Об уме… на самом деле он не есть нечто определённое. Это просто явление. Сам по себе он всегда умиротворён. Сейчас ум беспокоен, поскольку он подвержен настроениям… Возникают чувственные впечатления, они заставляют его верить в счастье, страдание, радость и печаль, но ни одна из этих вещей не отражает истинной природы ума. Эта радость или печаль – не ум, а лишь настроение, которое стремится обмануть нас. Неопытный ум теряется и увлекается настроениями, он забывает себя, тогда мы думаем, что расстроенное, непринуждённое или какое-либо ещё состояние – это и есть мы. Но на самом деле этот наш ум всегда неподвижен и умиротворён… Наша практика состоит лишь в том, чтобы заметить Изначальный Ум. Поэтому нужно обучать ум распознаванию этих чувственных впечатлений, чтобы он не терялся в них. Чтобы он обрёл безмятежность. Именно это является целью всех этих трудных упражнений, за которые мы берёмся [4].
В главе 25 («Внимательность») мы более подробно исследуем это качество и его особенности как одного из семи факторов пробуждения.
4. Сосредоточение
Собранность ума
Определение основ внимательности, которое даёт Будда, включает в себя представление о четырёх сферах или основаниях внимательности – теле, чувствах, уме и дхаммах, – «свободных от желаний и неудовлетворённости миром». «Свобода от желаний и неудовлетворённости миром» указывает на samadhi, качества сосредоточения, уравновешенности и единства ума, которые формируются, когда ум освобождается от желаний и неудовлетворённости, которые нередко присутствуют в нём.
Развивать сосредоточение можно различными способами. Аджан Сучитто, английский монах, принадлежащий Тайской лесной традиции, утверждает, что самадхи возникает естественным образом, когда мы наслаждаемся своим воплощённым присутствием, возвращаемся в переживание тела и просто сознаём возникающие явления, позволяя раствориться стрессу и напряжениям. Он говорит:
Переживать радость – то же самое, что наслаждаться, а самадхи – это утончённое наслаждение. Его основой является искусность. Мы постепенно сосредоточиваемся на радости текущего момента. Радость означает отсутствие страха, напряжения, чувства «ты должен». Нам ничего не нужно делать с этим состоянием. Оно просто есть [1].
Самадхи основывается на искусном поведении, поскольку без опоры на принцип непричинения вреда ум наполняется заботами, сожалением и беспокойством. Когда мой первый учитель Дхармы Муниндра-джи впервые оказался в Америке, он был поражён тем, что люди хотят медитировать и достичь просветления, однако, казалось, мало заботятся о нравственном фундаменте своей практики. Он сказал, что это напоминает попытку пересечь реку на лодке, когда вы изо всех сил гребёте, так и не отвязав лодку от причала. Вы остаётесь на том же месте.
Те из нас, кто живёт в миру, могут практиковать нравственное поведение, соблюдая пять основных заповедей: воздерживаясь от убийства, воровства, неправильного сексуального поведения, лжи и употребления опьяняющих веществ, которые лишают ум бдительности. В период затворничества наша практика непричинения вреда (другим и самим себе) всё более совершенствуется. В тишине и сосредоточенности, характерных для уединения, действия и их последствия становятся более очевидными, и даже обыденные поступки можно воспринимать как возможность совершенствования нравственности (sila).
В прошлом в Обществе медитации прозрения[7 - Общество медитации прозрения (Insight Meditation Society) – некоммерческая организация в штате Массачусетс, созданная в 1975 г. Шерон Зальцберг, Джеком Корнфилдом и Джозефом Голдстейном. – Прим. пер.] иногда происходили так называемые оконные войны. Возникали разногласия – преимущественно зимой – по поводу того, насколько широко следует открывать окна для проветривания. Кто-нибудь мог зайти в зал и закрывал все окна, поскольку ему было слишком холодно. Затем кто-нибудь входил и открывал часть окон, поскольку ему было душно. В Бирме похожая ситуация возникала из-за вентиляторов – кто-то хотел, чтобы они были включены, а кто-то хотел их выключить. В обоих случаях важно, способны ли мы понять, что люди имеют разные потребности и желания, и освободиться от мысли о том, что нашим собственным предпочтениям должно отдаваться безусловное преимущество.
Имея опору в нравственности (sila) и спокойствии ума, мы легче остаёмся в счастливом, расслабленном состоянии, которое прямо ведёт к развитию сосредоточения. И хотя нередко мы слышим о трудностях, с которыми можно столкнуться в ходе практики, по существу, это путь, ведущий к более глубокому переживанию счастья.
Постоянство внимания
Сосредоточение усиливается благодаря тому, что внимательность обретает постоянство. Развивать постоянство внимательности можно двумя способами. Первый способ – развитие внимания, направленного на единичный предмет. Мы учимся удерживать ум на дыхании, движениях во время ходьбы, звуке. Второй способ способствует развитию более бесстрастного внимания. В этом случае мы развиваем однонаправленность ума, несмотря на изменение предмета. Это называется «кратковременным самадхи». Наша практика состоит в искусном соединении этих двух подходов. Можно сосредоточиваться на единичном предмете, когда ум ленив или отвлечён, чтобы пробудить в себе глубинную радость и безмятежность, а затем, когда снова возникает собранность, можно перейти в состояние ненаправленного бесстрастного внимания. Через какое-то время мы начинаем интуитивно чувствовать, какой вид внимательности уместен в конкретный момент.
Когда я только начинал заниматься медитацией, моё сосредоточение было очень неустойчивым. Я наслаждался мыслями и проводил много времени, витая в облаках. Спустя годы я нашёл одну практику, которая помогла мне существенно развить фактор самадхи. Как во время формальной медитации при ходьбе, так и просто во время ходьбы, я перемещал своё внимание с простого осознания того факта, что я иду, на более отчётливое переживание различных ощущений, возникающих при каждом шаге, – лёгкости, тяжести, давления, жёсткости и т. д. Именно о таком способе переживания своего воплощённого присутствия упоминал Аджан Сучитто.
Обретение сосредоточения требует времени
Одно из благоприятных последствий развития сосредоточения состоит в том, что оно сдерживает разнообразные препятствия, возникающие в уме; мы как бы строим ограду, чтобы избежать нежелательного вторжения. Сосредоточение, поскольку оно временно приглушает силу вожделения и страстного желания, отвращения и беспокойства, позволяет нам прикоснуться к более совершенным наслаждениям ума. Это, в свою очередь, даёт нам стимул для дальнейшего развития этой способности. Со временем мы замечаем, что обычный уровень сосредоточенности ума повышается, в силу чего меняется наше восприятие и наше поведение в мире. Мы создаём внутри себя атмосферу покоя.
Хотя сосредоточение не является окончательной целью практики, оно всё же играет важнейшую роль на пути к пробуждению. Будда подчёркивал это, когда говорил, что уважительное отношение к сосредоточению – одна из вещей, ведущих к долговечности Дхармы, её неуничтожимости и неувяданию. Это важные слова в контексте распространения Дхармы в западном мире. Мы хотели бы мгновенного результата – даже если говорить о просветлении – и часто не желаем вкладывать своё время и силы в развитие и углубление навыка сосредоточения. Однако по мере того, как состояние самадхи обретает устойчивость в нашей повседневной жизни, мы всё чаще переживаем свободу от желаний и неудовлетворённости миром, и это умиротворённое спокойствие становится основой для более глубокого счастья и свободы.
Мы более подробно будем рассматривать это качество в главе 30 («Сосредоточение»).
Повторяющийся фрагмент
5. Созерцание четырёх основ
В тексте Сатипаттхана-сутты присутствует примечательный фрагмент, который появляется в тексте снова и снова. Он повторяется тринадцать раз, каждый раз после конкретных наставлений по практике медитации, относящихся к четырём основам внимательности.
Таким образом, если говорить о теле [чувствах, уме, дхаммах], следует либо созерцать тело [чувства, ум, дхаммы] внутренним образом, либо следует созерцать тело внешним образом, либо созерцать его одновременно внутренним и внешним образом. Следует созерцать либо природу возникновения в теле [чувствах, уме, дхаммах]… либо природу исчезновения… либо одновременно природу возникновения и природу исчезновения. Внимательность к тому, что «есть тело» [чувства, ум, дхаммы], устанавливается в той мере, в какой требуется для обретения чистого знания и непрерывной внимательности. И следует сохранять независимость, ни за что не цепляясь в мире…
Повторяя эти слова, Будда снова и снова напоминает нам об основных аспектах практики. Это:
• Созерцание наших переживаний внутренним, внешним, а также одновременно внутренним и внешним образом.
• Созерцание природы непостоянства – возникновения, исчезновения, а также одновременно возникновения и исчезновения в связи с нашими переживаниями.
• Развитие внимательности, достаточной для распознавания явлений, возникающих в каждый момент времени, – без комментариев ума – и осознание происходящего.
• Состояние отсутствия цепляния за любые явления, вступающие в сферу нашего опыта.
Здесь, а также в главе 6 («Чистое знание и постоянство внимательности»), мы достаточно подробно рассматриваем каждый из этих аспектов. В тексте сутты повторяющийся фрагмент впервые появляется после наставлений о дыхании. По этой причине, а также чтобы сделать изложение более плодотворным, в главах 5 и 6 мы в основном приводим примеры, связанные с телесными переживаниями. Во время чтения, однако, стоит иметь в виду, что важные элементы практики, явным образом присутствующие в повторяющемся фрагменте, касаются всех прочих сторон нашего опыта, связанных с тремя другими основами внимательности.
«Внутренним и внешним образом»
Что такое созерцание тела внутренним образом – вполне понятно; обычно именно так мы созерцаем своё тело во время практики. Это непрерывное осознание проявлений тела – это могут быть ощущения, связанные с дыханием, или другие ощущения, возникающие в любой части тела, к примеру, жар или холод, напряжённость или сдавливание. Но что имеется в виду под созерцанием тела внешним образом? Здесь стоит указать на некоторые интересные моменты, которые практикующие медитацию редко осознают.
Созерцание тела внешним образом может подразумевать внимательность к телесным действиям других людей, когда эти действия оказываются в поле нашего внимания. Вместо того чтобы следовать привычной склонности оценивать или реагировать на действия других людей, когда мы их замечаем, можно просто удерживать осознание этих действий. Мы можем осознавать, что другой человек идёт или ест, не погружаясь в мысли о том, как он это делает – медленно или быстро, внимательно или беспечно. Участвуя в медитационных ретритах, я обнаружил у себя забавную и бесполезную привычку: мой ум замечает, когда другие люди теряют внимательность – или по меньшей мере когда они выглядят так в моих глазах, – однако я забываю о том факте, что при этом я нахожусь в том самом состоянии, которое оцениваю: а именно теряю внимательность! Обычно я довольно быстро замечаю абсурдность этой привычки и начинаю посмеиваться над своими склонностями. Всегда полезно с чувством юмора относиться к слабостям собственного сознания. Упражняясь в такой простой внимательности к внешним действиям, мы защищаем свой ум от различных возможных загрязнений.
Хотя сосредоточение на дыхании – преимущественно внутренний процесс, наставления о внешней внимательности к телу могут оказаться весьма полезными во время ретритов, в моменты, когда дыхание других людей становится громким и начинает вас отвлекать. В такие моменты внимательность к чужому дыханию – к вдоху и выдоху, к темпу дыхания – может стать частью нашего собственного пути к пробуждению.
Внешняя внимательность к телу имеет также другое преимущество. Вы замечали, что когда вы наблюдаете за отточенными движениями другого человека, не отвлекаясь, то и сами лучше сосредоточиваетесь? Поэтому Будда говорил, что нам следует общаться с внимательными и сосредоточенными людьми: эти качества заразительны. С этой точки зрения наша собственная практика становится настоящим подарком для других людей, практикующих медитацию.
В последней части этого наставления говорится, что следует созерцать одновременно внутренним и внешним образом. Аналайо предполагает, что эти слова не являются простым повторением сказанного, а выражают более глубокое понимание – что следует созерцать переживания не в качестве элементов своего или чужого опыта, а в качестве объективного опыта как такового. Внимательность к сфере внутреннего, внешнего, а также одновременно внутреннего и внешнего, напоминает нам о всеохватном характере практики внимательности – нам следует сознавать любые явления, как внутренние, так и внешние. И в конечном итоге следует полностью преодолеть это разделение.
Возникновение и уничтожение
Во второй части повторяющегося фрагмента говорится о том, что нам следует непрерывно созерцать природу возникновения, природу исчезновения, а также и ту и другую природу одновременно, в любом сознаваемом предмете. Леди Саядо, великий бирманский учитель медитации и учёный, говорил, что слепота к возникновению и исчезновению – это невежество, а видение непостоянства всех явлений – врата к видению-как-есть и пробуждению на всех уровнях. Будда разными способами подчёркивал значимость этого момента.
Бхиккху, когда вы развиваете и культивируете восприятие непостоянства, оно устраняет всякое чувственное вожделение, всякую жажду существования, оно устраняет всякое невежество, искореняет заблуждение «Я есть» (Кхандха-саньютта) [1].
Один день жизни умудрённого и самоуглублённого лучше столетнего существования невежественного и распущенного человека (Дхаммапада. VIII. Глава о тысяче).
Здесь речь идёт о наших жизненных ценностях и стремлениях и об освобождающей силе непосредственного – здесь и сейчас, от своего лица – восприятия истины изменения.
Ананда, двоюродный брат Будды, сопровождавший его на протяжении многих лет, однажды стал перечислять многочисленные прекрасные качества Будды. Тот отвечал ему, называя себя Татхагатой («Так ушедшим»):
Хотя это так, Ананда, помни также ещё об одном превосходном и чудесном качестве Татхагаты. Ведь чувства Татхагаты сознаются, когда они возникают, когда они присутствуют, когда они исчезают. Восприятия сознаются, когда они возникают, когда они присутствуют, когда они исчезают. Мысли сознают, когда они возникают, когда они присутствуют, когда они исчезают. Помни также и об этом, Ананда, как о превосходном и чудесном качестве Татхагаты (Аччхария-аббхута-сутта) [2].
Глубокое понимание истины непостоянства – не на уровне понятий, а на уровне непосредственного переживания – делает возможным непрерывное развитие видения-как-есть. В своём первом наставлении об отсутствии самости, которое Будда дал группе из пяти отшельников, он перечисляет все пять совокупностей – материальные элементы, чувства, восприятия, формы и сознание, – указывая на непостоянство каждой из них и на то, что непостоянные явления по своей сути не могут служить нам опорой и приносить удовлетворение. Те же вещи, которые не могут служить опорой и приносить удовлетворение, не могут рассматриваться в качестве «Я» или «моего». Услышав это наставление, все пять отшельников достигли просветления.
Почему это произошло? В чём состоит освобождающая сила этого учения? Когда мы обретаем глубокое понимание того факта, что всё, что возникает, также уничтожается, что любое явление, которое появляется, исчезает, ум освобождается от иллюзий. Освобождаясь от иллюзий, человек обретает бесстрастие. А благодаря бесстрастию освобождается ум.
Характерно, что в английском языке слова разочарованный (disenchanted), утративший иллюзии (disillusioned) и бесстрастный (dispassionate) часто имеют негативные коннотации. Однако если внимательнее присмотреться к смыслу этих слов, обнаруживается их связь с понятием свободы. Разочаровываться – значит освобождаться от власти чар, открывать глаза на более полную и всеохватную реальность. Это счастливое разоблачение многочисленных великих мифов и легенд. Утрата иллюзий – не то же самое, что уныние или огорчение. Это воссоединение с истиной, освобождение от иллюзий. Бесстрастие, в свою очередь, не означает «безразличия» или «безучастности». Скорее, оно описывает ум, отличающийся глубочайшей открытостью и невозмутимостью, свободный от цепляния.
Созерцание непостоянства
Длительное созерцание непостоянства ведёт к изменению нашего способа переживания реальности. Мы распознаём иллюзии устойчивого существования как в воспринимаемых предметах, так и в самом воспринимающем. Этот опыт радикальным образом реформирует наше понимание самих себя и мира. Каким же образом можно упражняться в таком созерцании?
Мы можем созерцать непостоянство на самых разных уровнях. Мудрость возникает тогда, когда мы замечаем непостоянство, о котором уже знаем, но которое часто упускаем из виду. Происходят очевиднейшие изменения в окружающем мире: перемены в климате, ежедневные колебания погоды, эволюция видов и их исчезновение. На коллективном уровне имеют место глобальные общественные изменения: расцвет и упадок цивилизаций и культур. На личностном уровне люди рождаются и умирают. Гуляя по лесам Новой Англии, часто можно набрести на каменные стены и древние фундаменты, протянувшиеся на целые мили, которые теперь обросли деревьями. Какие здесь разворачивались сюжеты? Какая жизнь, столь же полнокровная, как и наша, здесь кипела? Что осталось от этого? Мы замечаем, как изменчиво переживание отношений и работы и, что самое главное, ума и тела.
Удивительно, что, постоянно имея у себя перед глазами все эти примеры изменений, мы до сих пор продолжаем удивляться переменам в собственной жизни. Почему-то мы надеемся, что всё останется таким же, как прежде, или в крайнем случае изменится в приятную сторону.
При внимательном наблюдении мы замечаем, что всё исчезает и появляется заново не только каждый день или час, но и каждый миг. Когда я покидаю дом или просто перехожу из одной комнаты в другую, обращаю ли я внимание на поток изменчивых переживаний – поток зрительных образов, возникающих в процессе моего движения, различных звуков, меняющихся телесных ощущений, мимолётных мыслей об образах? Что происходит с этими переживаниями? Разве они сохраняются? Истина об их изменчивой природе настолько обыденна, что мы почти совсем перестали её замечать.
По мере развития качеств внимательности и сосредоточения мы яснее и глубже начинаем распознавать тончайшие проявления непостоянства. Мы отмечаем, что явления, которые выглядят устойчивыми и постоянными, на самом деле лишены сущности и пребывают в потоке изменений. Восприятие изменений становится настолько точным, что не успеваем мы заметить некий предмет, как он исчезает. На этом этапе людям иногда кажется, что у них проблемы с внимательностью, поскольку явления существуют недостаточно долго, чтобы внимание могло ухватить их. Однако это лишь более совершенное восприятие изменений. Мы действительно начинаем видеть, что на определённом уровне постоянство почти отсутствует.
