Роман с Ветром
В то время в его голове не было места рациональности, им целиком и полностью владели эмоции и чувства: неразделенная любовь, ревность, обида… В силу молодости, буйства гормонов и глупости, он не мог тогда думать ни о чем другом, только о ней. Вернее о себе.
Все его существо захватила мысль о несправедливости жизни, об одиночестве, о том, что он ничем еще такого не заслужил, и наказан судьбой напрасно.
Со временем буря в душе улеглась, и жизнь потекла в обычном русле, без приключений, потрясений и зла. Дом, тренировка, работа, дом.
Заработанных денег вполне хватало на еду и жилье, но не на что-то большее, и иногда он подумывал о том, чтобы вернуться в институт, доучиться и начать работать по специальности. Только юношеская гордыня и стыд не позволяли ему повернуть назад.
Он боялся возвращаться, боялся, что снова увидит ее и потеряет рассудок. Он не мог позволить себе снова пережить это, предпочитая расслабиться и просто медленно плыть по течению.
А теперь прошлое настигло его, как всегда, внезапно и, как всегда, совсем не вовремя…
***– От армии, говорю, на каком основании уклоняемся? – вопрошал военный в штатском, пристально, не мигая, глядя Ветру в глаза.
– От армии? Я не… знаю…
– Не знаешь? – кажется, военком даже засмеялся, – Не знаешь на каком основании? Или не знаешь что военнообязан?
– Я забыл…, – тихо буркнул Ветер себе под нос.
– Забыл он! Бедняжка! – комиссар встал и направился к двери, – Ну, что ж, ща вспомнишь…
Он открыл дверь и позвал полицейского, который все это время ждал в коридоре:
– Я его забираю, – сказал мужчина, указывая на парня, – Наручники снимите, и оформляйте передачу. Надеюсь, у тебя документы с собой? – он посмотрел на юношу.
– Дома…
– Не вопрос, – кивнул военный, явно ожидая такого ответа, – Заедем по пути.
***Вы знаете, где находится этот Норильск? А, вот, Ветер не знал. Его направили туда намеренно с целью наказать беглеца, в этом он не сомневался. Он слышал несколько разговоров и насмешек в свой адрес от офицеров, встречавшихся им на пути.
Пока они добрались до части, они пересекли почти всю Россию. Самолетами, поездами, машинами. И в каждом промежуточном пункте им приходилось отмечаться, и каждый встречный начальник считал своим долгом пожурить беглеца и сообщить ему, что поделом ему Норильск достался.
Основной призыв уже давно закончился, так что, младший лейтенант Хатько, конвоировавший Ветра к месту службы был совсем не в восторге от этого путешествия. Но что поделать? Служба. И он, стиснув зубы, тащил мальчишку за полярный круг, иногда бурча себе под нос, что-то вроде:
– Вот, там-то ты узнаешь, что такое ветер… Познакомишься со своей семьей: стужей, морозным туманом и ледяным дождем, – а потом конвоир хихикал себе под нос, считая свою шутку очень забавной.
При этом с самим Ветром он за все время не перекинулся и словом, отдавая ему лишь короткие единичные приказы:
– Жди здесь! Стой! Садись! Вольно…
***А в Норильске в самом разгаре было лето. Стояла невыносимая жара, столбик термометра поднимался днем до невиданных +14 градусов, а с окружающего его бесконечного поля дули совсем не летние холодные ветра.
Выносить такую жару без теплой кофты было довольно трудно, и Ветер, стоя на посадочной площадке у самолета, быстро понял, что в тонкой, почти прозрачной майке, ему, мягко говоря, не комфортно.
– Что, нравится тебе твой родной брат, ветер северный? Ты с ним дружи, он с тобой надолго!– лейтенант хлопнул юношу по плечу, хмыкнул и, сменив тон, скомандовал: – За мной, шагом марш!
Он двинулись к УАЗику, припаркованному на самом краю взлетной полосы аэропорта. Было нестерпимо холодно, зубы юноши уже начинали стучать, но комиссар, как будто специально, шел медленно, будто прогуливаясь по морскому пляжу.
– Разрешите обратиться? – спросил Ветер к конвоиру, выудив откуда-то из-под сознания форму обращения к старшему по званию.
– Не разрешаю, – рявкнул тот, и снова хмыкнул. Ему, как будто доставляли удовольствия страдания пацана.
«Садист» – подумал Ветер, обхватил руками озябшие плечи и поплелся следом за командиром.
***Как же хорошо было в машине, тепло и комфортно. УАЗик, несмотря на свою убогую подвеску, перемещался по разбитому асфальту довольно плавно, проглатывая практически все колдобины и кочки на неровном, проеденном морозами дорожном полотне.
Ветер пытался смотреть в окно, но, насколько хватало глаз, простиралась безжизненная равнина, покрытая скудной пожухлой травой. За весь путь, ему не удалось разглядеть ни одного дерева, зато он насчитал штук десять заводов с дымящими трубами, появляющихся то там, то тут на горизонте.
Согревшись и не найдя пищи для глаз, юноша задремал. И ему снилась Ольга, она улыбалась ему, тянула к нему свои тонкие пальцы, беззвучно звала. В лучах восходящего солнца, ее темные гладкие волосы искрились невероятным золотым блеском. Она была прекрасна, он был с ней счастлив.
– Игнатьев, на выход! – вдруг сказала женщина мужским голосом.
Ветер даже вздрогнул от неожиданности. И проснулся.
Он все еще был в Норильске, на заднем сиденье военного УАЗа, а перед ним маячило лицо того самого лейтенанта. Он держался за ручку двери машины и противно так ухмылялся:
– Ты что? Уснул что? Выгребайся! Приехали!
***А потом началась служба. Бесконечная череда похожих друг на друга дней, подъемов, отбоев и совершенно бесполезных заданий. «Чтобы солдат не делал, лишь бы задолбался» – был девиз командира взвода.
Хорошо, хоть, одежду выдали по сезону, обуви, правда, не было подходящего размера, поэтому Ветру пришлось носить сапоги на два размера больше. По началу мозоли не давали спать, но уже через несколько дней, в местах трения на пятках образовались наросты, и жить стало чуточку легче.
К рядовым никогда никто не приезжал. Шутка ли, Норильск? Сюда запихивали проштрафившихся, беглых, и, что называется, сложных подростков. Чтобы не убежали, потому что некуда.
Часть окружали бескрайние равнины, переходящие в высокие сопки, и одна единственная дорога, ведущая в город. Тут даже в самоволку не уйдешь… Полная безнадега…
Бумажную почту привозили раз в три месяца, и это был настоящий праздник для ребят, единственная возможная весточка из дома. Никто из них не ждал посетителей и все радовались хоть какому-то общению с близкими.
Ветру не писал никто. И от этого становилось еще тоскливее.
Потому, когда в столовой к нему подошел сержант, Ветер ждал от него чего угодно, только не этого. Лицо сержанта выражало что-то неоднозначное, непонятное, новое. Что это было? Удивление? Уважение? Испуг? Зависть?
– Игнатьев, – сказал он. Не сказал скорее, а процедил сквозь зубы, почти что выплюнул, – К тебе мать… приехала…
Глава 7
– Карим Дмитриевич, – перебила Ольга нотариуса на полуслове, – Его нужно вернуть! Срочно!
– Это не возможно, Оленька! – старик даже закашлялся от возмущения, – Ну, то есть, можно, конечно, но это будет стоить огромных денег… Это военные, понимаешь ты? С ними очень трудно договориться, особенно теперь… Столько пагонов слетело, каждый за свою голову трясется…
– Мне все равно, сколько это будет стоить, – отчеканила Ольга, – Назовите сумму!
– Погоди, погоди, не гони лошадей… Сумму ей… Это вообще не телефонный разговор, к тому же, еще сначала нужно найти человека, который не побоится, понимаешь ты? – он замолчал на секунду, но так и не дождавшись ответа, спросил, – Что у тебя за интерес к этому… Игнатьеву? Чего ты к нему так прицепилась…
Ольга такого вопроса не ожидала. Карим уже много лет работал семейным адвокатом Филатовых, и все давно привыкли, что он не задает вопросов. Это делало его идеальным помощников, к которому можно было обратиться абсолютно в любой ситуации. Впрочем, за это ему и платили.
А тут, вдруг, решил любопытство проявить, стареет, похоже.
– Это личное, – выпалила Ольга, не раздумывая.
– Личное? Любовь что ли? – в трубке послышался смешок, – Он же молодой совсем, Оль, зеленый…
– Какая еще любовь, КаримДмитрич? Ты за кого меня держишь? Это просто сын моей хорошей подруги!
Как хорошо, что по телефону не видно лица. Ольга стала бордовая, как спелый помидор, кажется, даже корни волос приобрели лилово-пурпурный оттенок. Она с трудом подбирала слова и очень старалась, что бы дрожь в голосе не выдала ее смущения.
– Понятно, – не стал настаивать душеприказчик, – Ладно, милая, я как выясню все, сразу тебе позвоню. Все. До связи!
– До свиданья…, – тихонько буркнула Ольга и, положив телефон на столик, закрыла лицо руками. По ее щекам струились два тонких соленых ручейка.
– Вы в порядке? – спросил подошедший бармен и протянул Ольге пачку салфеток.
Ольга подняла заплаканные глаза на юношу, и энергично замотала головой:
– Я счастлива! – сказала она сквозь слезы.
***– Ирочка! Срочно закажи мне билет до Норильска! – Ольга влетела в офис, словно запрыгнула в последний вагон уходящего поезда, почти с ноги открыла дверь кабинета и с яростью тигра набросилась на ящики стола, перерывая скопившуюся кучу бумаг, ожидающую ее подписи, – Где мой паспорт??? – крикнула она в сторону двери.
– Третий ящик слева! – донеслось из приемной.
– Ага! Попался! – держа в руках заветную книжицу, Ольга выскочила из кабинета так же быстро, как и зашла в него до этого, – Заказала?
– На ближайший рейс свободных мест нет, – пожала плечами Ирочка, – Следующий завтра с пересадкой в Новосибирске…
– Завтра…, – недовольно протянула Ольга, – А лететь то сколько?
– 10 часов.
– Ай!… Это я так два дня добираться буду!
– Может на вертолете? – осторожно предложила Ирочка.
– Сдурела? – Ольга взглянула на секретаршу, как на идиотку, – Я туда живой добраться хочу!
– Я предложила просто, – снова пожала плечами Ирочка, – Все равно стоит без дела. Ржавеет.
– Так, ладно! – Ольга решила прекратить эти разговоры, пока они не довели ее до греха, – Заказывай, что есть, два дня – не два месяца, переживу…, – и добавила, – Как-нибудь.
***«Объявляется посадка на рейс №894632 Краснодар – Новосибирск! Всех пассажиров просим проследовать к посадочному терминалу» – объявил женский голос по громкой связи.
Ольга встала и пошла на посадку. Все-таки, хорошо, что на вчерашний рейс не попала. Было время остыть, подумать, собраться. Во-первых, она узнала, что это за Норильск такой и что там с погодой сейчас. И очень кстати, надо сказать, узнала!
Полети она вчера, по горячим следам, пожалела бы трижды. Ведь, даже бы чемодан с собой не взяла, так и поехала бы с сумочкой через плечо. А там ледяные ветра, и какие-то жуткие, невообразимые морозы. Вот было бы приключение.
Она шла к терминалу, стуча острыми каблучками по кафельному полу и волоча за собой небольшой чемоданчик, в котором было бережно уложено ее любимое белое шерстяное пальто, а к нему еще пара перчаток, шарфик, сапожки, шляпка и даже зонтик на всякий случай. Ну, и, так, по мелочи кое-что…
В общем, места в чемоданчике едва хватило, и он изо всех своих чемоданьих сил старался не лопнуть по шву, кряхтел, скрипел, трещал, но держался.
***Сказать, что лететь было не комфортно, это не сказать ничего. Как только Ольга переступила порог самолета, она сразу поняла, что это будет незабываемый и ОЧЕНЬ долгий полет.
Снаружи лайнер выглядел вполне прилично, но внутри он встречал своих пассажиров облупившейся краской, ржавыми заклепками и просиженными, застиранными почти до дыр сиденьями.
В жизни своей Ольга так не боялась лететь, а летать ей приходилось часто.
Когда самолет пошел на взлет, его борта издали громкий и протяжный скрип, выдиравший из тела позвоночник. В этот момент, Ольга готова была выбить ногой иллюминатор и выпрыгнуть из «летающего гроба».
Но, во-первых, она очень хотела попасть в Норильск, как можно скорее, а, во-вторых… Нет. Не было никаких «во-вторых»! Если бы не Ветер, она бы в жизни не заставила бы себя сесть в эту посудину неизвестно какого года производства.
Больше всего на свете она сейчас мечтала о таблетке снотворного, которой у нее, к сожалению, не было. Поэтому, женщина просто закрыла глаза и постаралась отвлечься от окружающей ее действительности, погрузившись в собственный выдуманный мир, смешанный из воспоминаний, желаний и снов.
Она искренне надеялась, что после пересадки в Новосибирске полетит на более свежей машине, без явных признаков коррозии.
Но, ее мечтам не суждено было сбыться. Из Новосибирска в Норильск летел точно такой же ушатаный и видавший виды самолет, только поменьше. Он скрипел, кряхтел и, кажется, пару раз даже чихнул мотором, где-то на высоте птичьего полета.
Когда, наконец, этот бесконечный кошмар закончился, Ольга готова была целовать землю. Она выскочила из салона одной из первых и, оказавшись прямо на взлетной полосе, с удивлением обнаружила, что на улице ничуть не холоднее, чем было в Краснодаре.
Никаких июльских морозов, ледяных ветров и снега не было и в помине. А у входа в терминал были разбиты красивые клумбы, на которых буйством красок цвели самые разнообразные цветы и порхали бабочки.
Найти такси так же оказалось довольно просто, они дежурили прямо тут, у выхода из аэропорта. Прыгнув в первую попавшуюся машину, Ольга назвала адрес. Шофер, без разговоров, завел двигатель и тронулся.
До встречи оставалось совсем немного…
Водитель такси оказался типом крайне не разговорчивым, и на единственный вопрос Ольги: «Далеко ли военная часть?» он ответил одним резким кивком головы.
Женщина даже и не поняла толком, был ли этот странный жест ответом на ее вопрос или машину просто тряхнуло на кочке. Хорошо хоть приемник в машине работал, негромко проигрывая разные музыкальные композиции.
Ольга прислонилась лбом к стеклу и стала разглядывать проплывающий мимо пейзаж, но мысли ее были далеко.
Она представляла себе счастливую встречу двух влюбленных, видела, как выскочив из машины, бросится Ветру на шею, прижмется губами к его губам, а он тихо скажет ей на ушко: «Привет, я так рад тебя видеть» или «Как же я скучал!»
Но чем больше она думала об этом, тем больше осознавала, что едет на встречу не к другу, не к бойфренду и не к любовнику, а к мало знакомому молодому человеку, который, возможно, уже и думать забыл о глупой старой тетке с пляжа и не помнит толком, как она выглядит.
Эта мысль холодила кровь, летала в воздухе, становилась все более и более навязчивой.
Страх быть отвергнутой нарастал с каждой секундой, с каждым пройденным километром дороги. Когда он стал совсем невыносим, и Ольга уже собиралась развернуть такси и ехать обратно, из приемника, вдруг, послышалось:
«Ну, а с ветром кто будет спорить, решится ветру перечить? Вышивай жасмин и левкой, с женихом ожидая встречи…» – медленно пел женский голос под звуки арфы.
– Что? Что это за песня? – почти выкрикнула женщина неожиданно даже для самой себя.
Шафер вздрогнул, крутанул руль, и машину занесло. С трудом удержавшись на дороге, водитель нажал на тормоз. Автомобиль, ответил свистом покрышек по асфальту и резко остановился. Если бы не ремень безопасности, Ольга впечаталась бы в лобовое стекло.
Водитель повернулся к пассажирке. Из-под смешной серой кепки, такие носят армяне в советских фильмах, на Ольгу смотрели два больших черных глаза. Густые брови мужчины были сдвинуты в единую линию, рот перекошен злобой и негодованием. Он был в бешенстве.
И Ольга, только сейчас заметила, что его внешность трудно назвать славянской.
– Дэвушка! Эслинэхочэшь идти пэшком– сиди спокойно! Выкину в два счета! – прорычал водитель, и изобразил некое подобие улыбки, оскалив зубы.
– Простите, – Ольга вжалась в сиденье, перестала дышать даже, и, отведя взгляд от мужика, уставилась на собственные колени. Теперь она уже не знала, чего боится больше: встречи с незнакомцем в конце пути, или этого путешествия в компании с еще более не знакомым человеком.
Только сейчас она осознала, что на тысячу километров вокруг у нее нет ни одного знакомого, к которому можно было бы обраться в случае чего. Она была совсем одна, в незнакомом городе, в чужой машине на пустынной дороге. Она даже в гостинице не зарегистрировалась!
Случись водителю оказаться каким-нибудь маньяком, никто бы и никогда не стал бы искать ее здесь… Разве, что Ирочка…
Все это путешествие, с самого начало было одной большой глупостью, импульсивным и необдуманным поступком. И если бы ей предложили вернуться в начало пути, она никогда бы уже не поступила так… опрометчиво… Никогда!
Мужчина, однако, никакого интереса к пассажирке больше не проявлял, спокойно завел машину и продолжил движение в полном молчании. А Ольга хотела лишь поскорее доехать до места, желательно целой и невредимой.
Медленно достав из сумочки телефон, женщина запустила навигатор в беззвучном режиме и, только лично убедившись, что они едут в правильном направлении, позволила себе немного расслабиться.
А дорога все не кончалась, тянулась бесконечной лентой среди серого унылого пейзажа, и радио завывало на разные голоса.
«Та песня, – вдруг вспомнила Ольга, – Какой-то фольк-рок или балада, что-то спокойное и такое родное, кто это поет?» – она снова открыла телефон и поводила пальцем по экрану. Интернета не было. – «Не забыть бы…», – открыв записную книжку, она забила в память несколько слов, которые удалось вспомнить: «А с ветром, кто будет спорить?» – «Это ли не знак? Все будет хорошо».
***Военная часть, окруженная высоким бетонным забором, располагалась на небольшой возвышенности и была видна издалека. Едва завидев на горизонте серые строения, Ольга почувствовала прилив адреналина, кровь начала закипать, требуя движения, не давая сидеть на месте, в животе появилось сладкое тянущее чувство. Она даже заерзала на сиденье от нетерпения, чем снова привлекла внимание таксиста.
Он покосился на нее, ухмыльнулся и спросил:
– К сыну?
– Ага, – ответила Ольга, даже не взглянув на водителя, – А можно побыстрее?
– Нэ, дорога плохая, – буркнул тот, – Назад поэдишь?
– Что? – не поняла вопроса женщина.
– Назад? Домой? Поэдишь ты или нэт?
– А-а-а.. «назад»? Ну, конечно поеду, – сказала она вслух, а про себя подумала: «Что за вопрос? Не буду же я на лавочке ночевать»
– На чем поэдишь? Тэбя подождать?
«Точно! Нужно же будет как-то вернуться в город, в гостиницу хотя бы или в аэропорт на худой конец! Не пешком же идти! И как это я сама не додумалась…»
– Да, конечно! – ответила она.
– Долго?
– Я не знаю… Час?
– Тыща в час, – сказал водитель и добавил, – За ожидание…
– Ладно.
Когда такси остановилось у КПП, Ольга, выходя, вспомнила про свой чемодан в багажнике, который ей сейчас совсем был не нужен. Она протянула водителю купюру номиналом в пять тысяч и сказала:
– Дождешься, получишь еще столько же. Чемодан забирать сейчас не буду. Отвечаешь головой!
– Хорошо, – водитель с довольным видом спрятал в карман новенькую розовую купюру, – Просто замэчательно!
***На КПП сидел молоденький мальчик в форме. При виде посетителя, он неохотно поднялся со своего места:
– Вы к кому?
– К Игнатьеву, – ответила женщина.
– Мать? – почему-то спросил юноша.
– Угу, – кивнула в ответ она.
– Подождите, вон там! – он указал рукой на небольшой ряд обтянутых дерматином жестких кресел, – Ща вызову.
Ольга подошла к креслам и села, но оказалось, что сидеть она не в состоянии, нервное напряжение достигло предела, казалось, что из ушей сейчас пойдет пар.
Пока мальчик вызывал Ветра по телефону, она ловила каждый звук, каждое слово, доносившееся из-за приоткрытой двери дежурки. Но потом воцарилась тишина, и, не зная, куда себя деть, женщина начала бесцельно ходить взад и вперед по коридору.
Время тянулось мучительно долго. Минуты длились, как часы, и она, то ли боясь этой встречи, то ли предвкушая ее, наматывала круги, заламывая пальцы на руках. Когда за спиной послышался скрип открываемой двери, электрический разряд возник где-то в районе шеи, и холодные, острые мурашки пробежали по спине и рукам.
– Ольга? – разрезал воздух знакомый голос.
Глава 8
Женщина резко обернулась, в глазах ее читался испуг, ожидание, надежда и что-то еще, едва уловимое, ускользающее, невообразимо знакомое, такое теплое, такое, такое… Он смотрел на нее и не мог поверить, что она стоит тут, за тысячи километров от того пляжа, где он ее оставил.
– Что ты здесь…? Как ты, вообще…? Черт!– Ветер осекся на полуслове, закрыл на мгновение лицо ладонями, а потом выпрямился, раскинул в разные стороны руки и сделал большой шаг вперед.
Не успев сказать ни слова, Ольга оказалась в его крепких объятьях.
– Привет, – сказал он тихо, склонившись над ее головой. И, не способная больше сдерживать эмоций, она разрыдалась, как маленькая девочка, уткнувшись лицом ему в грудь.
– Эй! Ты чего? – участливо и очень по-доброму спросил юноша, взяв Ольгу за плечи, слегка отодвинув от себя и заглянув ей в глаза.
– Я не знаю, – всхлипывала она, стараясь вытереть слезы обратной стороной ладони, но они не желали останавливаться, все лились и лились бесконечным потоком.
Они так и стояли посреди коридора, прижавшись друг к другу, ее плечи содрогались от рыдания, а он гладил ее по волосам.
– Ты пахнешь бензином, – вдруг сказал Ветер, – Очень сильно.
– Что? – она подняла на него свои заплаканные глаза, – Бензином?
– Да, – подтвердил Ветер, – И не самым лучшим…
Она взяла прядь своих волос и понюхала.
Да, действительно, пахло дорожной пылью, горелым асфальтом, выхлопом. Больше 11 часов полета, не единой возможности приять душ или умыться, не говоря уж о том, чтобы посетить визажиста!
Ольга представила очень отчетливо, что сейчас она выглядит, как оборванка с улицы, отстранилась от юноши и запустила руку в сумочку. Выудив оттуда небольшое зеркальце, она взглянула в него, и охнула…
– Боже!
Растрепанные, спутанные, покрытые слоем пыли волосы, смазанная тушь, красные от слез глаза, какие-то темные пятна на коже и, самое страшное, глубокая складка между бровей. В полной растерянности он села на жесткое кресло и закрыла лицо руками.
«Он увидит меня такой! Старой! Страшной! – думала она, боясь оторвать ладони от лица, – Он сразу все поймет! И прогонит меня прочь! Что мне делать? Встать и уйти? Уехать в гостиницу и вернуться завтра? Это будет выглядеть глупо, совсем уж по-детски! И я не могу уйти сейчас! Я должна понять, зачем я здесь? А, вдруг, я не нужна ему никакая! И все наши чувства – это только мои фантазии?…»
Вдруг, ее руки оказались в его руках, он потянул их на себя, убрав от ее лица, и снова, очень по-доброму сказал, слегка закусывая нижнюю губу:
– Ты отлично выглядишь! – он улыбнулся, заправил ей волосы за уши, взял за щеки, нежно притянул к себе и чмокнул в нос, как котенка.
«В нос? Что это? Это шутка? Что мне делать? Смеяться? Разозлиться? Я не понимаю! Что?»
Он приблизился к ее уху и, очень тихо, едва уловимо, прошептал:
– На нас смотрят. Давай не будем разрушать легенду, мама…
Ольга осмотрелась по сторонам, из двери дежурки высовывал свой любопытный нос молодой солдатик, а за дверью, из которой только что появился Ветер, слышалась возня.
– Тут пол части собралось, – он с сожалением поджал губы, – Посетители здесь – явление и так редкое, а тут еще и дама… Уж, извини.
– Хорошо, – сказала Ольга, внезапно став серьезной, – Где мы можем поговорить спокойно?
Ветер лишь отрицательно помотал головой, давая понять, что здесь им не найти укромного места.
– На улице?
– Пойдут за нами…
– А если в город уехать?
– Надо увольнительную брать, но у нас тут с этим строго, не дадут…
– Давай, я попробую договориться, – Ольга встала в полной решимости покинуть это место вместе с Ветром, – Куда идти?
– К командиру части. Только надо пропуск выписать у дежурного, а по территории я тебя провожу.
***Стоя в приемной перед дверью командира части, Ольга еще раз взглянула на себя в зеркальце, причесала волосы, подвела блеском губы, ущипнула пару раз щеки и, не громко постучала.
– Войдите! – послышался тяжелый бас из-за двери.
– Здравствуйте, можно? – Ольга старалась держаться, как можно более уверено, хотя внушительный вид человека в военной форме явно не способствовал этому, – Меня зовут Ольга Сергеевна Филатова, и я…
– Что вы хотели? – перебил ее командир.
– Я приехала к Игнатьеву Ветру, могу мне забрать его на денек?
– Что значит «забрать»? Вы в детский сад, что ли пришли? Кто он вам? – в голосе военного послышалась сталь.
– Друг, – сказала Ольга тихо.
– Друг? – не понял начальник…
«Так я ни чего не добьюсь», – вдруг пронеслась у Ольги шальная мысль, и почти мгновенно в ее голове родился план.