Милоа – спасители Эбери. Книга 1. Милоа-разведчица

Нет, тринианцам был непонятен мой восторг от упражнений с мечом, хлыстом или луком. Им непонятно было мое восхищение при виде преподавателя по рукопашному бою, показывавшего очередной прием, и уж тем более никто так не смеялся от удовольствия, как я, когда мне удавалось освоить этот прием и повалить соперника на землю.

– Ах, Шмидт, ты слишком рано покинул Землю! – добродушно издевалась я над своим другом. – У нас почти вся молодежь одержима эпохой Средневековья и миром фэнтези – есть куча фанатов, спящих и видящих себя верхом на коне и с мечом в руках. А всякие сражения в виде реконструкций проводятся уже чуть ли не в каждом городе! Мир меча и магии сводит землян с ума!

Может, я что-то и приукрашивала, но делала это, только чтобы поддеть Шмидта, гордящегося тем, что он вырос в Триниане и так хорошо здесь освоился. Кроме того, мои рассказы привлекали многочисленных друзей Шмидта, всегда крутящихся вокруг него, как свита вокруг короля. О, я просто воровала его постоянных слушателей!

Прошло всего два месяца, после того как закончилась моя хандра, а я уже видела существенные продвижения в своих тренировках. Замечали это и преподаватели.

Раз в неделю, вместо субботнего выходного, у нас проводился «Старт-марш» – соревнование в лесу, сходное с марш-броском с элементами ориентирования. Все желающие заводились в лес, где организаторы распределяли препятствия и подсказки разной степени сложности. Надо было как можно быстрее и при этом правильнее пройти все испытания. Каждый раз устраивалось что-то новенькое: или надо было отыскать и собрать какие-то предметы, или поймать «сбежавшего пленника», в роли которого выступали разведчики второго и третьего рангов, или, наоборот, спасти своих друзей, взятых в плен «врагами-имперцами». Соревнования проводились как в одиночном, так и в парном, и в командном виде. Два раза я участвовала в них в паре с Омату, на третий раз отважилась записаться в одиночный вид, а в четвертый попала в команду со Своном Длинным.

Мы прекрасно проводили время.

Вечерами или даже посреди бела дня, когда мне вдруг становилось грустно или одиноко, я уже привычным движением гладила кончиками пальцев свою ладонь Ву и просила Единый Дух помочь мне справиться с нахлынувшей тоской.

Как правило, это помогало.

Алекс приезжал ко мне еще дважды, после чего, по окончании отпуска, ушел на фронт. Отношения наши складывались в спокойном размеренном русле – обычно мы путешествовали до Цитлановки, где угощались в самом дорогом трактире, а потом гуляли по поселению или сидели у Ала дома. Бывало, я оставалась у него ночевать, но тогда приходилось вставать ни свет ни заря, чтобы поспеть к занятиям. О, как я ненавидела рано вставать!

Что касается общения с Алесандером, то мы по прошествии семи лет оказались слишком разными и держались друг за друга только в дань общему прошлому. По крайней мере, так считала я, со своей стороны приписывая еще заинтересованность в Алексе как в источнике полезных данных. Он и вправду многое мне поведал, чего я не могла бы узнать в школе, но при этом не сказал ничего такого, что можно было бы выдать за государственную тайну.

Кроме Алекса и женщин, прислуживающих у него дома, я сошлась с доктором Патром, который забрал меня, полупьяную и в лихорадке, из трактира. Сначала я пришла к нему с подарком в благодарность за оказанную помощь, а потом еще не раз заглядывала на чашечку чая. Он был искренне рад нашему знакомству.

Встретила один раз я и Архи Да, когда тот пришел в Цитлановку на рынок. Я показала ему ладонь Ву, висящую у меня на груди, и весело подмигнула. Он ответил своей умиротворенной улыбкой.

Через два месяца произошло и еще одно событие. Мы с Альбертой и Омату выбрались в Вегард. Алекс к тому времени уже отбыл на фронт, и мой выходной оказался совершенно свободным.

До Вегарда был час пешего пути, и мы провели его в незатейливом разговоре.

Встреча со столицей не вызвала во мне никаких острых ощущений. На самом деле, я была рада, что покинула Вегард еще в самом начале. Воспоминания о времени, проведенном здесь, были не самые радужные.

Мы заказали себе новую одежду и накупили всяких побрякушек. Деньги в школе нам были не нужны, но на выезд в город школьный казначей всегда отсыпал щедрую горстку мелочи и несколько леденцов, чего вполне хватало на покупки и развлечения.

Ни Айма, ни Михаила с Бертоном я не встретила, что, впрочем, меня нисколько не расстроило.

В хорошем расположении духа мы вернулись в ставшую родной школу.

– Что необходимо продемонстрировать, чтобы получить первый ранг? – спросила я у Шмидта во время утренней тренировки.

– О, хочешь подняться в уровне? Похвально! – заулыбался он. – Ну, с первым рангом все довольно просто, его без проблем дают всем, даже не придираясь особо. Тебе и подавно дадут!

– И что входит в список экзаменов? – поинтересовалась я.

– Ну, из физических задач – основы ориентирования, бег на выносливость. Впрочем, если три мили пробежишь, зачтут сразу, можешь дальше не париться. Потом что же еще было… из устных экзаменов азы выживания в лесу, основной свод правил разведчика, древнейшая история Эбери. А самое главное – своя программа. Тебе надо будет либо показать комплекс приемов по бою: можно взять и фехтование, и рукопашный бой или же что-либо из интеллектуальных тем. Надо будет описать в подробностях снаряжение имперского воина и разведчика или же с кипой карт и свитков презентовать какую-нибудь знаменитую битву!

– А где-нибудь можно посмотреть примеры всего этого? Ну, список тем?

– Повторы не слишком приветствуются, поэтому мой совет – придумай что-нибудь сама. Но в школе есть открытый архив, там лежит список всех представленных студентами тем. Все его просматривают, хотя там больше сотни презентаций!

Начиналась зима. Мне посчастливилось попасть в Триниан летом, а теперь предстояло столкнуться с лютым тринианским холодом. Из Цитлановки прибыла повозка с набором зимней одежды – мы отобрали себе по паре парадных и тренировочных сапог, теплых штанов и свитеров. Со склада были вынесены теплые одеяла, шапки и шубы. Форма у всех была одинаковой, но многие ребята получали одежду из дома. Юире, урожденной цитланке, родители прислали шарф из шерсти степных коз, которых адаптировали к жизни в долинах, – очень качественный и весьма дорогой подарок.

Омату купила в Вегарде ниток и сама связала себе перчатки и теплый пояс. Я вязать не умела, а никого, кто прислал бы подарки, у меня не было, так что я довольствовалась купленным в Вегарде и выданным школой. К этому времени мой угол в комнате порядочно оброс всяким добром – многое мне отдал Алекс, заявив, что мне все это куда нужнее, а у него половина вещей только в шкафах пылится.

Да, я была «бедной» студенткой, а он «богатым» генералом.

Почему в кавычках? Потому что в этом обществе разделение людей по благосостоянию все еще оставалось относительно незаметным. Хотя огромный дом Алекса и три служанки, непонятно зачем там жившие в таком количестве, сильно выделялись на фоне других цитланских домиков. Милоа пожинали лавры.

К примеру, когда мы с подругами (на этот раз Юирой и Элизой) приехали в Цитлановку, где мы остановились, естественно, в пустующем доме Алекса, служанки надарили нам целую кучу вещей к зиме, так что пришлось одолжить из конюшни лошадь, чтобы довезти все до школы.

С начала зимы я стала готовиться к экзаменам на первый ранг. Вспоминая свой разговор с Баджером и другими командирами, я избрала темой своей «презентации» влияние жречества на ход военной кампании в Триниане. Тема была совсем не для первого ранга и очень непростая, но зато интересная. Меня так и подмывало доказать Баджеру, с которым мы находились почти в приятельских отношениях (впрочем, он относился по-дружески ко всем своим студентам, прекрасно понимая, что очень скоро, возможно, мы все будем сражаться бок о бок), что жрецы не такие уж «шарлатаны», как он считал.

Чтобы узнать больше об истории жречества и, возможно, даже заглянуть в его тайны, я наметила себе начало лютого месяца (как прозвали в Триниане январь), чтобы посетить Цитлановку и попросить о содействии Архи Да.

Что касается лютого месяца, то в это время Триниан сковывал холод, который мог бы конкурировать и с сибирскими морозами, поэтому уроки в школе ограничивались публичными чтениями в гостиной общежития, занятиями в библиотеке и спортивных залах. Многие на это время уезжали домой, к своим семьям. Омату отбыла первой, направившись в Вегард, где решили провести зиму ее родители. Юира поехала в свое селение в глубине гор, а Альберта как раз собиралась в Цитлановку. С ней-то я и решила скоротать путь. Тем более у меня была лошадь, которую следовало вернуть в конюшню Ала, а это значило, что не придется тащить все вещи в руках или нанимать носильщика.

Снег скрипел у нас под ногами, холодный воздух наполнял легкие, а бледное солнце лишь иногда выглядывало из-за облаков.

– И как лошади не холодно? – спросила Альберта, ведя под узду коня Алекса.

– Я подстелила под седло толстый плед, так что не замерзнет, – откликнулась я, думая о том, когда в Триниане изобретут снегоуборочные машины.

– А у вас с Алексом что-то было? – перешла на любимую тему Альберта.

– Нет, мы просто друзья, – стараясь не выдавать никаких эмоций, произнесла я.

– Сэмми, но ведь вы не виделись столько лет, а тут встретились! В другом мире! И ведь он генерал – такой сильный, такой отважный…

– Но ведь это не значит, что я должна кидаться ему на шею и перерезать глотки всем девушкам, которые слишком откровенно на него посмотрели, – все с тем же безразличием сказала я. – Мы просто друзья.

– Неужели тебе безразличны мужчины? – почти возмущенно спросила Альберта.

– Нет, почему же, очень небезразличны. Просто, наверное, я не встретила еще того, кто бы мне понравился именно как мужчина, а не как друг.

– Но ведь у вас в мире девушки же встречаются с парнями! Мне Шмидт рассказывал! У тебя был парень? – продолжала допытываться она.

– Хм, да, был один, – односложно ответила я.

– И ты теперь не можешь его забыть?

– Нет, мы расстались до моего попадания на Эбери.

– Тогда почему бы тебе не сблизиться с кем-нибудь здесь? Вы же общаетесь со Шмидтом!

– Но у него же невеста! – почти осуждающе посмотрела я на Альберту.

– Ладно, тогда Свон. Он, кажется, неравнодушен к тебе. Вы оба такие светлокожие! – нисколько не обиделась на мой тон Альберта.

– Слушай, прекрати заниматься сводничеством! Следующим летом я стану загорелой, как шоколадка, и тогда с бедным Своном случится удар. И вообще, я сама разберусь со своей личной жизнью!

– А кто такая шоколадка?

О, самое лакомое кушанье планеты Земля! И почему в Триниане не растут деревья какао? Не знаю, долго бы я протянула в этом беспощадном мире без шоколада, если бы не многочисленные медовые сладости, которые тут изготавливались в изобилии. Но оду шоколаду я все же сочинила:

– Шоколад – это самое вкусное кушанье, которое только можно отведать в моем мире. Конечно, на вкус и цвет товарища нет, но ты себе не представляешь, каким унылым кажется Эбери без шоколада! Его делают из какао-бобов, растущих в южных странах. Может, у вас они тоже растут, просто их еще не обнаружили. Шоколад сладок, шоколад воздушен, он тает во рту, он придает тебе энергии и бодрости, он делает твою жизнь ярче и интереснее и при этом он не вреден, как табак или крепкая настойка! А цвет у него… ну, как раз как кожа у нашей Омату, темный и насыщенный. Поэтому в той империи, в которой я жила (я приписала к слову «империя» весь западный мир) загорелые девушки вызывают всеобщее восхищение у молодых людей!

– Ну и ну! А у нас наоборот, ценятся белокожие, поэтому многие даже волосы в белый цвет красят! – заявила Альберта.

– Я тоже покрасить хочу, но при этом не собираюсь оставаться бледной, как смерть, – сказала я.

– Кстати, Сэм, а почему ты в первый месяц такая зашуганная была? – спросила вдруг моя спутница.

– Как тебе объяснить… – протянула я. – Я же Милоа, могу себе позволить и похандрить.

– Говорят, люди, которые не боятся быть слабыми, и есть истинные мудрецы, – выдала неожиданно Альберта, которой в принципе не были свойственны философские рассуждения.

Так я снова осталась в выигрыше в глазах общественности.

Архи Да встретил меня без удивления, но явно не ожидал моей просьбы помочь с историческим наследием жречества.

– Ты выбрала не просто сложную, а исключительную тему! – вполне одобрительным тоном произнес он. – Никто за такое доселе не брался. Но ты ведь прекрасно понимаешь, насколько яро мы, жрецы, охраняем наши тайны.

– Но неужели вся ваша история – сплошная тайна? Поверьте, я не хочу таким образом совать нос в вашу… внутрикастовую жизнь. Просто расскажите мне, какие пророчества, подвергшиеся огласке, потом сбылись. Можно начать и с междоусобных войн горцев – там уж точно не должно быть особых секретов, ведь тогда и жрецы считались скорее колдунами, чем священниками! – торопилась объясниться я.

Какое-то время Архи Да сидел молча, явно о чем-то раздумывая. Потом внимательно посмотрел на меня. Мне показалось, что ладошка на моей груди нагрелась.

– Ты – Милоа, и могла бы стать даже верховной жрицей, хотя такого случая наша короткая история еще не знала. Но в тебе есть то, что очень интересует жрецов. Ты принесла в Эбери особую энергию. И, видимо, сам Единый Дух желает, чтобы жречество не оставалось в стороне от твоей жизни. Думаю, тебе надо познакомиться с Визард Риком. Он расскажет больше меня.

«Похоже на бартер, но как занимательно! Мне открывают тайны, я позволяю изучить саму себя…» – пронеслась мысль.

– Хорошо! Я буду рада с ним познакомиться. Но начинается лютый месяц, и если нам надо далеко добираться до дома жрецов, то стоит поторопиться, – рассудительно произнесла я.

На мои слова Архи Да едва сдержал улыбку.

– У вас есть телепорт? – игриво спросила я.

– Нет, но Триниан тем и хорош, что весь усеян пещерами, – намекнул мне жрец.

– О, тогда когда?

– Завтра, чего затягивать.

– Я буду утром.

– Не бери с собой вещи, путь окажется короче, чем ты ожидаешь, – посоветовал мне Архи Да.

– Спасибо, приму к сведению.

От жреца я вышла в прекрасном расположении духа. Вот она, жизнь!

На следующее утро я почувствовала себя немного разбитой. Путь из школы в Цитлановку и встреча со жрецом явно утомили меня – физически и эмоционально. Мороз на улице крепчал.

Да, в Эбери погода вела себя предсказуемо. Не то что у нас – весной, на Пасху, мог выпасть снег, лето топило людей в дожде, а осенью, когда кончались отпуска и каникулы, приходила жара, которую ждали в июле. Хотя могло быть и наоборот – весной жарило солнце, летом выпадал снег, а осенью лили дожди, после чего ударяли морозы, полностью проходившие, как правило, к Новому году.

В этом мире все было не так. Здесь жизнь была достаточно опасной и непредсказуемой сама по себе, чтобы еще осложнять ее сумасбродной погодой. Лютый месяц или летняя жара – все случалось вовремя.

Закутавшись в шубу и терзаемая невеселыми мыслями, я вышла из дома Алекса и направилась к дому Архи Да.

Жрец жил прямо в пещере за Цитлановкой. Эта пещера уходила в горы и освещалась изнутри особыми кристаллами и свечами. Но у Архи Да был и свой «дом» – стоящая перед пещерой избушка с прихожей и гостиной внутри. Там жрец принимал посетителей и друзей из поселения, безошибочно угадывая их приход.

Когда я уже подходила к хижине жреца, навстречу мне вышел молодой человек. Был он низкого роста, с темными волосами и светлой кожей. Что сразу поразило меня – это его глаза. Слишком необычные глаза для юноши: они как будто освещали все его лицо, всего его и даже все то, на что он смотрел. Этот свет нельзя было увидеть, но можно было ощутить, как будто коснулся легкий ветерок или ты окунул руки в поток зеркально чистой воды. Из-за этого сразу складывалось устойчивое впечатление, что глаза юноши огромны и, вне всякого сомнения, ярко-голубого цвета. Увиденное поражало и зачаровывало.

– Приветствую тебя этим прекрасным морозным днем, Самуэла Ли! – улыбнулся мне молодой человек самой открытой и загадочной улыбкой, которую я могла бы представить.

– И вам доброе утро! – откликнулась я, выжидая, пока собеседник представится.

– Визард Рик, – сказал юноша, протягивая мне руку.

– Что? – сорвалось с моих губ, пока я автоматически отвечала на рукопожатие.

– Я был так обрадован вестью, что вы хотите увидеться со мной, что решил пойти вам навстречу. Я – не тот, кого вы ожидали увидеть, не так ли? Мало кто знает меня в лицо, представляя в роли верховного жреца совершенно иного человека!

– Честно говоря, да. Этот мир преподносит мне все новые сюрпризы. Вы и вправду так молоды, как выглядите? – спросила я.

Визард с улыбкой покачал головой.

– Сохранять юность тела – задача несложная. Каждый мог бы достигнуть этого и жить сотни лет, если бы хоть немного интересовался законами тонкого мира.

– Я знаю о такой вещи, как переселение души из тела в тело в одной и той же жизни. Вы не занимались ничем подобным?

– Нет. Все эти годы я берегу одно тело, дарованное мне Единым Духом.

Общаясь с Визардом, мне хотелось плакать и прыгать от счастья одновременно. Казалось, я нашла человека, действительно все понимавшего и знавшего все мои внутренние боли и переживания. Он знал, для чего мы здесь и почему события идут именно таким ходом, а не иначе. Он знал законы Вселенной. Он владел силой всевидения.

– Предлагаю пройти в пещеру Архи Да, а оттуда мы проделаем путь до одного очень приятного места, где сможем отдохнуть и поговорить.

И Визард Рик повел меня к пещере.

«Визард – почему мне так знакомо это слово? Уизард. Что-то из английского, по-моему. Надо будет спросить у какого-нибудь Милоа».

В укромном уголке пещеры Архи Да был тайный ход вглубь гор. Туда-то мы и направились.

Темные коридоры, как и в подземном переходе в Вегард, были освещены тусклым светом небольших ламп.

– Слышишь песню гор? – спросил у меня Визард.

– Для этого мне надо остановиться и сосредоточиться, – ответила я.

– Сосредоточиться? Я думаю, лучше всего расслабиться. Давай попробуем.

И верховный жрец Триниана остановился и сел прямо посреди темного, холодного коридора.

Мне ничего не оставалось, как последовать его примеру. При этом меня на мгновенье сковал страх – этот человек весьма непредсказуем, будто живет на другом уровне бытия. На что еще он способен?

Мне пришлось опереться спиной на твердую ледяную стену подземного хода. Промозглость и сырость охватили тело, но я постаралась абстрагироваться от них. Да, я поймала себя на мысли, что желаю не уступать Визарду в его оригинальности.

«Может, мне и стоило стать жрицей», – подумала я, закрывая глаза и обращаясь в слух.

Мое сердце в тревоге забилось, когда из глубин гор, к которым я прижималась всем телом, стали приходить необычные, но мощные звуки. Как описать музыку, которую слышишь душой, а не ушами? Там есть ритм, как у барабанов, и тонкая трель виртуозной флейты. Там слышатся голоса всех жителей мира, смех и плач, и крики детей. Там ветер степей и шум волн, там бряцанье оружия и шумное дыхание, которое могло быть моим или любого животного, или даже дыханием камня. Наконец, там слышится биение сердца. Огромного сердца планеты Эбери.

Вы когда-нибудь представляли себе, что вместо ядра Земли бьется огромное сердце, такое же, как и в груди каждого человека? Если нет, представьте и почувствуйте необыкновенное ощущение, вызванное чувством единства. Нас с планетой роднит общность помыслов, ибо какие могут быть помыслы у сердца, кроме любви?

Я очнулась, готовая расплакаться. И еще больше была поражена, когда увидела Визарда. Слезы катились по его мальчишеским щекам, в то время как ладони были плотно прижаты к полу. Огонь в светильниках колыхался, хотя я не чувствовала никакого ветра.

Затем он встал легко и плавно, как кот.

– Каждый раз, соединяясь с Эбери в своем дыхании, ощущаешь прилив прекраснейшей энергии. Это любовь. Многие считают, что любовь ограничивается влечением к противоположному полу или же материнской любовью. Но превыше всего этого – любовь к Духу. У вас это называют любовью к Богу, а Бог при этом наделяется какими-то совершенно материальными, человеческими качествами, в то время как он выражается во всем, что нас окружает. Планеты не менее живые, чем люди, и мы должны обладать мудростью и пониманием того, что не все разумные существа похожи на нас, но могут иметь и другие, необычные и даже невидимые формы.

– Но почему горы Триниана позволяют нам с такой легкостью проникнуть в самое сердце планеты? – спросила я.

– Горы Триниана расположены в потоке мощной энергии. И услышать планету вовсе не так легко. То, что тебе это удается, говорит лишь о твоей одухотворенности и открытости тайным силам мира. Большинство же либо боится этих сил, либо вообще не подозревает об их существовании.

– То есть эти горы – портал?

Я слышала о порталах и на Земле. В местах необычных архитектурных построек, а может, и там, где люди вовсе не подозревают ни о чем подобном, существуют порталы, передающие энергии более мощные, чем в целом по планете. На память пришли египетские пирамиды и мистическая гора Шаста, о которых я читала в какой-то необычной книжке, хотя воспоминания остались весьма смутные.

– Горы эти – более чем портал, уже потому что сюда прибываете вы, посланники Земли.

– Почему именно мы?

– Спроси у себя.

Множество вопросов застряло в горле, не найдя выхода.

Я знала, что встреча с Визардом изменит не только мою жизнь, но и мое сознание.

Визард Рик провел меня по подземным ходам, казалось, в самое сердце гор Триниана. Здесь, в одном из коридоров, мы вышли к выдолбленной в скале лестнице, уходящей наверх.

– Эта лестница ведет к месту, которое я хотел показать тебе, – сказал Визард, неспешно начиная подъем.

Я шла за ним.

Я понимала, что ожидать от этого человека чего-то определенного явно не придется. Мои догадки оправдались. Вместо тайных святилищ или жреческих храмов мы оказались в удивительной долине. Она располагалась высоко в горах: подземный ход вывел нас на склон, откуда я могла увидеть невероятную панораму. Гряды скал и ущелий тянулись далеко на юг, а за ними даже можно было увидеть равнины и леса.

– Необыкновенное место, – произнес Визард, глядя на пейзаж вместе со мной. – Если бы кто-нибудь из эберианцев умел летать, они бы заметили нас сразу, поднявшись над первой грядой гор Триниана. Но как только мы спустимся в долину за нашей спиной, нас будет уже не найти. Это место – не центр гор, но одна из тех особо чувствительных точек, которые есть на теле каждого человека.

С этими словами он соскользнул вниз, в долину, при этом умудрившись остаться на ногах. Я еще несколько секунд полюбовалась необыкновенной картиной и тоже исчезла в долине, предпочтя, правда, проехаться сидя и не искушать судьбу переломать мне ноги.

Долина выглядела не менее фантастично, чем только что увиденная панорама. Казалось, я очутилась в сказке. Здесь из-под земли бил горячий источник. От небольшого озера поднимался вверх согревающий пар. Деревья неизвестных мне пород будто заледенели на морозном воздухе, но не сбросили листву. Они напомнили мне истуканов, застывших во времени. Снега на земле не было, почва проваливалась под ногами, напитанная влагой.

– Здесь холод и жар постоянно смешиваются, – сказал Визард, подходя к берегу озера. Тут он уселся на ствол поваленного дерева, наверняка специально принесенный к кромке воды.

– Это удивительно, – произнесла я. – Я имею в виду, когда две противоположности сближаются, человек понимает, что не так уж они отличны друг от друга и вовсе не являются противоположными. Тогда у него появляется возможность выскользнуть из общепринятых рамок в другое измерение, начать иначе воспринимать мир.

– Ты – дитя своего времени, – улыбнулся Визард, глядя на воду. – Ваша планета великолепна. Она вступает в эпоху расцвета. Лишь немногие могут понять это, большинство продолжает считать, что все вы катитесь к гибели. Но это не так. Поэтому мы так восхищаемся Милоа. Не просто потому, что вы – люди из грядущих эпох, умные люди, но и потому, что вы пришли с Земли. Самой великой планеты во Вселенной.

– А Эбери? Это тоже одна из планет Вселенной, и в том же она измерении, что и Земля? – спросила я.

– Понять это вряд ли возможно, но можно почувствовать. Ли, когда дело касается других измерений, ни одно из пяти наших чувств не поможет. Не помогут и разум или логика. В том мире действует что-то иное. То самое, что осознает человек, когда, как ты сама сказала, видит, что противоположности едины, что нет черного и белого.

– Но как наши поступки на Эбери отразятся на развитии Земли?

– О, отразятся и сыграют большую роль, чем ты можешь себе представить. Думаю, энергия, которую вы создаете здесь, на Эбери, поможет Земле и повлияет на нее не менее чем если бы вы жили прямо там. Задумка Духа куда масштабнее, чем мы можем понять.