Остаться в живых
Выполнив поручение, Тханг и начальник дворцовой стражи зашли в кабинет маркизы. Остальные уже находились там, дожидаясь их с плохо скрываемым нетерпением. Тханг отмахнулся от предложенных напитков, ногой пододвинул к себе стул и уселся на него верхом, положив подбородок на сложенные на высокой спинке руки. Его немигающий взгляд следил за заметно нервничающей Эливьеттой. Виттор также не заинтересовался предложенными соками и винами, предпочел воспользоваться собственной фляжкой. Комфортно расположившийся в глубоком кресле Эрно Альтин скользнул рассеянным взглядом по вошедшим и вновь сосредоточился на разглядывании содержимого своего бокала, ожидая, когда Эливьетта озвучит неприятные – в этом он был уверен точно – известия.
– Итак, господа, – произнесла Эливьетта, дождавшись, когда служанка обнесет всех напитками и поки нет помещение. Она сделала небольшой глоток сока из высокого бокала и обвела присутствующих внимательным взглядом. – У нас возникла проблема… Большая проблема…
– Какая проблема? – неподдельно удивился Тханг. – Ритуал прошел успешно – Данхельт жив. Не вижу никаких проблем.
Эливьетта постучала ноготком по краю бокала и, дождавшись, когда перебивший ее на полуслове – все-таки орк всегда остается орком – Рах замолчит, продолжила:
– Данхельт – это не Данхельт. – сказала она и сама почувствовала, как глупо прозвучали эти слова.
Громила-орк удивленно открыл рот и выпучил глаза. Всегда выдержанный Индрис приподнял брови, что означало у него крайнюю степень изумления. Виттор посмотрел на Эливьетту с жалостью, словно решил, что после проведенного ритуала она… слегка переутомилась. И только Эрно Альтин остался предельно серьезен.
– Эли, поподробнее, – попросил он.
Маркиза замялась, в попытке подобрать наиболее точные слова:
– Ритуал не вернул душу Дана в его тело… Он поместил в него чужую душу. Я понимаю, что все сказанное звучит слишком невероятно, но это действительно так! В теле моего брата сейчас живет не он сам. Чужак по имени Глеб. Так он назвался.
Эливьетта говорила очень убедительно, заново переживая тот шок, что охватил ее после окончания ритуала, и ей поверили. Возможно, еще не до конца, но поверили.
– Эли, – вздохнул граф. – Я ведь предупреждал, что ничего хорошего из той сумасбродной затеи не по лучится. И что в результате? В теле одного из претендентов на престол находится совсем другая душа. Как он себя поведет? А мы теперь даже избавиться от чужака не можем.
– Почему? – удивился Виттор.
– Потому! – огрызнулся граф, и стало заметно, что он весь на нервах. – Подумай хоть немного своими мозгами, если, конечно, тебе их еще не все выбили на турнирах, и поймешь! Стоит нам его только тронуть, и все решат, что происходит борьба за власть, между не поделившими трон наследниками. Знаешь, сколько желающих появится половить рыбку в мутной воде?
А ведь у нас и так проблем выше головы.
– Но ведь можно…
– Можно, – кивнул понявший его с полуслова Эрно, а хорошо разбирающийся в придворных интригах Индрис снисходительно глянул на начальника дворцовой стражи – уж он-то сразу понял, к чему может привести такой прямолинейный подход, и был на стороне осмотрительного главы Тайной службы. – Только никто не может быть уверен, что все пройдет гладко, а не вылезет наружу в самый неподходящий момент.
– Индрис?
– Если бы мы узнали о случившемся еще в закли нательных покоях, – осторожно подбирая слова, на чал тот, – тогда мы могли бы повлиять на ситуацию.
Но сейчас…
Дворецкий сделал выразительную паузу.
– Нет, – резко сказал Эрно. – Не могли. Единственное, что от нас требовалось – не пытаться вообще проводить этот клятый ритуал! Вот тогда у нас еще был выбор!
– Но можно же было сказать, что ритуал окончился неудачно, – не сдавался Индрис.
– Да?! – в одном коротком слове граф сумел выразить целую гамму чувств: раздражение, недоумение, удивление, иронию. – Думаешь, не нашлось бы ни одного умника, который заявил бы, что Данхельта Фаросс просто убили, а якобы неудачным ритуалом пытаются замести следы?
– Кто?! – взревели в один голос Виттор и Тханг.
– Найдутся.
Эливьетта поставила пустой бокал на столик и устало прикрыла глаза, чувствуя себя после проведения ритуала совершенно разбитой. Да еще и самые доверенные помощники того и гляди вдрызг разругаются. Допустить этого нельзя ни в коем случае.
– Господа, какой толк обсуждать, что мы могли бы или не могли сделать? Время назад не повернуть, – вмешалась Эливьетта, чтобы не допустить ссоры.
Дождавшись, когда все успокоятся, она спросила Альтина:
– Ты предлагаешь пока оставить все как есть?
– А ты разве все уже не решила? – ответил он во просом на вопрос.
– Да.
– Что уже решила? – переспросил плохо разбирающийся в недомолвках Рах. Индрис закатил глаза – дворецкому бесцеремонность орка каждый раз приносила чуть ли не физические страдания.
– Оставить чужака в живых, – коротко ответил Эрно.
Глава 2
Глеб шагал, постукивая подкованными каблуками по вымощенной серым камнем мостовой, и с интересом оглядывался по сторонам. Одетый по местной моде – черные брюки, заправленные в высокие сапоги, крытая темно-красным бархатом приталенная короткая куртка с широкими рукавами, пояс с привешенным к нему кинжалом и широкополая черная шляпа с двумя яркими перьями справа – он ничем не отличался от окружающих. Разве что качеством пошитой по фигуре одежде – отдельное спасибо дворцовым портным – и с виду напоминал небогатого дворянина или удачливого наемника, а удивленным видом производил впечатление провинциала, впервые оказавшегося в столице. Не так уж далеко от истины! Волков и вправду оказался в Амели впервые, и все еще не мог окончательно поверить в то, что другие миры существуют, изредка ловя себя на мысли, что нынешняя действительность – плод его воображения. Но подобная мысль приходила все реже и реже…
Впервые за две недели, или по местному – полторы декады, проведенных в новом мире, Глеб смог вырваться за пределы дворца, чему был очень рад. Он старался не обращать внимания на следующего за ним по пятам зеленокожего громилу с торчащими вперед нижними клыками – орка, выполняющего при его особе обязанности то ли охранника, то ли надсмотрщика, а может, и совмещающего обе должности.
Столица Фаросского герцогства произвела на Волкова приятное впечатление. Общее впечатление было такое, что он попал в Средневековье, но в отличие от описанных историками земных городов того периода, Амели выгодно отличался чистотой и опрятностью. Впрочем, выводы делать было пока рано – он ведь находился в центральной части города. А, как известно, центр и окраины – две совершенно разные вселенные.
Глеб ускорил шаг и, споткнувшись, чуть не пропахал носом мостовую. Он до сих пор после переноса так и не освоился до конца в чужом теле. Это ведь на самом деле не так просто, как кажется – и центр тяжести немного другой, и угол обзора отличается от привычного, и телосложение не то, и длина конечностей, и вес, и множество других мелочей, на которые никто и никогда не обращает внимания, привыкнув за долгие годы.
Из распахнувшихся, чтобы выпустить компанию посетителей, дверей двухэтажного дома с вывеской над входом пахнуло ароматом свежевыпеченного хлеба, и Волков непроизвольно сглотнул слюну. Шагавший следом молчаливый сопровождающий нагнал Глеба и произнес, мотнув головой в сторону вновь распахнувшихся дверей:
– Зайдем?
Глеб на мгновение задумался и ответил вопросом на вопрос, проведя руками по пустым карманам:
– Угощаешь?
– Хорошо.
Посторонившись, Глеб пропустил выходящих, отметив, что, судя по наплыву покупателей, заведение не бедствует, и вошел в большое светлое помещение. Вопросительно посмотрел на своего спутника, но тот знаком показал, чтобы он выбирал любой понравившийся стол, и проследовал к стойке. Волков пожал плечами и занял место возле окна.
Вернулся договорившийся с хозяином орк и сел напротив Глеба. Следом появилась дородная подавальщица с подносом, на котором горкой лежали свежайшие, только из печи, булочки. Оставив поднос на столе, она плавно удалилась, покачивая бедрами.
Булочки оказались вкуснейшие, и Волков не заметил, как умял половину. Орк от него не отставал. Вернувшаяся забрать пустой поднос разносчица выставила на стол две исходящие паром кружки. Глеб понюхал странное содержимое, не решаясь сделать глоток, и заметивший его колебания орк сказал:
– Пей, не бойся.
Глеб решил, что травить его не собираются, и отпил. Вкус у горячего напитка был приятным. Чувствовались мед, гвоздика, перец, имбирь, мята и что-то еще, чему он не смог подобрать названия.
Откинувшись на стуле, Глеб не торопясь прихлебывал из кружки и рассматривал других посетителей заведения.
За дальним столом в углу тихо переговаривались двое в надвинутых на лица капюшонах, выглядевшие в неброских серых плащах словно родные братья. А может, они и были братьями. Левее шумно отмечала какое-то событие компания молодежи, повадками напоминавшая Волкову студентов из родного мира. Сдвинув несколько столов, сидело полтора десятка крепких загорелых мужчин в кожаных и суконных куртках, напоминающих военные мундиры, только без знаков отличия. Помимо людских лиц Глеб заметил и троих сородичей своего сопровождающего. На поясах у некоторых висели длинные мечи, оружие остальных лежало на лавках, так чтоб легко можно было дотянуться при необходимости. Но привлекло внимание Глеба не оружие – компания затеяла борьбу на руках. Он понаблюдал за ними, отметив, что основной упор делается на силовую борьбу без особых хитростей. Когда-то Волков тоже увлекался этим видом единоборств и выучил немало уловок, позволяющих победить более сильных соперников. Захотелось принять участие, вновь ощутить азарт борьбы, но наемники, как он подметил, делали денежные ставки, а его финансы – ввиду полного отсутствия – даже романсы не могли петь. Заметивший его интерес орк счел необходимым пояснить:
– Наемники.
Наглость – второе счастье. Глеб спросил:
– Одолжишь пару монет?
Вздохнув, орк покопался в карманах и выложил на стол пару серебряных кругляшей. Глеб осмотрел монеты – местные деньги он видел впервые.
– Это много? – спросил он, покачав монеты в руке.
– Декаду протянуть можно.
– Неплохо, – согласился Глеб. – Не боишься ри сковать?
– А сам?
– Есть немного.
Волков начал вставать из-за стола, но орк придержал его за руку.
– Рассчитываться как будешь, если проиграешь? – спросил он.
– Найду.
– Есть предложение, – сказал орк, глянув на него в упор. – Проигрыш за мой счет. Выиграешь – при быль пополам.
– Идет, – согласился Глеб и направился к наемникам. Орк одним глотком опорожнил кружку и пошел следом.
При их приближении наемники замолчали и уставились на них настороженными взглядами. Проигнорировав повисшее в воздухе напряжение, Волков присел на свободное место.
– Ну? – недовольно произнес один из наемников, глядя на бесцеремонных гостей.
– Веселитесь?
– Ну.
– Присоединиться можно? – спросил Глеб и под кинул монеты в ладони.
Наемники переглянулись.
– Присоединяйтесь, – прозвучало более миролюбивым тоном. – Сколько ставишь?
– Монету, – Глеб решил не рисковать всей суммой сразу.
Наемник выложил серебряную деньгу и поставил локоть на столешницу, приглашающе раскрыв ладонь. Глеб выложил свою и сел напротив него. Сцепились руками. На счет «три» наемник резко нажал, собираясь положить руку соперника первым же рывком. Глеб не поддался. Крепко сжав пальцы противника своими, он начал постепенно усиливать нажим, выворачивая кисть противника к себе. Потянул на себя и припечатал руку соперника к деревянной поверхности стола.
– Удвоим? – спросил, усаживаясь на место побеж денного, крепыш с круглой лысой головой и небольшими, плотно прижатыми к черепу ушами. Дыра на месте верхнего переднего зуба и пролегший через переносицу шрам придавали ему разбойничий вид. Выглядел он покрепче предыдущего соперника, но Глеб не задумываясь согласился…
После побежденного четвертого противника кучка монет перед Волковым заметно увеличилась, а вокруг соревнующихся собралась толпа посетителей, громкими криками подбадривающих противоборствующих. Кто-то даже успевал делать ставки на того или иного противника. Орк тоже не терялся и, как Глеб успел заметить, уже успел пару раз выиграть. Пора бы и честь знать – Волков сгреб выигрыш, но был остановлен:
– Куда-то собрался? – пробасил ражий детина, сбросил с плеч кожаную куртку, оставшись в одной тонкой рубахе. Он закатал рукава, обнажив толстые, заросшие черным волосом руки с широкими ладонями. Расстегнутая почти до пояса рубашка выставляла напоказ не менее заросший торс.
– Имеются возражения?
Наемники явственно напряглись. Орк, только что споривший с соседом, тоже. Он скользнул к Глебу, встав у него за спиной, и положил руку на рукоять широкого ножа. Его соплеменники с противной стороны, заметившие этот маневр, также настороженно подобрались, отслеживая все движения сородича.
Глеб понимал, что оказался в непростом положении – наемники не горели желанием терять свои деньги и не собирались просто так отпускать сорвавшего куш незнакомца. Он им даже в чем-то сочувствовал – пришли непонятно кто, поимели неплохую сумму и теперь намереваются свалить. Будь ситуация немного другой, Волков бы вообще не стал ввязываться в противоборство, к тому же с денежными ставками, но сейчас был неплохой шанс мирно разрулить возникшую проблему. Наемники ведь тоже не были дураками и вряд ли хотели заиметь лишние неприятности на свои головы. Устраивать разборки в добропорядочном заведении в центре города да еще среди бела дня в присутствии множества свидетелей было не в их интересах. Вот и происходили все в низкопробном кабаке сомнительной репутации… Ха, да тогда Глеб и не полез бы – не дурак, чай!
– Имеются! Надо бы дать возможность отыграться, а то не по-людски получается.
Борзеть сейчас не стоило, если у кого из наемников сорвет планку, то их с орком просто затопчут, наплевав на все последствия, но и давать слабину – плохой вариант:
– Если всем подряд давать – поломается кровать!
Окружающие расхохотались.
Детина начал наливаться кровью, но Глеб не дал ему возможности ответить, чувствуя, что сейчас большинство окружающих морально находятся на его стороне:
– Впрочем, согласен на еще одну попытку. Но только одну!
– Тебе и одного раза хватит! – в запале ответил тот.
– Сам подписался, все слышали, – подловил его Волков. – Последний раз, и ухожу без претензий с вашей стороны, независимо от результата.
– Идет.
– Деньги покажи.
На стол полетела горсть монет.
Рука Глеба утонула в огромной лапе соперника. Мощный противник давил с огромной силой, и будь у Волкова меньше опыта, он бы уже проиграл. Но пока держался, применяя все известные уловки. Противник выпучил глаза от натуги и грудью налег на край столешницы, всем весом налегая на руку Глеба, но сдаваться землянин не собирался и «подвесил» запястье, дожидаясь момента для ответной атаки. Когда детина, выдохнувшись, сбавил напор, он рывком попытался уложить руку противника, но просчитался – соперник только сделал вид, что выдохся и удачно подловил Глеба в момент контратаки. Подрагивающая от напряжения рука Глеба медленно сдавала позиции, по миллиметру приближаясь к поверхности стола, и он начал мысленно прощаться со всем выигрышем.
Наклонив голову, Волков сморгнул, стараясь избавиться от попавшего в глаза едкого пота. На виске бешено забилась жилка. Шея побагровела. Струйка пота пробежала по затылку и скрылась за воротником. Глаза неожиданно заволокло красноватой дымкой, и землянин подумал, что от напряжения полопались сосуды в глазах. По жилам руки словно пробежал огонь, а сократившиеся мышцы ладони, как тисками зажали руку соперника. Рывок – и тыльная часть кисти противника с глухим стуком впечатывается в доски!
Зрители взревели – кто-то радостно, кто-то нет, в зависимости от сделанных ставок, начали собирать деньги с проигравших. Одинокий голос попробовал возмутиться, но сразу затих под напором двух-трех здоровых глоток. Так-то, дружок, проспорил, так не вякай! Раньше надо было головой думать, а теперь – деньги на бочку и гуляй, Вася!
Перед глазами Глеба плавали круги, а сам он мелко подрагивал после выброса адреналина. Радостно орущий орк хлопнул его по плечу, и Волков, не ожидавший от своего спутника таких бурных чувств, чуть не уткнулся носом в столешницу.
– Пить.
Перед глазами появилась кружка, и Глеб ухватился за ручку, чуть не расплескав содержимое. Хорошо, что быстро сообразивший орк успел поддержать донце кружки, вовремя подставив снизу ладонь… Выстучав дробь зубами по краю посудины, Волков сумел сделать несколько глотков, и терпкая, шибающая в нос влага, вкусом напоминающая сидр, скользнула по пищеводу.
Стало легче, и уже не торопясь он допил остатки. Глянул на наемников. Бывший соперник разминал побелевшую кисть, глядя на Глеба глазами с расширившимися во всю радужку глазами. Остальные радости не выказывали, но и протестовать не решились, когда он сгреб со стола монеты. Поделил их на две части – одну опустил в карман, а вторую отдал орку, как и договаривались.
– Молодец, парень! – послышался зычный голос, и по столу в сторону Глеба катнулась крупная монета.
Он поднял глаза и увидел седоватого подтянутого мужчину средних лет с цепкими серыми глазами, одетого в дорожный камзол, высокие сапоги со шпорами и шляпу, похожую на Глебову На поясе у подошедшего висел короткий меч, похожий на земной гладус – короткий меч римских легионеров длиной около шестидесяти сантиметров – только немного длиннее и с более выраженной гардой. Кто-то из наемников сказал приглушенно:
– Капитан![10]
Глеб катнул монету назад со словами:
– Что выиграл – то мое, а подачек – не надо.
Капитан смерил его взглядом, остановил взмахом руки вскочивших со своих мест наемников и спросил:
– Не слишком ли ты дерзок, парень?
Волков не успел ответить, вместо него вмешался орк:
– Какие-то проблемы? – и, отвернув ворот куртки, показал золоченый значок.
– Никаких проблем, – хладнокровно ответил командир наемников, не выказав, в отличие от большинства окружающих, ни удивления, ни испуга.
Глеб вылез из-за стола и, коснувшись двумя пальцами полей шляпы, чуть склонил голову. Капитан ответил тем же и сел за стол, а Волков направился следом за орком к выходу. На улице он потрогал рукой приятно потяжелевший карман и радостно улыбнулся – теперь он располагал хоть какими-то личными сбережениями.
– Тханг, – внезапно сказал орк, протянув руку.
Волков удивился – раньше его спутник предпочитал отмалчиваться – но вида не подал и пожал протянутую руку, представившись в ответ:
– Глеб.
Орк фыркнул, услышав имя, и пояснил, заметив недоуменный взгляд Глеба – тот впервые столкнулся с такой реакцией на свое имя:
– У нас так короткий пехотный меч называется. На поясе у капитана наемников такой висел.
– А, понял. У нас похожие клинки гладусами или гладиусами прозывались, – ответил Глеб. В переводе своего имени на местный язык он не усмотрел ничего обидного. Гораздо хуже, если бы «Глеб» означало у местных «задница», «грязь» или что-то иное, столь же неблагозвучное. А так – неплохо.
– Только ты лучше на Данхельта откликайся.
– С какой стати? – оскорбился Глеб.
Имя он получил от родителей и не собирался от него отказываться – вполне устраивало. О чем и сообщил орку Тот задумчиво почесал затылок и предложил:
– Данхельт-Глеб сойдет? Решат, что прозвище.
А иначе могут проблемы возникнуть.
Глеб подумал и согласился. Имя свое он отстоял, пускай и в качестве прозвища, а продолжать настаивать – чревато неприятностями. Он и так находится в этом мире на птичьих правах. Будет создавать сложности – могут решить проблему радикально. Как в песне: никто не узнает, где могилка твоя. Горевать здесь о нем некому.
Он отбросил постоянно падающие на глаза волосы, перебрал побрякивающие в кармане монеты и спросил:
– Где здесь поблизости парикмахерская?
Тханг не понял вопроса, и Волков, покопавшись в памяти, переспросил:
– Цирюльник?
– А, цирюльник! – лицо орка озарилось пониманием. – Есть. Здесь поблизости.
– Веди. Ты здесь местный – тебе и карты в руки.
И они пошли.
Пройдя десятка два домов, орк ткнул пальцем на небольшой домишко с вывеской, на которой художник – не иначе от слова «худо» – намалевал что-то непонятное. Лишь призвав на помощь все свое воображение, Глеб смог опознать на этом образчике местного авангарда изображение перекрещивающихся ножниц и бритвы.
На вопрос Глеба орк ответил, что подождет его на улице.
– Вольному – воля.
Глеб толкнул деревянную дверь и под веселый звон колокольчика вошел внутрь. На звук колокольчика выглянул в переднюю пожилой мужчина с унылым лицом, не изменившим выражение при виде посетителя. Смерил потенциального клиента взглядом, отметив добротную одежду Волкова, и махнул рукой:
– Сюда проходите.
Сюда так сюда. Глеб вошел в комнату.
– Присаживайтесь, – парикмахер указал на деревянное кресло в центре комнаты.
Волков сел на жесткое, неудобное сиденье, с тоской вспомнив комфортные сиденья земных парикмахерских. Цирюльник набросил на него широкую накидку, застегнув на пуговицу на шее, надел фартук из плотной ткани с нашитыми большими карманами, из которых торчали орудия труда, и поинтересовался пожеланиями клиента.
– Подстричь покороче.
– Укоротить?
– Подстричь, – Глеб показал на пальцах желаемую длину – С боков можно еще короче.
– Как у наемников?
Глеб вспомнил короткие – наверное, чтоб голова не потела под толстым подшлемником – стрижки наемников. Очень практично, особенно в жару.
– Пожалуй. Да, и побрить еще.
Защелкали ножницы, срезая с головы длинные пряди волос. Парикмахер работал быстро и уверенно, и Глеб прикрыл глаза, погружаясь в приятную полудрему. Была у него еще на Земле такая привычка – дремать в парикмахерских. Да еще в общественном транспорте. Не выходя из полудремы, он только механически наклонял и поворачивал голову, подчиняясь негромким указаниям мастера. Потом звук ножниц стих и раздался скрип направляемой на ремне бритвы. Легкие, влажные касания помазка и острое лезвие стало сбривать отросшую щетину. Прикосновение ткани, стирающей с лица остатки пены. Шуршание щеточки, смахивающей с головы и плеч колючие волоски.
– Готово.
Глеб открыл глаза и глянул в поднесенное цирюльником овальное зеркало в массивной бронзовой оправе с ручкой. Кивнул удовлетворенно, проведя рукой по коротким волосам.
– Вода в бочонке, тазик рядом, – сказал цирюльник и показал рукой, где именно.
Волков начерпал ковшиком в низкое круглое корытце, собранное из плотно пригнанных деревянных плашек, воды и обмыл голову. Подозрительно посмотрел на висевшее рядом серое полотенце и перевел взгляд на парикмахера. Тот правильно интерпретировал его взгляд и принес из соседней комнаты другое. Глеб вытер голову и спросил:
– Сколько?
Цирюльник посмотрел в потолок, пожевал в раздумье губами и выдал:
– Одну серебряную.
Глеб пожалел, что не поинтересовался у Тханга местными ценами. Вспомнил – орк говорил, что на пару монет можно декаду питаться, если без изысков. Решил, что цена завышена:
– Больно цену ломишь, мастер.
– Пол-монеты, – пошел тот на попятную.
Волков достал из кармана серебряный кругляш и протянул парикмахеру. Дождался сдачи из горстки медных монет и вышел за дверь к ожидающему на улице орку Когда Тханг увидел его короткую стрижку, то чуть челюсть на мостовую не уронил. Не уронил, но разразился целым потоком возмущения. Из всей чрезвычайно эмоциональной речи, обильно приправленной местными идиоматическими выражениями, Глеб уяснил только, что он не слишком умный человек, которого на пять минут без присмотра нельзя оставить.
– В чем дело? – прервал он орка на полуслове, когда тот пошел на второй круг.
Тханг поперхнулся и ткнул пальцем в его стрижку, заорал:
– В чем дело?! Ты у меня спрашиваешь: в чем дело? – он еще раз указал на короткие, влажноватые после помывки волосы. – Что это такое?
Глеб поковырял пальцем в зазвеневшем от диких воплей ухе и честно ответил:
– Стрижка.
– Какая, нахрен, стрижка?!
– Короткая.
Орк страдальчески замычал, словно у него заболели разом все зубы, даже те, что давно выпали.
– В чем дело-то? – повторил Волков. – Объясни по-человечески. Очень практичная прическа – и не жарко, и волосы в глаза не лезут. У вас же носят короткие прически. Вон, у наемников я такие же видел.
– У наемников?! – Тханг взвыл. – У наемников?!! Ты же не наемник! Маркиз Фаросс носит стрижку, как у наемников?!!
– Какой, к черту, маркиз?! – теперь повысил голос и Глеб. – Какой! К черту! Маркиз?! Не имею к нему никакого отношения!