Отцовский инстинкт

– Тот факт, что сейчас тем актрисам по 80 лет, – тихо сказал я, – выбивает меня из колеи и не даёт сосредоточиться. У вас есть фильмы поновее?

– Нету, – рявкнула девушка в белом халате и уже привычно покраснела.

За моей спиной поднялся гул. Общественность спорила о том, стареет ли немецкое порно со временем, или оно вечно.

– В шкафу на полке, под телевизором, – сказала девица, – лежит журнал. Он современный. Можете его полистать.

– Спасибо, – сказал я и пошел обратно.

Подойдя к двери, я дернул ручку. Заперто. Я сделал глубокий вдох, потом такой же глубокий выдох и снова вернулся к окошку.

Бородач попытался меня о чём-то спросить.

– Нет, ещё нет, – опередил я его.

Затем обратился к девице в регистратуре:

– Простите, там дверь захлопнулась. Не могли бы Вы открыть?

Та молча вышла и отправилась в конец коридора открывать комнату.

– Спасибо большое, – сказал я.

Закрыв дверь, я уселся в кресло. Оно скрипнуло в ответ.

Я открыл нижние дверцы шкафа. На полке одиноко лежал скомканный журнал. Я осторожно вытащил его из недр шкафа. Журнал был весь мятый, без обложки, некоторые листы были склеены чем-то.

Я встал, взял прошитые листки грязной бумаги двумя пальцами, вышел в коридор и понес журнал к регистратуре. Народ в коридоре заинтересованно смотрел на меня.

– Это меня должно возбудить? – обратился я к девице, кидая журнал ей на стойку.

– А в чём дело? Не возбуждает? – устало спросила она.

– Нет, – честно ответил я, – только рвотный рефлекс возникает. Такое впечатление, что на него вся больница… это самое… смотреть ходила.

– Другого у нас нет, – сказала девица, – надо было с собой приносить. У нас не предусмотрено бюджетом новые порножурналы каждый день покупать.

– Это возмутительно, – вдруг подала голос блондинка, сидящая рядом с бородачом, – на всякую ерунду бюджетные средства расходовать они могут себе позволить, а элементарные мелочи купить денег нет. Это возмутительно. Мужчина уже второй час тут мучается. Не может элементарный анализ сдать. Это возмутительно.

Я с благодарностью посмотрел на блондинку.

– Все другие без проблем спермограмму сдают, – закипела девица, – никто не жалуется. Некоторым пары минут достаточно.

– Я не все, – перебил я девицу, – я так не могу. То кино эпохи развитого социализма, то журнал, зачитанный до непотребного состояния. Я так не могу. И кресло ваше скрипит. Вы его протираете, кстати?

– Протираем, – ответила девица.

– Той же тряпкой, что и стекло, – ржал бородач, – поэтому оно такое мутное.

В коридоре стало шумно.

– Мы тут уже два часа сидим в очереди, – возмутилась блондинка, – никому до нас нет дела. Это возмутительно.

– Медицина насквозь коррумпирована, – поддержал её кто-то из противоположного ряда.

Девица в окошке закатила глаза.

– Вы далеко живёте? – спросила она меня.

– Рядом, – тветил я, – минут 10 на машине.

– Вот и езжайте домой, – командовала девица, – там сцедитесь и образцы принесёте мне. За час ничего с вашей спермой не случится. Вас такой вариант устроит?

– Устроит, – кивнул я.

– Дома есть то, что Вас возбуждает? – задала очередной вопрос девица. – Платные каналы или журналы для взрослых?

– Есть, – опять кивнул я, – кабельное.

– Кабельное – ерунда, – встрял в наш разговор бородач, – у меня есть классные фильмы. Из Голландии. Клоуны и карлики. Эксклюзивные съёмки. Могу ссылку скинуть, где скачать. Там недорого.

– Спасибо, – ответил я ему, – не будем экспериментировать. Мне всего-навсего надо спермограмму сдать. В следующий раз.

– Хорошо, – успокоился бородач.

– В течение часа успеете? – спросила меня девица.

– Постараюсь, – ответил я.

– Тогда идите, – сказала девушка в белом халате, – я предупрежу пятый кабинет, что ы образцы из дома принесёте в течение часа.

– До свидания, – попрощался я.

– До свидания, – нестройно ответили люди в коридоре.

Я вышел из отделения и направился к лифту, на котором спустился на первый этаж. Оказавшись внизу, я засунул руку в карман пиджака, чертыхнулся и, снова вернувшись в лифт, поехал обратно, в отделение.

Я зашел в помещение. Бородач, увидев меня, начал истерично смеяться, зажимая рот рукой. Остальные приветливо и вопрошающе заулыбались.

Я подошел к окошку.

– Извините, я пузырёк в комнате оставил. Который для анализов.

Девица открыла шкаф, порылась в нём и достала точно такой же пузырёк.

– Удачи Вам, – сказала девушка, стараясь не смотреть мне в глаза, и молча протянула пузырек.

Я взял его и поехал домой.

Через 50 минут вернулся. В коридоре сидели уже новые люди. Бородача и блондинки не было видно.

Я прошел в пятый кабинет и передал задумчивому доктору пузырёк со своей спермой.

– Столько хватит? – спросил его.

– Да-да, конечно, – кивнул он, – нам достаточно пары капель. Не стоило так стараться.

– Хорошо, – сказал я и почему-то покраснел, – в следующий раз не буду так стараться.

Когда анализы на генетику были готовы, нас с Леной пригласили в больницу.

– Вероятность отклонений одна к сорока тысячам, – сказал доктор, – поздравляю. У вас с генетикой всё в порядке. Хорошая наследственность.

– Спасибо, – сказала Лена, – а то я уже вся испереживалась.

Она ела противные лекарства и мучаласья из-за этого от тошноты.

– Вам ещё надо будет съездить на другой конец города и сдать другие анализы, – сказал доктор.

– Кровь? – с подозрением спросил я.

– Кровь и спермограмму, – ответил доктор.

– Так я же уже сдавал, – возмутился я. – Почему нельзя было сразу все анализы сделать?

– Это другие анализы, на совместимость, – ответил доктор. – Езжайте, не задерживайте очередь.

И правда, к доктору была постоянная очередь. Огромное количество женщин всех возрастов хотели забеременеть. И даже приходя в назначенное время, нам приходилось ждать по полчаса или даже по часу. Лену это нервировало.

Мы поехали в другой конец города. В клинике оказалась чистенькая приёмная. Кроме нас было только двое посетителей. Через пять минут мы были у врача.

Мы сдали кровь.

– И спермограмму, – сказал врач.

– Что, опять? – вздохнул я.

– Да, будем исследовать ваших головастиков, – пошутил врач, – берите пробирку и идите в туалет. Последняя кабинка для вас. Вот ключ.

– В туалет? – переспросил я.

– В туалет, – кивнул врач, – последняя кабинка.

В туалете на последней кабинке висели замок и надпись: «Спермограмма».

Я достал ключ и открыл замок. Вместо унитаза там стоял стул. Рядом лежали рулон кухонных полотенец и стопка порножурналов.

Я закрыл дверь, вышел из туалета и пошел к врачу.

– Давайте пробирку, – сказал я, – дома сцежусь.

– А успеете привезти? – недоверчиво спросил врач.

– Успею, – ответил я, – русские сперматозоиды самые живучие в мире. Доказано британскими учёными.

Доктор поморгал глазами, переваривая высказанную мной мысль, но так ничего и не ответил. Лишь махнул рукой, мол, езжай.

Пока я мотался от дома к клиникам со своими пробирками, у Лены созрели яйцеклетки. Об этом нам сообщили на очередном УЗИ.

На следующий день утром мы приехали в Мотол. Лену положили на каталку и куда-то увезли. А меня послали «сцеживаться». Я мотнулся домой и вернулся обратно с полной пробиркой, которую торжественно вручил молодой медсестричке.

Пока я ждал, когда Лена проснётся, и её можно будет забрать домой, пришла доктор и сообщила, что они забрали три яйцеклетки и успешно их оплодотворили, и что через несколько дней мне позвонят и скажут, как всё проходит.

И действительно, через несколько дней раздался звонок.

– Поздравляем, – сказали мне, – у вас два эмбриона. Один просто отличный, а второй на четвёрочку.

– А третий куда делся? – поинтересовался я.

– Третий зачах, – ответил грустно голос в телефоне, – но вам и одного для подсадки достаточно.

Ещё через несколько дней мы снова приехали в ту же больницу. Лену положили на каталку и снова куда-то увезли. Я остался ждать в коридоре. Через пятнадцать минут жена вернулась.

– Всё, подсадили, – сказала она, – теперь надо ждать.

И мы ждали.

Прошла неделя, потом другая.

Я купил в аптеке тесты. Одна полоска.

– Может неисправный? – заволновался я. – Ещё пописай. Я тут десяток купил. Про запас.

– Да нет ничего, – устало сказала Лена, – я чувствую. Не прицепился он ко мне.

Мы снова поехали в больницу. Прождали полтора часа, прежде чем оказаться в кабинете врача.

– Ничего страшного, – сказал доктор-колобок, выслушав наши опасения, – с первого раза не у всех получается. Сейчас сделаем короткий протокол.

– А при коротком протоколе получится? – поинтересовался я.

– Может получится, а может и нет, – туманно ответил «колобок», – возраст-то у вас вон какой. Хотя яйцеклетки организм вырабатывает. И неплохо. Надо продолжать. Когда-то всё-таки вы забеременеете.

И мы продолжили попытки. Через месяц у Лены созрели шесть яйцеклеток. Из них четыре превратились в эмбрионы, один из которых снова подсадили.

Через две недели мы сдали тест. И снова одна полоска.

Я к этому времени знал всё об ЭКО и мог даже лекции читать на эту тему.

И всё у нас вроде оплодотворялось, но вредные эмбрионы не хотел цепляться за Лену. Не хотели, и всё тут.

Мы сделали третий протокол. Подсадили эмбрион. И опять мимо.

С момента начала наших попыток стать родителями прошло полгода. Была потрачена приличная сумма денег. Лена от действия гормональных лекарств растолстела. Не сильно, но её это чрезвычайно нервировало.

И тут я встретил Светку. Точнее, столкнулся с ней на улице. Светка вылезла через дырку в заборе, с трудом протискивая свой громадный живот между прутьев. За забором была стройка. Из за забора кто-то кричал на Светку на украинском языке. Из крика я разобрал только русский мат и слова о том, что негоже беременным тёткам по стройкам шариться, ибо можно оступиться и упасть в котлован.

– Свет, ты чего? – спросил я, помогая застрявшей в дырке приятельнице выбраться на улицу.

– Побелка, – ответила Светка и радостно улыбнулась, – побелка на стенах там вкусная.

Она достала из сумочки кусок старой штукатурки и с наслаждением откусила от него кусочек. Пожевала.

– А зачем на стройку лезть? – я продолжал допрос. – Смоталась бы в какой-нибудь Баумакс или Баухаус и купила бы себе и штукатурку, и побелку.

– В магазинах не то, – замахала руками Светка, – у старых стен совсем другой вкус. Совсем другой. Мне чего-то в организме не хватает, вот я и жру побелку. Ты не пугайся.

– Уже испугался, – сказал я. – А Лена, когда забеременеет, тоже по стройкам будет шастать?

– Не факт, – ответила Светка, – это всё индивидуально. Может ей земляных червяков захочется покушать или ещё чего. А может и без экзотики обойдётся. Кстати, что там у вас?

Мы зашли в ближайшее кофе и сели за столик. Светка запивала штукатурку лимонадом, а я рассказывал ей про наши похождения и многочасовые сидения в очередях.

– А чего вы в частную клинику не идёте? – спросила меня Светка. – Деньги те же, но очередей нет.

– Так ты же сама сказала, что и там, и там одно и то же, – удивился я.

– У коммерческих медцентровв очередей нет, – сказала Светка и тайком откусила ещё штукатурки. – В Гинем езжайте. Я тут на сохранении лежала пару дней. Мне соседка по палате их расхваливала.

– Хорошо, – кивнул я, – а ты ещё обещала гинеколога посоветовать. Которая специалист. Лена ходит к кому-то, но это в поликлинике. Обычная докторша.

– Посоветую, – сказала Светка. – Тебе русскую или чешку?

– Нам всё равно, – сказал я, – Лена оба языка знает.

– Тогда записывай. Она гинеколог от бога, – Светка покопалась в телефоне и нашла нужный контакт. – Катерина Вахова. У неё амбулатория на …

– Не пойдёт, – перебил я Светку, – давай русскую.

– В смысле не пойдёт? – удивилась Светка.

– В смысле, что я ее знаю, – покраснел я. – Дружили мы как-то давно, еще до Ленки.

Светка посмотрела на меня оценивающим взглядом.

– Кобель ты, Фёдоров, – наконец-то сказала она. – И чего тебя так бабы любят? Ни кожи, ни рожи.

– За талант, – огрызнулся я и повторил. – Давно это было, до Лены. Давай русскую.

– Тогда русскую, – Светка опять покопалась в телефоне. – Елена Ивановна, рекомендую. Специалист по УЗИ и вообще хороший человек.

Я переписал телефончик Елены Ивановны.

– Свет, а тебе когда рожать-то? – спросил я.

– Завтра, – ответила Светка, – у меня уже всё готово – и палата, и доктор. И пацан мой наружу рвётся. Может и сегодня рожу. Да, надо домой ехать. У меня машина за углом.

Я с уважением посмотрел на Светкин живот и вздохнул.

– Ладно, я поехала, – Светка медленно поднялась со стула и вышла из кафе. Рожать.

А я расплатился и отправился домой. Нашёл в интернете контакты Гинема, позвонил им и записался на приём.

Трёхэтажное здание Гинема стояло в частном секторе на севере Праги. Стекло, бетон – хайтек. Кабинет доктора был выполнен в том же стиле.

Звали доктора Мразек, что на русский переводится как Морозов, и он был владельцем клиники. Глядя на него, я сразу понял, что он доктор: седые аккуратно причёсанные волосы, усталый взгляд с ленинской хитринкой.

Он минут десять изучал нашу папку с документами. Потом поднял глаза и ещё пару минут изучал нас.

– Значит, ребёнка хотите? – наконец спросил он.

– Хотим, – сказал я.

– Хотим, – пискнула Лена.

– Это хорошо, – сказал Мразек. – В принципе, в Мотоле всё делали правильно. Будем продолжать. Я сейчас УЗИ Елене сделаю и выпишу лекарства. Сдадите кровь в соседнем кабинете. Вопросы ко мне есть?

– Есть, – сказал я. – А сколько вообще попыток можно делать? А то уже три раза подсаживали, и ничего.

– Это индивидуально, – доктор почесал затылок. – У меня были случаи, когда после десятой подсадки беременели. А бывает, что после первого раза эмбрион прицепляется. Тут не угадаешь. Можно суррогатную мать попросить, чтобы выносила, если средства позволяют.

– Нет, – вдруг твёрдо сказала Лена, – я сама буду вынашивать. Вы нам помогите с беременностью, а дальше я сама.

– Хорошо, – удовлетворённо кивнул головой Мразек, как будто именно такого ответа ожидал, – сама так сама. Снимайте юбку и свитер и ложитесь на кушетку. Поглядим, что там у вас и как.

Аппарат УЗИ у Мразека был совсем другой, не то что в государственной больнице: больше раза в два, и для меня на стене висел громадный телевизор, где показывались все Ленкины внутренности.

Мразек водил датчиком по Ленкиному животу и чтото у неё вполголоса спрашивал. Лена также вполголоса отвечала, косясь на меня.

– Всё хорошо, – доктор протянул Лене пачку бумажных полотенец, – месяца через полтора будем подсаживать. Попьёте лекарства, созреют яйцеклетки. Ну, вы и без меня всё знаете.

– Знаем, – вздохнула Лена, – спасибо.

– Пожалуйста, – Мразек протянул мне рецепты на лекарства, – не отчаивайтесь. У меня в этом году две пациентки родили. Обоим за 50 лет. Дети здоровы. У вас по показателям тоже всё великолепно. Просто нужно время.

Ободрённые его словами, мы поехали домой.

Потом ещё пару раз наведались в Гинем. Лене делали УЗИ. Очередей действительно не было. В приёмной, где я коротал время в ожидании жены, появлялись пары и тут же исчезали в недрах клиники. Это были сплошь иностранцы: немцы, англичане, русские. За всё время я не встретил ни одного чеха среди посетителей.

Наконец пришло наше время для четвёртой попытки.

Мы приехали в клинику и выяснили, что доктор Мразек болен. У него грипп.

– Ничего страшного, – сказала мне администратор Яна, высокая и вечно улыбчивая женщина неопределённого возраста, – доктор тут и не нужен. У нас отличный персонал. Всё сделаем на высшем уровне. Надо только заполнить бумаги.

Мы зашли в кабинет. К Яне присоединилась ещё одна женщина. Видимо, тоже администратор или врач. Мы с женой заполнили согласие на операцию, подписали несколько бланков.

– Сколько эмбрионов будем подсаживать? – вдруг спросила меня Яна.

– А сколько можно? – ошарашенный таким вопросом, спросил я.

В Мотоле меня об этом не спрашивали.

– Да хоть все сразу, – рассмеялась вторая женщина, – у нас тут в опроснике стоит количество подсаженных эмбрионов.

– Если два подсадим, вероятность забеременеть будет выше? – осторожно спросил я.

– Конечно выше, – кивнула головой Яна, – два эмбриона – это самый распространённый вариант. Хоть один, да прилепится.

– Давайте два, – сказал я, ещё до конца не осознавая, что делаю.

– Пани Елена, – спросила Яна мою жену, – а Вы как считаете? Сколько подсаживаем?

– Как муж скажет, – ответила Лена, испуганно оглянувшись на меня.

– Хорошо, – Яна заполнила опросник и дала нам расписаться, – завтра в 9 утра ждём вас на первом этаже.

– Хорошо, – сказали мы с Леной одновременно.

Домой ехали молча. Каждый думал о своём.

– Надо детские сандалики купить, – вдруг сказала Лена.

– Зачем? – удивился я.

– Примета такая, – объяснила Лена, – если есть одежда, то должен появится и хозяин.

– Ты веришь в приметы? – удивился я.

– Нет, – смутилась Лена, – не верю. Но за полгода до того, как мы познакомились, я купила мужские тапочки и возила их в багажнике машины.

– Серьёзно? – ещё сильнее удивился я.

– Да, – сказала Лена, – и что самое удивительное, даже размер подошёл. Сорок второй, как и у тебя.

– Куплю сандалики, – пообещал я. – Вот отвезу тебя домой и съезжу. Всё равно мне на работу надо заскочить. Заодно и в магазин заеду.

– Хоть бы получилось, – с надеждой сказала Лена, – я уже устала и от этих лекарств, и от ожидания.

Я завёз Лену домой, потом заскочил на работу на пять минут, а оттуда, как и обещал, заехал в магазин, в детский Некст. Зал изобиловал одеждой. Я зачаровано бродил между рядами платьев и штанишек и представлял, что через год буду также ходить тут с Леной и выбирать что-нибудь нашему ребёнку. Или через два года.

Сандалий я не нашёл. Зато наткнулся на стеллаж с детскими носочками.

Выбрал размер для самых маленьких. Крохотные синенькие носочки. Подумал немного и добавил к той паре такие же, но розовые.

– Чтобы наверняка, – пробормотал я и отправился к кассе.

Дома я положил одни носочки в шкаф для белья, а другую пару в прикроватную тумбочку.

На следующий день, мы с Леной отправились в клинику. Я сдал жену из рук в руки двум медсёстрам и поехал домой, предварительно получив пробирку.

– Когда Вы будете везти её обратно, поддерживайте температуру тела, – посоветовала мне одна из медсестёр.

– Каким образом? – поинтересовался я.

– В нагрудный карман положите, – пояснила медсестра.

– Поближе к сердцу, – рассмеялся я, но указание выполнил.

Через некоторое время я привёз пробирку обратно, отдал ее медсестре. Забрал Лену.

Через несколько дней раздался звонок. Звонили из Гинема.

– Здравствуйте. Поздравляем, у вас получилось десять первоклассных эмбрионов. Через пару дней можем подсаживать.

– Десять? – переспросил я. – С каждым разом всё больше и больше. Скоро излишки продавать начнём.

– Продавать нельзя, – не поняла мою шутку звонившая, – законом запрещено. Ждём вас послезавтра в 9 утра.

Ночью накануне назначенного дня мне приснился дурацкий сон. Будто я стою в каком-то деревенском магазине. За мной громадная очередь из бабок. Они волнуются и ворчат, потому что я всех задерживаю. В помещении очень жарко. Напротив меня стоит дородная продавщица в засаленном халате и с нескрываемым презрением смотрит на меня.

– Так кого будем брать, – спросила меня продавщица, – мальчика или девочку?

– А разве это я должен решать? – удивился я.

Очередь за мной начала шуметь.

– Ну не мне же это решать, – возмутилась продавщица. – Это ты тут покупатель. Моё дело взвесить и продать.

– Я не знаю, – сказал я, – мне надо с женой посоветоваться.

– Дрыхнет твоя жена, – побагровела продавщица. – Пока я тут с вами вожусь, некоторые кисейные барышни спят без задних ног.

– Я тут уже два часа стою, – раздался мужской крик где-то в конце очереди, – чтобы бутылку водки купить. Что за безобразие?

– Водка с двух часов, – рявкнула продавщица невидимому мне мужику и обратилась ко мне, – ты долго ещё будешь тут титьки мять, морда интеллигентская?

– А чего вы обзываетесь? – возмутился я. – Я из этих, из рабоче-крестьянских. Будете хамить, я и жалобу напишу.

– Да хоть десять жалоб, – засмеялась продавщица. – Ты брать будешь ребёнка?

– Буду, – сказал я.

– Кого? – уже и так багровая тётка покраснела ещё сильнее, до огненно-пожарного состояния.

– Не знаю, – ответил я, – мальчика, наверное. Или девочку. Я, правда, не знаю.

– Он над нами издевается, – закричал кто-то в очереди. – У меня обед заканчивается, а я как стояла на одном месте, так ни на сантиметр и не продвинулась.

Очередь давила на меня сзади. Кто-то дёргал за рукав, кто-то издевательски хохотал.

– Выбирай, – заорала продавщица и грохнула кулаком по прилавку.

– Не буду, – таким же тоном ответил я и тоже ударил по прилавку, но ладонью, – моё дело сперму сдать. А кто будет – это не мне решать. Мне всё равно. Главное, что мой.

И тут я проснулся, весь мокрый от пота и с болью в руке, которой я шарахнул по прилавку.

Мы с Леной молча позавтракали и отправились в клинику.

– Что-то я волнуюсь, – поделилась со мной Лена.

– А я уже привык, – ответил я, – только так до конца и не понимаю, чем короткий протокол отличается от длинного.

– Я же тебе несколько раз объясняла, – сказала Лена, – тут же всё очень просто.

– Сложно всё, сложно, – заворчал я, вылезая из машины. – Ты кого больше хочешь, мальчика или девочку?

– Кого бог пошлёт, – ответила Лена. – А ты кого?

– А я не знаю, – сказал я. – Посмотрим, чем нас частная клиника удивит.

Частная клиника удивила нас тем, что я мог присутствовать при операции. Меня посадили на удобное кресло перед громадным телевизором, висящим на стене. Лена расположилась на кресле, отделённым от меня ширмой. На экран телевизора выводилась картинка от аппарата УЗИ.

– Мы пометили ваши эмбрионы радиометками, – объяснил мне молодой доктор. – Вот, видите на экране две точки? Это они.

На экране появились два маленьких светлых пятнышка.

– Мы подберём их с помощью специальной трубки и введём Вашей жене, – продолжил доктор, – и в последний момент под давлением выплюнем их прямо куда надо.

На экране задвигались какие-то тени. Точки тоже начали перемещаться. Потом разделились и замерли.

– Всё? – спросил я.

– Всё, – подтвердил доктор.

– Спасибо, – сказали мы одновременно, я из кресла, а Лена из-за ширмы.

– Пожалуйста, – ответил доктор. – Полежите ещё пару минут и можете ехать домой.

– Думаешь, в этот раз получится? – спросила меня Лена уже в машине.

– Думаю, да, – ответил я, – хоть один, да прицепится. Вероятность выше. Да и клиника мне понравилась. Никаких очередей, персонал приятный. Если что, ещё раз съездим.

– А пока хорошо бы куда-нибудь отдохнуть съездить, – предложила Лена, – а то я что-то устала от всех этих процедур и волнений.

Через неделю мы поехали в Карловы Вары. Ходили по городку и окрестностям, пили водичку. Перед отъездом я забежал в находящуюся напротив отеля аптеку и купил тестер.

– Зачем? – спросила Лена. – У нас этими тестерами уже вся полка в ванной завалена.

– Этот карлаварский, – сказал я, – должен быть счастливым. И стоит немерено. Давай проверим? Не хочешь пописать?

– Не хочу, – ответила Лена, рассматривая тестер. – И он не карлаварский, а французский.

– А может всё-таки пописаешь? – не унимался я. – Что тебе стоит?

– Дома, – отрезала Лена, – я сейчас не хочу.

Дома я продолжил свои домогательства.

– Не хочу я в туалет, – отбивалась Лена, – да и рано ещё. Всего десять дней прошло.

Я послонялся по квартире и сел за письменный стол. Открыл компьютер и начал писать рассказ про Шестого ангела.

– Вадиииик, – позвала меня Лена, заглянув в комнату.

– Занят, – отмахнулся я, стуча по клавишам.

– Вадииик, – не отставала Лена, – твой дорогой тестер неисправный. Он вообще ничего не показывает.

– Не может быть, – вскочил я из-за стола, – покажи.

Лена сунула мне под нос тестер. Действительно, в окошке не было вообще никаких делений. Пустое белое окошко.

И тут, как по волшебству, в этом самом окошке проступили две полоски: одна толстая и чёрная, а вторая серая, еле заметная, тонкая. Тонкая подумала-подумала и тоже почернела.

– Ленка, ты беременна, – сказал я охрипшим голосом.

– Как? – удивилась Лена.

– Искусственным способом, – продолжил хрипеть я. – Помнишь, мы перед Карловыми Варами в одну клинику заезжали на полчасика?