Вдруг вынырнув из-за куста,
Вцепилась ей в репей хвоста!
В последний раз собравшись с силой,
Рванулась добрая кобыла,
Влетела на скрипучий мост,
Чертям оставив серый хвост[17 - Перевод С.Я.Маршака.]…
Итак, Тэм спасся, но кусок хвоста его кобылы остался в руке у ведьмы.
Рисунок 34. Нэнни Ди отрывает хвост кобыле Тэма. Иллюстрация Джона Фэда к поэме Р.Бернса «Тэм О’Шентер»
Сегодня мы можем лишь гадать, почему «Джок Старая Белая Шляпа» дал лучшему из своих судов такое имя. На этот счёт высказываются разные предположения – от склонности судовладельца к мрачной иронии до откровенного наглого вызова конкурентам, т.е. Томпсону и его «Абердин Лайн» или компаниям, переходившим на пароходы. Наиболее правдоподобную, на мой взгляд, версию изложил советский писатель Иван Антонович Ефремов – автор прекрасной полудокументальной-полухудожественной повести о клипере «Катти Сарк» (1942 – 43 гг):
«Внезапно острое воспоминание как молния вспыхнуло в мозгу. Джон Виллис понял, откуда появилось у него представление о скользящем полете. 40 лет назад он видел картину художника – он давно забыл какого, – изображающую молодую ведьму из поэмы Бернса – Нэн Короткую Рубашку. Вызывающе смеясь, лукавая и желанная, юная женщина неслась в беге-полёте над вереском и кочками шотландских болот, ярко освещённая ущербной луной. Её обнаженная левая рука была поднята вверх и изогнута, словно лебединая шея, а правая легко отведена в сторону. Тонкая рубашка, ниспадавшая с плеч, короткая, как у выросшего из нее ребёнка, открывала во всю длину сильные стройные ноги. В круглом лице и изгибе широких бедер художник сумел отразить ненавязчивую порочность, напоминавшую, что эта красивая не по-английски девушка, настоящая дочь Шотландии, все же… ведьма!
Картина впервые разбудила у юного Джона Виллиса сознание сладкой и тревожной привлекательности женщины. Образ юной Нэн Короткой Рубашки накрепко запечатлелся в памяти, связанный с ожиданием неопределенных чудес будущего. И только самому себе сознавался гордый судовладелец, что ему пришлось позже встретить похожую на ту Нэн девушку. Простая служанка из горной шотландской деревни, она не могла быть женой, подходившей чопорной семье молодого Виллиса. Стыдясь своей любви, Джон грустно вздыхал, так и не признавшись насмешливой и смелой девушке. Все давно миновало, … но в потаенных уголках души заносчивого богача продолжало жить сожаление о сладостном и запретном образе Нэн, сливающемся с утраченной любовью к Джэн.
И сейчас, слегка взволнованный воспоминаниями прошлого, Джон Виллис решил, какое имя больше всего подходит его будущему кораблю.
Нэн Короткая Рубашка! Быстрая, как ветер, прекрасная и своенравная! И его клипер будет носиться по океанам в легком беге-полете юной ведьмы!
Джон Виллис довольно ухмыльнулся, но тут же сообразил, что имя ведьмы, данное кораблю, вызовет недоумения и нарекания. Что ж, у него хватит воли отстоять свое, но все же лучше назвать клипер просто "Короткой Рубашкой" – "Катти Сарк", без имени Нэн. Носовая фигура, деревянная статуя под бушпритом, будет изображать Нэн Короткую Рубашку. Он позаботится, чтобы ее сделали похожей на ту самую Нэн-Джэн…»
Первоначальный эскиз женской фигуры для форштевня «Катти Сарк» сделал сам Геркулес Линтон. На его карандашном рисунке запечатлена летящая Нэнни Ди – в вытянутой вперёд левой руке она, как описано в поэме Бернса, держит обрывок лошадиного хвоста. Окончательный вариант деревянной скульптуры был великолепно выполнен резчиком из Блэкуэлла Ф.Хеллером. Ниспадающий складками подол сорочки Нэн получился в результате довольно длинным: он постепенно переходил в выдвинутую вперёд часть волнореза штевня и придавал ведьме весёлого нрава обличие едва ли не древнегреческой богини. Нагая грудь не ослабляла, а скорее даже усиливала это впечатление, и разве что пресловутый хвост в руке напоминал, кто она на самом деле ( фермера О’Шентера изобразили скачущим верхом на украсившем бушприт барельефе). К несчастью, не только эта рука, но и голова красотки неоднократно утрачивались потом во время штормов: правда, они немедленно восстанавливались, но делаемые уже другими скульпторами копии всё больше и больше уступали оригиналу.
Рисунок 35. Копия последнего варианта скульптуры Нэн Короткой Рубашки, украшающая сегодня нос клипера (оригинал этой скульптуры находится в коллекции корабельных носовых фигур музея "Катти Сарк" в Гринвиче).
Cutty Sark Greenwich, London. By Pastor Sam, CC BY 3.0, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=52519904 (https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=52519904)
Восхищённый работой Хеллера холостяк Виллис не только щедро оплатил её, но и заказал мастеру ещё несколько – правда, не таких больших – изображений обнажённых женщин.
А вот Скотту и Линтону – непосредственным строителям «Катти Сарк» – повезло меньше. С одной стороны, «старина Джок» настоял на применении самых высококачественных материалов – особо прочного железа (для остова), тех же индийского тика (для обшивки в надводной части) и горного вяза (в подводной). Ненавистная «Белой Шляпе» сосна, притом красная и отлично выдержанная, пошла только на рангоут. С другой стороны, необходимая для закупки всего этого и оплаты работ сумма даже такому не стеснённому в средствах джентльмену представлялась, похоже, чересчур обременительной. В контракте, который он, изрядно поторговавшись, заключил, оговаривалась стоимость проекта в 16 150 фунтов стерлингов. Позже выяснилось, что этих денег недостаточно для полной реализации замысла заказчика: один лишь корпус обошёлся судостроителям в 17 фунтов за 1 регистровую тонну, т.е., с учётом объёма не только грузового пространства, в 16 570 фунтов[18 - Цифры затрат на постройку «Катти Сарк» приводятся по документальной эпопее Ж.Блона «Великий час океанов» (Том 1, часть 3 – «Индийский океан», М, «Славянка», 1993).] . Владельцам верфи ничего не оставалось, как компенсировать разницу из собственного кармана. Спущенный на воду 22 ноября 1869 г корпус не был ещё ни оборудован внутри, ни снабжён рангоутом, такелажем и парусами, а Скотту и Линтону уже стало нечем платить рабочим! Их предприятие обанкротилось и вышло из дела, и «старине Джоку» пришлось-таки дополнительно раскошелиться: он поручил доработку и оснащение «Катти Сарк» клайдскому корабелу Денни Броссу.
Рисунок 36. Геркулес Линтон, инженер-судостроитель. Фотография
Принятый, в конце концов, Виллисом парусник ни в коем случае не являлся копией – ни «Фермопил», ни «Твида», ни какого-либо иного судна. Он был по-настоящему уникален и по проектным характеристикам не уступал ни одному из эксплуатировавшихся на момент завершения его строительства клиперов, а в некоторых аспектах превосходил их все (включая «Фермопилы», не говоря уже о «Твиде»). Но и полный профан в корабельных науках, если он обладал хотя бы минимальным эстетическим чувством, при виде «Катти Сарк» останавливался и, по выражению того же А.Макаревича, «преклонял главу перед красотой». Помимо статуи Нэн, глаз радовали две опоясывавшие по бортам чёрную, цвета смолы, надводную часть и воспроизводившие изгиб (седловатость) главной палубы продольные линии тонкого листового золота. Такое же золото покрывало сверху буквы выложенных «дугой» на корме слов “CUTY SARK” и “LONDON” (порт приписки судна), узор, имитировавший сплетение лавровых гирлянд (далеко не прозрачный намёк на предвкушаемое хозяином будущее клипера) и основное кормовое украшение – вырезанную из дерева «Звезду Индии». Последнюю кольцом окружала надпись «Небесный свет указует нам путь», а снизу позолоченную композицию завершал персональный вензель Виллиса – латинская буква W среди лучей восходящего солнца.
Рисунок 37. «Звезда Индии» и вензель Виллиса на корме «Катти Сарк».
На обрамляющем вензель изображении ремня – девиз: “Where there is a will is a way” (пословица: «Где есть воля, там есть способ сделать»; аналогична по смыслу русской поговорке «Было бы желание…»).Слова «will» и «is» («воля» и «есть»), идущие одно за другим, образуют вместе фамилию судовладельца – Willis.
The stern of Cutty Sark, showing the Willis logo. By Les Chatfield from Brighton, England – Cutty sark stern. Uploaded by oxyman, CC BY 2.0, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=7059480
Но впечатляющая наружность – это одно, теоретические прикидки и математические расчёты – другое, а поведение судна в конкретных условия плавания – и вовсе третье. Как проявит себя только-только «вышедшая из колыбели» «Катти Сарк» в реальном чайном рейсе? Сможет ли одолеть уже «крещённые морем» и получившие заслуженное признание «Фермопилы»?
Глава 4. Рейс с невероятным финалом
Не сдаёмся, не даём
Мы себя сломить,
Не сдаёмся, не сдаём,
Нам надо победить.
(Джим Ли, рок-группа Slade)
В тот самый год, когда корпус «Катти Сарк» впервые коснулся воды, произошло событие, предвещавшее новую «революцию» на океанских торговых маршрутах. Был открыт Суэцкий канал, укоротивший путь в Азию минимум на 3000 миль (с учётом лавирования и отклонений от прямого курса в поисках ветра – на целых 7 тысяч). Средиземное море соединилось с Красным, а через него – с Индийским океаном, и отпала необходимость огибать мыс Доброй Надежды. Большие парусники без механического двигателя не могли ходить этим каналом, и им стали пользоваться только пароходы.
С сокращением маршрута стал меньше и расход угля. Если добавить к этому традиционное преимущество судов с машинами – способность ходить по расписанию при любых ветрах, отсутствие необходимости «ждать у моря погоды» – то понятно, что интерес предпринимателей к таким судам резко возрос. Как писал Жорж Блон в своей книге об истории мореплавания в Индийском океане, «в 1869 г пробил последний час чайных гонок – в тот год француз Фердинанд де Лессепс сделал первый удар киркой на строительстве Суэцкого канала».
Комментарий профессора Эрика Гроува:
«Это дорого, ставки достаточно высоки, но это под силу новым машинам, установленным на пароходах, даёт пароходам сравнительные преимущества на определённых маршрутах, но не на всех. Остаётся ещё много места для парусников и особенно для клиперов».
Как известно, в англоязычных странах первое плавание судна принято называть «девичьим» (maiden voyage). Для «Катти Сарк» оно было таковым почти в прямом смысле слова, и не только из-за её женского имени. Перед выходом своего клипера в море Джон Виллис волновался не меньше, чем отец юной леди, впервые в её жизни собирающейся на бал. «Старина Джок», конечно, хотел получить премиальную надбавку за победу в чайной гонке (10 шиллингов за каждую тонну груза), но намного сильнее одолевала его мечта, о которой говорилось ранее: войти в историю в качестве человека, явившего миру подлинную «королеву морей».
Рисунок 38. Джон Виллис на панораме лондонских Доков (выставка на борту корабля-музея «Катти Сарк»).
Фрагмент изображения: Cutty Sark, King William Walk, Greenwich, London SE10 9HT
By Karen Roe from Bury St Edmunds, Suffolk, UK – Cutty Sark 26-06-2012Uploaded by Oxyman, CC BY 2.0, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=22373885 (https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=22373885)
Тогда, в 1870 г, бесспорным фаворитом предстоявшего состязания были «Фермопилы», но нельзя сказать, что от «Катти» никто ничего не ожидал. «В деле», конечно, её ещё не видели; однако растиражированная прессой информация о новом клипере вдохновляла сами по себе. Вероятно, большинство рассуждало так же, как – уже в наше время – инженер Фред Уокер:
«Если поставить их (корабли – А.Л.) в одинаковые условия гонки, то всё зависело бы от команды, умения помощников и особенно капитана».
Проблему последнего Джон Виллис решил – или думал, что решил – ещё когда только-только состоялась закладка корпуса «Катти Сарк». Назначение было произведено так рано отнюдь не случайно: тем самым, по мнению судовладельца, обеспечивался дополнительный контроль над ходом строительства. Человек, видящий себя капитаном находящегося пока на верфи корабля, будет за всем следить и всё оценивать, как лицо заинтересованное.
На эту должность был выбран шотландец Джордж Муди, 1829 года рождения. Его 4-хлетнее ученичество – то бишь практика в статусе юнги на судах по договору с их владельцем – началось в Киркколди в марте 1849 г. Большинство подростков, связывавших свои надежды с морем, по-настоящему с ним знакомились в 14 или 15 лет; Джорджу же в том году уже исполнилось 19. Тем не менее, в 1853-м он успешно завершил обучение, затем сдал экзамен на сертификат помощника капитана, а в 1861-м, в 32 года – и на сертификат капитана.
Если до этого он работал почти исключительно на шотландских судах, то теперь, повысив свою квалификацию, перебрался на юг и нанялся к Джону Виллису. Хозяйскую благосклонность Джордж заслужил ещё в свою бытность помощником на «Твиде» и, позже, капитаном на двух других клиперах «Старой Белой Шляпы». Жена Муди крестила «Короткую Сорочку», когда ту спускали на воду, а он сам впервые «взял в свои руки» новый клипер для того, чтобы перегнать его из Думбартона в Лондон.
Не все считали выбор Виллиса удачным: многие его знакомые полагали, что навигатор, которому уже исполнилось 40, слишком стар для такой до крайности выматывающей нервы работы, как командование судном в чайном рейсе.
Муди предстояло «сразиться» с капитаном «Фермопил» Кемболлом, который уже успел продемонстрировать свою решительность и отвагу. Рассказывали, что по возвращении из рекордного рейса 1868 г Кемболл спросил прибывшего на борт у Дандженесса (см. главу 2) лоцмана, видит ли тот планшир (см. там же, примечание 11) фальшборта клипера.
– Да, – ответил лоцман, не понимая, куда клонит капитан.
– И я, – усмехнулся тот, – но сейчас – впервые со дня ухода из Китая.
Он хотел сказать, что на протяжении всего рейса планшир не был виден с ходового мостика, потому что корабль то немилосердно кренило ветром, то заливало волнами. Это, разумеется, было преувеличением, но вряд ли очень сильным.
В твёрдости характера и требовательности к экипажу Муди не уступал Кемболлу, но проявлялись эти качества у каждого из них по-разному. Историк Питер Кинг характеризует обоих так:
