Клюквенники. Записки опера антикварного отдела
Это был далеко не единственный шаромыга, кто использовал рясу для отведения глаз и облегчения карманов сограждан.
Уникального жулика повязали в Питере в начале девяностых. Тогда церквям жертвовали с готовностью и много. Нувориши, как грибы-поганки взросшие на перепаханной оралом рынка черноземе нашего Отчества, в массе своей больше верили в близких им по духу чертей и бесов, чем в Бога. Однако на всякий пожарный случай старались отношения со Всевышним без особой на то нужды не портить. Поэтому жертвовали на храмы с готовностью и много.
Вот и ходил по Питеру батюшка в рясе – молодой и обаятельный, с чистым и светлым взором. С готовностью демонстрировал бизнесменам письма из Епархии с просьбами о пожертвовании. И так убедительно вещал о необходимости поддерживать храмы, что руки деньговладельцев сами тянулись к чековой книжке.
Один бизнесмен оказался знатоком церковных дел – до этого жертвовал немало и был человеком набожным. Изучил внимательно представленные просителем бумаги из Епархии. И опытным взглядом уловил чисто технические несоответствия в тексте.
Кликнул охрану. Та гостя повязала. Батюшка оказался поддельный, а рясу нацепил не по чину.
Наши оперативники заявились к мошеннику домой с обыском. И что сразу бросалось в глаза – бедность убранства, доходящая до сурового аскетизма. Не похоже было, что здесь живет человек, обувший на огромные суммы немало коммерческих фирм Санкт-Петербурга.
– Куда деньги то девал? – спрашивают оперативники «попа».
Тот только плечами пожимает.
А потом нашли толстую тетрадь. Ну прям явка с повинной – каждый мошеннический выход в свет описан с подробностями – название фирмы, время, сумма. Хоть сейчас в обвинительное заключение вставляй.
Самое забавная статья в отчете была «Расходы». Куда деньги делись? Переведены в детдома и на помощь больным детям. Себе он только на скромное питание и квартплату оставлял. Ну и родным еще немного на еду подкидывал – времена голодные были.
Сначала оперативники не поверили. Стали проверять. И все подтвердилось.
Ну и как к такому человеку относиться? Как к вору? Как к святому? Непонятно…
Глава 4
«Клюквенники» и «досочники»
Один мой добрый коллега долгое время оттрубил в Подмосковье «земельным опером», то есть на уровне райотдела. Это как окопы на войне. Именно «земля» принимает на себя самый массированный удар преступности. Вот как-то он мне и говорит:
– А ты не задумывался, почему, когда мы убийц и насильников раскручиваем, то любые средства хороши – пусть даже дыба. А с воришками разными и прочей шушерой все больше посмеемся, на «базаре» по понятиям их разведем. Без эксцессов и насилия.
– Потому что убийца и насильник – это такая конченая сволочь, – отвечаю я, подумав. – Он же человеческую жизнь отнял. Или здоровье. У него вся радость в глумлении и издевательстве, и такую тварь никому не жалко. Ну а имущество – дело наживное. Если, конечно, не последнее забирают, обрекая людей на голодную смерть. Так что «дыба» в переносном смысле – это такой простой и доступный принцип воздаяния в отношении кровавых подонков.
Действительно, есть категории криминального отребья, которые своими делишками поднимают в душе опера такое праведное пролетарское негодование, что рука сама тянется к именному маузеру от товарища Дзержинского. Речь про разных маньяков, насильников и убийц. Сюда же можно записать значительную часть охотников за иконами, так называемых «клюквенников», на которых креста нет.
Оперативники из одного нашего антикварного подразделения как-то задержали в соседней области отморозка, на хлеб насущный зарабатывающего разбоями на церкви. На базу негодяя везут по дорогам заснеженным российским. А злодей не колется никак, встал в позу оскорбленной невинности – «я не я и лошадь не моя, ни за что повязали, волки позорные». И весь разговор. А зима холодная. Подморозило хорошо. Ну, опера тогда принялись гада ползучего в полынью на реке окунать. Мол, благодари уголовный розыск, что воспитываем из тебя, доходяги, настоящего моржа, все для твоего здоровья… Разбойник моржом быть не захотел и в итоге признался в массе премерзких злодеяний. Потом сильно у него нервы шалили, когда ему об антикварном отделе напоминали… Прошу воспринимать эту историю как ментовскую быличку и вообще городскую легенду былинных времен «Второго русского НЭПа». Но она достаточно показательна.
«Клюквенники» – это ворюги, специализирующиеся на церквях. Так эту воровскую масть прозвали еще с дореволюционных времен. Сегодня таких еще «досочниками» именуют – но это более широкое понятие, в него входят и квартирные воры, и прочая шушера, завладевающая иконами.
Как правило, это отморозки, которые с фомкой, кастетом и пистолетом лазят по храмам, для которых профессия не только похитить уникальную вещь, но и надругаться – над чувствами верующих, над нашей историей, плюнуть народу в душу. И какого отношения они к себе заслуживают?
Издавна в самой воровской среде «клюквенники» расценивались если и не изгоями, то людьми, не слишком уважаемыми. Дело в том, что профессиональные воры часто люди набожные и суеверные. Это следствие нелегкой и нервной профессии – постоянный риск, вечное балансирование над пропастью на тонком канате, когда едва удерживаешь равновесие, а далеко внизу под ногами кипящая геена Правосудия. Так что ни одну сотню лет ходят в воровской среде различные специальные воровские молитвы – чтобы не попасться государеву человеку и не звенеть кандалами по Владимирке, чтобы фарт в лихих делах не кончался.
До сих пор братва старой закалки традиционно жертвует часть наворованного на церковь. И это тоже не сегодня началось. Раньше как было – купеческий караван на торговом тракте разграбишь, купцов зарубишь топором, барахлишком разживешься – так поставь в церковь несколько свечей с человеческий рост, на поддержку храма серебра отсыпь. Вору обязательно надлежит грехи замаливать, иначе век свободы не видать. Главное хорошо замолить, а потом и обратно с кистенем на большую дорогу можно.
Правда это или легенда – даже не знаю. Будучи в командировке, пришлось побывать в одном очень значимом православном монастыре. Одним из главных жертвователей числился лидер местного организованного преступного сообщества. Столько денег он отсыпал, что его, когда помер, в ознаменование заслуг перед Епархией разрешили захоронить вместе с покойными монахами в катакомбах. Скандал был оглушительный – все же личность бандита была широко известна, руки у него по локоть в крови. Но не перетаскивать же тело обратно. Вот и поговаривали, что мощи святых благоухают до сих пор, как дуновение ветерка ощущается. А от останков душегуба зловоние исходит. Сказка? Даже не знаю. Своими ушами слышал от причастных.
И вот в такой суеверной воровской среде некоторые личности сделали своей профессией не только хищения икон, но и кощунство с богохульством – а иначе не назовешь разграбление храмов. Симпатии у коллег им это не добавляло. Но есть закон воровского мира – каждый ворует, как умеет, он в своем праве.
При этом сами «клюквенники» – люди не железные. Многих всегда угнетало осознание явной греховности своих поступков. И холодный страх перед тем, как бы судьба в ответ не ударила.
Один вор в конце девяностых годов отправился в храм в Ярославском историко-архитектурном музее-заповеднике – там уникальнейшие храмовые иконы были, на которые барыги щедрый заказ выписали.
Зимой студеной дело было. И вор несколько часов на стуже храмовые замки и решетки упорно пилил. В итоге простудился и загремел в больницу, где его и нашел антикварный отдел Ярославского розыска.
Ворюга был совсем в плохом состоянии. И операм все талдычил, как заведенный:
– Это меня Бог наказал. Не жить мне… И как только грехи мне замолить?
И правда помер. Не дожил до суда. Хорошо, что иконы удалось вернуть…
Действительно, у многих «клюквенников» и прочих богохульников присутствует четкое ощущение, что делают что-то не то, играют с высшими силами в рулетку. Поэтому их гложет вечная настороженность, переходящая в депрессию. А других несет вперед какое-то бесовское разухабистое чувство – «сгорел сарай, гори и хата!» Отныне все можно, потому что Бога для них нет.
Вообще, как люди начинают иконы тырить и по церквям лазить, их будто бесы одолевают. Натурально одержимыми становятся. Из всех преступников они одни из самых гнусных. Их поступки сами за себя говорят – в них порой нет ничего человеческого, одно скотство.
Ярославская область. В село приезжают «досочники». Как фашистская команда, в каждый дом заходят и иконы сгребают. Древняя старушка жалобно стонет:
– Забирайте иконы. Но только еду оставьте. Мне есть нечего. С голоду умру.
– Ну и сдохни, старая! – бандит опрокидывает на пол кастрюлю со свежесваренным борщом. Потом гости недобрые разбрасывают и топчут продукты. Да и бабушку еще приложили ногой по ребрам для порядка.
Это ли не бесовство? Тогда что?
А сколько стариков так поубивали. Какие изощренные пытки к людям применяли, выбивая сведения о нахождении ценностей. Все это скрыто временем и пылится в приговорах былых времен.
Листаю старые материалы из моего архива.
Челябинск. Рецидивист по кличке Хохол успешно занимался кражами из церквей. Жил на окраине города в съемном доме. Когда наши оперативники приехали его брать, то в подвале обнаружили труп хозяина дома, с которым таким незатейливым образом Хохол расплатился за проживание. Попутно этот гад еще пару человек насмерть запорол ножом. Такой вот типичный «клюквенник», одержимый прямо-таки бесовской жаждой насилия и разрушения…
Деревня Текленево Углического района Ярославской области. В деревенском доме обнаружен труп семидесятилетней Монаховой. Из дома похищены три иконы. Через трое суток сотрудники антикварного МОУР УВД вышли на дальнего родственника убитой. Убил за иконы.
Тогда же аналогичное преступление было совершено в Рыбинске. Из дома похищено пять икон, убита хозяйка, дом подожжен. За сутки оперативники задержали убийц и нашли похищенное…
В Ярославле обнаружен труп известного в городе коллекционера. Из квартиры унесены иконы. Силами антикварного отдела установлены трое убийц, проживавших по соседству с коллекционером…
Вообще, Ярославский отдел очень сильный был. Ребята как орехи такие дела щелкали. И многие другие глухие дела поднимали. Помню, именно они шайку накрыли, которой доказали полсотни убийств, правда уже не антикварных, а на почве бандитского передела собственности, в том числе знаменитого пивного завода…
Курская область. Вор-рецидивист сколотил разбойничью шайку из семи человек. Отыскал консультантов-искусствоведов, каналы сбыта похищенного. Результат – кражи, разбои на храмы и частные домовладения, два убийства…
Город Волжск Волгоградской области. В молельный дом вошли двое в масках. Угрожая пистолетом Иеромонаху Мефодию, заставили открыть сейф. Там кроме денег и икон были обручальные кольца, сданные для венчания. Иеромонах попытался сопротивляться, его хладнокровно подстрелили. Слава Богу, чудом выжил…
Некоторые преступления чудовищны по своей абсурдности. Мужчина убивает свою тетку и похищает у нее иконы, которые отдает за пять бутылок водки.
В самый разгар этой вакханалии, в конце девяностых, подбили бабки – кто же все-таки современный «клюквенник». Результаты несколько обескуражили. В шайках оказалось 22 процента – научные работники. Столько же художников. 17 процентов – инженеры! Были и служители культа, и сотрудники правоохранительных органов, и военные. Это какая-то умственная зараза, которая поражает сознание людей и косит их похлеще любого коронавируса. Какая-то противоестественная страсть к завладению именно иконами и прочими предметами культа.
В Новгородскую банду «клюквенников», которую собрал преступный авторитет, входили и отпетые уголовники, и священнослужитель, и работники милиции. На их счету двенадцать тяжких и особо-тяжких преступлений, в том числе жестокие убийства.
В общем, гнусная публика. И за дело «клюквенников» в прорубь окунали. Лучше бы их всех туда скопом, и не дать выныривать. Потому как мразь они по большей части первостатейная…
Дела минувших дней. Перегоревшие вулканические страсти былых времен. Сегодня все куда проще и рациональнее. Эта воровская масть жива. Но большинству современных «клюквенников» на разные тонкие душевные движения вообще плевать. Такое новое поколение – или тупые быки, или живущие в дурном тумане наркоманы, или холодные, до полного маньячества рациональные стяжатели-эгоисты, духовная жизнь которых не простирается дальше компьютерных сетевых игрушек. Для них все просто. «Доска» денег стоит? Стоит. Какой такой грех, вы че, пацаны? Деньги – это все. А всякие там умствования про грехи и воздаяния – для старперов и лохов.
Хотя судьбу не обманешь. По практике те, кто занят этим поганым делом, нередко огребают от судьбы по полной. И тюрьма еще не самое страшное…
Глава 5
«Должна ли быть богата церковь»
Вся информационная среда, в которой плещется наш обожженный и травмированный смутными временами разум, живет истериками. Некоторые накатывают и потом быстро откатываются назад. Некоторым конца и края не видно. Одна из таких непрекращающихся истерик – это «Часы Патриарха».
Для справки – на какой-то фотографии у Патриарха Кирилла опознали часы, которые вроде бы стоят десятки тысяч долларов. И понеслась телега по кочкам. Возмущенная разноголосица из каждого утюга, в каждом комментарии в сети: «Вор, грабитель, стяжатель, а еще рясу надел!» Мол, служители церкви должны быть аскетами и о душе думать, а не часы за миллион на руке носить и не на представительских «Мерседесах ездить».
Патриарх с часами и поп на «Мерседесе» – такая любимая страшилка наших пахарей информационного поля. И у простого человека голова кругом идет. Как к этому относиться? Ведь еще сам Иисус Христос говорил – легче верблюду пройти через угольное ушко, чем богатому очутиться в раю. А тут такая откровенная демонстрация статусного благосостояния.
Ну что тут сказать. Вспомним, как писал Умберто Эко в своем знаменитом романе «Имя розы»: «вопрос не в том, был ли Христос беден, а в том, должна ли быть бедной церковь».
Вопрос не праздный. И объективная реальность заключается в простом факте – тысячи лет у человечества существуют религии, и все это время храмы копят золото, камушки и прочие материальные ценности. Исключений нет.
Почему? Мне кажется, у бедного храма, расположенного в покосившемся сарае, с ведущим службу жрецом в тряпье, как-то не слишком много шансов привлечь и духовно окормлять сколь-нибудь значительную по количеству паству. Максимум несколько десятков фанатиков-сектантов, готовых идти на костер за открытые им неземные истины. Но это не для широких масс населения. Народ не потянется – проверено. По легенде Православие на Руси князь Владимир выбрал прежде всего потому, что богато и красиво. Так что бедной церковь может быть, но тогда она вряд ли будет успешной. А, значит, ее занесут прибрежным песком неумолимые потоки времени…
Лично мне богатых батюшек на «Мерседесах» и с часами «Ролекс» на запястье очень редко доводилось видеть. Обычный работящий батюшка, добросовестно тянущий свой приход и одновременно купающийся в роскоши – это такая же редкость, как попугай ара в тундре.
Большинство настоятелей храмов едва концы с концами сводят. Содержание прихода обходится дорого, ремонты всякие, электричество и водоснабжение. И еще Воскресная школа, забота о детях, бродягах. Крутятся они как белка в колесе, и пожертвования просят вовсе не от алчности и желания поставить себе золотой унитаз, а чтобы их церковь не развалилась и выглядела достойно. Патриархия помогает редко, зато долю берет строго. Но тут не поспоришь – у нее тоже расходы огромные, такую гигантскую структуру содержать.
Так что, получается, нет в природе дорогих поповских часов и сияющих полировкой поповских «Мерседесов»? Встречаются, чего уж. И раздражают и народ, и меня лично. Вообще меня бесит любая показная роскошь и так называемое статусное потребление, смысл которого нагло бить в глаза окружающим своим хамским богатством.
Но только прежде чем проклинать попов, нужно учитывать некое обстоятельство. Русская Православная Церковь – это гигантское хозяйство. Десятки тысяч храмов и приходов, духовных академий, школ, гостиниц, предприятий, всяких там свечных заводиков и мастерских, где изготавливаются предметы культа. Естественно, все это существует в атмосфере очень больших денег. Ну а закон обращения больших денег в природе состоит в том, что часть их обязательно прилипнет к шаловливым ручкам и будет использована на всякую статусную фигню, типа авторучек за десять тысяч долларов. Такова уж человеческая сущность, и нечего на зеркало пенять.
Конечно, в этом финансовом водовороте немало всякой мути творилось, многие ловили там свою рыбешку, порой становившуюся золотой рыбкой. Вспомним, как в начале девяностых Ельцин выдавал Русской Православной церкви и Союзу воинов-интернационалистов льготы на ввоз из-за рубежа алкоголя и сигарет. Это послужило началом длинной чреды криминальных историй различной степени жестокости. Не секрет, что в то время подобные льготы означали бурный поток денег и простор для самых разнузданных махинаций. Но, несмотря на все последующие жуткие издержки, разборки и взрывы, именно за этот шаг Ельцина не особенно порицаю. Ведь не только попы себе «джипы» накупили и спелись с братвой, но и на эти средства восстановлено огромное количество храмов, которые теперь украшают наши города и радуют сердца людей.
Ну а если бы не попы и «афганцы», то получили бы эти самые льготы-квоты какие-нибудь идейные братья Гайдара и Чубайса. И сперли бы все до копеечки, и ни тебе храмов, ни помощи инвалидам Афганистана. Такое время было – приходилось выбирать не тех, кто не украдет, а тех, кто сопрет, но хоть с какой-то пользой для общества.
Церковь – это такой океанский лайнер. Вокруг любого большого судна вьются тысячи рыбешек, живущих объедками с камбуза, днище облепляют ракушки, замедляя движение. Но лайнер идет вперед. И никто не предлагает его торпедировать, потому что много ракушек и рыбешек-паразитов вокруг. Так почему с таким пафосом требуют утопить Православную церковь из-за того, что поп хорошо крутанулся и купил «Мерседес»?
И еще для сведения ненавистников «Часов Патриарха». Церковь давно отделена от государства. И ведет свою хозяйственную деятельность, вразрез с расхожими представлениями, вовсе не получая из госбюджета огромные субсидии. Это вам не Германия, где, если сказал, что ты католик, по закону десять процентов доходов вынь да положь на благо католической церкви, и никто не возмущается. Так что все якобы непрофильные и излишние траты РПЦ, их представительские расходы – это решать им. Это их сугубо внутреннее дело. Если кому и предъявлять претензии к церкви, то только тем, кто жертвовал ей свои деньги. А поскольку жертвуют снова и снова, значит, верующих это устраивает. А если кого не устраивает, то пусть кто деньги давал, тот и права качает. Но таковые не наблюдаются. Зато куча блогеров неустанно печется о деньгах РПЦ.
Судя по количеству строящихся храмов, по огромному объему реставрации, по массовости церковных мероприятий, основная часть средств, заработанных РПЦ, все же в дело идет, а не на пресловутые «Ролс-Ройсы» с «Патек Филиппами».
У меня гораздо больше омерзения вызывает чиновник с оффшорными счетами. Или начальник ЖЭКА – арестовывали такого наши ребята, у него в сейфе миллион баксов был – это унитазы и ванны с «отремонтированных» за государственный счет домов.
А один известный художник, из старых, можно сказать, совесть нации, во всяком случае, его так превозносили и до сих пор превозносят. Одно время он заведовал музеем, и что мог, перетащил оттуда к себе в мастерскую, потом забыв вернуть обратно. Вот это настоящая ворюга, притом лицемерная и ханжеская.
Помню, ФСБ в очередной раз озаботилось вопросом – а куда государственные деньги деваются. Была программа по реставрации памятников архитектуры, принадлежащих РПЦ. Регионам выделены огромные ресурсы. Потом чекисты проверили – практически все разворовано или использовано не по назначению. И отнюдь не батюшками, а чиновниками областного уровня. Дела уголовные пошли. Вот он, предмет для законного возмущения.
Когда очередная истерика была о «Часах Патриарха», и журнашлюшки с блогерами подпрыгивали, будто им пальцы в розетку засунули, кажется, Александр Проханов сказал:
– Ну это же неприлично – считать чужие деньги.
И прав он. Притом чаще считают чужие деньги не те, кто искренне возмущен произволом по причине собственной высокой и непоколебимой морали. Больше всего возмущаются завистники. Вот я вообще не отличу левый китайский «Ролекс» за сто рублей от настоящего за сто тысяч евро. А эти обличители все отличают. Потому что для них весь смысл жизни в этих блестяшках, они тут специалисты. Подпусти большинство из них чуть ближе к корыту, они все «Ролексами» с кольцами с браслетами увешаются, как дикари под пальмами, будут жрать в три горла, ездить на «Бугатти» и плевать на всех с высокой колокольни. Но жизнь у них не состоялась, по тупости своей и невезухе не приникли к корыту и вынуждены сегодня быть неистовыми и высокоморальными.
Вот другой повод для истерики подоспел, уже несколько месяцев не стихает. Сообщили, что чуть ли не каждый день в России вводится в строй новый храм. Шок и трепет! Вот до чего Патриарх Кирилл страну довел. На что деньги уходят! Вместо того, чтобы заводы строить и НИИ, или раздать пенсионерам с больными детьми (варианты зависят от политической ориентации) мракобесы пекут как пирожки свои храмы, чтобы сбивать с истинного пути недалекого обывателя.
Лично для меня такая новость – как бальзам на раны. Не бордели же строят, не стрип-бары и секс-шопы. Строят храмы. А это дело благое, и не только для верующих.
И вообще, кто сказал, что на эту часть денежной массы построили бы машиностроительные заводы и вылечили бы в Израильских клиниках страдающих от страшных недугов младенцев? Куда больше вероятность, что эти ресурсы перекинули бы в валюту, а потом сгноили ее в Кипрских оффшорах, или англичане бы со временем эти средства изъяли, как нажитые неправедными делами. Кроме того – опять же, это делается на деньги церкви, на пожертвования, при минимальном участии государства. Так собирайте с граждан пожертвования на строительство заводов резинотехнических изделий и стройте. Кто мешает?
Можно верить в это или не верить, но вокруг любого храма создается гармоничное пространство, которое облагораживает и верующих, и неверующих. Храмы всегда украшают города. Москва златоглавая, где было сорок сороков церквей, выглядела сказочно за счет своих знаменитых куполов. Вон, унылые новостройки с похожими как грибы друг на друга домами – скучно, тоскливо. И тут как лучик солнечного света перед глазами – златоглавая церковь. Это красиво. И пусть создают люди Православные храмы, если есть возможности.
А что построят на том месте, где под напором негодующих блогеров и разной сомнительной общественности не возведут храм? Чую, там вознесется ввысь и заблистает стеклянными гранями и световыми переливами реклам какой-нибудь новый торгово-развлекательный центр. Там тебя напоят смузи, кофе и «кока-колой», накормят чипсами, покажут блокбастер про русских злодеев, покушающихся на Святую Америку или насилующих немок во время войны.
И самое смешное тут, что эти торгово-развлекательные центры по сути вовсе не обычные магазины, кафе и киношки, собранные под одной крышей. Это тоже, если приглядеться, храмы, точнее, даже не храмы, а капища. Только капища Всемирной церкви потребления и жвачного одурения. А реклама и впаривание товаров – это такие молитвы новому божеству. И что, это именно то самое, что сегодня нужно русскому человеку? Или это то, что делает из человека жвачную скотину – оголтелая пропаганда и практика безудержного стремления потреблять и кичиться уровнем потребления?
Скотство гораздо легче культивировать, чем насыщать человека духовными смыслами, которые требуют большой душевной работы. Скотине нужно корыто. А человеку храм – науки, религии, культуры, неважно, но храм.
И еще о богатствах церкви. Да, они всегда были огромны. Но это не только золотые блюда, кареты и «Мерседесы». Самые великие архитектурные памятники – это культовые сооружения. Вне веры никогда ничего подобного не было бы создано. Дворцы, домишки – все не то, все для ублажения тела и его удобства. Но именно великие храмы, а не бордели, виллы и рестораны, впитывали в себя и культурные, и технические достижения цивилизации, становились памятниками эпохам. Это отражение величия человеческого Духа, его договор с Вечностью.
Конечно, можно кричать про мракобесие, что религия – опиум для народа, и Джордано Бруно попы сожгли, и Галлилея запугали до коликов. Но Церковь, пожалуй, единственная цивилизационная структура, которая постоянно была способна осуществлять проекты с перспективой на сотни лет вперед. Самые великие храмы строились по триста-пятьсот лет. Это был такой посыл в будущее, потомкам. Кто сегодня на такое способен?