Волчина позорный
Моргуль долго матерился, мешая еврейские ругательства со всенародными.
После чего взял лист и на обеих сторонах плотно расписал всю историю с учёбой Гены Носова фотомонтажу. И в десяти строчках изложил своё мнение, что данный снимок – грубая непрофессиональная работа и что все фигуры и детали сняты в разное время разными фотокамерами и не подходят к целому произведению даже по свету и пропорциям. И расписался. « М. Моргуль. Заслуженный деятель искусств СССР. Лауреат семи крупных международных фотосалонов в Англии, Бельгии, Париже, Амстердаме, Вене, Берлине и Праге.
– Отбрыкаешься? – спросил он Маловича настороженно. – Хотя ты – точно их задавишь. Ты ведь как и Борис, брат твой, мир перевернёшь ради правды. Ладно, с богом.
Носова Шура нашел в лаборатории геологоуправления. Гена плёнки проявлял.
– Ты клеил? – показал он вблизи снимок, не здороваясь.
-Я, – радостно ответил Гена.– Ништяк же вышло? Вам уже подарили на день рожденья эту хохму?
– Подарили. Но не сказали, чья идея такая славная. Не сам же ты придумал?
– А этого идея, как его… Вашего друга и друга Вашего брата. На «Большевичке» работает. Моргуль дядя Миша его снимал для газеты. Как же его? Алексей…
– Иванович, – добавил Александр Павлович. – А Фамилия у него Ру…
– А, вспомнил! Русанов, – Гена засуетился.– А что вообще? Не так что-то?
– И он прямо-таки сам сюда приходил? – спросил Малович.
– Нет. Не сразу и не сюда. Сперва пришел парень молодой. Ну, полный дурак. Ничего не смог толком объяснить. Мычал чего-то. А потом сказал:
– Да пошли вы в задницу. Русанову надо, пусть сам и объясняет.
– А вот после него позвонил Русанов, но не назвался. Предложил встретиться в парке возле колеса обозрения. Оно в дальнем углу сквера, который к парку пристроили. Ну, у меня, гляньте, телефон с определителем. Я в справочнике посмотрел – это номер заместителя главбуха. Посмотрел все три фамилии заместителей. Две женщины. Мужик один – Русанов А. И. Это я на всякий случай уточнил. Мало ли в какое дерьмо меня затянуть хотят.
– Хотят, – Александр вынул из папки объяснение Моргуля. – Ты уже в дерьме по самое не хочу. Читай.
Носов минут двадцать изучал повествование.
– Получается, Гена, что ты один из моих друзей, которые на день рождения придумали смешной сюрприз, – Малович сел напротив и внимательно глядел ему в зрачки. – Труп настоящий. Но всё на снимке смонтировано халявно. Моргуль же написал. День рождения у меня в январе. Зачем ты вписался в эту профанацию?
– Сто рублей заплатил мне Алексей Иваныч. Это моя зарплата сейчас. Выходит, продался за деньги вчистую, – Носов погрустнел.
– Вот этот снимок хотели отдать в обком. Ты же не один сделал. Переснял ещё экземпляров десять. Так вот. Пиши, что это не твоя инициатива – фотомонтаж сделать. А Русанова Алексея Ивановича, заместителя главбуха «Большевички». Что исходные материалы передал тебе он и отдал ты снимки ему. Иначе, Гена, вся пыль и кирпичи валятся на твою башку.
Вот он, родной Уголовный кодекс КазССР. Статья сто восемьдесят шесть. «Ложный донос». Ложный уже потому, что фотомонтаж. Вот был бы настоящий снимок – другой вопрос. А так любая экспертиза скажет, что фотомонтаж, причём качеством весьма слабый. Отдадут в обком ложный донос. Карается, читай вдумчиво, лишением свободы сроком до пяти лет. Тебе хочется на зону, Носов?
– Что я должен делать? – спросил Гена нервно.
– Всё напиши как было. С фамилиями, числами, в какое время и где встречались, сколько ты денег получил. Короче, всё досконально излагай. И не забудь выделить желание Русанова сделать эту склейку с разных снимков. Не забудь уточнить, что снимки сняты в разное время и при совершенно разных освещениях. И разными фотоаппаратами.
– Тогда ко мне претензий не будет? Не посадят за ложный донос?
– Нет, – кивнул Малович. – Ты просто хотел заработать. Вот если бы сам отнёс монтаж в УВД и обком КПСС, то тогда ты главный герой. А реально кто?
– Русанов.
– Так и пишешь: Русанов заказчик «ложного доноса». Понял? – Шура расстегнул воротник рубахи. Душно было в лаборатории да ещё противно пахло смесью проявителя и фиксажа.
За полчаса Гена написал подробное заявление на имя генерала, начальника УВД.
Из своего кабинета Шура позвонил на номер Русанова, который взял у Носова.
– Вы, Алексей Иванович, будьте завтра в девять на работе. Надо кое-что уточнить. Мы убийцу Иванова нашли. А Иванов у вас работал. Формально Вы должны расписаться в том, что знали убитого по работе.
Русанов помолчал немного.
– Вообще-то в девять всегда совещание у директора.
– Лучше отпроситесь,– Шура говорил мягко и вежливо. – Если Вас не будет когда я приду, разговор может состояться у нас в «угро». И положил трубку.
Пошел, показал бумаги подполковнику. Он прочёл внимательно и сказал.
– Волк ты, Малович. Волчина и волчара позорный, – и засмеялся от души. – Русанов теперь наш.
Вечером Александр Павлович уже подходил к своей калитке. Сзади, с другой стороны улицы кто-то выстрелил из двух стволов в забор. Дробь впилась в доски рядом. Сантиметров на пятьдесят правее. Убивать не собирались. Пугали.
– Ну, понеслась коза по кочкам, – сказал Шура и закрыл со двора калитку на щеколду. Хотя какая она защита, щеколда? Он собрал Зину с сыном, они сели на мотоцикл и пулей вылетели из ворот в сторону дома тёти Борькиной жены Ани.
– Тебя не убъют? – заплакала жена.
– Уже бы давно убили, если б хотели,– оглянулся назад Малович .– Но, ты где-то права. Война началась. Ты должна верить, что войну эту выиграю я.
– Верю, – обняла его сзади жена. – Ты только шибко не петушись. Про нас помни.
От их дома грохнул ещё один выстрел. То ли в воздух этот козёл стрелял, то ли промахнулся.
9. Глава девятая
Алексей Иванович Русанов любил сырые яйца, сухое вино «Цоликаури», поруганное опытными Кустанайцами словом «кислятина», обожал собирать и наклеивать на стену своей комнаты пустые сигаретные пачки зарубежного производства, кататься на велосипеде вдоль берега Тобола и играть в шашки. Тихо, без демонстрации, власть над своими незаконнорожденными цехами любил. Все ханыги вороватые, начальники цехов и друзья «подпольного» чудо-производства с почтением к нему всегда располагались и с плохо скрываемой боязнью. Хорошо!
Главное увлечение, шашки, зацепило его ещё в детстве. Сейчас, день, когда город поливал дождь или гнобил население тридцатиградусный колотун, он считал напрасно прожитым. Потому как все игроки противились непогоде и смотрели дома кино по телевизору. Крыш над столиками в парке не поставили и зимних обогревателей тоже. Пальцы на морозе даже сквозь перчатки не гнулись как надо, чтобы протащить рядовую шашку в дамки. В парк, где круглогодично и ежедневно за старыми столиками возле танцплощадки собирались шахматисты, игроки в шашки, домино, лото и подкидного дурака, его влекло в сто раз больше, чем к выпивке, молодым девочкам со своей швейной фабрики или в дружескую, «не для всех», баньку деревянную в Затоболовке, куда заносило по выходным почти всю чинную городскую элиту. Даже к делёжке денег по тридцатым числам тянуло Алексея весьма умеренно. Не шибче, чем в баньку.
А похожую на сауну парную с комнатой отдыха и бильярдом построил шофер автоколонны 2556 Гриценко на деньги от продажи ворованного бензина и в итоге тоже вошел в ряды элиты. Он имел таких друзей, которые давали ему возможность не видеть и не встречать проблем в принципе.
Но шашки побеждали любое другое любимое занятие Русанова. Он не отказывался ни от девочек, без перебора попивал «Цоликаури», париться ходил к друзьям высокого полёта, но когда передвигал на доске шашки, выигрывая или стойко перенося поражения, душа его пела лучшие в мире мелодии лучших в мире композиторов.
Когда ему везло, то от выигрыша Алексей Иванович получал почти натуральный оргазм, а потому бросить игру не смог бы он даже по приговору Верховного суда – немедленно перекинуться на домино или шахматы. Наличие высшего психического и физиологического наслаждения, великую нервную разрядку Русанов имел только от шашек, о чём никогда никому ни разу, даже после литра «Цоликаури», не проболтался.
Ещё, конечно, любил Алексей Иванович, деньги.
Но, поскольку людей, у которых они вызывают ненависть, не создала пока природа, то и выделять для себя эту попутную любовь он даже и не пробовал. Жил Алексей и при крошечном достатке долго, а сейчас мог бы половину города купить – и что поменялось? Шашки куда выше денег. Даже девки с фабрики лучше любых денег дают заряда для разнообразия кайфа от шашек.
А денег хоть и много теперь у Русанова – и что? Никакой радости. Крупного ведь не купишь ничего. Или очень дорогого. Достать можно, но будет это подозрительно. Поэтому в старом доме у Алексея Ивановича, куда приходят с мелкими сувенирами ребята фабричные и соседи за солью, скромно всё. Портьеры – поплиновые. Тюль стандартная. У всех такая. Мебель недорогая и простая. Из Алма-Аты привёз. Стены белёные, пол деревянный, крашенный суриком. Хрусталя и сервиза «Мадонна» не имеется. Машина – «Москвич». Денег вроде занял у родни потому, что очередь за три года подошла. Вся одежда с родной фабрики. Бесплатная, правда. Начальству положено. А попробуй купить дублёнку за три тысячи! Кто-нибудь сразу «стукнет» в министерство. На какие шиши бухгалтер с зарплатой сто шестьдесят рублей размашисто живёт? И заклюют.
Ещё раз напомним, что обожал Русанов власть свою над «подпольщиками» больше, чем деньги, вино и девочек. Власть на втором месте примостилась после шашек. Тащился Алексей от того, что управляющие цехами к нему всегда с поклоном и боязнью, плохо скрытой. Тепло было на душе, когда он приказывал, а перед ним навытяжку стояли исполнители, готовые сквозь ушко игольное просочиться, чтобы шефу угодить. Тоже ведь хорошо душе!
Но многого Алексей Иванович и не любил. На первом месте закрепилась прочно жена Валентина. Дура и толстая уродина со сволочным характером, которая никогда нигде не работала. Дома сидела с самой свадьбы. Нормально она с ним не разговаривала. Только орала даже без повода. Это была склочная тётка, завистница, сплетница, жадина и потрясающая врунишка. Как он на Валентине женился, Алексей и сейчас не понимал. Вроде заколдовал его тогда кто-то. Через неделю шальной страсти она сказала ему, что нечего по чужим койкам валяться, а надо завтра подавать заявление в ЗАГС. Он как во сне пошел и через месяц как в ещё более кошмарном сне – сыграл с ней свадьбу. А жил-то Русанов сейчас с этой дурой-бабой только потому, что его большой двухэтажный дом за городом, напичканный всем импортным, был записан на её сестру. Автомобиль «Волга ГаЗ-21 М» повышенной комфортности – на тестя, а все ворованные деньги, сотни тысяч, изумруды и цепочки с бриллиантами хорошо спрятаны были в огороде Валиного брата Виктора.
Ещё он не любил вообще людей. Всех, кроме партнёров по шашкам. Остальные были хвастуны, завистники, трусы и тупыри безмозглые. Не любил Русанов книги, кино, театр, живопись и даже святое мужское – рыбалку. А поэзию просто ненавидел. И в доме не было ни одной книги со стихами. Только «Три мушкетёра» и «Война и мир». Жена купила.
Не любил он и бухгалтерию, которой отдал одиннадцать лет жизни. Но не пошел переучиваться на токаря или столяра только потому, что в бухгалтерии было тихо, свой стол и возможность придумать что-то, которое вытащило бы его из очень средних слоёв населения наверх. Поближе к «большим» людям. И шанс разбогатеть на очень квалифицированном обкрадывании никем не виданной государственной казны имелся натуральный, очевидный и доступный.
Его, в общем, Русанов быстро и успешно воплотил в жизнь. Стал шефом «цеховиков», их отцом родным и повелителем. Хотя не любил их тоже, жадных и готовых сожрать его при удобном случае. Очень не любил он подчинённых и потому был с ними суров как в армии старший сержант, командир роты, с рядовыми первогодками.
А на первый взгляд, на пятый да на десятый выглядел Алексей Иванович почти пришибленным дяденькой, тихим и покорным не престижной своей судьбе среднестатистического бухгалтера, которому закрыт путь к героизму и высокой чести. В сером своём пиджаке, при серой рубашке и черно-сером галстуке вызывал он у многих работниц фабрики материнскую или почти сестринскую жалость. Сострадание. Некоторые даже приносили иногда ему домашние пирожки с ливером или капустой, лимонад, и как больному – апельсины с рынка. Русанов краснел от злости, но женщины считали, что от стеснения, поскольку продукты брал осторожно и ел при них смиренно, заткнув за галстук широкий бухгалтерский нарукавник.
Жена Валентина утром к восьми бегала в универмаг отмечаться в очереди на цветной телевизор. «Накопила наконец». Так она сама объясняла соседям. Потому, что они всё равно бы потом интересовались – откуда роскошь. Она не работает. Он на смешной зарплате кукует.
– А ты какого чёрта дома торчишь, сучок ты трухлявый? – поинтересовалась супруга громко и свирепо. – Или уже дали тебе инвалидность? Башка-то у тебя тупая. Вон, недавно в город завезли немецкие люстры пятирожковые с плафонами из богемского стекла. Все нормальные мужики взяли, только твоя бестолковка не сработала. У, мухомор хренов! Я давно такую хотела.
– Так она же висит в доме загородном. Я успел. Выхватил одну, – Русанов подошел ближе к окну, чтобы выскочить, если подруга жизни метнёт сковороду или даже чашку эмалированную.
– А мне, падла, знать не положено? – орала жена, разбрызгивая слюни. – Как же! Ты один у нас первый сорт. Государство грабишь! Высшая каста! А мне даже про люстру не сказал, скотина!
– Так ты вчера там была, – Алексей открыл окно. – Лень было в пятой комнате шары к потолку поднять? Висит, сверкает твоя люстра богемским стеклом, дура тронутая!
В него уже летела не очень крупная, но чугунная сковородка, поэтому он перекатился через подоконник и свалился на травку.
– Как же теперь чемодан забрать? – прикидывал он, растирая задницу, принявшую на себя контакт с землёй. – Всё уложено в расчёте на три месяца путешествий. И пятьдесят тысяч в футляре от бритвы «Харьков».
Понимал Алексей Иванович, что майор Шура душу из него вынет. У него же фальшивка фотографическая на руках.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги