Книга Война за океан - читать онлайн бесплатно, автор Николай Павлович Задорнов. Cтраница 13
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Война за океан
Война за океан
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Война за океан

Подавленные, офицеры молчали.

Капитан знал, что у него еще есть очень преданные и смелые люди: Козлов, Иван Подобин, Конев, Веревкин, Алеха Степанов, казаки Беломестнов, Парфентьев, Аносов, урядник Пестряков, якут Иван Масеев. Есть еще люди в экспедиции и другие – грамотные и разумные.

– Ну, господа, что делать?

Решено было дать знать маньчжурам, что бежали опасные преступники.

– Можно к вам, Геннадий Иванович? – сказал, появляясь у входа, Иван Подобин.

– Войди!

С ним Веревкин, который прежде служил на «Байкале» у Невельского, а зиму провел в здешней команде.

– Вот он знает, Геннадий Иванович. Скажи…

– Они говорили – в Америку… – замялся матрос.

– Зачем? – спросил капитан.

– Мол, царя нету и нет помещиков… Это Шестаков…

– Кто это сказал – нет царя? – испуганно спросил Невельской и поглядел на офицеров.

– Как нет? – так же испуганно отозвался Чихачев.

– Не знаю, так будто они говорили, – сделанной насмешкой продолжал Веревкин и боком глянул на Подобина. – Выборная там власть, мол, и виноград растет, и апельсины, и золото моют…

– Может быть, они про Калифорнию говорили?

– Скорее всего, что про нее. А вот я вспомнил, ваше высокоблагородие… Про Калифорнию!

– Ну?

– Хотели на китобое. А не удастся, так до будущего лета хотели прожить на Сахалине на теплой стороне. Говорят, на Сахалине благодать местечко, теплые воды есть.

– Почему же ты раньше не сказал?

– Да я запамятовал…

– А ну еще Салова сюда.

Ввели боцмана. Он только что после сильной порки. Лицо его в отеках.

– Ну, ворона, теперь будешь говорить? – спросил Невельской. – Говори толком все, что знаешь. Куда пошли они? На иностранное судно наниматься? А ты молчал! Видно, брат, недаром ты был палачом. Теперь сам пойдешь в Охотске под суд.

После увода преступника Невельской сидел на земляной скамье прямо, как аршин проглотив, шея вытянута, глаза горят. Тяжко было ему творить расправу, наказывать людей.

– Их нельзя винить, господа, – вдруг сказал он. – В чем причина?

– Геннадий Иванович, – Бошняк был смущен и бледен, – мне все кажется, что мы обречены! Два восстания за один год! Дальше будет хуже. Вы сами говорите, что эту зиму мы прожили только благодаря тому, что «Шелихов» разбился и мы сняли с него груз товаров, назначавшийся в Аляску. Нас ждет голод и неминуемо новый, более ужасный бунт. Наша команда очень дружна с гиляками, и они, объединившись, совершат общее восстание и перережут нас…

«Он – сумасшедший! – подумал Невельской. – Что он порет!»

– Оружие у команды на руках, – продолжал Бошняк. – Есть сорвиголовы. Нас – офицеров – горсть. Что мешает команде перебить нас и уйти куда угодно, тут весь мир перед ними открыт.

– Но почему они не делают этого? Ведь все не пошли?

– Вот этого я не могу понять.

Чихачев нервно рассмеялся:

– Этого быть не может. У людей есть чувство долга…

Но мгновениями и его взор выражал тревогу. Казалось, он утешал сам себя.

– Горькая наша доля, господа! – сказал Невельской.

– Воронья слепота орлу не указ, Геннадий Иванович, – заметил Березин, – но вот вы толкуете с каждым казаком и матросом и объяснить желаете, какая тут будет благодать и, мол, рай земной в южных гаванях. А зачем ему знать об этом? Его дело – лопата, топор, весло! Они наслышались да и ушли в южные гавани. Вот Николай Константинович знает, что говорит, – все туда уйдут и там выберут себе президента…

Березин любил пуститься в рассуждения о невероятных событиях. Казалось, ему приходили в голову всевозможные несбыточные проекты или смешные подозрения. Но это как-то не вязалось с его умной практической деятельностью. Сейчас он занят был расследованием проделок Салова и все страшные предположения делал исключительно для того, чтобы поддержать офицерский разговор и припугнуть «птенчиков», посмотреть, как у них бегают глаза. Да и Геннадию Ивановичу нечего морить голодом команду. Какое дело матросу – он казенный человек, его корми, а он за харчи должен умирать за веру, царя, отечество… Извольте, вашескородие, расхлебывать все сами! За счет цинготных много не опишешь и цивилизацию отсталым народам не внедришь!

Невельской знал хитрость своего лучшего помощника.

– Ну, если восстанут и захотят идти в теплые гавани, и я восстану и пойду туда вместе с ними, – шутливо сказал он, угадывая настроение Березина. – Бросим тут все и пойдем!

– Но это в крайнем случае? – тревожно спросил Бошняк.

– Да! Займем юг, а потом, как покорители Сибири, пошлем в столицу сорок сороков соболей и ударим челом, подведем землицу под государеву руку! Нет, господа, эти времена прошли. А пока, – грозно сказал капитан, сжимая кулак, – железная дисциплина! Откинуть прочь все предрассудки! Надо немедля вам, Николай Матвеевич, в Иркутск! Требуйте! До-би-вай-тесь! И в Петербург! Если Муравьев будет вас держать, вырвитесь, заболейте! Но отправляйтесь к его высочеству. Я шлю бумаги! Это позор нам! Меня надо, как Салова, расстрелять у лесины! Лучшие люди сбежали. Я дважды подчеркнул это в письме к генералу. Пусть Николай Николаевич поймет!

– Наш баркаш идет, – входя, сказал казак Парфентьев.

– Слава богу! Петров прибыл благополучно, и ваш пост, Николай Константинович, теперь с мукой, крупой и маслом! Не стыдно будет людям в глаза смотреть.

Через час в землянке вместе с офицерами пил чай высокий светлый Петров. Почувствовался свежий человек, чуждый всем здешним наказаниям и «следствиям».

Руки у него сбиты, сам греб, но он их прячет, видно из гордости, сам в рубахе без мундира. «Кажется, во все поверил, что я ему сгоряча напорол!» – думает Невельской, несколько смущаясь. Он с удовольствием слушал рассказ мичмана о его путешествии.

После чая Петров вышел из землянки с Бошняком и спросил его тихо:

– Где у вас отхожее место?

Бошняк, при всей своей гордой выправке, поднял плечи изумленно и выкатил глаза:

– Такового не имеем.

– Это безобразие! – сказал Петров. – Я всю дорогу не мог оправиться как следует из-за мошки и надеялся, что тут у вас человеческие условия и приведу себя в порядок.

Возмущенный, он повернулся круто и отошел.

– Мичман Петров обиделся на меня, – сказал Бошняк подошедшему капитану, – что у нас отхожего места нет.

Невельской, в свою очередь, поднял плечи и раскрыл глаза удивленно. Он не подумал даже ни о чем подобном. А право, безобразие, ведь была же яма.

Через день Чихачев уехал на оленях, повез под охраной Салова, а Невельской отправился домой на баркасе с Петровым и его четырьмя матросами, прихватив арестованных, а также двух казаков – Беломестнова и Парфентьева – и своих матросов.

– Рыба-то идет, Геннадий Иванович! А? – говорил Конев. – Гляди! – Матрос ударил веслом прямо по рыбе. – Глупая, мешает грести!

Хотел бы сказать ему Невельской: «Иди к черту со своей рыбой!» – так мучили его неприятные мысли, но сдержался, и ему время от времени мешает грести кета. Какая масса рыбы! Из воды торчат ее хребтинки, вода вокруг темнеет. Идет какой-то особенный косяк.

– А чудовища-то! – говорит Фомин.

Всюду видны головы нерп, то и дело выныривают, как огромные яйца, овальные спины белух, идущих за рыбой и хватающих ее. На руле сидит Подобин и трясет головой от изумления.

Невельской гребет в паре с Коневым. Загребной – Петров и с ним Фомин. Все в белых рубахах, босые. Жарко. Надо бы мачту поставить, хотели идти под парусом, да ветра нет.

Подобин командует, чтобы налегли. Многовесельный баркас с дружной командой из казаков, офицеров, арестантов и матросов тяжело рубит тучу идущей на нерест, упрямой, толкущейся кеты.

– Из нее котлеты, как из свинины, – толкует Конев. – Щи не хуже свиных. Мясо – как телятина. Вот на привале непременно угощу вас, вашескородие!

«Издевательство над солдатом и матросом в России – дело доходное для командиров полка и капитанов, старая истина, – думал Невельской. – Экономию дает. Но уж так морить, как нас…»

– Геннадий Иванович, рыба-то! – не унимался Конев.

– Видишь, какую ты реку открыл!

Петров садится за руль, Подобин – на греблю. Александр Иванович держит к берегу, под красную скалу, тут рыбы меньше, баркасу легче идти. Прошли еще две тучные сопки, мыс и еще сопку с утесами, за ней пристали к берегу ночевать.

– Вот японцы говорят, – рассказывал Беломестнов, раскладывая костер, – что их особо создал бог, и не сам, а дочь, что ли, богиня. Я спросил: «Дева Мария?» Не знают! Так мы с имя не сговорились. А вот как у нас дворянство, с откудова оно произошло? От людей же?

Петров слушал. Он сам не столбовой дворянин, из штурманов, с понижением переведен в офицерский чин. В нем и мужицкая кровь, и чухонская. Но он молчит, здесь он офицер.

– Вот окончу службу, Геннадий Иванович, и хочу тут пожить, – говорил Конев, сидя после обеда вдвоем с капитаном. – Экая благодать. Эта рыба, я видел в Питере, дорогая. Пошла бы по рублю.

– Да как ты ее туда доставишь?

– Я тут сам бы ее ел да икру солил. Детей бы вскормил! Как вы думаете, Геннадий Иванович? Ел бы каждый день досыта! Да помнил, что в Питере такая икра рубль фунт. Между прочим, – таинственно добавил он, – послушайте матроса, вашескородие. Расстреляйте собаку Салова! Пока не поздно. Зачем вы его пожалели? Не слушайте своих мичманов! Ведь Салов был палач.

– Салова я отправлю в Охотск, пусть его судят. Я руки марать не хочу.

– Там ведь у него, верно, свои. И он вас же оклевещет. Вот вы хотите десять человек воров туда отослать. Они и пойдут нести на нас. Кашеварову это только и надо. Так мы удобных портов долго не заведем с вами, Геннадий Иванович.

– А как быть?

– Право у вас есть. Вы – капитан в океане, сами стреляйте – не жалейте. А воров – в тяжелую работу.

Вечером у костра казак Беломестнов сказал:

– Давно, Геннадий Иванович, толкуете, мол, нужна артель рыбу ловить. Мичмана, что ль, будут у нас артельными?

Петров поразился новой наглости казака. Но молчал, в душе возмущенный. «Я тут должен ко всему привыкать! Но что же дальше будет? Что я еще услышу?» Он знал крепкий свой характер и решил, что цыплят по осени считают. Кто другой смог бы быстро доставить на голодный и ограбленный пост провиант: свежее мясо, свиней живых и обмундирование?

Петров прятал сбитые в кровь греблей руки при Невельском из гордости, не желая показать ему, как выполнял его приказание, чего это стоило.

– Николай Константинович плавает очень хорошо, – заговорил Парфентьев. – Да как-то ловко. Я так не умею. А как шъемку чишто ведет! Мы дружно ш им жили. Я поварил. «Это тебе не шынок?» – шпрашивали гиляки.

– Рыба не ждала – пошла. Вон как ее слыхать! – воскликнул Конев.

– Все в командировках! И бочек у нас нет, – ответил Невельской. – Как мы ее будем хранить? На ветру вялить?

– Мало важности, что мичмана и поручик в командировках! – сказал Подобин.

– Соль у нас есть. Можно в кадки долбленые, – заметил Кир.

– Пусть бы Парфентьев артель составил, – продолжал Конев, – матрос будет грести на лову, а как закидывать – не знает. Привык к казенному пайку.

– Послушайте нас, Геннадий Иванович! – подтвердил Конев.

Невельской подумал, что в самом деле его отважные мальчики-офицеры бессильны без Кира, Семена, Березина и матросов. И люди эти не только исполнители, но, по сути, тоже хозяева дела. Все чаще они присутствовали при принятии важных решений и свободно подавали свой голос. Никогда не говорили лишнего, советы их верны, точны, они привыкают к здешней жизни быстрей офицеров. Бошняк – прекрасный юноша, смелый и энергичный. Но если бы не Семен, что бы он сделал на Ухтре?

– А как вы Николаевский пост нашли? – спросил капитан у Петрова.

– Нужника нет, – отвечал офицер. – За одно этого мерзавца Салова наказать надо! С Николая Константиновича спроса нет, он дитя.

– Вы находите?

– У вас в Николаевске заведено, ваше высокоблагородие, что команда по вечерам пляшет и веселится, а живут как? Пляшут, а женщины ходят в мороз сорокаградусный… Какое этот мерзавец право имел! Рук нет? Двадцать человек! Помещение отвратительное – сырость. И как новую казарму строят, мне не по душе.

– А вы взялись бы построить здесь город, если бы я назначил вас начальником поста?

– Во всяком случае, таких безобразий у меня не было бы. Вот вы просили прямо подавать свое мнение. Извольте!

Утром Конев зашел голый в реку, бил кетин и выбрасывал на берег, порол, ел икру и угощал товарищей.

– Большое богатство, Геннадий Иванович!

Завтракали икрой, ухой из кеты и кетой, жаренной на вертеле кусками.

– Из нее, как из свинины, обед. Правда? Сытно!

– Вон еще идет… Давай живо! – вскочил Подобин, оба матроса, босые, побежали на мель с палками. Кета пошла, вышибая столбы брызг, вилась, толкаясь тучной тушей о песок.

– Хрясь! – с восторгом кричал Конев.

Он думал, что хорошо бы женить Андриана на гилячке, завести кумовство с гиляками.

…В лимане шли под парусом, когда завиднелась военная шлюпка.

– Воронин с Сахалина идет! – узнал Подобин.

Шлюпка подошла. Алексей Иванович перешел на баркас. Он и Невельской сидели на банках друг против друга. Воронин докладывал:

– Беглецов нет, и никто не видел их.

– Но где они? Где? Как их поймать?

– На шлюпке идти на их поиски бесполезно, – продолжал Воронин. – Ветры в проливе сильные, волнение непрерывное.

– Уголь?

Воронин просиял. Он редко улыбался. Углем он занимался как следует. Со шлюпки подали образцы. Матросы на обоих суденышках товарищи между собой, переговаривались дружески, пока стояли борт о борт.

– Это ш Черного мыша или ш Кривой жилы? – спросил Парфентьев у Воронина.

– С Кривой.

– Ш нее, пожалуй, ломать удобней будет. Подальше от берега, но жила толще, легче брать, и, видать, уголь как-то жирней, что ль. Я жег, так ш Кривой лучше горит.

В свое время, вернувшись с Сахалина, Семен говорил: «Вот бы туда ученых мичманов, Геннадий Иванович, пошлать».

– Пароход-то нам пришлют? – спросил Конев. – Угля много, жги!

– А на Черном мысу может быть большая разработка, – говорил Воронин. Он представил рисунки сопок с отмеченными выходами пластов угля.

– А где Дмитрий Иванович? Прошел он в Татарский пролив? Может быть, счастливей нас и захватит беглецов.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Эпиграф из статьи Ф. Энгельса «Успехи России на Дальнем Востоке» (1858) (К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, изд. 2-е, т. 12, стр. 637).

2

Ичиги – род легкой обуви на мягкой подошве.

3

Торбаса – мягкие оленьи сапоги.

4

«Байкал» – военный транспорт, построенный в 1848 году при деятельном участии Г.И. Невельского в Финляндии для перехода на Камчатку. На «Байкале», команду которого Г.И. Невельской тщательно подобрал, он перешел вокруг мыса Горн в Петропавловск-Камчатский на три месяца раньше срока, а затем отправился на опись юго-восточных берегов Охотского моря и в лиман реки Амур. Этой экспедицией было установлено, что Сахалин – остров, отделенный от материка проливом, получившим впоследствии название пролива Невельского (самая узкая часть Татарского пролива), открыто устье Амура и определены два его фарватера.

В дальнейшем «Байкал» остался в Охотской флотилии, а часть команды взята Г.И. Невельским в Амурскую экспедицию. Имена многих офицеров и матросов, а также других персонажей (доктор Орлов, гиляк Позь, тунгус Афоня и др.), выведенных Н. Задорновым в своих романах, не выдуманные, они встречаются в документах и воспоминаниях современников, использованных автором.

5

Сандвичевы острова – Гавайские острова.

6

Гиляки – так до Октябрьской революции называли нивхов.

7

Николаевский пост был основан Г.И. Невельским на Амуре на мысе Куегда в 1850 году. Ныне здесь один из крупнейших городов Приамурья – Николаевск-на-Амуре. В день столетия со дня основания города на месте бывшего Николаевского поста поставлен памятник Г.И. Невельскому.

8

Казакевич Петр Васильевич (1814–1887) – мореплаватель, впоследствии адмирал. Друг, единомышленник и товарищ Невельского по открытиям. Первым вошел в реку Амур, делал промеры в поисках фарватера. Как и Невельской, сторонник энергичного развития русского Дальнего Востока своими силами. Знал прекрасно английский язык. Был отправлен в США во время Крымской войны под фамилией купца Степанова для закупки товаров и судов для Приамурья. В 1856 году назначен первым губернатором Приамурского края. Руководил работами по установлению границы с Китаем в 1862 году. Открыл в Николаевске-на-Амуре морскую школу. Учитель и воспитатель С.О. Макарова, впоследствии известного флотоводца.

9

«… мне мои гуси…» – Из письма Чарлза Дарвина Дж. Д. Гукеру от 13 апреля 1855 г.

10

Удд – остров Чкалова.

11

Шелихов (Шелехов) Григорий Иванович (1747–1795) – исследователь Русской Америки, купец-предприниматель, основатель первых русских поселений на Аляске и Алеутских островах. Организатор торговой компании, занимавшейся пушным и зверобойным промыслами в Северо-Восточной Азии и на Аляске. Автор записок, которые вышли в 1791 г. в Петербурге под названием «Российского купца именитого Рыльского гражданина Григория Шелихова первое странствие с 1783 по 1787 г. из Охотска по Восточному океану к Американским берегам».

На основе созданной Г.И. Шелиховым купеческой компании уже после его смерти была образована Российско-американская компания.

12

Парка – шуба из оленьих шкур, одевающаяся через голову.

13

Де-Кастри – название залива, открытого в 1787 году во время кругосветной экспедиции французским мореплавателем Лаперузом, давшим заливу имя тогдашнего морского министра Франции. Попытка Лаперуза пройти Татарским проливом к северу не удалась. Посчитав, что Сахалин соединен с материком перешейком, Лаперуз обогнул его с юга и через пролив, носящий ныне его имя, вышел в океан.

Залив Де-Кастри в 1952 году переименован в залив Чихачева, по имени русского исследователя П.М. Чихачева, впервые описавшего его.

14

…путы, наложенные Петербургом на его руки… – Главной помехой на пути решения амурского вопроса стояли корыстные интересы петербургской знати, в том числе царских министров, опасавшихся с открытием Амура и расширением торговли с Китаем лишиться огромных доходов от торговли чаем, который доставлялся через Монголию и Кяхту. В данном случае речь идет и о решении Особого комитета, который рассматривал вопрос о деятельности Невельского в Приамурье и 12 февраля 1851 г. постановил разрешить Амурскую экспедицию, но потребовал «никакого дальнейшего продвижения в этой стране не предпринимать и никаких мест отнюдь не занимать».

15

Остров Лангр – остров Байдукова.

16

Чихачев Николай Матвеевич (1830—?) – мореплаватель, кругосветный путешественник, исследователь Амура и Татарского пролива, впоследствии адмирал. Участник экспедиции Г.И. Невельского, плавания адмирала Путятина в Японию, второго сплава по Амуру в 1856 году. В 1859–1860 годах, командуя фрегатом «Светлана», перешел из Средиземного моря вокруг мыса Доброй Надежды на Дальний Восток и тем же путем вернулся. В 1877 году участвовал в Русско-турецкой войне – командовал флотилией на Дунае. В 1885–1888 годах – морской министр.

17

Мангуны – старое название народа ульчей.

18

…товар казенный или компанейский. – Экспедиция Невельского вынуждена была действовать под флагом Российско-американской компании, которой она формально была подчинена.

19

Орлов Дмитрий Иванович (XIX в.) – штабс-капитан корпуса флотских штурманов, исследователь Охотского моря, Приморского края и Сахалина. В 1826–1829 годах совершил кругосветное плавание. Затем был на службе Российско-американской компании.

20

Российско-американская компания – торгово-промышленная компания, созданная в 1799 году. Ей было предоставлено право монопольного использования богатств (главным образом пушнины) русских владений в Америке, Алеутских и Курильских островов. Царское правительство, используя Российско-американскую компанию, вело колониальную политику на берегах Тихого океана. Необходимость снабжать население Русской Америки продовольствием и снаряжением из России породила эпоху русских кругосветных путешествий и великих географических открытий первой половины XIX века. Только с 1804 по 1840 год Компания снарядила тринадцать кругосветных экспедиций.

21

Кашеваров Александр Филиппович (1808–1866) – исследователь Русской Америки, по матери – алеут. Учился в Балтийском штурманском училище как воспитанник Российско-американской компании, на кораблях которой служил потом штурманом. С 1845 по 1850 год служил в Гидрографическом департаменте морского министерства, участвовал в составлении «Атласа Восточного океана с Охотским и Беринговым морями» (издан в 1850 г. в Петербурге). В 1850–1856 годах был начальником Аянского порта, затем снова работал в Петербурге в Гидрографическом департаменте. Автор статьи «Заметки об эскимосах в Русской Америке» и книги «Журнал, веденный при байдарочной экспедиции, назначенной для описи северного берега Америки в 1838 году» (СПб., 1879).

22

…каменные пограничные столбы, якобы поставленные маньчжурами под Становым хребтом. – Речь идет о грудах камней, которые в 1845 г. видел южнее Станового хребта А.Ф.Миддендорф, принявший их за пограничные знаки.

23

Бошняк Николай Константинович (1830–1899) – морской офицер, участник Амурской экспедиции Г.И. Невельского, исследователь Татарского пролива, низовьев Амура, острова Сахалин. В 1855–1856 годах на корвете «Оливуца» вернулся в Петербург. Автор статей «Экспедиция в Приамурском крае» и «Занятие части острова Сахалина», напечатанных в 1858–1859 годах в «Морском сборнике».

24

Муравьев (Муравьев-Амурский) Николай Николаевич (1809–1881) – генерал-губернатор Восточной Сибири с 1847 по 1861 год. Содействовал изучению Сибири, облегчил положение ссыльных декабристов. Н.Н. Муравьев поддерживал Геннадия Ивановича Невельского (1813–1876) в его стремлении открыть устье Амура и присоединить к России когда-то принадлежавшие ей земли. Однако, когда открытие было совершено, Н.Н. Муравьев сумел удалить Г.И. Невельского от дел, и тот вынужден был последние двадцать лет жизни служить в Ученом отделе Морского технического комитета в Петербурге. Все заслуги в присоединении Приамурья были приписаны Н.Н. Муравьеву, который после подписания в Пекине Айгунского трактата (1858-й г.) получил титул графа с присоединением к нему имени Амурского. Контр-адмирал Г.И. Невельской был награжден лишь орденом Анны I степени и пенсией в две тысячи рублен, такой же, как и председатель правления Российско-американской компании, постоянно мешавшей Г.И. Невельскому во всех его начинаниях.

Истина была восстановлена Г.И. Невельским, написавшим свои записки – «Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России. 1849–1855», увидевшие свет уже после смерти автора – в 1878 году.

25

Драдедам – сорт легкого сукна, полусукно. Плис – бумажный бархат.

26

Плис – бумажный бархат.

27

Гольды – старое название нанайцев.

28

Позь – нивх, проводник экспедиции академика А.Ф. Миддендорфа в 1842–1845 годах, описанный им в своих записках под именем Позвейн.

29

Даба – китайская грубая хлопчатобумажная ткань, обычно синего цвета.

30

«И снился мне…» – Цитируется стихотворение М. Ю. Лермонтова «Сон» (1841).

31

Амбань – генерал, начальник области, губернатор (маньчж.).

32

«Смотрели грозно сквозь туманы…» – Цитируется поэма М. Ю. Лермонтова «Демон» (1841).

33

Жорж Санд (псевдоним Авроры Дюдеван; 1804–1876). – известная французская писательница, поборница эмансипации женщин, автор романов, обличающих буржуазное общество. Ее имя было очень популярно в передовых кругах России 40—60-х годов XIX века.