– Около тррехх ччассов.
– За это время я отберу десять кандидатов. Мы доставим их на крейсер всех вместе и вежливо объясним, что хотим провести полную медицинскую диагностику их организмов, чтобы попытаться выяснить причины их смертей в плену. Такие процедуры со многими из них проводились уже не раз. Они обычно молча соглашаются и терпят обследования. В этот раз мы будем укладывать их в капсулу полной диагностики, разработанную специально под их организмы. Первые пять пленных пройдут обычную процедуру на глазах друг у друга. Они будут видеть, как очередной пациент ложится в капсулу, как она закрывается и через некоторое время выпускает его обратно живым и здоровым. Вот только капсулы будут все время разные, а в пятой по счету вместо нашей начинки будет находиться ваш кокон. Твои люди… прости, а как вас называть, чтобы вам было комфортно?
– Можешшь говорить «твои ящщерры». Хоррошшо звуччит, мы ценим, – ответила Лит-та, показав мне раздвоенный язык.
– Отлично. Так вот, твои ящеры смогут подготовить его так, чтобы он был максимально похож на внутреннее устройство наших капсул?
– Это сложжно. Но нужжно попрробовать. Иначче не выйдет ниччего.
– Главное, чтобы внешнее сходство имелось. После закрытия внешней оболочки в капсуле погаснет свет, и дальше делайте что хотите, но без резких движений.
– Нам нужжен досступ к затылоччной ччассти ихх ччеррепа и к позвоноччнику. Туда прриссоединятсся нессколько… – Лит-та задумалась, подыскивая слово. – Зондов, наверрное. Мягкихх такихх отрросстков.
– Очень хорошо. У нас в капсулах тоже много всякого прикасается к голове и спине во время обследования. Мы просто сделаем специальные отверстия для ваших зондов, а остальное внутри капсулы оставим в своем распоряжении. Разницы вообще видно не будет.
– Я присступаю, – совершенно человеческим движением кивнула Лит-та и развернулась к своим помощникам.
* * *
Первые пять кваргов прошли стандартную процедуру обследования как обычно бесстрастно. Они привыкли выполнять любые распоряжения людей, зная, что намеренно вреда им наносить никто не будет, но если сопротивляться, возможны осложнения.
Шестой пленный, как и все они, очень похожий на вставшего из могилы зомби, разве что слишком опрятный и нормально двигающийся в отличие от этого популярного героя ужастиков, спокойно подошел к указанной ему капсуле и шагнул в нишу, открывшуюся за раздвинувшимися створками, развернувшись в ней лицом к выходу. Створки закрылись, и капсула неспешно приняла горизонтальное положение. Минут пять ничего необычного не происходило, а потом капсула содрогнулась от толчка изнутри, а приборы медицинской диагностики, которые мы не стали демонтировать для пущей достоверности, подали тревожный сигнал.
Мы экстренно остановили процесс «обследования», но было уже поздно, пленный умер.
– Классичческая ссмерть прри ссррабатыванни блока, – услышал я за спиной голос Лит-ты. – Ччто-то мы не уччли, Игоррь. Надо прробовать ещще.
Наши попытки стоили жизни еще трем кваргам. Каждый раз мы меняли условия. Сделали даже полный аналог зондов кокона ящеров из наших земных полимерных материалов и прогнали очередного пленного через обследование сначала на таком муляже. Ничего, выжил, но при попытке повторить процедуру с реальным коконом, умер, как и все предыдущие. Единственным условием, которое мы сознательно не меняли, оставался стаж кваргов в плену. Ставить эксперименты над пленными, у которых впереди еще несколько лет полноценной жизни, ни мне, ни Лит-те не хотелось. Они, конечно, враги, но в данный момент уже не опасные и вполне законопослушные, так что пусть лучше рискуют те, кто все равно вот-вот умрет, вдруг да сработает наша методика, и они получат шанс на нормальную жизнь еще на многие годы.
– Мы где-то ошшибаемсся совссем ччуть-ччуть, – говорила мне Лит-та, совершая нервные движения хвостом, от которого офицеры крейсера старались держаться подальше. Оттоптать хвост высокопоставленной союзнице – это, знаете ли, чревато дипломатическими осложнениями.
– В последнем сслуччае мы были ближже вссего к цели. Блок ужже почти ррасспалсся, но именно в этот момент ссработал ссмеррть-прриказ.
– Они что-то чувствуют, когда блок начинает распадаться?
– Мы не знаем. В любом сслуччае, это оччень тонкое ощщущщение, поччти незаметное.
– Мы можем его чем-то заглушить? Например, болью?
– Только не оччень ссильной. Мне нужжно яссное ссознание пациента.
– Не сильной, но пульсирующей в рваном ритме, отвлекающей.
– Ххоррошшо. Давай пррробовать.
На этот раз наша легенда для кваргов изменилась. Мы не стали говорить об обследованиях для поиска метода предотвращения их внезапных смертей в плену, это могло насторожить пациентов и заставить их подсознательно прислушиваться к опасным для жизни ощущениям. Мы сказали очередной партии испытуемых, что отбираем кандидатов для переселения в другую колонию-поселение, где уровень жизни выше, но и требования к здоровью жестче, поскольку работа требует напряжения и определенных физических данных. Особого энтузиазма эта информация у пленных не вызвала, они прекрасно знали, что жить им осталось в лучшем случае несколько месяцев и что-то в жизни менять уже нет никакого смысла, но на обследование по привычке согласились без возражений, даже когда мы их честно предупредили, что возможны болевые ощущения.
Шестой по счету пленный вошел в капсулу, как и во всех предыдущих испытаниях. Первый тест мы провели с зондами-муляжами, чтобы кварг привык к ощущениям и не дергался. Потом сеанс повторили уже с настоящими зондами, выпущенными коконом ящеров. На пятой минуте медицинский комплекс взвыл сигналом тревоги, но не так, как это происходило в случае смерти пациента. Кваргу было плохо, очень плохо и больно, но он не умер, и автоматически включившийся реанимационный модуль звал на помощь людей, поскольку сам не мог решить, что делать в незнакомой ситуации.
Пленный выжил.
– Блок сснят, – сообщила мне Лит-та, – но память повррежждена. Неизвесстно, что он ссможет всспомнить, но то, ччто ссохранилоссь, мы теперрь без прроблем из него вытащщим, дажже не убивая. Надо прродолжжать с дрругими пленными, контрр-адмирралсс, врремя не жждет.
Время. Оно действительно не любит ждать. Но наши успехи пока нельзя было назвать впечатляющими. Снять блок удавалось лишь у каждого третьего кварга, остальные умирали сразу или впадали в кому и умирали через несколько часов. Конечно, это все равно оказалось прорывом. Безопасники министерства обороны, выслушав мой доклад, впали в экстаз и помчались к нам в систему Крюгер-60 чуть ли не впереди собственного радостного визга. Работы им привалило непочатый край, причем работы весьма перспективной с точки зрения конкретных результатов, благоприятно сказывающихся на карьерном росте.
Мы же боролись за выживаемость пациентов. Никогда бы не подумал, что смерти кваргов могут меня огорчать, однако так и было. Выжившие пленные со снятым блоком пока еще не осознали произошедших с ними изменений. Во всяком случае, наши вопросы на закрытые ранее темы они по-прежнему игнорировали, но, я думаю, чисто по привычке. Мы пока за них всерьез не брались, ждали профессионалов из Солнечной системы.
Кто-то из медперсонала крейсера предложил нам попробовать вводить в кровь кваргам перед процедурой различные лекарственные препараты, не затуманивающие сознание, но подавляющие отдельные реакции организма на внешние раздражители. Идея показалась нам интересной, и мы начали с анксиолитиков, веществ, снимающих тревогу и страх. Дело сразу пошло лучше. Весь комплекс мер, включающих химию в крови, доработанную легенду и демонстративные успешные «обследования» нескольких других кваргов и самого пациента перед началом настоящей процедуры, повысил выживаемость при снятии блока до шестидесяти процентов. Но настоящий прорыв дало применение нескольких специально заточенных под организм кваргов нейролептиков.
Изначально эти вещества предназначались для купирования психозов и расстройств поведения, выражающихся в повышенной агрессивности и различных маниях, но мы применяли их прежде всего для отсрочки получения пациентом смерть-приказа от мозгового блока хотя бы на несколько секунд. Как оказалось, этой задержки хватало, чтобы такой приказ просто не успевал сгенерироваться до распада блока.
Выживаемость выросла почти до ста процентов, а повреждения памяти сильно сократились, но полностью избежать их все равно не удавалось, и, как с сожалением признала Лит-та, скорее всего не удастся и в дальнейшем.
– Вссе, Игоррь, я ссделала то, ччто обещщала, – сказала Лит-та после очередного успешного снятия блока пленному. – Мои подччиненные осстанутсся здессь сс вами и будут рработать, ссколько потрребуетсся, а мне нужжно лететь.
– Тебе не интересно, что расскажут пленные со снятыми блоками?
– Интеррессно. Ещще как интеррессно, – мне снова показали язык, – но мои ящщерры мне доложжат. Врремя, контрр-адмирралсс, врремя.
– Обратный путь займет у тебя вдвое меньше времени, чем путь сюда. Мы провесили между конечными точками цепь гипермаяков, а наши последние технологии позволяют с их помощью совершать более длинные прыжки. Понадобится меньше разгонов и пауз.
– Прекрассно. Я жжду тебя сс визитом к ссебе, Игоррь. Мне ессть, ччто тебе показать в моей ссистеме. Не забывай, ты теперрь жжеланный госсть для любого ящщера. Нашша сстаршшая подтверрдила твой сстатусс.
– Всенепременно, Лит-та, при первой же возможности. У меня последний вопрос. Ты произнесла весьма впечатляющую речь на встрече с президентом Федерации. Мне понравился твой подход к нашим отношениям после победы. Я тоже хочу прочного мира, причем последнее время еще и по личным причинам, – улыбнулся я. – Лит-та уже вполне понимала, зачем я корчу гримасы и показываю ей зубы. – И я хочу предложить тебе одну идею, которая, на мой взгляд, будет этому способствовать.
– Сслушшаю сс большшим интеррессом, – Лит-та наклонила голову набок, что означало повышенное внимание к словам собеседника.
– Наши пути развития слишком разные. Технологии очень отличаются, до такой степени отличаются, что перенять их друг у друга нам будет крайне сложно. Но это даже хорошо, это заставит нас действовать вместе и друг от друга зависеть. Чем не объединяющий фактор?
– Рразумно. Ччто дальшше?
– А дальше я хочу предложить тебе создать флот кораблей на основе смеси наших технологий. Поначалу это, конечно, будут грубоватые поделки, но нам нужно научиться сращивать наши технологии и заставлять их работать вместе. И, что весьма важно, корабли должны иметь смешанные экипажи. Люди будут отвечать за свою часть оборудования, а ящеры за свою.
– Можжно рассмотреть, – кивнула Лит-та, – я перредам сстарршей…
– Наверное, я не очень точно объяснил, – остановил я главу ящеров, – это не абстрактная идея на будущее. Я хочу начать прямо сейчас. Мне нужен идеальный корабль-разведчик. На меня произвели большое впечатление ваши двигатели. По мощности они не дотягивают до наших разработок, но при работе они не снижают маскировку корабля, а для разведчика это более чем важно. Я хочу подготовить корабль с гибридной двигательной установкой, проще говоря, с двумя двигателями, вашим и нашим. Для чего, ты думаешь, я попросил тебя поработать с пленными кваргами? Мне нужна была информация. Я хочу знать, где враги держат пленных людей и ящеров и что они с ними делают. Так или иначе, эту информацию я из них вытрясу, и тогда мне будет нужен корабль, на котором я смогу незамеченным добраться до нужных точек в тылу кваргов и все там как следует разнюхать. Лит-та, я не знаю, как вы, а мы, люди, потеряли за двадцать лет войны почти десять миллиардов человек пленными, если считать не только солдат, но и мирное население захваченных планет. Если хотя бы часть из них живы, я хочу вытащить их оттуда.
– Ты ххочешшь вывезти из тыла кварргов миллиаррды людей и прримеррно сстолько жже ящщерров?! Но это жже невозможжно…
– Я знаю одного генерала… я вас как-нибудь познакомлю. Так вот, он может практически все, что касается грузовых и пассажирских перевозок, а также снабжения войск всем необходимым. Ты можешь не верить, но в этой сфере я не знаю задач, которые этот человек не смог бы решить в разумные сроки.
– Пожжалуй, я задержжусь здессь ещще на парру дней, – произнесла Лит-та после небольшой паузы, – вашшим людям будет не лишшней моя помощщь в извлеччении из пленных вррагов нужжной нам инффоррмации. И… мой коррабль. Я осставлю его тебе, контрр-адмирралсс, вмессте сс экипажжем и моими сспециалисстами, которрые рремонтирровали вашш кррейссерр. Я уверрена, ты сможжешшь обесспечить мне комфорртные уссловия и на боррту вашшего коррабля, когда я полеччу домой.
* * *
Референт как всегда неслышно вошел в рабочий кабинет президента.
– Игнат, когда будет готов полный отчет по английскому делу? – спросил Тобольский.
