Его мудрость гласит: так бодрствовать, чтобы Сон был спокойный. И поистине, если бы жизнь не имела смысла и я должен был бы выбрать бессмыслицу, то эта бессмыслица казалась бы мне наиболее достойной избрания.
Теперь я понимаю ясно, чего некогда искали прежде всего, когда искали учителей добродетели. Хорошего Сна искали себе и увенчанной маками добродетели!
Для всех этих прославленных мудрецов кафедры мудрость была Сном без Сновидений: они не знали лучшего смысла жизни.
И теперь ещё встречаются люди, похожие на этого проповедника добродетели, не всегда, однако, такие же честные, но их время прошло. И не долго стоять им, как уже будут они лежать.
Блаженны Сонливые: ибо скоро станут они клевать носом.
Так говорил Заратустра…»
© Фридрих Ницше
Фаза ортодоксального/медленного сна:
1. «Армаггедон»[1 - «Армагеддо?н» (древне – греческое ?????????) – упоминаемое в «Апокалипсисе» место последней битвы сил добра с силами зла в конце времён. В поздней христианской эсхатологической литературе, особенно у мистических групп протестантов, и в современном неомистицизме, Армагеддо?н – обозначение не только места, но и самой битвы; особое внимание Армагеддону уделяется в учениях «Свидетелей Иеговы» и в синкретическом оккультном учении «Живая этика». (Деятельность организации «Свидетели Иеговы» запрещена на территории Российской Федерации)]
Я вспомнил Мир, погибший наш, —
теперь лишь звёзд сиянье вечно,
и Снов кошмарных персонаж,
в пространстве неба…
Бесконечном…
Надгробий плиты ставят вам,
в живых оставшиеся братья…
Бредёт безмолвие по Снам,
бьют по ушам врагов проклятья…
Я Мир, умерший вспоминал,
мигали звёзды мне в пространстве…
Как в прошлом – Счастья идеал,
и в будущем…
Непостоянстве…
07.07.1998.
2. «О Дожде»
Судьба, как детский паралич,
сковала Жизнь большой утратой…
Ласкает дождь красный кирпич,
и поздравляет с новой датой…
На пол решётчатую тень,
луна бросает слишком щедро…
А завтра новый светлый день,
проникнет в сумрачные недра…
Луна косит свой мёртвый глаз,
на царство, ждущее свободы…
Когда закон издаст указ,
– Любовь разрушит эти своды…
А дождь кидает струи вниз,
он моет крыши и «колючку…»[2 - «Колючка» – запpетная зона ИТК (Исправительно Трудовая Колония)]
Лишь голубь, прыгнув на карниз,
глядит на пишущую ручку…
Эй, голубь, дай скорей ответ,
Когда увижу миг свободы?
Когда скажу семье: «Привет»,
и позабуду все невзгоды?
От стука капель в душе грусть,
Твой образ виден сквозь решётку…
Придёт Бессонница и пусть,
по нервам хлещет, словно плёткой…
Судьба, как детский паралич,
сковала жизнь большой утратой…
Промчится за окном «Москвич»,[3 - «Москви?ч» – советский и российский автомобильный завод. Предприятие выпускало автомобили марок «КИМ» и «Москвич». В разные годы носил названия: С 1930 по 1939 год Московский автосборочный завод имени КИМ. С 1939 года до Великой Отечественной войны Московский автомобильный завод имени КИМ. С 1945 по 1968 год Московский завод малолитражных автомобилей (ЗМА или МЗМА). С 1968 до 1992 год Автомобильный завод имени Ленинского комсомола (АЗЛК). С 1992 до 2010 года ОАО «Москвич».]
поздравит, может, с круглой датой…
22.08.1994.
3. «Кайф»
«В моей дорожной аптечке имелось одно превосходное болеутоляющее средство, сильный препарат опиума, – прибегать к нему я позволял себе очень редко, и моей воздержанности часто хватало на несколько месяцев; оглушающее это снадобье я принимал только при нестерпимо мучительных физических болях.
Для самоубийства оно, к сожалению, не годилось, много лет назад я убедился в этом на собственном опыте. Однажды, в пору очередного отчаянья, я проглотил изрядную дозу этого препарата, достаточную, чтобы убить шестерых, но меня она не убила.
Я, правда, уснул и пролежал несколько часов в полном забытьи, но потом, к ужасному своему разочарованию, проснулся от страшных спазмов в желудке, извергнул с рвотой, не вполне придя в себя, весь принятый яд и снова уснул, чтобы окончательно проснуться лишь в середине следующего дня – отвратительно трезвым, с выжженным, пустым мозгом и почти начисто отшибленной памятью.
Никаких других последствий, кроме периода бессонницы и изнурительных болей в желудке, отравление не имело. Это средство, стало быть, отпало.
Но моё решение приняло теперь вот какую форму: если дела мои снова пойдут так, что я должен буду прибегнуть к своему опиумному снадобью, мне разрешается заменить это короткое избавленье избавленьем большим, смертью, причем смертью верной, надёжной, от пули или от лезвия бритвы.
Теперь положение прояснилось; ждать своего пятидесятилетия, как остроумно советовала брошюрка, надо было, на мой взгляд, слишком уж долго, до него оставалось ещё два года. Не важно, через год ли, через месяц ли или уже завтра – дверь была открыта…»
© Герман Гессе («Степной Волк»)
Размытый мутным кайфом взгляд,
внял созерцания обряд,
и кровоточа, взвёл назад,
свой взор на наш карманный яд…
Забытых трав, весёлый нрав,
контрольной кровью взмок рукав…
