Думы тёмные раскрой, пусть голова станет пустой».
Очевидно, это был защитный заговор, рассчитанный на успокоение и, возможно, запутывание рыскающего в ночи.
Но, подойдя к двери, Мора поняла: чтобы отворить, ей придётся с чем-то расстаться – или опустить посох, помогающий собрать силы, или бросить траву. Но зелень-то после заговора превратилась в сильнейшую из защит от, вероятно, враждебно настроенного существа, притаившегося за порогом.
Наконец, Мора отважилась оставить посох в стороне. Она приготовилась раскрыть дверь и весьма недружелюбным тоном поинтересоваться у темноты, кого же она там прячет. Но не успела произнести и слова, как в дверь тихо и очень неуверенно постучали, будто проситель боялся отказа или недружелюбного принятия.
Мора опешила. Не ожидала от ночного гостя такого одновременного дерзкого и естественного способа проникнуть к ней в дом, как стук в дверь. Ведьма вся подобралась и, насколько позволяла её старость, громко и сурово спросила:
– Кто пожаловал в такое позднее время к древней ведьме? – Мора скривилась от помпезности своего вопроса. Но с помощью него успела поведать, кто она, с намёком, что в стычке ей терять нечего.
– Не сочтите за наглость. Дело в том, что я сам не понимаю, как тут оказался. Вчера утром я проснулся с твёрдым намерением двигаться в одном направлении. В течение полутора суток я держался намеченного пути, пока не увидел ваш дом. В это мгновение необъяснимое желание куда-то стремиться пропало, а я так и остался стоять в отупении, с трудом осознавая, для чего я тут. Это похоже на наваждение и бред умалишённого, но прошу мне поверить.
Голос за дверью был твёрдым и уверенным. Его обладатель не был обделён силой, но вот кому это было на руку, стоило задуматься. Мора взвешивала все за и против, гадала, как поступить с незваным гостем. Но за неё решил пристроенный к стене посох, который грохнулся на пол, словно его швырнул домовой, и завертелся, как волчок. Он всё крутился и крутился, пока Мора следила за ним, ожидая окончательного решения. И окаянная палка резко остановилась, показывая одним концом на дверь, как бы намекая на необходимость открыться.
– Ох, и зачем мне это приключение в последние дни. Ты, видимо, тоже уже с ума сходишь, раз решил такое устроить, – закатив глаза, шёпотом обратилась Мора к Лесу. Но, безропотно подойдя к надёжной дубовой двери, открыла её.
На пороге стоял темноволосый юноша. Его можно было бы принять и за обыкновенного сбившегося с пути охотника, но уверенный и нелюдимый вид выдавал некое волшебство, хранящееся где-то в глубине. Мора это очень ясно чувствовала. Но не только скрытая волшебная сущность парня привлекла её внимание: один его глаз был прикрыт повязкой.
– Кто таков будешь? – спросила Мора, не отводя взгляда с незнакомца и поднимая затихший посох.
Парень расплылся в улыбке. Ведьма разобрала промелькнувшее в молоденьких морщинках облегчение.
– Так вот чей образ моргал передо мной в пути, – парень, наконец, свободно вдохнул тёплый ночной воздух. – Меня зовут Илья, и я – оборотень.
***
– Вот те на. Неожиданно. Не думала, что всё так плохо, – проворчала Мора себе под нос и уже громче добавила: – Давай сделаем так: у меня тут защитная трава, я её кину тебе под ноги, и, если ты желаешь зла – жди беды, а коли пришёл с миром, ничего не случится. Идёт?
– Идёт, – продолжая улыбаться, откликнулся Илья.
Мора запустила в него травой и, не услышав ничего, кроме чиха, пригласила Илью в избу.
Ведьма не ожидала гостей и давненько приготовилась ко сну: прибранный дом ясно об этом говорил. Но, вспомнив об упомянутой Ильёй долгой дороге и не представляя, какого он вида оборотень, Мора решила его для начала накормить. Накрывать долго не пришлось – стоило только захотеть, как на столе само собой появлялось угощение. Илья просиял, сверкнув голодным взглядом, отчего показался ещё моложе.
Ведьма присела напротив него.
– Сколько ж тебе лет? – не удержалась Мора от вопроса.
Приметив в Илье некую силу и стать, она искренне пожалела, что Лес не прислал его раньше. Лет эдак на восемьдесят.
– Это лето у меня пятьдесят третье. Но оборотни созревают намного дольше, чем люди. Поэтому я считаюсь юнцом. Родных у меня нет, да и по пути я не встречал никого из себе подобных, – ответил ей Илья, пытаясь не подавиться.
Мора предполагала, что он окажется волком, или, более вероятно, – медведем. Чтобы не гадать, она решила спросить у гостя, в какое же животное тот оборачивается.
– В вепря, – последовал немного приглушённый жеванием, но всё же весьма внятный ответ.
Мора, в который раз за день, опешила. Насколько она знала, перевёртыши нынче стали встречаться очень и очень редко. Какая-то болезнь или нечистая сила истребляла их поголовно. И если в начале Лесного пути, как поговаривали, можно было столкнуться с различным видом оборотней, теперь же встречались только волки-перевёртыши. Да и то надо было постараться отыскать их, потому как они предпочитали прятаться, зная участь сородичей. Но сейчас перед ней сидел уникальный оборотень – вепрь, которых никто не видел лет четыреста точно, а этот успел уже и жизнь познать, и добраться до поляны без приключений. Если это было не чудо, то что ещё – Мора не представляла. Она мало верила в везение.
Илья дожевал пареную репу из котелка и принялся хрустеть сушками, запивая их иван-чаем. Мора никак не могла представить, что делать с этим мальцом. Естественно, в будущем он пригодится и Фане, и тем более Лесу. Но в настоящем была некоторая трудность. Через день явится Фаня, ей тоже надо будет объяснить, что это за гость и с какой целью тут поселился. А на эти вопросы и сама Мора не знала ответов.
– Ты сказал, что видел образ по пути сюда, – Мора замолчала, ожидая ответного кивка. – Может, происходило ещё что-нибудь? Иные видения, слова, обрывки воспоминаний прошлого или будущего.
– Да как же можно увидеть воспоминание будущего, если это самое будущее ещё не случилось? – насмешливо глянув на Мору, усмехнулся Илья. Но, заметив, как приподнялась её седая, кустистая бровь, запнулся. В его голове промелькнуло, словно лёгкий ветерок или давно забытый запах, воспоминание. – Хотя да… кажись, что-то было. Несколько моментов, ранее не происходивших в моей жизни, и глядел я их словно со стороны.
Илья замолчал, припоминая увиденное. Мора беспокойно поёрзала на стуле, ожидая продолжения.
– Первое. Мы с каким-то мальчиком носим железняк из рудников. Но юноша рядом со мной размыт, разглядеть его черты невозможно, – было заметно, что Илья старается вспомнить и понять знаки. – Потом… в этом доме я помогаю какой-то девушке по хозяйству, – Илья стал опасливо озираться. – И ещё помню, мы были вместе: вы, я и эта самая девушка, с большим животом.
– Вот же ж дала денёчек отдыху, – Мора схватилась за сердце, но быстро успокоилась. – Ну, что сделано, то сделано. Видимо, придётся задержаться.
Ведьма направилась к новой двери, которой утром ещё не было. Она догадалась: за день дом успел подготовиться к новому жителю.
– Твоя комната, – Мора распахнула дверь и заглянула через порог, не скрывая любопытства.
Но необычностей внутри не обнаружилось. Небольшая, но прочная кровать – вероятно, Илья без труда на ней расположится. Аккуратный сундук для вещей, скромный стол да парочка табуретов. По размеру комнатка была примерно как у Моры, только вот чувствовалась забота дома о новом жителе: окно оказалось чуть больше обыкновенного.
– Вообще, я предпочитаю спать под звёздами, – бесшумно и весьма неожиданно Илья оказался над плечом Моры, чем и напугал её. Она вскинулась. Хотела поругаться, чтобы он никогда подобного не творил со старыми женщинами, однако, переведя дух, передумала читать нотации. – Но только в хорошую погоду. Спать под дождём, или под снегом, или на грязи неудобно. Да и свой уголок нужен будет.
Оборотень задумался. Загрустил, совершенно не понимая, в роли кого он тут будет жить и что ему предстоит делать. Это же дом ведьмы, хоть и лесной. Вдруг они едят людей, или занимаются тёмным колдовством, раз у них так слаженно получается следить за лесом на протяжении столетий. Просто невероятно.
Но Илья решил, что успеет разобраться, а пока поживёт тут. Его радовало, что теперь появятся люди, действительно нуждающиеся в его помощи, а не клыках, ради которых и убивали сородичей. Он кому-то нужен. Нужна его сила и способности, применявшиеся ранее только в поиске пропитания или для спасения от охотников.
Вероятность дотянуть, с бродячим способом жизни, до своего сотого года у Ильи была ничтожна. Скорее всего, со временем люди нашли бы его и прикончили, или появилась бы злая ведьма с намерением вырвать для какого-нибудь заговора его второй глаз, и всё – Илья больше не жилец.
Но теперь у него, возможно, появятся те, кто сможет его защитить. Хоть Илья и не считал себя слабым, но уязвимых мест у этого вида оборотней было хоть отбавляй. Так что он был счастлив, когда укладывался на кровать: решил первый день на новом месте провести под крышей, отныне прикрывающей и его бедную голову.
***
С первыми лучами солнца Мора вспомнила о скором прибытии уже беременной Фани. Что случится с ребёнком после рождения, она не догадывалась. Однако верила, что в определённый момент он, ещё не появившийся мальчик, поможет Лесу. Только как?
К середине дня ведьма смирилась с отсрочкой на отдых. Это тяготило её. Несмотря на сверхчеловеческую живучесть, Море уже хотелось покоя. Поэтому, тяжело вздыхая, она подготавливала дом к тому, что некоторое время в нём будут проживать три с половиной человека.
Появилась ещё одна дверь, ведущая в маленькую, укромную комнатку, и Мора пожелала самой переселиться в каморку, чая провести в доме наименьшее время. Избушку она давно считала только своей, но теперь настала пора ею делиться.
К вечеру ведьма наметила, какие заготовки предстоит сделать, когда придёт время. Которые травы необходимо собрать позже, к моменту разрешения Фани.
Внешне Мора была сурова, но всё же радовалась за Фаню. Ей было отрадно сознавать, что молодая душа успела насладиться свободой до того, как отдала в распоряжение Лесу свою судьбу. И со временем после Фани будет жить её кровная родня. После Моры же ничего не останется, кроме воспоминаний. Это печалило её. Но поделать она ничего не могла.
***
Фаня вышла к очередной неизвестной поляне на рассвете. Только спустя пару мгновений, после появившегося на ней странного дома, она догадалась об окончании своего путешествия.
Эта часть леса совсем не была похожа на ту, к которой привыкла девушка: вокруг поднимались к небу незнакомые деревья, и там и тут виднелись острые пни – в её родном лесу не было останков, напоминавших о былом величии живых существ. Было больно видеть коряги, словно лес то ли болел и редел, то ли просто люди менее внимательно относились к природе в здешних местах.
Возникший домик выглядел гостеприимно. Из трубы его шёл едва заметный дымок. Даже на таком расстоянии Фаня ощущала его уют и непередаваемое домашнее тепло. Она так устала пробираться по заросшим тропкам, спрятанным под нависшими кустами, что даже не задумывалась, откуда эти самые тропки взялись.
Фаня ещё продолжала измождённо рассматривать избушку, когда дверь отворилась и оттуда выглянула Мора.
