Юля попыталась встать, но тело ее не слушалось. Оно было чужим и будто не принадлежало ей.
– Ты прости меня, – прошептал Глеб, беря Юлю на руки. – Я просто не хотел больше оставаться в этом доме.
Эти слова были последними, что Юля запомнила. А дальше…дальше – глубокая пропасть и пустота…
Когда девушка открыла глаза, то поняла, что лежит на мокрой траве. Джинсы насквозь промокли, в воздухе пахло добротным костром.
Рядом бегали люди, что-то кричали, слышалась пожарная сирена. Юля с трудом подняла тяжелую голову и ошарашенно уставилась на дом.
Точнее, на то, что от него осталось. Тут же стояла Галина и, заламывая себе руки, не сводила взгляда с обгоревших бревен.
Увидев, что Юля пришла в себя, она закричала:
– Хватайте ее, пока не ушла! Это она сожгла дом. Так и знала, что она отомстит мне за наследство!
Юля и глазом моргнуть не успела, как два человека в форме схватили ее под руки и затолкнули в полицейский бобик.
Через пару секунд машина тронулась. Юля через стекло растерянно смотрела на руины дома и на Галину.
В голове никак не мог собраться пазл. Нет, она поняла, что отчий дом сгорел, но только при чем тут она?
Почему именно ее подозревают? Машина медленно выезхала на дорогу, и тут Юля увидела Глеба.
Он ехидно улыбнулся, поймав ее бессильный взгляд на себе, и пожав плечами, помахал ей на прощание рукой.
До девушки дошло, что сводный брат, как это и было раньше, снова ее подставил. Вот только теперь уже по-крупному…
За поджог дома Юле грозило уголовное наказание. На суде, словно гром среди ясного неба, прозвучал приговор:
– Три года колонии общего режима.
Глава 2
Сердце бешено колотилось в груди молодой девушки, идущей по серым коридорам исправительного учреждения.
Сзади, громко чеканя шаг, и то и дело, казалось, просто так, для порядка, подгоняя Юлю браным словцом, шагала строгая надзирательница.
Какая из камер моя? Как встретят меня сокамерницы? Продержусь ли я три года, полученные за то, чего не делала? Именно эти мысли мелькали в голове девушки.
– Стоять, Климова! К стене! – глухо каркнула надзирательница, давая Юле понять, что они пришли.
Девушка уткнулась лицом в холодную стену, ожидая, пока грозная женщина освободит ее запястья от наручников.
Надзирательница отворила дверь внутрь одной из камер. Та издала такой жалкий скрежет, от которого Юлю невольно передернуло.
– Твое новое жилище на ближайшие три года, – пробасила с усмешкой женщина, будто была рада, что Юля попала в такую ситуацию. – Так что располагайся.
Юля неуверенно переступила порог камеры. Внутри было пусто. Ее сокамерницы всё еще были на работах.
Приглядев себе место, Юля присела на низ двухъярусной кровати и стала раскладывать свои вещи.
В этот момент из коридора послышался громкий топот, ржущие голоса и дверь в камеру, издав все тот же противный жалобный скрежет, распахнулась.
Внутрь, одна за другой, толкая впереди идущих в спину, вошло семь представительниц женского пола.
И если бы не платки на их головах, можно было бы подумать, что среди вошедших есть не только женщины, но и мужчины.
Юля медленно повернула испуганное лицо в сторону тех, с кем ей предстояло провести бок о бок три года.
Сейчас должно было состояться первое и решающее знакомство, от которого и зависит, как к ней здесь будут относиться дальше.
Вошедшие в камеру девушки переглядывались между собой и молча кивали на побледневшую от страха Юлю.
– Новенькая, – пролетел по камере глухой шепот. – Новенькая…
– И довольно-таки борзая, – из толпы вперед выдвинулась полная женщина с изрядно помятым лицом. – Лапа, а ты ничего не перепутала? – добавила она, сверля Юлю презрительным взглядом.
– Она же не знает, – преградила путь разозленной женщине хрупкая девушка с голубыми глазами. – У меня место есть, а это чужое, – схватив Юлю за руку, она поволокла ее к другой кровати.
– То-то же, – женщина грохнулась на место Юли и принялась с любопытством ее рассматривать.
– Меня Полина зовут, – голубоглазая спасительница улыбнулась потерявшей дар речи Юле. – А эта грозная женщина Тая. Она нормальная, просто характер такой…вредный…
– Меня Юля зовут, – почти беззвучно ответила девушка.
– За что сюда попала? – достав из носка припрятанную жвачку, спросила Тая. – Сразу видно, что не нашенская…краля…ухоженная…
Она еще раз окинула взглядом Юлю, громко хрюкнув:
– Скоро тебе жизнь сладкой не покажется.
– Я по ошибке здесь, – Юля присела на отведенное ей спальное место.
– Все мы тут ни за что, – громко захихикала Тайка, хотя хохот этот больше напоминал конское ржание.
– А ну тише там, – надзирательница с наружной стороны пару раз для устрашения стукнула дубинкой по двери камеры.
– Коза, – оскалилась Тая. – Так за что ты сюда попала, зая?
Юля, путаясь в словах и запинаясь через слово, рассказала своим новым "подружкам" о том, как ее подставил сводный брат.
– Говорила же, что от мужиков одни беды, – Тайка в сердцах сплюнула на пол. – История твоя, печальная, конечно. Но налог платить все равно придется…
– Какой налог? – удивилась Юля, и ее пальцы задрожали. – У меня нет денег…
– А ты найди, – сухо бросила Тайка. – У тебя две недели. Оплата два раза в месяц по две тысячи рублей. На волю кому-нибудь черкани.
– Да у меня нет никого: ни матери, ни отца, – развела руками Юля, осознавая, что она, кажется, крупно влипла.
