Авдеева общалась с кем-то из вашего подъезда?
– Общалась! С Иркой Захарьиной из третьей квартиры.
– Как её отчество?
– Откуда же мне знать? – повела плечами Серёгина.
– Ирина Константиновна Захарьина она, – ответила на вопрос следователя Угольникова. Как старшая по дому, она обладала более обширной информацией о жильцах.
Пока Наполеонов разговаривал с понятыми и писал протокол, оперативники завершили осмотр квартиры. Обыск, как, впрочем, и следовало ожидать, ничего не дал.
Следователь сделал вывод, что жили супруги не бедно, деньги у Авдеева явно имелись, но особо баловать молодую жену он не стремился. Вот только было не ясно, так сложилось сразу, или супруг охладел к молодой жене в процессе жизни с ней. Если бы его, Наполеонова, стала грызть, как выразилась Серёгина, какая-либо женщина, он бы сразу сделал ноги. Очень надо терпеть чьи-то придирки. Но в то же время он хорошо понимал, что мужчины, как и женщины, бывают разные. Плюс к этому немалую роль играют сложившиеся в жизни того или иного человека обстоятельства. И немногие решаются рвать по живому.
– Сказано же, не прелюбодействуй, – проворчал следователь себе под нос, – жил бы и жил спокойно с первой женой. Так нет, нашёл-таки приключения на своё мягкое место. И правоохранительным органам лишняя морока.
– Подпишите, – сунул он протокол под нос понятым.
Женщины послушно расписались. Прочла то, что подписывала, только старшая по дому Угольникова. Серёгина подмахнула всё не глядя. Наполеонов покачал головой, но поучать женщину не стал. По его мнению, она уже вышла из того возраста, когда поучения идут впрок.
– Вы пока свободны, – сказал он понятым. – Спасибо.
Мария Михайловна ответила, что они выполнили свой гражданский долг, а Серёгина только кивнула и скрылась за дверью своей квартиры сразу же, как полицейские опечатали дверь квартиры Авдеевых.
Глава 3
Оперативники рассеялись по подъезду, расспрашивая о чете Авдеевых всех, кто открывал им двери своих квартир. Надо сказать, что многие уже спали. Бодрствовали в основном пенсионеры и обитатели тех квартир, окна которых выходили во двор.
Наполеонов направил свои стопы к лестнице, ведущей вниз. С подружкой Нины Авдеевой Ириной Константиновной Захарьиной он решил поговорить сам.
Спустившись на первый этаж, следователь нажал на крохотную кнопку звонка и вздрогнул от неожиданности, так как зазвучала музыка из мультфильма – это нам не задавали…
– Тьфу ты, – сказал следователь и попятился.
Дверь открылась почти мгновенно. На пороге стояла молодая аппетитная женщина в шёлковом халате, по зелёному полю которого то ли бегали, то ли летали оранжевые петухи.
– Кто это у нас тут плюётся? – весело спросила женщина.
– Извините, – сказал следователь, – меня смутил ваш звонок.
Смутил его не только звонок, но и не соответствующее обстоятельствам приподнятое настроение женщины. «Неужели она ещё ничего не знает? – с некоторым недоумением подумал следователь. И возразил себе: – Если бы не знала, то не стояла бы у двери, выходит, что ждала прихода полиции». Тут он почувствовал лёгкий запах алкоголя.
– Всё понятно, – решил следователь и представился: – Александр Романович Наполеонов, старший следователь, – и сразу перешёл к главному: – Возле вашего подъезда произошло убийство.
Женщина всхлипнула, махнула на него рукой и покачнулась. Наполеонову показалось, что она собралась упасть в обморок, и он поспешил поддержать её.
– Ах, не тискайте меня, – хихикнула она. – Мы с вами для этого ещё не слишком знакомы.
– Я и не тискаю, – проговорил следователь. – Мне нужно с вами поговорить.
– Проходите на кухню, я дверь закрою.
Он послушно пошёл в ту сторону, в которую она указала рукой.
– Меня Ирой зовут, – сказала она, входя следом за ним. – А вы Саша.
У Наполеонова чуть было не вырвалось: «Шура!» – но он вовремя поймал слово за хвост и проговорил строгим голосом:
– Давайте обращаться друг к другу более официально – вы Ирина Константиновна Захарьина, я Александр Романович Наполеонов.
– Как пожелаете, – из её голоса исчезла игривость. – Чего вы от меня хотите?
– Поговорить о Нине Авдеевой.
Захарьина пожала плечами.
– Вы ведь знали её?
– Кто ж её не знал.
– Я имею в виду близко.
– Не так уж и близко. Просто были соседками.
– Соседки у Авдеевой и на лестничной площадке рядом с ней были.
– Серёгина, что ли?
– Хотя бы.
– О чём Нинке было с этой старой грымзой говорить?
Наполеонов не считал Серёгину старой и тем более грымзой, но спорить с Захарьиной не стал, вместо этого спросил:
– С вами Авдеевой было о чём поговорить?
– Было, мы же обе красивые молодые женщины, – Захарьина не удержалась и подмигнула следователю.
Он сделал вид, что не заметил её возобновившихся заигрываний, и спросил:
– Ирина Константиновна, это правда, что Нина Авдеева жаловалась вам на мужа?
– Правда, – нехотя призналась Захарьина.
– В чём была причина её недовольства мужем?
– Нинка, когда за Мишку замуж выходила, надеялась как сыр в масле кататься.
– И что же помешало реализации её мечты? – спросил Наполеонов.
– Что помешало, – усмехнулась женщина, – Мишка прижимистым оказался. Большую часть денег тратил на развитие бизнеса. Опять же ему надо было содержать большую семью.
– Вы имеете в виду его детей от первого брака?
– Всех! – нетерпеливо перебила его Захарьина. – И детей, и жену, и родителей.
– Разве Авдеева не думала заранее о том, что муж будет продолжать поддерживать детей и родителей?
– Ни о чём таком Нинка не думала! Она вообще считала, что здесь, – Захарьина кивнула на потолок, имея в виду квартиру Авдеевых, расположенную выше, – будет жить первая жена Михи с детьми, а она будет царствовать в его огромном особняке. – Но оно, видишь, как вышло, – женщина снова подмигнула следователю.
– Вы сказали особняк? – переспросил он бесстрастно.
– Ну.
– То есть большой дом?
– Немаленький. А вы не знали?
– Откуда же. Все другие соседи называли его просто домом.
– Поскромничали старушки, – усмехнулась Захарьина, имея в виду под старушками, как понял Наполеонов, Угольникову и Серёгину. Ему хотелось сказать женщине, что молодость пролетит быстро и она оглянуться не успеет, как и сама станет так называемой старушкой. Но он воздержался. Что толку таким говорить, только слова на ветер выбрасывать.
– Ирина Константиновна, Авдеева не жаловалась вам на то, что муж поднимает на неё руку?
– Мишка-то? – удивилась женщина.
Следователь кивнул.
– Нет, на это мне Нинка не жаловалась. Да и кто бы ей поверил.
– Авдеев настолько миролюбивый человек? – усомнился Наполеонов.
– В общем, да.
– Как же он тогда ведёт успешный бизнес?
– А что тут такого? – не поняла женщина.
– По-моему, в бизнесе мягкого человека в один миг сомнут.
– Чего не знаю, того не знаю, – ответила Захарьина. – Может, в бизнесе он и жёсткий – но не думаю, что Миша стал бы с бабой воевать.
– Значит, вы не допускаете, что Нину Авдееву мог убить её муж Михаил Авдеев?
– Не допускаю.
– Кстати, вы не знаете, где находится офис его фирмы?
– Кстати, знаю, – усмехнулась Захарьина.
– Не подскажете адрес?
– Подскажу. Только его всё равно там сегодня не будет.
– Это ещё почему? – Наполеонов сделал вид, что ничего не знает.
– В командировке он, ещё с прошлой недели.
– Это он вам сам сказал?
– Нет, Нинка.
– Нина Авдеева не говорила, что ей кто-то угрожает? Преследует её?
– Нинку? – приподняла бровь женщина. – Кому она нужна, чтобы угрожать ей.
– А преследовать?
– Она сама ни одного мужика не пропустит.
– Вот как?
Сообразив, что сказала лишнее, Захарьина прикусила язык.
– Ирина Константиновна, вы хотите сказать, что Нина Авдеева изменяла мужу? – решил расставить все точки над «i» Наполеонов.
– Ничего я такого сказать не хочу! – насупилась Захарьина.
– Не то что не хотите, вы уже сказали.
– Я имела в виду совсем не то, что вы подумали!
– Откуда вы знаете, что я именно подумал?
– Это у вас на лице написано! Все бесстыжие мужики могут думать только об одном!
Про себя Наполеонов удивился характеристике, данной ему Захарьиной. Раньше его никто не называл бесстыжим.
– Тогда, Ирина Константиновна, поясните, что именно вы имели в виду, говоря о том, что Нина Авдеева не пропускала ни одного мужика?
– Только то, что мужчины на Нину заглядывались!
– А она на них?
– Чего вы меня всё пытаете? – сорвалась Захарьина на крик. – Мы закадычными подружками не были! И я не знаю, чего вам там наговорила наша местная достопримечательность.
– Какая такая местная достопримечательность?
– Мария Михайловна Угольникова!
– С чего вы это взяли, что она мне что-то наговорила?
– Так больше некому!
– Ошибаетесь, – следователь позволил себе улыбнуться, – основную заинтересовавшую меня информацию я получил от вас.
– Да идите вы!
– Ну-ну, не забывайте, что я при исполнении.
Захарьина пожала плечами.
Поняв, что ничего больше он от неё не добьётся, Наполеонов проговорил:
– Вы сказали, что не были закадычными подругами с Ниной Авдеевой.
– Точно, не были! – тотчас подхватила Захарьина.
– А кто был?
– Как кто? Райка Левченко!
– Она живёт в этом же подъезде?
– Нет!
– А где?
– Почём мне знать, где она живёт! Я к ней в гости не ходила. Хотя номер её у меня есть.
– Откуда?
– Нинка на всякий случай оставила.
– Продиктуйте телефон Левченко.
– Наизусть не помню.
– Так идите и посмотрите, где он у вас там записан.
– В телефоне! – С недовольным видом Захарьина достала из кармана своего аляпистого халата мобильник и стала рыться в контактах. Через пару минут сказала: – Нашла, записывайте!
– Говорите.
Женщина продиктовала номер подруги Нины Авдеевой.
– В реальности вы хоть раз видели Раису Левченко?
– Видала, конечно.
– Где?
– Она к Нинке приезжала, когда Мишки дома не было.
– Муж что же, запрещал ей подруг домой водить?
– Чего не знаю, того не знаю. Но так как последнее время они с Мишкой не ладили и в открытую ссорились, Нинка не хотела перед мужем своих знакомых светить.
– Вы, случайно, не знаете отчества Левченко?
– Вроде Владимировна она. Но на все сто я не уверена.
– Спасибо и за это.
– Пожалуйста. Заходите, если что, – криво усмехнулась Ирина Константиновна и добавила: – Одинокая женщина всегда рада гостям.
– И часто у вас бывают гости? – решил поинтересоваться на прощание следователь.
– Если вы имеете в виду мужчин, то, к сожалению, не часто, – притворно вздохнула Захарьина.
– Сочувствую.
– Не всем так везёт, как Нинке везло! И муж у неё, и от поклонников отбоя не было, – снова сорвалось с пьяного языка женщины, но она тут же опомнилась и захлопнула дверь.
– Не думаю, что Авдееву можно назвать везучей, – сказал Наполеонов закрытой двери, – иначе не лежала бы она сейчас мёртвой. – Он надеялся, что Захарьина не ушла от двери и услышала его.
О том, что у Авдеевой были поклонники, а может быть, и любовники, услышал и Ринат Ахметов, делающий поквартирный опрос, от столь юной девушки, что не смог скрыть удивления.
– Откуда вы знаете? – спросил он четырнадцатилетнюю девушку с четвёртого этажа. «Неужели и моя Гулька в этом возрасте будет забивать себе голову шашнями взрослых соседок?» – и помотал головой, отгоняя пустые мысли. Его дочь вырастет разумной девушкой.
– Она сама хвасталась, – ответила между тем девушка.
– Неужели она говорила с вами об этом? – усомнился Ринат.
– А что тут такого? – сморщила веснушчатый носик девчушка.
Оперативник не успел вновь открыть рот, как она проговорила:
– Только не спрашивайте, кто они и где живут. Мне она не говорила об этом и домой их не водила.
– Жаль.
– А то, – усмехнулась девушка.
Дверь Аветику Григоряну открыл здоровенный детина в пижаме в клеточку, выслушав оперативника, он спросил:
– Так Нинку всё-таки кто-то пришил?
– Что значит всё-таки, – несколько растерялся оперативник. – Можно подумать, что вы ожидали этого печального события.
– Ожидать не ожидал, – ответил детина, – но предполагал.
– И на чём же были основаны ваши предположения?
– Гуляла она направо и налево.
– У вас есть конкретные факты или только одни предположения?
– Фактов нет, – признался мужчина. – Но от неё же так сексом пёрло, что даже в голову шибало! Мало кто устоит.
– Это не её вина.
– Как же не её, – ухмыльнулся мужчина. – Она и ко мне клеилась, чуть ли не открытым текстом говорила, что ей не хватает секса.
– А вы?
– Что я? – пожал детина широченными плечами. – Мне не нужны неприятности. Я Мишу уважаю и соболезную ему. Оплошал мужик, с кем не бывает.
– Например, с вами. С вами ведь ничего подобного не случалось?
– Со мной нет. Я таких баб, как Нинка, за версту чую.
– Вы не знаете, муж был в курсе походов своей жены налево?
– Лично я в этом сомневаюсь.
– Почему же?
– Миша любил её сильно.
– А что же, свою первую жену он не любил?
– Почём я знаю. Наверное, любил. Только с Нинкой у него другое было.
– Что другое?
– Вот вы я вижу человек южный, – проговорил детина, – вам, должно быть, легче его понять.
– Это отчего же? – слегка удивился оперативник.
– Неужели у вас ни разу не было ослепления женщиной?
– Не было, – признался Аветик и добавил: – Полицейским не положено терять голову.
– Ну да, ну да, – усмехнулся детина. – А как же насчёт того, что сердцу не прикажешь?
– Оставим моё сердце в покое и поговорим об Авдеевых, – прервал рассуждения свидетеля Григорян.
– Мне больше нечего о них сказать.
– Соседи слышали, что супруги постоянно ссорились.
– И что? Многие пары ссорятся, – лениво зевая, ответил мужчина.
– К сожалению, да, но опять же смотря по какому поводу. Может быть, Авдеев ревновал свою жену?
– Не знаю, не знаю. Я же вам говорил, что Мишка, как Фемида, ходил с завязанными глазами.
– И вы никогда не слышали, чтобы Авдеев угрожал своей жене? – Аветику хотелось хоть что-то выжать из свидетеля.
– Не слышал ни разу, это я могу сказать точно.
– Что ж, спасибо за беседу, – поблагодарил оперативник.
– Пожалуйста, – снова зевнул детина и, закрыв дверь, отправился досыпать.
Глава 4
Наполеонов был уверен, что расследование убийства молодой женщины, на которое они с опергруппой выехали ночью, поручат другому следователю. Именно так и происходило чаще всего. Но только не на этот раз.
Едва отоспавшийся Наполеонов пришёл на работу, как секретарь Элла Русакова сообщила ему, что его с утра пораньше спрашивал Солодовников.
Полковник Фёдор Поликарпович Солодовников был непосредственным начальником Наполеонова. Отношения между ними сложились неплохие, работой Наполеонова полковник был доволен и даже время от времени хвалил. Но всё-таки лишний раз представать перед очами начальства Шуре не хотелось.
– Зачем я ему понадобился? – спросил он девушку.
– А мне почём знать, – встряхнула Элла своей непослушной чёлкой.
Наполеонов вздохнул и поплёлся в кабинет начальства. Стукнув пару раз по двери костяшками пальцев, он приоткрыл её и, просунув голову вовнутрь, спросил:
– Фёдор Поликарпович, вызывали?
– Здравствуй, Саша, – ответил Солодовников.
Только тут Наполеонов вспомнил, что поздороваться с начальством он забыл.
– Здравствуйте, Фёдор Поликарпович.
– Заходи, садись. Ты чего такой невесёлый? – спросил Солодовников, вглядываясь в лицо следователя.
– Всё в порядке, – поспешил заверить полковника Наполеонов.
– Вот и отлично! – с преувеличенным оптимизмом отозвался полковник.
«Что-то тут не так», – успел подумать Наполеонов и оказался прав.
– Я тут покумекал и решил, – проговорил Солодовников, – дело по убийству гражданки Авдеевой оставить за тобой.
– За мной? – вырвалось у Наполеонова.
– А что, Саша, есть возражения? – пытливый взгляд начальника встретился с удивлённым взглядом подчинённого.
Кстати, Сашей Наполеонова называл только Солодовников. Для всех остальных он был Шурой или Александром Романовичем.
Полковник тоже иногда называл следователя по имени-отчеству, но случалось это в минуты наивысшего недовольства начальника.
– Возражений нет, – пожал плечами Наполеонов.
– Вот и хорошо, тем более что ты уже в теме. Да и само дело не показалось мне особо запутанным.
– Скорее всего, вы правы.
– Начальник всегда прав, – пошутил Солодовников.
– И то верно, – улыбнулся в ответ Наполеонов, – разрешите идти?
– Да, конечно.
Выйдя из кабинета, Наполеонов нос к носу столкнулся с Русаковой.
– Чего хотел от вас Фёдор Поликарпович? – спросила она и, не дожидаясь ответа следователя, нырнула в кабинет Солодовникова.
– На чай с сушками приглашал, – буркнул ей вслед Наполеонов и зашагал к себе.
Освежив в памяти события позапрошлой ночи, расследование Наполеонов решил начать с разговора с Геннадием Ивановичем Весельчаковым, отцом подружки Лёнчика, того самого подростка, который был свидетелем убийства Нины Авдеевой.
Лёнчик, он же Леонид Павлович Федотов, утверждал, что Весельчаков к тому времени уже ушёл. Так оно скорее всего и было, иначе взрослый мужчина не оставил бы подростка наедине с трупом и убегающим убийцей. Но нельзя исключать, что Весельчаков успел заметить что-то странное. Так или иначе, Наполеонов позвонил ему на мобильник.
Мужчина ответил не сразу, скорее всего рассматривая высветившийся номер, пытался сообразить, кому же он принадлежит. Но потом всё-таки ответил:
– Алло.
– Здравствуйте, Геннадий Иванович! – вежливо поздоровался Наполеонов.
– Здравствуйте. С кем я говорю?
– Со следователем Александром Романовичем Наполеоновым.
– Со следователем? – удивился Весельчаков. – А в чём, собственно, дело?
– Вам Леонид Федотов вчера или сегодня не звонил?
– Лёнчик? Мне? – продолжил удивляться Весельчаков.
– Вы когда в последний раз видели друга своей дочери?
– Позавчера. А что?
– При каких обстоятельствах?
– Что значит при каких обстоятельствах, – начал раздражаться Весельчаков, – что вы мне морочите голову? Что-то произошло?
– Произошло.
– Что?!
– Да не волнуйтесь вы так, Геннадий Иванович.
– Что с Лёнчиком?
– Цел и невредим ваш Лёнчик. Просто мне нужно поговорить с вами. Надеюсь, вы не возражаете?
– Нет, но…
– Вот и прекрасно, – перебил его следователь, – домой мне к вам являться не с руки, на работу тоже, в следственный комитет вызывать вас я также пока не хочу, так что давайте встретимся в каком-нибудь нейтральном месте.
– Давайте! – выдохнул уже совсем запутавшийся Весельчаков.
– Где вам удобнее? – с нотками заботы в голосе спросил следователь.
– Я обедаю в кафе у «Трёх берёз» на Лесной. Знаете, где это?
– Разберусь. Во сколько встречаемся?
– В час дня.
– Хорошо. До встречи.
– Погодите! – воскликнул Весельчаков. – А как я вас узнаю? Вы будете в форме?
– Нет, нет, – улыбнулся в трубку Наполеонов. – Встретимся у входа. Думаю, в это время года возле крыльца на улице не так уж много толпится народу.
– Вы правы, – буркнул мужчина.
– Если что, созвонимся. Короче, не разойдёмся, – заверил его Наполеонов. – И, Геннадий Иванович, у меня к вам небольшая просьба.
– Какая? – насторожился мужчина.
– Не звоните пока ни Лёнчику, ни своей дочери.
– Хорошо.
– Обещаете?
– Обещаю.
– Тогда до встречи. – Наполеонов отключился, не ожидая ответа собеседника.
Весельчаков хотел было позвонить Лёнчику, но, вспомнив про обещание, данное следователю, убрал мобильник.
Всё время, оставшееся до встречи со следователем, он ломал голову над тем, во что мог вляпаться друг его дочери и что вообще могло понадобиться от него следователю. Так и не найдя ответа, он озабоченно следил за движением, казалось, уснувших стрелок. Вздохнул с некоторым облегчением только тогда, когда можно было отправляться к месту встречи.
Как ни торопился Геннадий Иванович, но слегка опоздал, умудрившись застрять в небольшой, быстро рассосавшейся пробке. Когда он подошёл к кафе, то не увидел никого, кроме невысокого парня, подпрыгивающего на месте, как мячик.
Весельчаков скользнул по нему взглядом и стал смотреть на стоянку, поджидая вновь прибывающие автомобили. Ведь следователь, надо думать, не пешком придёт.