– Ну что, парень, здравствуй, что ли, – говорю ему я.
Ворон в ответ начал переминаться на своих лапах. Его взгляд был пронзительным, он изучал меня. Наверное, хотел определить, что стоит ожидать от этого человека – угрозу и опасность или что-то другое.
Я тоже стал внимательно смотреть в глаза ворона.
Правду говорят, что глаза – это зеркало души. В них – в глазах ворона – читались любопытство и настороженность. Любопытство познания чего-то нового, присущее всему живому, и осторожность, обусловленная инстинктом самосохранения. Мне вдруг показалось, что этими птичьими глазами на меня смотрит не ворон, а наша галактика, какой-то иной, неведомый мир.
– Что же она, галактика, хочет передать мне – жителю Земли?
А поведать она, наверное, хотела о жизни ворона, которая переплелась с жизнью людей и окружающей природой.
Мы с вороном подружились на несколько лет.
Ворон сверху наблюдал, как складывается моя жизнь, а я снизу смотрел за жизнью ворона.
Моя семья прирастала. Я обустраивал и перестраивал свой дом. Из одноэтажного неказистого он стал трехэтажным, удобным и красивым внутри и снаружи. Правда, с улицы он выглядел почти как раньше. Только вместо четырехскатной крыши появилась мансарда, а цокольный этаж был расчищен, и там были обустроены огромная кухня и кладовая.
В кирпичном пристрое на первом этаже появилась ванная комната, туалет, комната отдыха, а на втором этаже – две комнаты для подрастающего поколения. В 1997 году дочь Оля с мужем Евгением подарили нам с Леной внука Алешу, а спустя два с половиной года, в 2000 году, на свет явился Сергей.
Работа по благоустройству дома и территории велась почти без перерыва несколько лет кряду. Фундамент и кирпичную кладку нам выполняли азербайджанские парни. Борис Агаев – председатель землячества Азербайджана – был моим другом. Сантехнические и сварочные работы вел Сергей Смирнов, помогал ему Дима Щекотов.
Другие работы выполнял Виктор, супруг Аллы Ананьиной, потом Алексей Зубарев. Алексей нам, в частности, устроил комнаты в мансарде и перестроил баню. Теперь в центре города Иркутска я и мои близкие, друзья можем попариться в прекрасной деревенской бане. Но главным архитектором и прорабом на начальном этапе строительства был Сергей Семихатов.
Он был удивительным прозорливым выдумщиком и очень практичным и деловым организатором. Я помогал ему, как юрист, защитить бизнес его с женой Наташей от наезда обнаглевших фискалов. А он заполнял паузу при простое их семейного дела строительными и организационными делами на нашем доме. Огромная забота при этом строительстве, как и всегда по жизни, ложилась на плечи моей супруги Елены.
Ворон со своей высоты наблюдал за нами. Иногда воровал блестящие штучки, и они с его супругой устраивали игрища. Какие же они озорные! Кто-то из них бросал блестяшку из гнезда вниз. Другой перехватывал ее в пикирующем полете, не дав ей упасть на землю. Потом они менялись ролями. При этом стоял такой шум и гам, что многих людей это напрягало не на шутку.
Иногда в их вороньей семье происходили ссоры. Они ругались, кричали, почти как люди. Ссора могла перерасти в драку, тогда во все стороны летели перья. Чего уж они там не поделили, понять было трудно. Однако всегда после драки наступало перемирие. Кто-то из супругов долго сидел на электрических проводах недалеко от гнезда. Потом, когда страсти и обиды уходили, он возвращался в гнездо, и вороны миловались.
А куда им деваться-то. Другого гнезда нет, любовниц или любовников природа не предусмотрела. Суждено вместе пройти весь жизненный путь, вот и шли, проявляя терпимость и любовь.
А еще каждую весну ворон, которого я назвал Вася, выводил птенцов. О новом выводке мы узнавали ранним летом, когда родители начинали учить летать свое потомство. Любая неудача сыночков или их дочек сопровождалась разъяснительной работой родителей. Вася на своем вороньем языке ругался и давал указания молодняку. Его супруга тоже беспокойно каркала, наверное, она больше всего опасалась, чтобы птенчики не стали добычей кошек.
Выходя на улицу, я иногда беседовал с Василием, если он изъявлял желание поприветствовать меня во дворе. С чем связано это желание, я не знаю. Только не с едой, это точно. Ворон никогда не попрошайничал, у него всегда была гордая осанка и вид, полный вороньего достоинства.
Конечно, когда мы рубили во дворе мясо, привезенное из деревни на зиму, Вася непременно воровал разлетающиеся кусочки, проявляя при этом хитрость и изворотливость. Делалось это молча. Своих сородичей на пиршество он почему-то не приглашал.
Удивительное дело, но у ворон присутствуют семейные узы. Птенцы, становясь взрослыми и улетая из гнезда, не забывают о нем. Я часто наблюдал, когда в период кормления птенцов к гнезду подлетает много птиц. Не только Вася и супруга, но и другие вороны, которых не отгоняют, с которыми не дерутся, им позволено подкармливать подрастающее поколение. Это сестры и братья из предыдущих выводков. Как трогательно. Они заботятся о своих беспомощных новорожденных родственниках. Наверное, обессилившему от старости отцу и матери тоже могут принести покушать.
О заботе братьев и сестер-ворон я потом вычитал в интернете.
А еще вороны моногамны, или как говорят в народе, они однолюбы. Создав семью один раз и на всю оставшуюся жизнь, они могут служить примером для многих людей. Узнав об этом их качестве, я еще больше стал уважать этих, казалось бы, не очень презентабельных птиц.
Вот написал выше, что Вася никогда не попрошайничал, и вспомнил, что был один такой случай, когда ворон обратился за помощью ко мне. А было это так. Год выдался морозным. На улице под минус пятьдесят градусов. Пират сидит в своей будке, не реагирует на окружающую обстановку, не лает на прохожих, только тихо и жалобно завывает.
Я вышел к нему, отворил вольер и позвал нашего охранника в дом. Пес долго сомневался, идти или нет. Он четко знал, что его дом – эта хорошо утепленная собачья будка, что охранять двор – это его главная обязанность. Но был трескучий мороз, и Пират, поборов свои чувства, шагнул в теплый дом. Вся его фигура как бы просила прощения. Хвост поджат, походка на полусогнутых лапах, взгляд в пол. Ну просто как нашкодивший школяр. Однако его с огромной радостью встретили домашние собаки – пудели Баксик и Антошка. Они с неописуемой радостью стали носиться по комнатам, сшибая все попавшееся на пути.
В это время в оконное стекло нашей кухни постучали. Стук становился все настойчивее. Я подошел и сквозь проталины изморози увидел ворона Васю. Он был нахохленным и сгорбленным, переминался с ноги на ногу. Я открыл окно и позвал Василия в дом. Но он даже не сделал шага вперед. Его глаза просили о помощи.
– Чем, Вася, я могу помочь тебе, если ты не хочешь зайти в наш дом погреться? – спрашиваю я Василия.
– Не надо мне греться. Там, в гнезде на лиственнице, замерзает моя жена-ворона. Мы не ели уже три дня. Она совсем ослабла и может замерзнуть. Дай мне еды. Я поем сам и унесу наверх моей любимой. Я хочу спасти ее от неминуемой смерти. Помоги мне, Сергей. Мы ведь друзья с тобой вот уже несколько лет.
Я был просто ошарашен, мне казалось, что я слышу голос ворона наяву. Его глаза были полны мольбы о помощи. Я побежал к холодильнику, достал мясо, сало, начал нарезать на мелкие кусочки.
Ворон стоял на месте и не шелохнулся. Когда приготовления были закончены, я поставил еду за окно перед вороном. Он начал глотать кусок за куском, потом взял в клюв сколько смог и поковылял от окна, очевидно для взлета. Я закрыл окно. Вася несколько раз возвращался и улетал вновь. Он накормил свою супругу, и они вместе пережили эту стужу.
Однажды в начале лета, когда я подъезжал к дому на своей машине, меня уже поджидал ворон Вася. Низко кружили несколько ворон. «Это супруга Васи и их взрослые дети из прежних выводков», – подумал я.
Они тревожно кричали. Траектория их полета была направлена вокруг вольера Пирата.
А Вася как бы просил меня:
– Сергей, подойди посмотри, что происходит. Помоги мне, спаси моего сыночка-вороночка, он упал на землю, вывалился из гнезда. Его может съесть кошка или задавить Пират. Пират уже давил пришлую, чужую ворону, которая хотела поесть из его миски. Он много раз давил крыс, перекусывая им шейные позвонки за то, что они покушались на его пищу. А там, в вольере, сейчас мой сыночек, мой продолжатель жизни. Спаси его, прошу тебя.
Я вошел в вольер. Пират сидел и, казалось, защищал этот маленький черный живой комочек, этого непутевого вороненка, выпавшего из гнезда.
Глаза собаки говорили:
– Я не дам в обиду этого птенца этим наглым кричащим воронам. Я смогу защитить его и дам воды и еды.
Я погладил своего верного пса.
– Спасибо тебе, Пират, ты настоящий друг, – похвалил я собаку.
Пират, понимая, завилял хвостом.
– Послушай, мой дорогой Пират, эти вороны не несут опасности для птенца. Это его родственники. Они хотят оказать помощь этому малышу. Дай я возьму его на руки.
Пират отошел в сторону. Я взял птенчика в свои ладони и начал думать, что делать дальше.
Вася уселся на забор. Он как бы подсказывал мне, что делать дальше.
– Сергей, птенец не может подпрыгнуть, чтобы расправить свои крылья и полететь. Посади его со мной рядом, – кричали глаза ворона Василия.
Его взгляд был таким напряженным, мне показалось, что из его глаз могут разразиться молнии и загреметь гром.
– Как же это существо заботится о своем ребенке. Какая же это неимоверная сила – защитить птенца и продолжить свой род. Это тебе не кукушка, которая подбрасывает свои яйца для выведения птенцов в чужие гнезда. Некоторым людям можно позавидовать такому поведению ворона.
Я подошел к забору и, водрузив на него птенца, быстро отошел в сторону. Вороны продолжали кружиться в небе над нами, но они уже не каркали. Мне оставалось только повернуться и идти домой, чтобы не мешать родителям и другим вороньим родственникам спасать это чадо.
Через некоторое время все успокоилось. Наверное, неопытный вороненок начал летать под присмотром своей многочисленной родни.
Вороны живут в среднем двадцать пять лет. Но наша дружба закончилась чуть раньше, а виной этому стала природа. Вернее, стихия – ураганный ветер. Он налетел неожиданно, даже синоптики не могли с достоверностью сказать, когда это случится. Они через средства массовой информации предупреждали людей о надвигающейся опасности. Люди могли предпринять меры предосторожности. Я, например, плотно закрыл все окна в доме, а также двери в теплицах.
Но как могли заранее уберечься от этого вороны? Не знаю.
Ветер заставлял вибрировать конструкцию дома. Вся мансарда дрожала, подобно самолету, попавшему в бешеные потоки турбулентности. Ее мне строила бригада украинцев. По завершении строительства они сказали, что крыша выдержит даже приземление вертолета, в шутку конечно. Действительно, крыша выдержала достойно натиск ветра.
