***
– Елена Павловна, почему вы скорую не вызвали? – Спросила Женя, когда девочка ушла из дома и присела на край дивана. – Вам помощь нужна.
– Нет, нет, – спокойно ответила Елена Павловна, – Я так рада вас видеть. Хотела с вами поболтать. Поговорите со мной, Женя. Пожалуйста.
– Конечно, – девушка поправила подушку под больной, – Елена Павловна, вам нужно в больницу, срочно.
–Женя…, – выдохнула Ракицкая, – как вас сюда занесло? Такая молодая, красивая.
– Это случай, Елена Павловна, – Круглова посмотрела на совсем еще не старую женщину, с невероятно теплыми глазами. Морщины выдавали трагедию жизни, но в густых, каштановых волосах не было седины, а улыбка была, снисходительной, доброй. Нежно материнской. Невзгоды не сломали Ракицкую – она понимала, что умирает, но ни о чем не жалела.
– Замуж вам надо, Женечка, – тихо сказала она с улыбкой. – Любовь, она ломает все преграды.
– Елена Павловна, некогда мне, – смущенно усмехнулась девушка.
– Поверьте, на ваш век хватит приключений, – ответила Ракицкая. – Будет возможность «За Россию умереть». Вы знаете, в жизни столько всего было, что я иногда удивляюсь, как такое возможно? – Женщина с трудом поднялась и присела.
– Елена Павловна…
– Нет, нет, никаких больниц, – Ракицкая вновь страшно закашлялась, – я жалею только об одном – что не родилась по ту сторону реки, – улыбнулась она, так по-детски и счастливо, что у Жени проступили слезы. – Да, тогда, наверное, все было бы по-другому. Но это все мелочи жизни. Я хочу попросить вас, Женя, – Ракицкая повернулась к комоду, и вдруг схватилась за сердце.
– Елена Павловна! – Воскликнула испуганно Женя, – Елена Павловна, я за врачом!
– Нет, нет! – Крикнула Ракицкая и схватила Женю за воротник пиджака, притянув к себе, – Женечка, – сказала она, глядя в глаза, – Женя, я вас умоляю, расскажите ей правду. Моей девочке. Прошу, – женщина звучно сглотнула, по щекам покатились слезы, – правду. Пожалуйста.
– Какую… Какую правду, Елена Павловна?! – Крикнула Женя, но Ракицкая уже не дышала. Ослабив хватку, она уронила голову девушке на плечо.
Женя уложила учительницу на диван и отступила назад. Прижалась к стене и сползла вниз.
Навсегда. На всю жизнь она запомнит эти огромные, зеленые глаза, этот отчаянный взгляд. Покрытое слезами и морщинами красивое лицо.
«Правду. Пожалуйста».
Лишь спустя пару минут Круглова заметила застывшую на пороге Яну. Авоська выпала из рук, взгляд девочки сошелся с Жениным. Секунда – и она выбежала из дома.
«Стой!» – Крикнула Женя и кинулась следом. Затем вспомнила, что забыла пилотку, вернулась, вновь выбежала на улицу, но беглянки и след простыл.
***
Ночью улицы Берегового опустели. Музыка смолкла, мороженщик закрыл свою лавку. Жалобно, устало скрипнул трамвай и отправился в депо. С реки повеяло прохладным, свежим ветром.
С трудом дойдя до дома, Женя Круглова упала на скамейку у забора и устало вздохнула.
«Правду. Пожалуйста».
«Мамочка».
Светлые волосы девочки. Большие, зеленые глаза. Трамвай. Колье. Мост, «колючка», финны.
«Это система. И вам ее не сломать».
Евгения закрыла лицо руками. Система должна быть разрушена, если она преступная. Любой, кто ей потакает – преступник и враг государства. А если милиция допускает подобный произвол, то становится соучастником преступления. Работник органов – это и есть власть. Враг и преступник во главе страны приближает конец государства.
– Евгения Марковна, вы, это самое, присаживайтесь, – полковник Вячеслав Анатольевич Давыдов, начальник милиции города, указал на стул напротив его рабочего стола, заваленного бумагами. – Я все понимаю, у вас на руках умер человек, у всех бывает… – он вытер пот с лысины и уселся на стул.– Ну, или почти у всех. Привыкните. Сходите вечером на танцы, это самое, развейтесь. Но только без фанатизма, – поднял вверх указательный палец Давыдов.
– Есть, развеяться танцами, – высохшим ртом ответила Круглова. – Вячеслав Анатольевич, я могу ознакомиться с личным делом Елены Павловной?
– Это зачем? – Удивленно спросил полковник, поерзав на стуле, поднимая глаза на портрет Брежнева над головой, будто искал у него поддержки. Тучная конструкция мужчины не давала спокойно сидеть на месте: размер мебели не соответствовал габаритам Вячеслава Анатольевича.
– Так, для личного интереса, – пожала плечами Женя. – Интересно, что был за человек.
– Конечно, можете, но я не понимаю, зачем? Оно у следователя, ничего такого в нем нет. И вообще, я хочу вас попросить не соваться в это дело.
– Почему? – Удивленно пробормотала Женя, сжимая в руках пилотку.
– Потому что не надо, – Давыдов поднялся с места и взглянул в окно. – Чувствую я, что многого мы не знаем, ох, чувствую. Через два дня, в наш с вами Береговой прибудет опергруппа. Еще раз все осмотрят, так сказать, проверят.
– Но зачем? Она же простой учитель.
– Ну, это не нам решать – зачем, когда, почему, от чего, – развел руками Вячеслав Анатольевич. – К простым учителям опергруппы из Ленинграда не едут, Женечка. Так что, сходите на танцы, отдохните, а завтра со свежими силами на работу, – улыбнулся он. – Все, вы свободны, Евгения Марковна, можете идти.
– Вячеслав Анатольевич…
– Женя… – взмахнув рукой, Давыдов едва не сбил со стола маленький мраморный бюст Ленина, – все, Круглова, идите домой! – Раздраженно бросил он, бережно устанавливая фигурку обратно. – Домой, я сказал!
Женя откинула голову на деревянный забор и закрыла глаза. Тайна. Опергруппа. Какая может быть тайна у учителя пения? И ребенок, который сбежал. Которого непременно нужно вернуть и передать на воспитание государству.
– Не спится, Евгения Марковна? – Неожиданно появившийся Сухов присел рядом, повесив на забор бежевую куртку. – Тяжелый день, товарищ участковый?
– Вы что, следите за мной, Сухов? – Проворчала Женя, не открывая глаз.
– Да, ну что вы, только хотел узнать, как вы. Застали Елену Павловну дома?
–Ага, – глубоко вздохнула девушка, – и не только застала.
–О чем это вы?
–Померла она, Сухов. Прямо у меня на руках.
–Дела, – протянул парень, – ну, бывает. Но это же не вы ее убили.
– Да, но у меня на руках умер человек, и ощущения отвратительные, – поморщилась Женя.
– Понимаю. А хотите выпить?
– Чего? – Открыла глаза Круглова. – С ума, что ли сошли, Сухов, милиционера спаиваете. Идите домой. Придите в себя.
– Мое дело – предложить, – пожал плечами молодой человек. – А Яна где? Ее уже забрали?
