***
В этой осенней сырости и простоте тумана,
хочется божьей милости, дай нам любви хоть малость,
чтобы могли согреться просто от рук друг друга,
пусть к нам листва стучится, ну а потом и вьюга.
В этой осенней сырости и крышевой капели,
пусть постучится к нам то, во что мы верим,
и мы возьмём с собою капли любви с надеждой,
и сохраним тот луч, что к нам идёт из сердца.
В этой осенней сырости, плотных дождя капелях,
пусть мы получим то, что так давно хотели,
и по земле расстелится белая мгла и дымка,
в жизни хватает серости, и обещанья зыбки.
В этой осенней сырости пусть мы услышим песню,
лучше услышать вальс, чтоб закружиться вместе,
чтобы поднять листву жёлтую и с багрянцем,
будем опять кружиться мы с тобой в этом танце.
***
Мы с тобою не раз говорили о жизни
и писали стихи строчками в ряд,
покупали билеты, по купе расходились,
я уехал в Москву, ну, а ты в Ленинград.
Мы писали, звонили, отправляли емейлы
и, как-будто встречались и дарил я цветы,
мы роняли слова и писали сюжеты,
я писал про Москву, в ней была только ты.
Ну а ты мне про сырость и про туманы
и о том, что опять неспокойна Нива,
и терялась ты снова в бесконечных кварталах,
поглощала тебя Ленинградская тьма.
И в колодцах домов, на проспектах веселых
и в уюте огней бесконечных, как сон,
мы друг друга любили и просили у солнца,
подарить нам с тобою весенний огонь.
Покупали билеты в поезда, самолеты
и летели, как-будто друг к другу любя,
но в купе было пусто и кричал я вдогонку,
что уже не могу, не хочу без тебя.
Ну а ты в Ленинграде, как обычно, на Невском,
там, в кафе, где уютно и ты не одна,
я тебя забываю и сдаю все билеты,
от себя отпуская обещаний слова.
***
Иногда, до одури, ревность разрезает меня пополам,
оставляя где-то на теле бесконечный неровный шрам,
и снимает белую кожу с огрубевшей моей души,
не хочу я быть одиноким в этой громкой ночной тиши.
Может быть, ты меня обнимешь и согреешь своим теплом,
ведь душа без любви остынет и покроется вся рубцом,
и в надежде до боли робкой задыхается и кричит,
