* * *
Аюкава, ровно как и Иробэ, не пожелали отправляться в замок Хондзё в одиночку. Но юный хозяин замка, после двух часов переговоров, с помощью посыльных, изменил своё решение и решил встретить гостей у главных ворот замка. Переговоры, должны были состояться на деревянном мосту перекинутому через глубокий и широкий ров, прямо посередине. Аюкава и Иробэ восседали на складных стульчиках, устланных звериными шкурами. Рядом с ними, по обе стороны, стояли верные самураи, готовые в любой момент прикрыть своих хозяев. Эта встреча была не менее рискованной, чем, если бы они вдвоём отправились в замок, ведь со стен их свободно могли утыкать стрелами лучники Хондзё. Причём, почти в упор. Но, здесь, в случае недобрых намерений юного хозяина замка, у старых вояк был шанс спастись. Маленький, но он был.
Шигенага появился после того, как его гости благополучно устроились под прицелами его лучников. Юный Хондзё вышел в доспехах и при оружии. Разве что голову его прикрывал не шлем, а узкая полоска хатимаки с нашитой металлической пластиной. Сопровождало его семь человек, тоже в полном вооружении. Хондзё и гости поклонились друг другу и снова уселись на свои стулья.
– И так, что вы хотите? – Шигенага лукаво ухмыльнулся. – Только не говорите, что прибыли засвидетельствовать своё почтение, в сопровождении вооружённой армии, в это даже не поверила бы моя лошадь.
– Да он издевается! – разъярённо выкрикнул Аюкава и посмотрел на Иробэ.
Кацунага, в свои пятьдесят восемь, перестал взрываться по всяким пустякам и стал более сдержанным и рассудительным. Тем более, если его провоцирует какой-то юнец, едва оторвавшийся от кормящей его груди. Он спокойно, не отрывая глаз, изучающе смотрел на Шигенагу из-под густых бровей. Иробэ напоминал гору, вершину которой изрядно усыпало снежной сединой. Его густая борода падала на нагрудный панцирь, а плечи были широко расставлены, показывая свою непоколебимость. Он молчал.
Аюкава понял, что от Иробэ не дождёшься слов, возмущённо глянул на своего племянника:
– Зачем ты убил Огаву? Кто позволил тебе вершить самоуправство? Ты…
– Во-первых; если вы, дядя, забыли этикет, то я с удовольствием вам напомню, что обращаться к равному нужно с уважением. – перебив, иронично, как можно медленнее, подчёркивая каждое слово, вымолвил Шигенага. – Или древние воины не знали, как нужно разговаривать? Может, они вообще не умели говорить и только мычали, подобно тягловым быкам? – Киёнага аж побагровел от переполняющей его ярости и, хотел было встать, схватившись за меч, но Шигенага вытянул вперёд руку, предостерегающе покачав пальцем и продолжил. – Во-вторых; я Хондзё Ядзиро Шигенага, настоящий владелец этих земель и, по положению своему, стою выше вас. Отсюда следует, что вы, должны обращаться ко мне не как к равному, а как к вышестоящему, а ещё лучше, как к своему господину.
Казалось, Аюкава взорвётся от переполняющей его злости и, в конце концов, схватиться за меч, но даже он, не отличающийся невозмутимостью, следуя примеру Иробэ, с большими усилиями подавил ярость.
– Шигенага-сан, – сквозь зубы процедил Киёнага. – Зачем вы убили Огаву?
– Известное дело! – развеселился Хондзё, нагло глядя на своего дядю. – Он убил моего отца, а я убил его, и всю его семью.
– Но это были лишь слухи. – гнев не оставлял Аюкаву, но он держался. – Всем известно, что Хондзё Фусанага умер от…
– Даже не смей говорить так! – снова оборвал его Шигенага. – Огава, перед смертью сознался в своём предательстве. Мои воины тому свидетели. – юный Хондзё пересказал Аюкаве и Иробэ предсмертные слова Нагасукэ. Киёнага был обескуражен от услышанного, а Кацунага оставался всё той же, недвижимой горой.
– Так, что вы хотите? – повторил первоначальный вопрос Шигенага. – Я слышал, что вы Киёнага-сан, тоже причастны к смерти моего отца. Косвенно, конечно, но это не меняет вашей вины.
– О чём ты… вы говорите? – гнев Аюкавы немного поубавился, но он всё равно был в ярости от нахального поведения юного Хондзё. – Я спас вашу мать от гибели, позволив вам родиться, и присматривал за вами, пока вы росли.
– Моя мать обычная шлюха! – не выдержал Шигенага. – Она такая же предательница, как и ты! – теперь пришла очередь юноши хвататься за меч, но тут встрял Иробэ.
– А ну хватит! – раздался сильный голос. – Первый, – ребёнок решил поиграть в господина, а второй, – опытный воин, забывший, что он взрослый! – укорил обоих Кацунага. – Киёнага, угомонись! Твои слова только разжигают огонь в сердце этого мальчишки. – Шигенага привстал, собираясь возразить, мол – «кто тут ребёнок?». Но грозный вид Иробэ, заставил его присесть. И, тем не менее, Хондзё оставался на стороже. Он уважал Кацунагу, как воина и был бы рад иметь такого союзника, но они, пока, были по разные стороны. Кацунага продолжил. – Я не собираюсь слушать здесь ваши склоки и разрешу ситуацию так: Ты, Шигенага-кун, поступил правильно, отомстив за отца и выбив из Огавы признание. К тому же, у тебя хватило ума учесть право на месть со стороны клана твоего врага, и ты вырезал всё семейство под корень. Это хорошее качество для воина во время войны. Но, сейчас мир! Поэтому, твои действия расцениваются как мятеж. Я и Аюкава имеем полное право покарать тебя.
– Что-то я не понял Кацунага-сама, вы пришли меня хвалить или убивать? – с толикой насмешки вопросил Шигенага.
– Я прибыл посмотреть на тебя и оценить. – ответил Иробэ, глядя в глаза юноше. – И мне ты по нраву. Я бы даже оставил тебя в живых, но, к сожалению, твою судьбу буду решать не я. От себя же скажу, – ты должен оставить все попытки отомстить Аюкаве, тем более, что он не повинен в смерти Фусанаги, твоего отца. А когда сюда прибудет Кагетора-сама, ты должен поклясться ему в верности, и тогда, возможно, твой клан останется не тронут, возможно, и ты сам останешься жив.
– Но я не хочу служить Нагао! – воскликнул Хондзё. – Они знали, какую подлость совершил Огава и всё равно оставили его в живых! Они все виноваты! Нагао, Аюкава, Накадзё и даже Уэсуги!
– Тогда было другое время. – спокойно ответил Кацунага на претензии юноши. – Сейчас всё изменилось. У нас появился сильный лидер, который заставил объединиться все кланы Этиго. Под его началом не одна зараза из соседних земель не просочится к нам. Зато, мы можем изрядно поживиться у них. В Канто и Синано сейчас преобладают Ходзё и Такеда. С каждым днём они продвигаются всё ближе к Этиго и вскоре, мы непременно столкнёмся с ними. Но, если мы, как и прежде, во времена правления Уэсуги, Тамэкаге и Харукаге, будем разрозненны, то непременно проиграем. Подумай над этим, пока сюда не пребудет наш сюго.
– Не о таком Иробэ Кацунаге я слышал. – разочарованно покачал головой Шигенага.-Вместо безудержного и яростного воина, который не признаёт над собой никого, я вижу смиренного старика заботящегося о своей безопасности.
– Ты много себе позволяешь. – прорычал Иробэ. – Но ничего, на первый раз я тебе это прощу. Я всё тебе сказал. – на этом Кацунага встал со стула и пошёл прочь.
Аюкава, всё ещё пышущий гневом, задержался, не отрывая взгляд от своего племянника. Он, с неимоверной силой подавил в себе желание выплеснуть тысячи недоброжелательных фраз в адрес юноши, встал и, прежде чем уйти, напутственно произнёс:
– Я никогда не желал тебе зла, но твоя выходка поколебала моё расположение к тебе. Советую тебе прислушаться к Иробэ и сделать всё, чтобы твоё стремление возродить свой клан не осыпалось крахом.
Хондзё ничего не ответил. Он задумчиво проводил взглядом удаляющихся старых воинов, встал и медленно зашагал к воротам.
Всё, о чём говорил Кацунага, юный глава клана передал своим вассалам. К его удивлению, все старшие слуги, согласились с Иробэ, но отдавать своего нового господина на расправу были не намерены. После долгих обсуждений решение было принято. Пусть Кагетора, по прибытию, в сопровождении не менее десятка слуг ( всё-таки он сюго и даймё), войдёт в замок и огласит своё решение по поводу судьбы Шигенаги. Если всё останется как есть, то клан Хондзё присягнёт на верность Нагао, а если же нет, то Кагетору следует убить на месте. Возможно, что не все решат отомстить за своего князя, но и мстителей наберётся изрядное количество. Поэтому, весь замок заранее взялся готовиться к осаде. Конечно, штурм тоже был возможен, но благодаря крутым склонам и запутанным лабиринтам строений, эта затея окажется гибельной для любой армии. Но, замок Хондзё не такая уж крупная фигура, чтобы положить под его стенами несколько тысяч жизней, так что осада – самый лучший вариант для противника.
* * *
Кагетора прибыл через три дня. На удивление Шигенаги, с сюго привёл не больше тысячи воинов. Они расположились в пяти тё* с южной стороны горы. Отряды Иробэ и Аюкава, не ушли и тоже стояли лагерем, только к северу, на южном берегу Миомотэгавы.
Хондзё постоянно следил за всеми передвижениями со стен укреплений. Он видел, как Кацунага и Аюкава прибыли в лагерь князя Этиго и, видимо, что-то решали. Примерно через час, в замок прибыл гонец от Нагао с приказом пропустить его господина замок. Шигенага ответил удовлетворительно, но с условием, что Кагетора может войти только в сопровождении десяти человек. Это было достаточное число, для их быстрого устранения, в том случае, если юный Хондзё и князь Нагао не договорятся. Гонец посетовал на наглость северных кокудзин, но удалился с ответом.
Через недолгое время у ворот появился человек. Высокий, статный, облачённый в белую дзинбаори с кандзи « Би» на спине. Из брони на нём были лишь поножи да наручи с нашитыми металлическими пластинами. За оби, как и положено, покоились два меча, длинный-катана и короткий-вакадзаси. Шигенага узнал Кагетору, хотя и видел его однажды, четыре года назад, когда он завершил объединение Этиго. Но почему он был один? Юный Хондзё слышал, что даймё Этиго обладал большой храбростью, поразительными навыками и странным характером, но чтобы явиться одному, ни много ни мало, а в замок врага. Шигенага был крайне удивлён, и даже немного испугался. Может быть, это была какая-то уловка?
– Хорошо. – сказал сам себе Хондзё, смотря на Кагетору со стены. – Пропустите сюго! – крикнул он привратникам.
Ворота раскрылись лишь на одну створку и князь вошёл. Он не смотрел на окружающих его воинов замка, а шёл лишь вперёд. Весь гарнизон смотрел на сюго с подозрением и скрытым страхом. Не потому, что Нагао был ужасен на вид, а потому, что он был один, без единого сопровождающего. У местных воинов в голове не укладывалось, как такой большой человек, властитель целой провинции, вот так бесстрашно и бесцеремонно, рискуя собственной жизнью, в одиночку сунется в пасть потенциальному врагу.
Гордо и уверенно, ни на мгновения не заколебавшись, Кагетора преодолел запутанные дороги дворов замка, добравшись до самой вершины, где стояла тэнсю. Главной башней это было назвать сложно. Небольшое поместье-ясики, которых на горе Касуга, в его доме, было не один десяток. Впрочем, кокудзин севера, больше уделяли внимание расположению замка и укреплениям, чем тэнсю, от которой, собственно, толку не было, если враг прорвётся внутрь, преодолев все препятствия.
Хозяин замка ждал даймё внутри главного дома в приёмной комнате, куда и проводили Кагетору несколько стражников. Приёмная была проста и не затейлива. Фусума небыли украшены вычурными рисунками, как это было в Касугаяме, не наблюдалось и помоста, для хозяина. Пол был ровным, устланным соломенными татами. Посередине комнаты стоял столик с двумя чарками и кувшином, по-видимому, наполненным сакэ. Шигенага встретил Кагетору один, но князь не сомневался, что за стенами прячется не меньше десятка слуг, готовые прийти на помощь хозяину по первому зову. Хондзё сидел перед столиком, жестом приглашая даймё к угощению.
– Прошу извинить меня за столь скудное угощение, – учтиво произнёс Шигенага. – Но думаю, в данном случае, сакэ как нельзя кстати.
Кагетора кивнул, соглашаясь, и присел напротив Хондзё. Юный хозяин налил горячительный напиток князю и себе, поднял чарку, в знак приветствия и выпил первым, дабы убрать все подозрения об отравлении. Кагетора последовал его примеру и осушил свой сосуд одним глотком. Шигенага разлил ещё.
– Чем я удостоился лицезреть господина сюго? – спросил Хондзё с малой толикой иронии, после того, как они пропустили по второй чарке.
– Брось эти формальности Ядзиро. – сказал князь, назвав личное имя Шигенаги, будто они с ним друзья или родственники. А может, господин и слуга? – Я здесь не для того, чтобы слушать твои лукавые речи. – продолжил Кагетора. – Расскажи мне всё, что касается твоего мятежа и почему ты вырезал весь клан Огава?
Шигенага ожидал, что даймё будет показывать свою жёсткость, бросаясь обидными словами. И это ему мало нравилось, но он сдержался и удовлетворил требования князя, рассказав ему всё, в самых мельчайших подробностях.
– Значит, – произнёс Кагетора, выслушав Шигенагу. – Это была не столько месть, сколько обида. Огава относился к тебе плохо и пользовался добродетелью твоей матери, чтобы удержать клан Хондзё в своих руках.
– Плохо!? – выкрикнул Шигенага. – Вы называете это плохо? И к тому же, с чего вы взяли, что это не было местью? Огава сознался в своём предательстве, а значит, я оказался прав.
– Но ты не знал наверняка, что заговор против твоего отца исходил от Огавы. – парировал Нагао. – Либо ты, ведомый лишь слухами и предположениями, действовал, не видя истины. Либо, у тебя есть точные сведения. Скажи мне правду. От этого зависит твоя жизнь.
– Вы угрожаете мне Кагетора-сама? – усмехнулся Шигенага. – Вы здесь совершенно один. Неужели вы будете рисковать собственной жизнью, чтобы убить меня? Поверьте, у вас это не выйдет.
– Не стоит уповать на неприступность твоего замка. – невозмутимо произнёс Кагетора. Он сдвинул брови и его пристальный, тяжёлый взгляд , будто пронзил юного Хондзё насквозь. – Также, не стоит думать, что я беспомощен, покуда, нахожусь в одиночестве. Я хочу слышать от тебя правдивые слова, хотя и знаю, что ты можешь мне сказать. Если же ты не будешь со мной откровенен, я выйду из замка, точно так же, как и вошёл. Только теперь со мной будет твоя голова.
Шигенага хотел было встать и выпалить всё то, что он думает о клане Нагао, но внезапно им овладел страх. Ноги перестали слушаться, руки затряслись, а сердце бешено застучало в груди. Он хотел совладать с этим, но у него ничего не получалось. В голове зазвучали странные звуки, напоминающие стоны умирающих, бульканье крови и скрежет метала по костям. Перед глазами встала картина того дня, когда Шигенага учинил резню в замке Огава. Только тогда он не понимал, насколько это было жестоко и беспощадно. Тогда он, влекомый порывами гнева, не задумывался над своими действиями. Но сейчас, объятый непонятным страхом, он с ужасом осознавал, что натворил.
– Ты хорошо держишься. – похвалил непонятно за что, Кагетора.
Шигенага очнулся. Длившееся мгновение назад оцепенение, как рукой сняло. Он тут же потянулся за кувшином. Налил полную чарку и залпом осушил.
– Что это было? – выдавил он. – Это вы сделали?
