Привиться от своих зараз?
Тогда советую тебе,
Что применяю сам к себе.
Возьмите (не новая то весть)
Хорошую книгу, если есть.
Но прошу вас, без бахвальства
Иль какого-нибудь чванства.
Читают лишь только для души,
Иное – тщеславный крик в глуши.
Кто свободен?
Для меня свободен тот,
Кто не следит за делами,
Кто не ведает забот
И довольствуется снами.
Эх, дурачества мечты,
То рутинные черты.
Быть может, свободу обрету
Иль в смирении утоплю беду,
Или неизведанное счастье
Одолеет над жизнью безвластье.
Человек
Глупостью лишь блещет он,
Грязной гордостью смешон.
Он говорит об интеллекте
И о своём исконном месте
В Планете-матери своей,
Где становился всё смелей:
Всё, что мог – уничтожал
Или грубо извращал;
Что мелкой не понимал душой,
Считал вещью глупой и пустой.
Как может называться сыном,
Если глумится он над миром —
Матери врёт он лицемерно,
Что дорожит её дарами,
А между тем, крушит он верно
Всё, лежащее под ногами.
И в чём же польза от людей?
Такой жестокости не знает Мир:
Убийство – их друг, а война – кумир.
Чем дальше, тем они глупей.
Ниже всех животных – люд.
Те знают мораль Природы,
Человеку ж нет заботы,
В нём законы все гниют.
Он заставляет мир гореть.
Если не весь ты гадкий,
Не будь, какой есть, жалкий —
Не дай Природе умереть.
Пишу – живу
Когда пишу, я приобщаюсь
К великим поэтам прошлого,
Своей душою выпрямляюсь
И отдаляюсь от пошлого.
Хоть пишу про мерзость, гадость,
Изливая всё на лист,
На миг ощущаю сладость.
На миг – будто бы я чист.
Не великий я писатель,
Примитивных рифм слагатель.
Но представляю я собой
Звено ведь цепи Мировой!
Из золота в нём звенья,
И серебра там много,
Но нет во мне сомненья,
Что лишь медь мне подмога.
Зато я буду среди них —
Средь Великанов Золотых!
Самоубийство
Помнится, где-то я читал,
Может, у Гёте в «Вертере»,
Момент тот в душу мне запал,
Хоть и читал я ветрено.
Молодой человек обыкновенный,
Отчасти весёлый, но и степенный,
Без предпосылок и причин,
Когда остался он один,
Увидев на столе пистолет,
