– Ты молодец, – рассеянно кивнул Ковалев.
– А еще мне в тихий час приснился дяденька, который с Павликом разговаривал.
Потому что Инна притягивала его так же, как река. Верней, словно она и была рекой… Ему хотелось совершить что-нибудь отчаянно-безрассудное, доказать что-то, победить… Не Инну – реку, например. Или Зою Романовну. Когда в своих рассуждениях он дошел до слова «блеснуть», его затошнило и он бросил думать об этом.
– И что же тебе приснилось? – натянуто спросил Ковалев.
– Да так… – Аня махнула рукой, подражая Владе. – Просто приснился. Как он меня на лодочке катал. А ты можешь меня на лодке покатать?
– Где же я возьму лодку?
– А вон сколько их стоит… – Она показала на другой берег.
– Это чужие лодки.
– А ты заплати денег и отдай паспорт. Мы с мамой так всегда делаем в ЦПКО.
Мысль покататься на лодке почему-то обдала Ковалева жаром.
Найти хозяина лодки оказалось нетрудно – пьяненький мужичок в годах, фигурой напоминавший остов огородного пугала, радостно протянул Ковалеву костистую ладонь:
– Будем знакомы! Коля!
Вообще-то он годился Ковалеву в отцы, чтобы зваться просто Колей…
– А ты, я знаю, племянник Нади Захаровой?
– Внучатый.
– Это Наташкин сын, что ли? – прищурился новый знакомый.
– Ну да…
– Я Наташку хорошо знал, она тут каждое лето отдыхала. Ну там дискотеки, танцы-шманцы, мотоциклы… У меня компания постарше была, но ведь соседи… А это доча?
– Ну да…
– Внучка, значит, Наташкина… Вот как годы-то бегут!
Денег Коля по-соседски не попросил, но намекнул на скуку и желание выпить в хорошей компании. Перспектива провести вечер в его обществе привела Ковалева в уныние, но от лодки он не отказался.
Минут двадцать Ковалев греб против течения, а Аня пела ему песни – слух и голос она унаследовала от Влады, Ковалеву же медведь на ухо наступил. К счастью – иначе вместо бассейна бабушка отдала бы его в музыкальную школу.
Особенно его умиляла песенка про папу, где тот может плавать брассом и рубить дрова. Ее Аня выучила ко дню рождения Ковалева, и он при первом же исполнении еле сдержался, чтобы не расхохотаться. Влада толкала его локтем в бок, а вечером в спальне ворчала что-то про невинное представление ребенка о различии полов.
– Вот и гребсти ты как мама не умеешь… – грустно заметила Аня, допев песню.
– Да ну? – усмехнулся Ковалев.
– Мама легонько веслами махает, а плывем мы быстро-быстро.
– Потому что сейчас мы идем против течения. На обратном пути посмотришь, может мама так или нет.
– Да пап, ты не обижайся. Ты тоже хороший. Мама вот не может же меня через мост перенести. А мама когда приедет?
Ковалев хотел сказать «послезавтра», но сообразил, что с Аней Влада сможет встретиться только в субботу.
– Через два дня и три ночи.
– Ох как нескоро… – вздохнула Аня. – Мне девочки сказали, что в Бога обязательно надо поверить. А то ночью за мной придет Бледная дева и утащит меня в реку – она только некрещеных детей забирает.
– Девочки тебе ерунду сказали.
– Вовсе и нет. Я ее сама видела, в окне. Она положила руку на стекло – и там мокро после нее осталось.
– Ань, у вас спальня на втором этаже.
– Ну да. Она через окно не смогла зайти, и мы потом слышали шаги на лестнице. Но у нас есть одна девочка, Анжелика, она самая смелая, она подбежала к двери и на швабру ее закрыла. И тут дверь с той стороны каааак дернут!
– Это вовсе не значит, что надо обязательно поверить в Бога. Я же тебе говорил: мы сильные. Мы надеемся только на себя.
– Даже если очень страшно? – не поверила Аня.
– Да.
– Конечно, тебя никакая Бледная дева не утащит, – вдруг рассмеялась Аня. – Ты сам ее куда хочешь утащишь! А я еще маленькая. А можно, пока я маленькая, верить в Бога, а потом, когда вырасту, уже нет?
– Пока ты маленькая, у тебя есть я и мама.
Она задумалась, насупила брови, а потом просветлела от неожиданной догадки:
– Я поняла! Девочки у нас… Вообще дети… Они верят в Бога, потому что у них же почти у всех нет мамы с папой!
– А Селиванов? У него тоже нет мамы с папой.
– Ну, он же уже взрослый, он вырос и теперь в Бога уже не верит.
– Ань… – Ковалев вздохнул, ощущая, что все время отвечал неправильно. – Никакой Бледной девы быть не может. И летать девы не умеют. Это кто-то вас напугать хотел. Мальчишки, наверное.
Они давно миновали мост, по которому проходило шоссе, – за мостом река разливалась еще шире, и Ковалев подобрался ближе к берегу. Здесь стояли дома побогаче и посолидней, а один из них имел даже набережную, выложенную камнем, с террасой над водой, – ее белые перила издали бросались в глаза.
– Смотри, смотри, пап! – Аня показала пальцем ему за спину.
– Да, я видел, красиво, – кивнул Ковалев.
– Да нет, там Инна Ильинична! Ну с которой ты вместе в столовой сидишь!
Аня замахала рукой, а Ковалев все же оглянулся: Инна стояла на террасе с белыми перилами и тоже махнула рукой.
