– Это всего-навсего дятел, – облегчённо произнёс я.
В другое время мы, может быть, от всей души бы и полюбовались этим забавным представителем лесной фауны, который своей красной шапочкой походил на ватиканского епископа, но сейчас нам было не до этого. У нас осталось слишком мало душевных сил, чтобы проявлять эмоции по поводу красоты природы. Кроме этого, нас беспокоило небо. Грозовые облака кучковались всё теснее и теснее, обещая обрушить на землю весь накопившийся в них заряд. В небольшом пространстве между ними, сквозь которое ещё проглядывала голубизна, показалась маленькая точка, которая двигалась и прочерчивала за собой длинную перистую полосу.
– Самолёт, – мечтательно протянула Патрушева. – Вот бы сейчас оказаться в нём и полететь домой.
После этого в её голосе проявились нотки истерики.
– Ведь мы же ему говорили, что не стоит лететь! А он: всё нормально, доставлю в целости и сохранности! Доставил!
Я ничего не ответил на эту относящуюся к Николаю тираду, давая понять, что не желаю заниматься поиском виноватых. Что случилось – то случилось. Нужно жить настоящим, а не возвращать свои мысли в прошлое, которое всё равно уже не изменить.
Так мы просидели ещё где-то час, изредка перебрасываясь короткими репликами. Наши спутники не появлялись. Стало потихоньку смеркаться. Небо полностью заволокло тучами. Ветер стал прохладнее и заметно усилился.
– Ну, где же они есть? – нервно проговорила Юля.
Я сложил ладони трубочкой у рта и громко крикнул:
– Сергей! Ребята!
Никто не отозвался.
– Может, пойдём к вертолёту? – предложил я. – Пока совсем не стемнело и дым ещё виден. Искать нас в любом случае начнут там.
– Пошли, – согласилась Патрушева.
Я взял её за руку и помог подняться. Лицо Юли исказила гримаса боли. Я подставил ей плечо, хотя мне и самому было нелегко идти. Она опёрлась об него, обхватила меня рукой, и мы медленно побрели к месту катастрофы. Ветер толкал нас в спину, словно пытаясь нам помочь.
Патрушева шла молча, но губы её при этом постоянно шевелились. Сначала мне показалось, что она молится. Меня это удивило, ибо религиозность была ей как-то не свойственна. Но затем, по выражению её губ, я понял, что она просто считает шаги.
Сделав пятнадцать шагов, Юля предложила отдохнуть.
– Такое чувство, будто меня посадили на кол, – мрачно пошутила она, потирая спину. – Может, это перелом позвоночника?
– Да нет, что ты, – постарался успокоить её я. – При переломе позвоночника ты бы вообще не смогла подняться. Скорее всего, это просто сильный ушиб.
Произнося ободряющие слова в адрес своей спутницы, я одновременно пытался успокоить и себя. Ведь мною тоже владело беспокойство. Оно касалось моей не прекращавшей ныть ноги.
«Нужно расслабиться, – мысленно внушал себе я, – и перестать думать об этой боли. Если на неё не обращать внимания, она утихнет сама собой».
Мы, не спеша, продолжили свой путь, попеременно делая краткие остановки. Во время одной из них я заметил, что Юля пристально вглядывается куда-то в сторону. Я повернул голову в том направлении, но ничего, кроме деревьев, не заметил.
– Что там? – поинтересовался я.
– По-моему, там что-то есть, – сказала Патрушева. – Видишь, вон, чёрное?
Я пригляделся повнимательнее. И точно. Вдали, метрах в пятидесяти от нас, действительно что-то чернело. Сначала я подумал, что это всего-навсего обычный валежник. Но потом до меня дошло, что валежник не может иметь такие правильные геометрические формы, какие имел замеченный нами объект. Не исключено, что это была какая-то искусственная постройка.
Меня охватила растерянность. С одной стороны, мне хотелось побыстрее дойти до вертолёта. А с другой, тянуло выяснить, что это там стоит? Я мысленно метался от первого ко второму, не зная, к чему прислушаться. В конце концов, верх одержало любопытство.
– Побудь пока здесь, – попросил я Юлю. – А я пойду взгляну, что там такое.
– А может не надо? – испуганно прошептала она, и я ощутил, как её пальцы крепко вцепились в меня. – Может, лучше давай подождём ребят?
– Я не буду близко подходить, – пообещал я. – Я просто посмотрю со стороны, и всё.
– Мне страшно, – призналась Патрушева.
– Да хватит тебе, – укоризненно бросил я. – Знаешь такую пословицу: «У страха глаза велики»?
Я помог своей спутнице сесть на землю, ибо стоять ей было тяжеловато, и, прихрамывая, зашагал навстречу неизвестности.
«Что это может быть? – мысленно строил догадки я. – Ещё один потерпевший крушение вертолёт? Гигантский муравейник? Какое-нибудь спящее или умершее животное?».
Но ни одно из моих предположений не оказалось верным. То, что предстало моему взору, когда я подошёл поближе, увидеть в этих глухих таёжных дебрях я никак не ожидал. До сего момента я искренне полагал, что в этих местах ещё не ступала нога человека. Оказывается, ступала.
Я увидел небольшую избушку, размером примерно три на четыре метра, явно построенную очень давно, ибо брёвна, из которых она была сооружена, сильно потемнели от времени. Избушка стояла в центре маленькой, невесть откуда взявшейся здесь рощицы. Крохотное оконце, просматривавшееся в её стене, было покрыто густым слоем грязи и паутины. Дверь, на которой вместо ручки красовался большой загнутый ржавый гвоздь, подпирало сильно высохшее и потрескавшееся бревно. Два последних наблюдения отчётливо свидетельствовали, что в избушке уже давно никто не жил, и она была заброшена.
Моё сердце учащенно забилось. Откуда в тайге взялся этот домишко? Кто его построил? Для чего? Кто здесь обитал?
Как меня ни тянуло зайти внутрь, я всё же не решился этого сделать. Мне было боязно. Бог его знает, что я там увижу.
– Ну, что там? – с беспокойством прокричала Юля.
– Какой-то дом, – ответил я.
Голос Патрушевой приобрёл нотки изумления.
– Дом? Какой дом? Чей дом?
– Да если бы я это знал, – процедил я, сжав губы, и нервно потёр их ладонью.
Я в растерянности стоял на месте, не двигаясь ни вперёд, ни назад. Не знаю, сколько бы я так ещё простоял, и решился бы я в конце концов исследовать избушку в одиночку, но тут издалека донеслось:
– Юля-я-я! Дима-а-а!
Это были наши сокурсники. У меня отлегло от сердца. Их появление вернуло в меня уверенность.
– Мы здесь! – крикнула в ответ Юля. – Идите сюда!
Вскоре из-за деревьев показалась Ширшова. На её лице ясно читалось воодушевление. То, что, по всей видимости, являлось его причиной, брело сзади, несколько поотстав от остальных. Алан был цел и невредим. Он даже не прихрамывал. Только его щеку уродовал ужасный порез, походивший на какой-то безобразный знак препинания, с уже успевшей засохнуть на нём кровью.
Непосредственно вслед за Лилей шёл Сергей. Он шагал уверенно, держа голову прямо, слегка размахивая руками в такт ходьбе. Рядом с ним, как бы рысцой, немного подгибая колени, семенил Ваня. Я поймал себя на мысли, что их походки очень точно соответствовали силе их духа. В руках каждого из ребят, за исключением Тагерова, было по рюкзаку. В том, который нёс Попов, я без труда опознал свой. Я зашагал им навстречу.
– Ну, как вы тут? – спросил Вишняков, подойдя к Патрушевой. – Очухались?
– Немного очухались, – ответил я, забирая у Вани свою поклажу.
– Знаете, где мы Алана нашли? – весело проговорила Лиля. – На верхушке кедра. Он туда приземлился и никак не мог слезть.
