Побег авторитета (сборник)

Москва, Наши дни. Следственный изолятор Матросская Тишина

Открыв массивную дверь следственного изолятора, я прошел к первому КПП и протянул дежурному свое адвокатское удостоверение. Дежурный молча взял коричневые «корочки» и, внимательно посмотрев на фотографию, сверив ее с моим лицом, тотчас вернул обратно. Он кивнул мне и нажал какую-то кнопку. Раздался зуммер звонка, и вторая дверь открылась. Я стал медленно подниматься на пятый этаж.

Спецблок, где находился мой новый клиент, располагался на пятом этаже знаменитого следственного изолятора Матросская Тишина. Точнее, это был уже не спецблок, а автономный изолятор, именуемый изолятором номер четыре. Здесь содержались наиболее опасные преступники, чаще всего бандиты, киллеры. Но иногда среди них попадались и люди, проходящие по менее тяжким статьям.

Держали здесь и банкиров, уличенных в мошенничестве, и высокопоставленных госслужащих, замеченных в должностных преступлениях или хищениях. Конечно, условия содержания в спецблоке были жесткими, но в смысле быта – гораздо лучше, чем, скажем, общак на той же Матроске, где в камере находилось по 90 – 120 человек. В спецблоке же в камерах находилось не больше шестнадцати-восемнадцати.

Поднявшись на пятый этаж, я протянул свое удостоверение другому дежурному. Тот раскрыл его и в небольшой блокнотик, напоминающий чековую книжку, стал аккуратно вписывать мою фамилию и номер удостоверения. Затем он с помощью линейки оторвал использованную часть листочка и протянул мне удостоверение, тут же нажав на кнопку. Опять раздался знакомый зуммер звонка, и еще одна дверь открылась.

Я попал в длинный коридор, застеленный коричневым линолеумом, и пошел вперед. На дверях кабинетов висели таблички с надписями: «Спецчасть», «Замначальника учреждения по режиму», «Оперчасть» и другие. Наконец, я подошел к еще одной двери, на которой висел небольшой звонок. Я нажал на кнопку. Дверь моментально открылась. Я знал, что этой дверью управляли изнутри.

Очутившись в небольшой приемной, в которую выходило несколько дверей, я подошел к маленькому окошку и постучал. Окошко открылось. Знакомая дежурная спецблока, увидев меня, приветливо улыбнулась и сказала:

– А что это вы сюда пришли? Вашего клиента три дня назад освободили. Разве вы не знаете?

Я протянул ей свое удостоверение и разрешение, полученное у следователя, и ответил:

– Я тут по другому клиенту.

Женщина взяла листок и внимательно прочла написанное. Затем она придвинула к себе большой ящик, в котором находилась картотека заключенных, точнее, арестованных. Ловким движением она вытащила из ящика одну из карточек.

– Так он же с вашим бывшим в одной камере сидел, – сказала она тихо.

Я кивнул.

– Может быть, – ответил я, сделав вид, что для меня это сообщение является неожиданностью, хотя моего нового клиента «сосватал» мне именно мой знакомый банкир, которого я благополучно освободил под залог три дня назад.

– Возьмите свои документы, – сказала женщина, вписав в разрешение номер карточки.

Взяв листок вызова заключенного, я направился к другой двери и снова позвонил. Решетка медленно открылась. Я просунул в окошко свое удостоверение и листок вызова заключенного. На сей раз дежурным оказался мужчина в форме капитана. Он быстро просмотрел документы и сказал:

– Вам придется подождать.

Я сел на один из стульев, стоящих вдоль стены. Машинально я взглянул на часы и прикинул: сейчас около двенадцати, обед начинается в час. Самое главное, чтобы провели до этого времени. Если не успею, то пиши пропало, можно уходить и появляться не раньше половины третьего…

Московская городская прокуратура, двумя часами ранее

Вывеска на четырехэтажном особняке гласила, что в этом здании находится отдел Московской городской прокуратуры по расследованию бандитизма и заказных убийств. В этом здании я бывал не раз. Как-то получилось, что в последнее время моими клиентами занимался именно этот департамент городской прокуратуры.

Предъявив удостоверение дежурному милиционеру, я поднялся на второй этаж. Мне нужно было найти следователя, который вел дело моего подзащитного.

Проходя по длинному коридору, я внимательно читал таблички с фамилиями владельцев кабинетов. Наконец я увидел надпись: «Грунева Светлана Николаевна, старший следователь по особо важным делам». Сюда мне и нужно!

Я подошел к двери, слегка приоткрыл ее и постучал. В кабинете за письменным столом сидела женщина лет тридцати двух – тридцати пяти, которая внимательно смотрела на экран монитора. Стол был завален многочисленными папками. В стороне от стола стояло несколько стульев, сбоку – массивный сейф, на котором также была навалена груда запылившихся папок.

– Я по делу Антона Рубашкина, – сказал я, представившись.

– И кто же вас нанял защищать этого ореховского авторитета, если не секрет? – спросила следователь.

Я уже привык к таким вопросам и прекрасно знал, что многие следователи, особенно ведущие бандитские дела, интересуются, кто приглашает адвокатов к их клиентам.

– Какой-то родственник. Мы же документы у них не проверяем. Нам деньги платят – мы ордера выписываем и идем на защиту. А кто он, кем приходится клиенту – нам это все равно…

– И с чего вы начнете? У него уже был адвокат, а потом неожиданно отказался от ведения дела. Мы хотели предоставить бесплатного адвоката. Вы же знаете, по каким статьям он обвиняется…

Я отрицательно покачал головой. Следователь назвала несколько статей. Я быстро расшифровал номера: бандитизм, заказные убийства, хранение оружия.

– А сколько эпизодов по убийствам? – поинтересовался я.

Следователь открыла какую-то папку и стала листать ее.

– Четыре или пять. Короче, тут по всей его команде…

Я вопросительно посмотрел на следователя, сделав вид, что не понимаю ее.

– Ну, по их группировке, – поправилась следователь, – сорок томов уголовного дела. С какого тома начнете? – Она придвинула ко мне несколько увесистых папок.

– Нет, – улыбнулся я, – сегодня я никакого дела читать не буду. Сегодня я хотел бы получить у вас разрешение на встречу и познакомиться с клиентом.

– Ну что же, пожалуйста, – кивнула следователь. – Вообще-то по вашему Рубашкину пять или шесть томов, остальное касается группировки.

– А можно узнать, где он сидит? – спросил я.

– Как где? В спецблоке в Матросской Тишине. А вы что, не знали этого? – удивилась следователь.

– Нет.

– Странно… Обычно родственники, которые приглашают адвокатов, ставят их в известность, где находится их подзащитный. И все же хотелось бы знать, кто у Рубашкина родственники?

– Родственники? – переспросил я. – То ли двоюродный брат, то ли троюродный…

Конечно, я лукавил. Никакого родственника у Рубашкина не было, а был мой старый клиент, бизнесмен, точнее, банкир, Илья Семенков, сидевший в одной камере с моим теперешним клиентом. Попав в камеру, где сидят бандиты и киллеры, мой банкир в их общество, конечно же, не вписался. И, как он мне объяснял, на него пошли сплошные наезды – то он не так сделал, здесь не по понятиям, и так далее. Наехали на банкира одновременно четыре человека, весьма авторитетных. И неизвестно, чем бы это все кончилось, если бы не Антон, который заступился за него.

Он убедил братву, что не следует обижать человека, первый раз попавшего в камеру и не знающего ее порядков, не по-людски это будет, не по понятиям. Братва его уважала и не стала с ним связываться. После этого банкир посчитал, что он просто обязан помочь Антону. Помимо перевода на лицевой счет Рубашкина, банкир организовал ему и защиту, хотя тот, как мне объяснял банкир, всячески отказывался от защитника. Но банкир настаивал… так я попал в это дело.

Вскоре я покинул здание прокуратуры с оформленным разрешением. Я сел в машину и плавно двинулся с места, бросив взгляд в зеркало заднего вида, нет ли за мной «хвоста». Уж очень часто в случаях, связанных с такими делами, следователь сообщает о появлении нового адвоката оперативным работникам, а те в свою очередь устанавливают негласную «наружку» за адвокатом: а вдруг тот выведет на сообщников преступника?

На сей раз никакая машина за мной не тронулась. «Ну что же, – подумал я, – пора ехать в Матроску…»

СИЗО Матросская Тишина, следственный кабинет. Спустя два с половиной часа

Я сидел в следственном кабинете и оглядывался вокруг. Да, за несколько лет тут произошли значительные изменения. Следственные кабинеты, где с арестованными работали следователи и адвокаты, были более-менее приличными. Стены были перекрашены в светлые тона. Скромная, но вполне современная мебель – стол с двумя стульями, намертво прикрепленные к полу, в стороне – вешалка, на стене – несколько кнопок, одна для вызова дежурного, на другой, красного цвета, было написано «Тревога». «Интересно, – подумал я, – бывают такие случаи, когда приходится пользоваться этой кнопкой?»

Уже более сорока минут я находился в здании следственного изолятора, а моего клиента еще не привели. До половины первого оставалось несколько минут.

Неожиданно дверь открылась, и в кабинет вошел мужчина в камуфляжной форме. Это был конвоир. За ним вошел парень высокого роста, в спортивном костюме «Адидас». Я внимательно посмотрел на него. На вид парню было лет тридцать пять – тридцать восемь, крепкого телосложения, темноволосый, овальное лицо с массивными щеками, крепкие руки.

Конвоир протянул мне листок.

– Рубашкина Антона вы вызывали? – спросил он.

– Я, – кивнул я головой и подумал: «Будто не знаешь!» После этого я взял листок и расписался.

Конвоир замялся:

– У нас сейчас обеденный перерыв…

– Я знаю, – ответил я. – Раньше двух мы вряд ли закончим.

Конвоир кивнул и вышел из кабинета.

Клиент подошел к столу и сел на стул, молча посмотрев на меня.

– Надеюсь, вы понимаете, от кого я пришел, – начал я.

Парень продолжал смотреть на меня и ничего не ответил. Тогда я пригнулся к нему и на ухо прошептал фамилию банкира. Парень улыбнулся и кивнул.

– Да, он говорил мне про вас, – сказал он. – Вообще-то я вас узнал сразу, – неожиданно добавил он. – Вы же написали книгу про Сильвестра? Про Сергея Тимофеева?

– Да, я.

– Читал я вашу книгу.

– И как?

Парень пожал плечами:

– Ну, не все же там было так на самом деле.

– А ты считаешь, – перешел я на «ты», – что можно было написать все как было?

– Нет, не считаю. К тому же о многих событиях вы не рассказали. Наверное, не знали…

– После того как была написана книга, я встречал многих людей, особенно коммерсантов, которые хорошо знали Сильвестра. И мне тоже говорили, что я многого не учел. Набрался материал на вторую книгу.

– А сейчас дело мое почитаете, – сказал Антон, – глядишь – у вас новая книга появится!

Я пожал плечами:

– Сейчас нет времени книги писать – работы много.

– А что, у вас сейчас много клиентов?

– Ты не волнуйся, – улыбнулся я, – на тебе это никак не отразится.

– Нет, я не волнуюсь. Я вообще считаю, что мне сейчас адвокат не нужен.

– Интересно, почему же?

– Да что тут непонятного? Статья по бандитизму, четыре эпизода по убийствам… Думаю, лет двадцать – двадцать пять мне гарантировано. Так что мне никто в этом деле не поможет.

Антон достал из бокового кармана пачку сигарет, зажигалку, закурил и уставился в окно.

– Как там, на воле? – спросил он.

– Ничего, погода нормальная. А ты сколько под следствием?

– Да уже два с половиной года сижу. И еще, может быть, год-полтора просижу.

– Почему ты так считаешь?

– Пока суд назначат, потом суд отложат… В общем, сами понимаете – канитель долгая.

– Откуда такая уверенность?

– Тут пацанов из других бригад судят, так некоторые по три, по четыре года сидят в клетке.

Я понимающе кивнул:

– Ладно, Антон… Ничего, что я с тобой на «ты»?

– Нет, все нормально, – улыбнулся Рубашкин.

– Давай сделаем так. Я почитаю несколько томов твоего дела, потом приду к тебе, и мы начнем готовить позицию защиты. Что ты думаешь по этому поводу?

– Делайте как хотите, мне по барабану. А когда вы в следующий раз придете?

– Может быть, дней через пять. За это время я дело прочитаю.

– Почитайте. Там много всего написано. Некоторые эпизоды – аж 94-й год, попадают…

– Хорошо. – Я поднялся. – Может, тебе что-то на волю передать нужно? Ты скажи.

– Никому ничего передавать не надо. Никого у меня нет.

Я вышел на улицу. Сел в машину и задумался. Сейчас мне нужно было ехать к другому следователю по другому делу. Я достал записную книжку, вытащил из бардачка мобильный телефон и стал набирать номер следователя. Но никто не отвечал. Что же мне делать? Полдня свободного времени. А может, мне стоит вернуться в прокуратуру и начать изучать новое дело? Дозвонюсь до следователя позже.

Я открыл страницу, где был записал телефон Груневой, и набрал номер.

– Вас беспокоит адвокат… Я был у вас сегодня днем, – произнес я. – Хотел бы подъехать к вам, почитать дело.

– Конечно, никаких проблем, приезжайте!

И вот я в кабинете следователя, в руках – первый том дела, по которому мне предстояло быть адвокатом…

В прокуратуре я пробыл больше трех часов. За это время я ознакомился с четырьмя томами уголовного дела.

К вечеру я вернулся домой усталый, поужинал и, усевшись в удобное кресло, достал небольшой блокнот, в котором делал заметки, читая уголовное дело. Открыв его, я мысленно стал прокручивать в голове события, развернувшиеся некоторое время назад. Похоже, эта история еще не кончилась…

Большой серебристый «Мерседес» с овальными фарами медленно парковался возле косметического салона на Кутузовском проспекте. Следом за «пятисотым» «Мерседесом» на расстоянии десяти метров почти синхронно двигался черный тонированный джип «Лексус».

«Мерседес» остановился у входа в салон, передняя дверца открылась, и оттуда вышел грузный мужчина лет тридцати пяти – тридцати семи, одетый в черный пиджак, черную водолазку и черные брюки. Короткая стрижка, мощная шея, круглое лицо говорили о том, что мужчина в прошлом занимался спортом.

Действительно, в далеком прошлом Вениамин Чижов был неоднократным чемпионом страны по боксу, завоевывал спортивные титулы и награды. Но спортивная карьера его после небольшой травмы неожиданно закончилась, и, не найдя себе места в жизни – от тренерской работы Чижов отказался, – он выбрал путь криминалитета.

Сначала он был боевиком одной из группировок на севере столицы, добился должности бригадира, а затем, путем сложных интриг, стал криминальным авторитетом одной из группировок северо-востока Москвы. Теперь он был более известен в определенных кругах не как Вениамин Чижов, а по своей кличке – Чиж.

Выйдя из машины, Чиж вытащил из кармана мобильный телефон фирмы «Сименс» – серебристый изящный аппарат, который был настолько мал, что почти не заметен в его руке. Поднеся телефон к уху, Чиж стал кричать:

– Алло, говорите громче! Не слышно ничего!

Чиж резко повернулся в сторону «Лексуса», из которого уже вышла охрана, состоящая из четырех крепких ребят, и грозно взглянул на одного из них.

– Что ты мне левую мобилу подсунул, Боксер?! – раздраженно закричал он.

Парень по клички Боксер даже съежился от неожиданности.

Чиж снова поднес мобильник к уху. Но тут он неожиданно будто споткнулся и, выронив телефон из ладони, медленно стал наклоняться в сторону машины…

Охранники, стоящие сзади, сразу даже не поняли, в чем дело. Но, подойдя ближе, один из ребят произнес:

– Да он же убит!

Боксер закричал:

– Что стоите! Везите быстро его на больничку!

Но повернув голову своего шефа, Боксер увидел на виске Чижа небольшую темно-красную дырочку, из которой тонкой струйкой вытекала кровь. Было ясно, что мобильный звонок был лишь поводом для того, чтобы вытащить из салона автомобиля жертву…

Боксер схватил своими руками голову Чижа и сказал:

– Мы найдем этих гадов. И разберемся с ними. Я тебе слово даю.

Но Чиж его не слышал…

Парень, одетый во все черное, сидел на чердаке дома, расположенного напротив косметического салона, к которому только что подъехал серебристый «Мерседес». Медленно опустив винтовку с оптическим прицелом, парень взял лежащий рядом бинокль и, поправив черную шапочку, натянутую на лицо, внимательно всмотрелся в лежащее на тротуаре тело.

Было четко видно, куда вошла пуля. Охрана, которая окружила своего босса, со стволами в руках, озиралась по сторонам, стараясь прикрыть тело Чижа, хотя это было уже ни к чему.

Парень на чердаке улыбнулся. Затем положил бинокль рядом с винтовкой, аккуратно прикрыл их заранее приготовленными старыми газетами и тряпками. Выпрямившись, он снял перчатки, отбросил их в сторону и не спеша стал спускаться по лестнице.

Медленно подошел к двери подъезда и посмотрел, нет ли кого подозрительного на улице. Но во дворе не было ни души. Только фонари тускло освещали двор и арку, которая вела на Кутузовский проспект.

Парень осторожно открыл дверь, вышел из подъезда и, оглядываясь, направился в сторону арки. Но тут он увидел, что справа от арки стоит милицейский «газик» с откинутым капотом. У машины стояли два милиционера. Один копался в моторе, другой молча курил, глядя на парня.

– Молодой человек, – обратился милиционер к парню, – одну минуточку!

Парень повернулся и побежал обратно к подъезду.

– Стоять! – кричал вслед милиционер.

Через несколько секунд парень скрылся в темном подъезде. Но туда уже бежали милиционеры…

В шесть часов вечера у Бутырской тюрьмы народу почти не было. Только у служебного выхода на Новослободской улице стояли две машины – джип «Мерседес» и «БМВ» 525-й серии.

В одной из машин сидел я, ожидавший, что сейчас должен выйти на свободу мой клиент, Владимир Сухоруков. Во второй томились закадычные дружки Сухорукова, которые также ждали появления своего шефа.

Мой клиент Володя Сухоруков в прошлом был бандитом. В середине 90-х годов он привлекался по 148-й статье (вымогательство). Тогда Сухоруков просидел в СИЗО почти два года под следствием, затем потерпевшие забрали заявление, и его дело было прекращено. Выйдя на свободу, Володя решил, как он говорил, «вымогаловом» больше не заниматься – зачем себя подставлять, когда можно бабки срубить гораздо проще.

Тогда Володя решил заняться бизнесом. Пройдя тюремную стажировку в Бутырке, он знал, что самый эффективный и быстрый бизнес – это – «кидалово». Теперь Сухоруков снял себе офис в центре города, своих братанов перевел в роль охранников и стал проворачивать сделки по одной и той же схеме. Найдя лоха, Володя заключал с ним контракт, обязательно все оформлял письменно в договоре, а затем кидал коммерсанта, ссылась то на форсмажор, то на другую причину. Когда кредиторы с помощью своих «крыш» наезжали на Сахорукова, то он им советовал обращаться в арбитражный суд.

Некоторые кредиторы заинтересовывали правоохранительные органы, и тогда Сухорукова «закрывали» в СИЗО по мошенничеству. Но на этот случай у него была отработана другая схема – он частично возращал деньги лоху взамен на то, что ему меняли меру пресечения. Он объяснял коммерсантам и следователям, что только на свободе может собрать и вернуть долги. Такая схема действовала надежно. Вот и сейчас его очередной раз выпускали под подписку о невыезде.

Время от времени я поглядывал на часы. Из второй машины вышел парень крепкого телосложения и, подойдя к мне, поинтересовался:

– Может, сегодня Вована не выпустят? Или завтра?

– Нет, должны сегодня, – коротко ответил я. – Обещали. Я уточнял.

Нет ничего приятнее для адвоката, чем процедура освобождения клиента. Пускай даже это освобождение связано с изменением меры пресечения – все равно это успех адвоката.

Минут через десять двери служебного входа Бутырского изолятора открылись, и оттуда появился крепкий парень, одетый в спортивный костюм, в кроссовках, коротко стриженный. Увидев меня, он заулыбался.

Я подошел к парню, поздоровался и похлопал его по плечу, поздравив с освобождением. Тотчас из джипа выскочили четверо друзей Владимира, члены его бригады, и, подбежав к своему шефу, стали обниматься и целоваться с ним. После этого Володя Сухоруков уже собрался сесть в машину, как неожиданно о чем-то вспомнил и постучал себя по голове. Он вновь подошел ко мне.

– Еще раз благодарю вас, – произнес он, – за мое освобождение.

– Не стоит, – улыбнулся я. – Все было сделано в рамках закона. И потом, дело еще не закрыто, а только изменена мера пресечения…

– Ничего, с вашей помощью мы и дело закроем! Я уверен в этом. – И Сухоруков вытащил из кармана куртки одного из своих помощников конверт и протянул мне.

Я молча взял конверт и положил в карман, кивнув в знак благодарности.

– Да, я вот еще что хотел сказать, – заговорил Володя. – Со мной в камере паренек один сидел, правильный такой. Он обвиняется в заказном убийстве, но он говорит, что он не киллер. И у него к тому же нет никого – ни родственников, ни друзей. Ему нужен адвокат. А я ему пообещал вас. Можете ему помочь?

Я пожал плечами. Володя Сухоруков, подойдя к стоящей рядом машине, вытащил свою куртку и снова достал из кармана пачку стодолларовых купюр. Отсчитав какую-то сумму, он протянул деньги мне.

– Этого хватит, чтобы оформить документы для его защиты?

Я кивнул.

– А фамилия-то его как? – спросил я.

– Запишите, Леднев Николай.

– А кто дело ведет?

– Центральная прокуратура. А может, и УВД, черт его знает…

– Ладно, – сказал я, – разберемся.

Вернувшись после встречи своего освобожденного клиента домой и легко поужинав, я решил посмотреть какой-нибудь фильм. Подвинул к себе ящичек, где у меня лежали диски, и стал перебирать их. Остановился я на фильме «Однажды в Америке». Хотя я его неоднократно смотрел, но этот фильм расслаблял меня, давая возможность поразмышлять. Я вставил диск в проигрыватель и включил воспроизведение. После этого я подошел к бару, решив выпить чего-нибудь легкого. Выключив два мобильных телефона, я достал бутылку джина «Гордон», плеснул в стакан немного, разбавил тоником, выжал немного лимонного сока и добавил чуть-чуть ликера «Киви», бросив в стакан кусочек льда, и развалился в кресле. Стал следить за развитием событий на экране телевизора.

Было около половины первого ночи. До окончания фильма оставалось почти два часа. Я даже немножко вздремнул, но неожиданно запищал пейджер. Я взял его и посмотрел на экран. «Включи мобильный телефон!» – было написано на экране.

Я тут же взял мобильник.

– Добрый вечер, – услышал я взволнованный голос. – Я от Алексея Михайлова звоню. Алексея «приняли».

– Где, кто?

Первой моей мыслью было, что его задержали в той гостинице, где сегодняшним вечером проходила встреча. Я назвал гостиницу.

– Там? – спросил я.

– Нет, в другом месте. Он сейчас в сорок шестом отделении милиции находится. Вы можете приехать?

– Конечно, могу. А где это отделение?

– На Ордынке.

Вскоре я несся на Ордынку.

– С Алексем Михайловым я был знаком около года. Порекомендовал меня ему знакомый коммерсант Григорьев. Тогда он мне представил Михайлова как руководителя частной охранной структуры. Но на самом деле Михайлов был владельцем нескольких коммерческих структур и охранной фирмы, впрочем, никаких официальных должностей в этих структурах он не занимал. Даже в ЧОПе он оформлен простым охранником. Я понимал, что светиться он не хотел, а охранником оформился, чтобы официально носить оружие. Михайлов был близко и хорошо знаком с московскими криминальными авторитетами и пользовался у них большим уважением. Я предполагал, что на самом деле Михайлов руководил ОПГ или бригадой.

Он сразу заключил со мной соглашение об обслуживании, причем копию нашего договора постоянно возил с собой, затем на основании этого договора я выдал ему персональную карточку адвокатской защиты, в которую были вписаны моя фамилия и телефоны. Кроме того, по условиям нашего договора я ежемесячно выписывал на его имя ордер, который, в свою очередь, возил постоянно я, и, кроме того, он передал еще один мобильник, который у меня был включен даже ночью. Пару раз я выезжал ночью, когда у Алексея были проблемы – один раз с гаишниками, другой раз и с ОМОНом, который устроил шмон в одном из ночных клубов. Каждый раз все проблемы решались легко. Но мне казалось, что Алексей ожидает более серьезных неприятностей. Похоже, они наступили.

«Но у меня же с собой нет никаких документов! – подумал я. Вернее, мои документы всегда при мне, а ордера нет, даже чистого бланка! Единственное, что я могу, – узнать, в чем дело, в связи с чем задержали Алексея».