Заставь меня простить
Какая-то первобытная радость от этой забывчивости, глупая, бабуинская, бурлила в душе Залесского. Отбил, млять, самку от соперника! Зачем отбивал? Так надо было…
Миронов названивал всю дорогу. Никак не мог угомониться.
– Ответь ему. Он же беспокоится… – Обожгло понимание, что Кристина, все же, не забыла об этом козле. Взбесило до дрожи.
– Его проблемы.
– Ответь. Так нельзя делать.
Скрипнув зубами, притормозил у автобусной остановки. Ему претила даже мысль о том, чтобы сейчас услышать голос соперника. Но Крис попросила… Нужно было как-то это сделать…
– Говори.
– Какого хрена ты творишь, Гарик?! Это моя девушка! Зачем ты ее увел?!
Миронов готов был сорваться в истерику. И Кристина это слышала – динамики работали даже лучше, чем хорошо.
– Ты видел, чтобы Крис противилась? Я ее тащил за руки-ноги? Заставлял идти за собой?! Было такое?
– А если ты ей угрожал? Может быть, шантажировал? Откуда я знаю?!
– Завтра позвонишь и спросишь. А сейчас – иди нахрен!
Вырубил трубку, чтобы больше не отвлекала от дел. Бросил назад, для надежности.
– Довольна?
– Хм… – Она растерянно хлопнула ресницами и облизала губы. А еще заметно было, как дрожит девчонка. Мелко-мелко, от коленок до крыльев тонкого точеного носика. Смотрела на Игоря, как зачарованная, и кажется, плохо понимала, что вообще происходит.
– Иди-ка сюда. – Он заглушил двигатель и отстегнул ремень на ее кресле.
Это было невыносимо. Невозможно. Притяжение, бороться с которым у Игоря не хватало сил.
Кристина могла бы оттолкнуть его. Воспротивиться. Хотя бы отвернуться на секунду, показывая, что не хочет, не может, что ей не нравится происходящее…
Тогда и он бы смог остановиться.
Но нет. Сама потянулась навстречу, сама оплела руками шею. Ни вздохом, ни словом не помешала ему задрать подол узкого платья, мешавшего залезть ему на колени. Уселась верхом, еще и поерзала для надежности. Черт поймешь – спецом ли дразнила или просто пыталась так устроиться поудобнее…
Его не нужно было дразнить. Болезненное наваждение, сводящее с ума все рецепторы и нервные окончания, накрыло и не отпускало. Игорь не узнавал сам себя, не понимал ту жадность, с которой оглаживал алебастровую, шелковистую кожу. Терся щекой о ее шею и скулы, втягивая ноздрями пьянящий женский аромат – собственный запах Кристины, смешанный с какими-то терпкими духами. Не мог надышаться. Это было дико, странно, оглушающе сладко…
Подушечки пальцев покалывало… Диким усилием воли Игорь держался от того, чтобы не смять ее, не сжать, не поломать. Знал, что сделает ей больно, потому и не позволял себе… Кайфовал от того, как пересыпаются длинные пряди по тыльной стороне ладоней, как ласкают ее волосы его собственную кожу…
Ему даже показалось пару раз, что губы девушки, сухие и горячие, легко прикасаются к его скулам и подбородку, когда они оба лихорадочно терлись лицами друг о друга. Ждал, когда она осмелится. Когда опять поцелует первой. Трясло от этого ожидания, его разрывало от этой внутренней мелкой дрожи, горло пересыхало от жажды…
Вкус ее рта еще не успел забыться. Память подкидывала ощущения, как это было губительно сладко… Только сейчас он совсем не планировал останавливаться. Хотел довести все до логического конца, а дальше – будь что будет. Плевать на последствия этой глупости. Он хотел ее до безобразия, и точка.
Громкий сигнал остановил это безумие.
Кто-то из них зацепил руль, заставив автомобиль загудеть, зарычать и содрогнуться.
Кристина вздрогнула и застыла. Игорь не сразу понял, что она перестала отвечать на его голодную, жадную ласку. Не отталкивала, но перестала изгибаться, податливо подставляя под губы все новые и новые участки.
– Испугалась? – вместо успокаивающего шепота, из горла вылез какой-то странный хрип.
Она лишь хлопнула ресницами, соглашаясь. Тяжело сглотнула, но молчала. Прозрачную кожу на скулах окрасило в розовый цвет от румянца…
– Ты охренительно красивая. Не бойся. Ничего не будет.
Провел костяшками по нежной щеке… Не удержался от соблазна – очертил большим пальцем губы, слегка припухшие, искусанные… Когда успела прикусить – неизвестно…
Она сидела все так же неподвижно, лишь трепетом ресниц показывая, что еще жива.
– Домой поедем. Нечего здесь фигней страдать!
Кристина не помнила, как дышать. Смотрела прямо перед собой и не замечала мелькания фонарей, светофоров, прохожих… Боялась повернуть голову налево, ей почему-то пригрезилось, что если так сделает – все очарование исчезнет. Как исчезла горячка и голод Игоря, когда она так нелепо нажала на сигнал.
Он подумал, что она испугалась происходящего, и теперь начнет его отталкивать. Вообще ничего не понял, смешной! Кристине было до чертиков страшно, что мужчина сейчас передумает и больше к ней не вернется! А она не хотела останавливаться! Ни на секунду!
И вот сейчас, когда он гнал по темным улицам, как угорелый, могла лишь гадать: куда торопится? Зачем? Что будет в финале этой гонки? Опять заставит прятаться в своей комнате? Прикажет сидеть одной и не высовываться? Или пойдет за нею следом?
Самое простое – задать прямой вопрос. Узнать, что это было только что. И уточнить, что будет потом…
Но она не смогла бы вытолкнуть из себя ни звука. Во рту было сухо от волнения и беспокойства…
Оставалось только нервно комкать кромку платья и ждать, мечтая, чтобы дорога закончилась как можно быстрее.
Зря нервничала: Залесский влетел в гараж, почти не сбавляя скорости. На то, чтобы выйти из автомобиля и вытащить из него Кристину, ушло всего несколько секунд.
Он держал ее за руку, ни на мгновение не отпуская. Взлетел по ступенькам размашистыми шагами, лишь изредка вспоминая, что девушка семенит за ним следом, путаясь в узком платье. Тормозил, недовольно оглядываясь, чуть замедлялся и снова гнал вперед.
Это была не ее спальня. И не та, в которой Кристина жила до приезда Игоря.
В этой комнате все пропиталось его ароматом, его присутствием. Как будто мужчина провел здесь не сутки, а несколько долгих лет.
Привел к себе. В святая святых…
Она облегченно выдохнула. Только теперь ее сердце прекратило сбиваться с ритма, разогналось и понеслось вскачь. Игорь еще пытался всмотреться в ее лицо обеспокоенно. Возможно, сомневался, что Кристина не передумает. Смешной. Девушка не могла никак дождаться секунды, когда наступит счастье – то самое, выстраданное, долгожданное, мучительно-сладкое от своей невозможности. Она так долго рисовала эту картинку в самых смелых мечтах, и теперь не могла поверить, что картинка – настоящая!
Но все ее фантазии поблекли на фоне реальности. Разве можно было представить, что Игорь станет стаскивать зубами бретельки с ее плеч, порыкивая от нетерпения? Разве можно было ожидать, что он первым сомнет ее губы в поцелуе, больше похожем на укус?
Даже в снах, горячих, влажных и мучительных, она не видела ни разу, что Залесский будет вжимать ее в дверь, не имея ни сил, ни желания, ни времени, чтобы дойти до постели? Что будет рычать от нетерпения, когда молния платья не захочет поддаваться?
Красивый дорогой наряд разошелся на яркие блестящие лоскутки, опавшие к ногам Кристины. Она лишь переступила через них, чтобы не запутаться… Потянулась к замку босоножек…
– Оставь. Мне так нравится больше… – Внутри все сжалось от порочности его взгляда. От предвкушения.
Не смогла отвечать ему таким же – снова прикрыла глаза, до конца не смыкая веки. Ей хотелось все видеть. Абсолютно все, даже если придется сгорать от стыда…
Игорь всего лишь прикусил мочку уха и влажно лизнул кожу под ним… А ее позвоночник прошибло, будто электрическим током. Все внутри завязалось в тугой узел, живот свело…
Девушка закинула голову назад, неосознанно подставляя шею под мужские губы. Залесский этим, конечно же, воспользовался: теперь она ощущала влажные касания языка от самого подбородка до подключичной впадинки. От каждого движения замирала, втягивала воздух, казалось, дальше уже невозможно – объема легких не хватит, но Игорь снова прикусывал и целовал ее в самых чувствительных местах… и выдохнуть снова не получалось…
Он спускался ниже… Все ниже и ниже. Горячее влажное пламя прошлось меж грудей, облизало ребра… Все мышцы тела, даже самые мелкие и незаметные, напряглись и задрожали… Кристина еле держалась на своих высоких каблуках, только гордость и остатки воли не позволили ей сдаться и сползти по стеночке на пол.
Мужские пальцы прошлись по кромке шелкового белья, обвели резинку, чуть опустили ее… Кристина зажала зубами свою собственную губу, не в силах выдержать томительного ожидания… Что будет дальше? И будет ли?!
Жадный влажный рот прикоснулся к ней там прямо через шелк. Тонкая преграда лишь обострила ощущения… Протяжный хриплый стон разнесся в густом, липком воздухе… Девушка с удивлением сообразила, что это стонала она сама… Нисколечко не стесняясь, повторила звук, и еще, и еще раз – невозможно было прятать в себе желание, когда Игорь продолжил ее ласкать…
Совсем потерялась в пространстве, когда оказалась в руках мужчины, подхвативших ее за ягодицы, несущих куда-то… Чуть не забыла, что нужно держаться крепче, качнулась назад. Игорь только усмехнулся, прижал к себе надежнее. Только для того, чтобы уронить на кровать через секунду.
Тяжелые, набрякшие веки никак не хотели подниматься, чтобы видеть, как раздевается Игорь. Она хотела запомнить каждую секунду этого процесса, чтобы потом лелеять в памяти… Не успела – он стащил с себя все за пару каких-то мгновений.
Приподнялась на локтях, отползла повыше к изголовью. Почему-то решила, что так нужно, что необходимо освободить место для мужчины, дать ему больше пространства… В ответ Залесский лишь усмехнулся хищно, склонился, потянул ее за щиколотки, возвращая обратно.
– Боишься? – Он тоже сипел и хрипел, как простуженный. Это льстило Кристине до безобразия.
– Нет.
– Вот и правильно. Поздно теперь…
Ее трясло, обдавало то жаром, то холодом. Накрывало страхом перед грядущим и тут же – предвкушением.
Игорь навис над нею, держась на локтях. Тяжесть обнаженного мужского тела, такая долгожданная и такая внезапная, заставила пошевелиться, подстраиваясь… Он же понял ее движения по-своему – тоже начал двигаться, имитируя акт… Собрал языком капельки пота на ее груди, улыбнулся, хищно обнажая зубы…
Так же хищно, без всякой жалости и нежности, впился в ее рот. Языком имитировал другое неизбежное вторжение, толкался вперед и назад, заставляя подчиниться своему ритму. Жесткому, уверенному, беспощадному ритму… Сладкому в своей беспощадности. Кристину уносило куда-то далеко от счастья. От осознания, что это все продолжится обязательно, не закончится внезапно…
Жесткие пальцы стянули с нее тонкую, изящную тряпочку, отбросив куда-то далеко. Прошлись по нежным складочкам, растирая влагу… Ее подбросило вверх от этих простых и уверенных движений. От нетерпения. Хотелось другого. Большего. Настоящего. Прямо теперь!
Залесский понял прекрасно. Затих на секунду, готовясь… Снова закрыл ей рот своим, заглушая все звуки и стоны… Толкнулся на удивление аккуратно и бережно. И еще раз. И еще…
Задрал ее руки наверх, за голову, переплел пальцы со своими… Самое сладкое, самое желанное признание их единства…
Короткий момент боли она почти не заметила. Только чуть сильнее стиснула зубы, чуть более часто задышала… Игорь этого не заметил тем более.
Он упивался процессом, кажется. Кайфовал. Постанывал, обдавал горячим воздухом шею… Позволил ей освободить ладони, подставлял затылок и порыкивал от удовольствия, когда она легко царапала ему, путаясь в волосах… Собирала испарину на плечах и спине, лаская, кайфуя от его дикой, восторженной реакции на эту ласку…
Ей было невозможно хорошо лишь от того, как он упивается процессом, как ускоряется в погоне за своим удовольствием… Прикрыв глаза, наслаждалась тем, как он наполняет ее, все больше и больше, все глубже и глубже…
Последнее, самое жесткое объятие, в котором легко было потерять сознание… Игорь прижал ее к себе так плотно, будто пытался впаять в себя, вдавить намертво… Несколько быстрых, самых сильных толчков, невероятно сладких… И он замер, так и не отпустив Кристину…
Отмирал долго. Восстанавливал дыхание. Потихоньку ослаблял свой хват…
А ей было жалко отпускать его. Готова была вот так остаться на вечность! И не важно, что ребра были придавлены тяжестью, что голова кружится от недостатка воздуха…
Игорь сел, напоследок оставив на ее губах несколько коротких поцелуев… Мельком глянул на простыню… Кристина даже не пыталась прикрыться – и сил не было, и не хотелось казаться глупой…
– Почему не сказала сразу? – Он взглядом показывал на темные пятна на ткани и ее бедрах…
– А зачем? – Пожала плечами. Даже не думала делиться своими мыслями. Как вышло, так и вышло.
– Действительно…
Его тон ничего не выражал. А Кристина все ярче и ярче ощущала, как неумолимо накатывает одиночество…
Скулы свело. Зубы впились в нижнюю губу, заглушая болью телесной внутреннюю боль.
– Может, ты теперь уйдешь? – Тут же накатили стыд, раскаяние, стеснение.
Все было так хорошо ведь. Ровно до этого момента! Зачем он вообще задал этот вопрос? Мог бы сделать вид, что не заметил!
Игорь обжег ее взглядом через плечо. У него отлично вышло изобразить недоумение.
– Зачем? Не похоже, что ты собираешься спать. Лежишь вон, бодренькая!
– Я… – Она замялась, подбирая слова. – Я… не буду больше…этим… Больше не буду этим заниматься!
– А кто тебя заставляет?
У нее все внутренности колотились от мелкой противной дрожи. Трясло от волнения. А Залесский продолжал издеваться. Как будто он только что не обращался с нею, как с самой великой ценностью на свете, без которой жизнь практически невозможна!
– Мне нужно привести себя в порядок.
– Приводи. Душ работает. Я же тебя не держу?
– Чего ты хочешь, Игорь?
– Я хочу здесь остаться.
Очень коротко. Очень емко. И ни черта не понятно!
Злость на эту его манеру говорить загадками придала сил.
Кожу уже начало саднить и потягивать. Срочно хотелось помыться. Отдраиться! Стереть с себя все воспоминания мочалкой!
– Простыню отдай мне. Сидишь на ней. – Смешно было прикрываться вот прямо сейчас. Но девушка должна была это сделать, хотя бы из принципа.
– Без простыни обойдешься…
Она только набрала воздуха в легкие, чтобы начать кричать. Ее уже просто довело до ручки все происходившее.
Игорю было плевать на желания Кристины. Он встал, развернулся, нисколько не смущаясь своей наготы. Коротко ухмыльнулся, когда девушка отвела глаза от его внушительного достоинства.
Похоже, Залесского это все забавляло, и только.
Ни словом не предупредив, он подхватил Крис на руки, снова хмыкнул, в ответ на ее изумленный вздох, отнес в ванную, поставил в душевую кабинку.
– Спасибо…
Теперь она перетаптывалась босыми ногами по шершавому полу душа… Окончательно сбитая с толку и потерянная.
– Воду настраивай, как тебе нужно. Иначе так и замерзнешь тут, грязная и немытая.
Сам Игорь оглядывался по сторонам, собирая с полок баночки с гелем, мочалки, полотенца…
– А ты? Что ты делаешь? – Слабыми пальцами взялась за вентиль. Сейчас это было даже опасно: в состоянии шока девушка могла врубить и кипяток, и ледяную воду, и даже не заметила бы.
– Тоже мыться буду. Подвинься.
Так, словно делал это уже сотни раз подряд, Залесский шагнул к ней в кабину, закрыл изнутри створку, сам взялся настраивать силу и температуру струй.
Девушка только ахнула, когда на голову обрушился ледяной водопад, легкие свело от шока и холода.
– Иди сюда. Сейчас нормальная польется.
Прижал ее к себе, укрывая от холодного потока, согревая своим телом.
Кристина пряталась от него на его же груди, совершенно сбитая с толку и потерянная. Опять вздрогнула, когда ощутила, что сильные руки начали намыливать ее тело… Это было уже за гранью всего возможного!
Прошло немало времени, прежде чем она смогла свободно дышать и не вздрагивать от каждого его касания. Вода стала теплой и ласковой, вместе с нею куда-то вниз утекали страх и напряжение; легкие расправлялись, позволяя дышать в спокойном ритме.
Игорь молча растирал ее плечи, шею, руки, спину… Легкие, плавные движения, больше похожие на массаж, чем на обычную помывку, были бережными и аккуратными.
Он развернул ее, прижав спиной к своей груди, отбросил в сторону мочалку, принялся размазывать пену на груди, животе… Сначала ей показалось, что он совершенно случайно задел соски. Один раз, потом другой, потом снова… Нет, ей не казалось – он все делал сознательно и намеренно. Как будто снова хотел завести и возбудить… У Кристины снова дрогнули и подкосились колени … Не ведая, что творит, она закинула руки назад, цепляясь за шею мужчины, раскрываясь перед ним еще откровеннее, становясь еще беззащитнее.
– Держись. Будет жарко…
Она прикрыла глаза, прячась от нового вихря ощущений. Ей не хватало смелости, чтобы открыто наблюдать за очередным своим совращением. А самое страшное было в том, что ей это нравилось!
Голос рассудка вопил, что пора прекращать! Остатки гордости требовали: выгнать из душа Залесского, проклясть его и никогда не подпускать к себе больше!
А сладкая предательская надежда шептала, что выгнать еще успеется, ничего ведь страшного не произошло… Что, может быть, вот сейчас все сложится и наладится, что Игорь поведет себя как нормальный влюбленный мужчина…
Игорь, тем временем, налил на свою ладонь еще геля, размазал его по ягодицам девушки, по бедрам, подбираясь все ближе к месту, где еще саднило и болело от недавнего вторжения.
Его пальцы кружили и порхали, почти не задевая кожу. Дразнили, заставляя замирать в ожидании.
Сердце на секунду замерло, затем заколотилось с утроенной силой, под веками вспыхнули радужные круги, когда Залесский впился губами в ее шею, а его ладонь жестко опустилась на лобок, аккуратно и в то же время уверенно сжимая нежные складки. Мужские пальцы нашли небольшую горошину, ласкали ее, не давая секунды передышки… А рот все никак не отпускал шею – облизывал, посасывал, прикусывал…
Ей пришлось приподняться на цыпочки, в попытке убежать от наваждения. Слишком остро все ощущалось, чтобы ровно стоять на месте. Игорь сбежать не позволил – прижал к себе крепче, обнял, заставил выше поднять подбородок… Распял ее на себе, раскрыл полностью… Его пальцы внизу и губы на шее двигались в одном безумном ритме, за которым сердце и дыхание никак не поспевали.
Это было настолько хорошо, что было почти больно. Изо рта вырывались какие-то слабые стоны и хныканья, за которые Даше было бы стыдно, если бы на это остались силы… Игорь закрыл ей рот поцелуем, жадный язык пробрался внутрь, имитируя движения пальцев… Пил дыхание, звуки, душу… Она потерялась во времени, ощущениях, пространстве… Терлась об Игоря спиной, ягодицами, бедрами, зарывалась ладонями в его волосы, насаживалась на его руки, стремясь достичь разрядки…
Эта сладчайшая мука растянулась на бесконечность, и закончилась невозможно быстро. Кристина успела несколько раз умереть и воскреснуть, забыть , кто она сама, и вспомнить все подробности вечера, пересчитать все звездочки под веками и провалиться в темноту… А Игорь все никак не останавливался.
Огненный тугой комок внутри наконец-то взорвался, обжигая пламенем каждую клеточку тела, посылая разряды по каждому нервному окончанию. Ее заколотило крупной дрожью, руки и ноги перестали слушаться. Девушка обмякла, начала сползать вниз… Какой-то солоноватый привкус во рту немного отрезвил, возвращая в реальность. Это было что-то лишнее. Неправильное.
– Это твоя благодарность такая, да?
Голос Игоря донесся как будто сквозь толстый слой ваты. Он держал ее, развернув лицом к себе. Явно чего-то ждал.
– Ты зачем кусаться-то решила, красавица?
Похоже, она повредила ему губу, и даже не заметила, проваливаясь в беспамятство.
– Прости… – Потянулась к его лицу, чтобы погладить, вытереть кровь с поврежденной губы…
Он увернулся, не позволяя. Сам утерся.
– Баш на баш, считай. Кровь за кровь. Мы в расчете.
Ему было смешно, кажется. А Кристина хотела упасть и ни о чем не думать.
Сигареты горчили, оставляя во рту вязкий привкус, гадкий, сухой, отвратительный.
Игорь сто лет назад зарекался, что больше никогда и ни за что не станет травить себя табаком.
Но с этой чертовой куклой, за каким-то лешим поселившейся в его доме, все пошло прахом.
Он как одержимый искал в своей комнате заначку, сделанную давным-давно, на заре юности, не для себя – для друзей. Заначка лежала, никому не нужная. И вот – потребовалась.
Едкий дым дорогого курева должен был отвлечь от тяжких мыслей, привести шальную голову в порядок… Ничего подобного – становилось только гаже и хуже. Но он с упорством приговоренного продолжал дымить. Одна сигарета истлевала в его руке, он отщелкивал пальцем окурок, поджигал следующую…
Девчонка давно уже спала в своей комнате, удовлетворенная и спокойная.
А он никак не мог найти себе место и привести мысли в порядок. Оттуда ушел, от греха подальше. Знал, что не удержится – сорвется, снова потянется к ней. А нельзя. Хотя бы потому, что опасно и вредно. Иначе хрен бы ей сейчас, а не сладкий сон!
Это было что-то ненормальное и больное – наваждение и желание, с которым его тянуло к Кристине.
Он должен был оставить ее в покое сразу же, как завел в спальню. Пожелать спокойной ночи или вообще ничего не желать – но уйти, а не творить глупости…
Залесский закинул голову, пытаясь найти какие-то ответы в ночном небе, уже постепенно превращавшемся в рассветное… Какого черта она оказалась девственницей? Как так-то, твою-то мать?!
И с какого перепугу именно ему оказала такую честь – стать первым?! Не то, чтобы он сильно парился на эти темы… Но все равно – цепляло.
И умиротворяло, отчего-то. Бальзамом по сердцу разливалось понимание: Кристину еще никто не трогал так, как это делал он, Залесский. И хрен кто тронет, между прочим!
Тряханул головой, отгоняя идиотские мысли. Какое ему дело, что будет дальше у этой девчонки? То, что случилось, было взаимным. И ни к чему никого не обязывает – ни его, ни ее…
И снова загорелось внутри, жарким пламенем, стоило только представить, что чьи-то грязные лапы притронутся к нежной, сладкой, молочно-белой коже… Убивать хотелось сразу же. Терзать, рвать в клочья, отгрызать зубами куски!
Демьян, как чувствовал, решил пообщаться именно в такое время. В то самое, когда Залесский был опасен даже для себя самого…
– Ну, что, отобрал у меня девочку, да? Друг еще, называется…
– Она твоей и не была. Не пыли.
Злое удовлетворение растеклось по венам от этих слов. Хрен он ее отдаст Демычу. Просто потому, что не хочет!
– Значит, будет. Не зарекайся, Гарик.
– Я не зарекаюсь. Я констатирую факт.
– Успел, значит, да? – Разочарование в голосе друга была осязаемым. И еще немного сквозила надежда…
– Да. – В голосе Игоря было наглое довольство.
И добавлять к этому простому «да» ничего не требовалось – Демьян и так все понял.
– А мне похрен, понял?! Я все равно ее у тебя заберу!
У Залесского скрипнули зубы.
Настойчивость друга становилась раздражающей. Он сам не знал, зачем ему сдалась Кристина. И рад был бы избавиться от наваждения… Но отдавать ее кому-то своими собственными руками – увольте. Ни черта подобного у Демьяна не выйдет!
– На кой ляд она тебе сдалась? Первым все равно не будешь…
Хотел еще добавить гадость про порченый товар, но язык не повернулся. Девушка не заслужила, чтобы ее обсуждали в таком тоне…
– Вот ты дурак, Игорян! Неужели ты думаешь, что это действительно важно? Главное, не кто был первым у нее, а с кем она в итоге осталась!
– Отвали, Демыч. Она ушла со мной. Что тебе еще нужно в качестве доказательства?
– Вчера с тобой, а завтра со мной останется!
Игорь устало посмотрел на очередной догоревший окурок. Резко прошло желание курить. Хотелось умыться, почистить зубы, умыться и уснуть. Чтобы ни о чем не думать и не помнить…
Слишком много задач для мозгов, совсем неожиданных, к которым он совсем не готовился, когда ехал домой…
– Иди проспись, Демьян. Может, отдохнешь, и придешь в себя. И про Крис навсегда забудешь.
Ему не хотелось окончательно ссориться с другом. Не так их много и было у Игоря, чтобы легко разбрасываться.
Миронов бросил трубку. Игорь бросил свою – в стену. Целился в рамку с фотографией, но не попал. Даже такая мелочь – и та, через задницу!
– Сын, ты что тут буянишь?
– Давно ты здесь подслушиваешь? – Залесский оттолкнулся от подоконника. Он не заметил прихода отца, и теперь кривился, как от зубной боли. Понять бы, как много родитель успел услышать, и многое ли он понял…