Тверской бульвар

Последние два года жизни Римский-Корсаков не выходил из дома, «сделался дик, запустил бороду, не снимал халата», как вспоминал почтмейстер Александр Булгаков, один из немногих, кто навещал забытого всеми вельможу. По словам Булгакова, ему был всегда рад и подарил письма Екатерины II.

На глазах почтмейстера восьмой фаворит императрицы умер. Похоронил его любящий сын у старинной церкви Покрова в Братцеве, «на даче». Надпись на камне гласила, что «здесь погребено тело генерал-майора действительного камергера и разных орденов кавалера Римского-Корсакова, скончавшегося в 1831 г. февраля 16 дня на 76 году своей жизни. Благодетелю незабвенному».

Сохранилась написанная рукой Римского-Корсакова программа из пяти пунктов одного из праздников, приведенная в книге Владимира Муравьева «Тверской бульвар»:

«1. Съезд на Тверской. Там шоколад, кофий, чай, сухари, крендели, цвейбаки (двойные булочки. – В.М.), а кто попросит водки или вина, чтоб было все приготовлено.

2. На даче. Когда приедет катанье, в ту же минуту завтрак и блины.

3. Потом, когда пойдут на горы, то музыку и певчих туды, к храму.

4. Потом рыбная ловля. Когда будут кататься, тогда и тянуть невод.

5. Потом, когда с гор будут возвращаться, пустить зайцев и стаю гончих. А ежели будет уже темно, то иллюминировать дорожки и дом. И во все время музыке в саду играть и певчим петь попеременно».

В Братцево сохранился храм, часть погоста и усадебный дворец с бельведером, как предполагают, созданный Александром Воронихиным, творцом Казанского собора в Санкт-Петербурге.

Юный Лермонтов еще застал на Тверском бульваре типы, до него высмеянные Батюшковым и неизвестными пиитами 1820-х годов, увидел «невинную красотку 40 лет», «вздыхателей и бедных женихов» и начал было писать свой «Булевар»:

С минуту лишь с бульвара прибежав,Я взял перо – и право очень рад,Что плод над ним моих привычных правУзнает вновь бульварный маскарад;Сатиров я, для помощи призвав —Подговорю, – и все пойдет на лад,Ругай людей, но лишь ругай остро,Не то – ко всем чертям твое перо!

Ругать передумал. В отличие от Лермонтова женатый Пушкин ничего для себя интересного на бульваре больше не увидел. Не нашел на привычном месте героев «Горя от ума», ни Фамусова, ни Татьяны Юрьевны. «Хлестова в могиле; Репетилов в деревне»… Не увидев былого аристократического блеска, он с объективностью историка признал: промышленность в Москве «оживилась и развилась с необыкновенною силой. Купечество богатеет и начинает селиться в палатах, покидаемых дворянством». Что его отнюдь не печалило…

Приехавший учиться в Московском университете, Белинский, сравнивая две столицы, нашел, что «ядро коренного московского народонаселения составляет купечество». Его поразило, что купцами «кишат даже самые аристократические улицы и места в Москве, каковы Тверская, Тверской бульвар…»

В начале сороковых годов ХIХ века автор исторических романов Михаил Загоскин издал книгу под заголовком «Москва и москвичи», заимствованном в ХХ веке Владимиром Гиляровским. Гуляя на Тверском бульваре, его герой, присев на скамейку, подслушал невольно разговор двух зажиточных приятелей. И воспроизвел их диалог об удачных покупках. Один приобрел на аукционе картину за немалые деньги – триста двадцать пять рублей ассигнациями – и был рад:

– Славная картина; огромная, братец, – во весь простенок. Одна рамка этих денег стоит…

Другой на том же торжище накупил книг на французском языке, которого не знал.

– Диковинный переплет! И все такого большого формата, с золотым обрезом, есть и с картинками… Прекрасные книги, любо посмотреть, братец! А в шкафу под стеклом еще будет виднее!

В другом диалоге помещик, в Париже гулявший каждый день по бульварам, жаловался, что в Москве ему некуда пойти, потому что на Тверском бульваре встретит «двух-трех порядочных людей и целую толпу оборванных мужиков, запачканных прачек…»

На Тверском бульваре начинается сюжет классической повести «Тарантас». Она была роскошно издана в 1845 году очень большим по тем временам тиражом 5000 экземпляров, который и в наши дни считается для прозы немалым. Повесть написал Владимир Соллогуб, уроженец Петербурга, граф от рождения, принадлежавший к высшему аристократическому кругу. Венчал его духовник императора в присутствии Николая I.

Комедию Соллогуба «Чиновник» поставил Александринский театр, на домашней сцене во дворце ее с одобрением смотрел Александр II, сказавший: «Давно бы пора говорить это».

Граф всю жизнь состоял на государственной службе и постоянно сочинял прозу, стихи, пьесы, мемуары. О себе Соллогуб говорил, что он литератор между светскими людьми и светский человек среди литераторов. На его стихи, посвященные «Княгине Ю.С. Г…ной», «Нет, не люблю я вас, да и любить не стану, коварных ваших глаз не верю я обману», вписанные в альбом родственницы Юлии Сергеевны Голицыной, звучит романс полтора века в самых престижных залах.

В «Крылатых словах» русского языка два перла принадлежат Соллогубу: «Беда от нежного сердца», от названия самого популярного русского водевиля; «Благодарю – не ожидал» происходит от шуточного стихотворного экспромта, где каждая строфа заканчивалась таким рефреном.

В конце жизни Пушкин состоял с графом в дружеских отношениях.

С Лермонтовым Соллогуб сочинил стихотворение:

О, как прохладно и весело намВечером плыть по заснувшим волнам…

Лермонтов, отправляясь на Кавказ, предложил Соллогубу: «Вернусь… выйду в отставку и тогда давай вместе издавать журнал». Белинский называл графа «первым писателем современной русской литературы». Гоголь читал в рукописи его повесть. Тургенев ценил талант писателя, его принимал в Ясной Поляне Лев Толстой.

Всего этого могло не случиться, если бы весной 1836 года незадолго до выстрела на Черной речке состоялась дуэль. Пушкину показалось, что молодой граф бестактно говорил с Натальей Николаевной. Помирил в Москве дуэлянтов Павел Нащокин, а к осени былая вражда сменилась взаимной приязнью, Пушкин предложил Соллогубу быть секундантом на дуэли с Дантесом, которая в тот раз не состоялась благодаря графу.

Вся Россия зачитывалась историей о том, как два друга, мечтатель и скептик, западник и славянофил, встретившись на Тверском бульваре, решили ехать из Москвы в симбирское село Мордасы. Они садятся в тарантас, едут по бездорожью, видят перед собой печальную российскую действительность, «скрывающую ее великое предназначение». Во сне мечтатель видит идеальнее будущее России, Москву и Тверской бульвар:

«Вековые деревья осеняли бульвар густою широкою тенью. По сторонам его красовались дворцы такой легкой, такой прекрасной архитектуры, что уже при одном взгляде на них душа наполнялась благородною любовью к изящному, отрадным чувством гармонии. Каждый дом казался храмом искусства, а не чванной выставкой бестолковой роскоши».

Новые дворцы не появились на Тверском бульваре, на месте сохранились малая часть из того, что видели мечтатель и скептик. Но именно эти «небольшие домики постройки начала ХIХ века в стиле ампир», как сказано в старом путеводителе, наполняют душу любовью и чувством гармонии.

Дипломат, живший в лучших городах Европы, великий поэт Федор Тютчев писал из Москвы жене: «Есть что-то удивительно ободряющее меня и освежающее в этом городе… Тверской бульвар неизменно производит на меня свое действие».

Во многих сочинениях классиков фигурирует Тверской бульвар, но об этом – в следующем «хождении».

Ботаник и борец в образе профессора Тимирязева

Начинается Тверской бульвар памятником Тимирязеву, установленном при жизни Ленина в 1923 году. В списке монументов, подлежащих украсить «красную столицу» по его настоянию, имени профессора Московского университета не было. Въехав в Кремль, вождь партии вместо разрушенных монументов «царей и их слуг» задумал увековечить тех, кто с ними боролся: «Нам нужно изобразить и Марата, и Дантона, Бабефа, Бакунина и многих других революционеров старых времен…»

В «Списке лиц, коим предположено поставить монументы в г. Москве и других городах РСФСР», насчитывалось свыше 30 революционеров всех времен и народов, начиная со Спартака, Брута, кончая Софьей Перовской и Кибальчичем. За ними упоминалось 35 фигур из сферы литературы, искусства и науки. План был настолько грандиозный, насколько и утопичный. За все годы советской власти установили девять памятников из этого списка в бронзе и камне. Бюсты и статуи из недолговечных материалов, во множестве появившиеся после революции, не сохранились.

Первым увековечила в бетоне Робеспьера в Александровском саду студентка Бронислава Сандомирская, ученица скульптора Волнухина. Под музыку «Марсельезы» на глазах красноармейцев его открыли 3 ноября 1918 года, а 7 ноября, в первую годовщину революции, взорвали. И не восстановили. Постаревшую Сандомирскую я увидел, когда она вернулась из лагеря и принесла в редакцию «Московской правды» фотографию статуи – все, что у нее осталось.

Имени Тимирязева в ленинском «плане монументальной пропаганды» не оказалось. Но для памятника ему нашелся вечный камень и лучшее место в городе на площади Никитских ворот. За что такая честь? За то, что известный ботаник и физиолог, член-корреспондент Императорской Петербургской академии, увенчанный мантией почетного доктора наук Кембриджского университета за приверженность учению Дарвина, в отличие от страдавших при «военном коммунизме» коллег не только принял советскую власть, но и рукоплескал ей.

К.А. Тимирязев

Оппозиционность царскому правительству Тимирязев проявил в 1911 году. Тогда назначенный министром народного просвещения профессор Московского университета Кассо начал искоренять либерализм в профессорской и студенческой среде. Получив образование в лучших школах Европы, Кассо защитил там магистерскую и докторскую диссертации. Но, обращаю внимание читателей, вернувшись на родину, чтобы занять кафедру, ему пришлось защищать обе диссертации в России. Общаясь до получения портфеля министра среди студентов, Кассо хорошо знал, что они не столько учились, сколько занимались политикой. Студент Московского университета Каракозов стрелял в Александра II. Студент Казанского университета Ульянов основал партию большевиков. Студенты убивали губернаторов и градоначальников.

Вступив в должность, Кассо выпустил циркуляр «О надзоре за учащимися высших учебных заведений», возложив его на ректоров и профессоров. В знак протеста свыше ста из них во главе с ректором Московского университета Мануйловым (а не профессором Тимирязевым, как писала советская энциклопедия «Москва») подали прошения об отставке. (В их числе оказались те, кто при советской власти стали пассажирами «философского парохода» и вынужденными эмигрантами.) Когда в Государственной думе обсуждалось «дело Кассо», большевик Бадаев произнес речь, написанную для него Лениным: «Наше министерство народного просвещения есть министерство полицейского сыска, глумления над молодежью, надругательства над народным стремлением к знанию».

В личной библиотеке в Кремле Ленин хранил сборник речей Тимирязева «Насущные задачи современного естествознания», его брошюру, изданную в 1918 году в Петрограде, под названием «Красное знамя. (Притча ученого)». Под этим знаменем вошел автор в Социалистическую академию в Москве, созданную в противовес «буржуазной» Петербургской академии наук.

Попали в библиотеку вождя книга профессора «Ч. Дарвин и К. Маркс» и сборник статей «Демократия и наука». Его автор отправил в Кремль с надписью «Глубокоуважаемому Владимиру Ильичу Ленину от К. Тимирязева, считающего за счастье быть его современником и свидетелем его славной деятельности». Ленин книгу прочитал, обрадовался и ответил Тимирязеву, жившему рядом с Кремлем в доме университета: «Был прямо в восторге, читая Ваши замечания против буржуазии и за Советскую власть». После чего рабочие Московско-Курской железной дороги выдвинули Климента Аркадьевича на 73-м году жизни депутатом Московского Совета рабочих и солдатских депутатов. Стенографы записали его выступление, и по нему можно судить, что профессор был ярким оратором, чья речь по напору и потоку слов напоминала стиль Ильича.

«– Работать, работать и работать! Вот призывный клич, который должен раздаваться с утра и до вечера и с края в край многонациональной страны, имеющей законное право гордиться тем, что она уже совершила, но еще не получившей заслуженной награды за все свои жертвы, за все свои подвиги. Нет в эту минуту труда мелкого, неважного, а и подавно нет труда постыдного. Есть один труд, необходимый и осмысленный…

Итак, товарищи, все за общую работу, не покладая рук, и да процветает наша Советская республика, созданная самоотверженным подвигом рабочих и крестьян, только что на глазах у нас спасенная нашей славной Красной Армией!»

Столь же убедительно написал профессор для энциклопедии «Гранат» статью «Мендель». В ней вывел его гениальное открытие наследственности за черту науки. Что помогло «народному академику» Лысенко, опираясь на авторитет Тимирязева, громить генетиков, наводить «порядок» в биологии.

Радость депутата длилась недолго. Вскоре после привета от Ленина автора «Науки и демократии» с почетом похоронили на Новодевичьем кладбище.

Профессор Тимирязев послужил прообразом профессора Полежаева, главного героя фильма «Депутат Балтики», в 1937 году обошедшего экраны СССР. Действие в нем происходит в Петрограде после взятия Зимнего дворца. Седовласый профессор публикует статью, наподобие «Красного знамени», и единственный в своем кругу горячо приветствует советскую власть, хотя она обрекла ученых на невиданные страдания. Все отворачиваются от Полежаева, поддержку он находит у революционных матросов. Он просвещает их, как студентов, а они избирают его депутатом от Балтийского флота…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.