Конфликт интересов

Глава

8

Никита

Я на взводе. Так сильно хочу увидеть ее, что у меня, кажется, чешется грудная клетка. Потому что внутри нее есть орган, которому неймется уже который день. Теперь мы каждый вечер созваниваемся с Кошечкой и болтаем обо всем на свете, деликатно огибая личные темы. Я ловлю себя на том, что уже неделю без секса. Хочу просто до одурения, но только с ней. Может быть, она действительно окажется страшной и не оправдает моих ожиданий. Или, хуже того, будет с препротивным характером. Навести красоту – это дело времени и денег, которые у меня есть и которые я готов вкладывать в любимую женщину. А вот если она какая-нибудь ненормальная… это уже проблема. У меня, например, стойкая аллергия на истеричек. Ненавижу иметь с ними дело. Особенно с такими, у которых визгливый голос. Это просто убивает мои чувствительные барабанные перепонки.

Я понимаю, что уже какое-то время потягиваю кофе, вместо работы пялясь в окно, когда телефон издает характерный для чата сигнал. Мы ушли из приложения и переключились на мессенджер. Что уж теперь? Если мы регулярно созваниваемся. И я переименовал контакт Иды на простое “Кошечка”.

Я разблокирую экран и рука с кофе застывает на полпути, не доходя до рта каких-то пару сантиметров. Она в магазине нижнего белья. Нет, Кошечка не прислала мне развратную фотографию. Но прислала снимок, на котором она держит в руке бюстгальтер. Ничего такого, да. Просто изящные пальцы, тот самый браслет с подвесками и лифчик. Небольшой, насколько я могу судить. Но черный и кружевной. Блядь, да он выглядит, как паутинка. И мое воображение тут же рисует аккуратную женскую грудь в этом великолепии. С твердыми сосками, которые упираются в изящное кружево. Я отставляю чашку на стол и поправляю стояк, слегка сжав его и ощущая прокатившуюся по телу дрожь.

ТЕМНЫЙ: Ты только что изнасиловала мою фантазию, растерзала ее в клочья и оставила подыхать

Она присылает смеющийся смайлик и рядом – подмигивающий.

КОШЕЧКА: Я рада, что тебе понравилось

ТЕМНЫЙ: Я чуть не кончил

КОШЕЧКА: Ты же вроде как взрослый мужчина и не должен быть склонен к преждевременному семяизвержению

ТЕМНЫЙ: Ты еще в том магазине?

КОШЕЧКА: Нет, я уже в кофейне. Наслаждаюсь эклером и чаем

Она тут же присылает новую фотографию, где эта же рука держит за ручку широкую белую чашку.

ТЕМНЫЙ: Купила тот бюстгальтер?

КОШЕЧКА: Возможно…

ТЕМНЫЙ: Ты ведь прислала мне фотографию не для того, чтобы посоветоваться

Я быстро сохраняю себе снимок на телефон в папку «Кошка», пока она не надумала его удалить.

КОШЕЧКА: Если бы я хотела посоветоваться, то прислала бы намного раньше

ТЕМНЫЙ: Тогда с какой целью?

Она присылает ответ спустя минут пять.

КОШЕЧКА: Не знаю…

ТЕМНЫЙ: Поиграем вечером?

КОШЕЧКА: Во что?

Я прямо слышу, как садится ее голос, и она переходит на шепот. Очень сексуальный, жаркий шепот, который вызывает у меня – смешно сказать – мурашки. Волоски на руках встают дыбом, когда я представляю себе, как буду играть с ней. Уже не в чате, а по телефону. У меня есть шанс услышать все звуки удовольствия, которые из нее будут вылетать. Снова поправляю член и расставляю ноги, давая ему немного больше свободы.

ТЕМНЫЙ: Я вечером тебе расскажу…

КОШЕЧКА: Теперь ты будоражишь мое воображение

ТЕМНЫЙ: Разве не ради этого мы познакомились?

КОШЕЧКА: Наверное

ТЕМНЫЙ: Ты сделала ошибку в предыдущем слове

КОШЕЧКА: Не поняла? Я правильно написала

ТЕМНЫЙ: Слово «наверняка» пишется иначе. Вынужден бежать. До вечера, моя Кошечка

Я отправляю ей подмигивающий смайлик и откладываю телефон как раз в тот момент, когда в кабинет входит моя помощница Света.

Вечером, удобно устроившись на кровати после душа, я набираю ее номер. Устал, как собака, и спать хочу. Но ее хочу сильнее. Весь день, как пацан, со стояком. В суде было чрезвычайно неловко. Особенно учитывая, что судья была блондинкой. Правда сукой редкостной, которую уже умаслили подношением, чтобы я проиграл дело. Но она пока еще не знакома со мной, поэтому была уверена в том, что меня легко задушить. Из-за моего сопротивления заседание затянулось на добрых три часа. И дело я все-таки проиграл. Зато теперь мне будет легко оспорить решение, потому что в нем – по ранее заготовленному шаблону – прописаны нормы, которые я легко разорву в апелляции.

– Привет, – негромко отвечает на звонок Кошка.

– И тебе привет. Ты спишь? Голос такой тихий.

– Нет, читала.

– И что ты читаешь сейчас?

– Эм-м… ну, роман.

– Что-то тебя засмущало. Порнушкой балуешься?

– Нет! – восклицает она, подтверждая мои догадки.

– Тогда что?

– «Пикник на обочине».

– Это тебя так Сталкеры возбуждают?

– Я не возбуждена, – возмущенно отвечает слегка дрогнувшим голосом. Я улыбаюсь, а потом облизываю губы.

– Тогда самое время это исправить.

– Знаешь, я сегодня не в настроении.

Меня так и подмывает спросить издевательским тоном: «И часто ты такое мужу говорила?», но по понятным причинам я молчу. Мне надо сбросить то, что Кошка привнесла с собой сегодняшним сообщением с фото. Иначе я просто рискую взорваться и забрызгать стены своей квартиры.

– Поиграй со мной, – шепчу, уже практически не надеясь на удачу. – Обещаю вести себя плохо.

– Любишь подчиняться? – спрашивает она.

– Люблю подчинять, – отвечаю и слышу, как она там ерзает. – Так что? Поиграем?

– Давай… попробуем. Хоть я и не представляю себе, как это будет.

– Ты главное, держи трубку у уха, а вторую руку свободной. И Кошка…

– М?

– Не молчи, ладно? Не надо кусать губы в кровь или сдерживать свои эмоции. Я не могу тебя увидеть и приласкать. Поэтому хочу хотя бы услышать. Ты подаришь мне эту возможность?

Она тяжело дышит в трубку. Я практически могу слышать, как трещат шестеренки в ее голове, пока она ускоренно прикидывает риски. Но потом Кошка выдает этим нежным голосом с хрипотцой:

– Когда у тебя день рождения?

– Уже прошел, – с улыбкой отвечаю я.

– Тогда это будет подарок на следующий.

– Я надеюсь, что на следующий ты подаришь мне себя. Всю себя, без условий и оговорок.

– А вдруг я тебе не понравлюсь?

– Ты уже мне нравишься, Кошечка. Поиграем?

– Да, – шумно выдыхает она, и я снимаю с бедер полотенце, обнажая свой стояк. Да! Сегодня мы точно поиграем. И говоря «мы», я не имею в виду свой член и меня самого. Я говорю о своей Кошечке. Хочу, чтобы она мяукала для меня.

Глава

9

Никита

– Закрой глаза. Закрыла?

– Да.

– Не подглядывай. Представляй и делай все, что я тебе говорю. Это основное правило нашей игры, и я жду, что ты будешь ему следовать. Отвечай, Кошка.

– Хорошо, – на выдохе.

– Я хочу понять, что тебе нравится. Не то, о чем ты фантазируешь, а то, от чего ты действительно получаешь удовольствие. Заодно изучим твои пределы.

– Пределы?

– Да, их. Хочу понимать, как далеко мы с тобой можем зайти. Поможешь мне в этом?

– Да.

– Прикоснись к своим губам. Проведи по ним пальцами. Нежные?

– Да.

– Веди ниже к шее. Коснись сбоку, где бьется пульс. Частый?

– Частый, – подтверждает она, и я улыбаюсь, представляя себе, как она делает все то, что я говорю.

Образ еще размытый, потому что я никогда не видел свою Кошечку. Но представшая перед глазами картинка все равно не оставляет меня равнодушным. Я обхватываю член ладонью и медленно вожу вверх-вниз, наслаждаясь неспешной лаской. Представляю себе, как Кошка лежит на кровати и ласкает себя по моей команде, а я любуюсь на нее. Горячо.

– Теперь обхвати шею ладонью и сожми, как сжал бы я. Приятно?

– Да, – громче выдыхает она.

– А теперь представь, что я сожму еще сильнее. Не делай этого, не получится. Просто вообрази, что я давлю так, что тебе не хватает кислорода, и к коже головы приливает кровь. Тебе нравится?

– Да, – сипло подтверждает она. Хорошо, первый этап пройден.

– Спустись немного ниже и пройдись кончиками пальцев по яремной впадине, погладь ключицы. Что ты чувствуешь?

– Кожа покрывается мурашками.

– Где?

– На груди. И еще соски. Мне кажется, я могу чувствовать, как они сжимаются.

Ох, черт, да, в эту игру определенно могут играть двое.

– Хорошо, – хриплю я в трубку. – Обведи одну грудь по кругу. Задержись немного под ней. Здесь приятно?

– Очень приятно. Даже удивительно.

Я улыбаюсь. Мне нравится, что Кошечка такая отзывчивая.

– Потяни за сосок. Слегка. Потом обхвати грудь, насколько хватает ладони, и сожми так, как сжал бы я. Сильнее, Кошка. Не нежничай. Какие ощущения?

– Мне больно.

– В груди?

– Нет, внизу живота. Между… ног. Там как будто все плавится и горит. И ноет.

Я сильнее сжимаю стояк. Она не просто отзывчивая. Она из той категории женщин, у которых чувствительность зашкаливает. И это дает такой простор для маневра…

– Тогда давай утихомирим эту боль. Спускайся пальцами ниже. Проведи по животу. Вздрагивает?

Она негромко смеется.

– Да. Ты как будто видишь все, что происходит.

– Я вижу.

Она замолкает, а потом абсолютно серьезно спрашивает:

– В каком смысле?

– Успокойся, – говорю с улыбкой. – Я не слежу за тобой. Я тоже лежу с закрытыми глазами и смотрю кино в своей голове.

Она облегченно выдыхает.

– Давай продолжим, – просит. Мне это нравится. Потому что она открыто выражает свои желания, что уже большое достижение для нас – совершенно незнакомых людей.

– Коснись нижних губок. Просто проведи по ним пальцами и почувствуй нежность кожи. А теперь разведи их в стороны и коснись клитора.

– О-ох…

– Рано, Кошка. Терпение. Не вздумай надавливать на свою чувствительную кнопку и выводить на ней круги, иначе игра слишком быстро закончится. Ну же. Просто прикоснись. Что чувствуешь?

– Мне приятно, – дрожащим голосом отвечает она.

– А теперь еще ниже. Введи в себя один палец. Всего один и не двигай им. И сосредоточься на том, о чем я тебя прошу. Что чувствует твой палец?

– Мне… горячо и… мокро.

– А что чувствует твое лоно?

– Хочется подвигать пальцем и сжать его.

– Подвигай.

Она начинает издавать какие-то звуки, которые я могу сравнить только с кошачьим мяуканьем. Но мне этого недостаточно.

– Вернись к клитору и сделай то, что тебе хочется больше всего. Озвучивай каждое свое движение, Кошка.

И для меня наступает мои личный ад, потому что она озвучивает. Хриплым, низким голосом, который постоянно прерывается стонами и всхлипами. Ее голос дрожит. Я сильнее сжимаю член и ускоренно двигаю рукой в попытке угнаться за Кошечкой.

– Я кружу пальцами по… по… боже… по клитору. Быстро. Потому что хочу… чтобы это наконец закончилось.

– Тебе неприятно?

– Мне слишком приятно, и, кажется, я сейчас просто отключусь.

– Говори, Кошка. Ты замолчала, – рычу.

– И я иногда… ну… ныряю пальцами внутрь. Там так все сжимается… немного больно… и приятно. И я… я вся вспотела. Мне очень жарко.

И мне жарко. Так жарко, как будто я лежу на раскаленной сковороде, а персональные черти моей Кошечки подбрасывают дровишки в огонь. Я так быстро дергаю рукой, что даже не успеваю уловить никаких ощущений, кроме основных. Мне чертовски хорошо. И удовольствие сейчас доставляю не я сам себе, а она – мне. Своими словами, тяжелым дыханием, стонами.

– Мне надо… Слышишь? Мне надо… я должна… я…

Ее речь становится бессвязной, а потом я слышу шорох и отдаленно – громкий, протяжный, хриплый стон, который действует на меня особым образом. В глазах темнеет, а подбирающийся к пояснице пожар не оставляет шансов. Моя спина слегка выгибается над кроватью, и я лечу вслед за Кошкой, заливая живот спермой. Дрожа, выжимаю последние капли, и моя рука обессиленно падает на бедро. Я слышу у уха треск корпуса телефона, который я сжимаю так, что его края впиваются мне в ладонь.

– Кошка? – выдыхаю тихо.

Снова слышу какое-то шуршание, а потом тяжелый вздох в трубку.

– Ты – змей-искуситель, – я слышу в ее голосе улыбку, которая зеркально отражает мою.

– А ты соблазнительница.

– Я тебя не соблазняла.

– Еще как соблазняла. Мне нравятся звуки, которые ты издаешь, когда кончаешь. Я сейчас кое-что скажу, только не пугайся, ладно?

– Мгм, – неуверенно.

– Я очень хочу посмотреть на то, как ты все это проделываешь. Не услышать, не прочитать, не посмотреть на видео. Хочу увидеть тебя вживую. Только не спорь сейчас. Я всего лишь озвучиваю свою фантазию. Может быть, мы никогда не встретимся, но это не повод не помечтать об этой встрече, Кошка.

Она молчит. И я молчу. Слушаю ее дыхание. Наслаждаюсь тем, что она просто на связи.

– Я бы тоже хотела увидеть тебя, Темный, – наконец произносит она негромко. – Но мне пока страшно. Давай мы пока не будем торопиться.

– Не будем, конечно,– отвечаю я не без некоторого разочарования. Приподнимаю бедра и, вытащив из-под задницы полотенце, вытираю руку и живот, сбрасываю полотенце на пол, а сам забираюсь под одеяло. – Расскажи, как прошел твой день.

Глава

10

Никита

– Ого, кого-то штырит. Дружище, тебе пора потрахаться. У тебя спермотоксикоз, – подкалывает меня Макар, зарабатывая нехитрую комбинацию из пальцев, призванную доходчиво объяснить моему другу, что мне не нравится его комментарий.

– Согласен, в последнее время он слишком часто хмурится, – подтверждает Рома, и вот уже средний палец направлен в его сторону.

– Надо будет в центральный суд съездить, – произношу рассеянно, перекладывая документы из одной стопки в другую. – Мы завтра начинаем бесплатные консультации.

– Черт! – восклицает Рома. – Я совсем забыл. Кого отправим?

– А что, есть кого? Вон великий и могучий Макар Ильич обещал нам пару студентов подогнать в помощники и чтобы гонять их на консультации по судам. Да только что-то пошло не так, да, Макар?

Он возвращает мне тот самый незамысловатый жест и снова утыкается взглядом в стоящий перед ним ноутбук.

– Короче, все это классно, – говорит Роман, – но мы собрались здесь, чтобы обсудить планы на следующую неделю. В противном случае хер бы я потратил воскресенье на болтовню с вами. Мне и так пришлось рано утром выгнать сочную нимфу из своей квартиры. Так давайте хотя бы сделаем так, чтобы моя жертва не была напрасной.

– Так. У меня завтра четыре заседания. Консультация начинается в десять утра, – говорит Макар. – Я после последнего заседания мчу в универ.

– Я улетаю ночью в Питер, вернусь только вечером.

– Ох, черт, точно, – отвечаю на реплику Романа, – я забыл, что ты в командировке.

Открываю свой телефон и рассматриваю график.

– Завтра я могу поехать на эту консультацию, – говорю спокойно. – Гену оставим на встречу с Сазоновой. Думаю, он сможет все сделать правильно. Там в принципе надо всего пару документов подписать и немного подробнее расспросить про ее притязания на дом. Но на следующую неделю надо кого-то найти, парни. Или планировать график так, чтобы кто-то из нас успевал по понедельникам ошиваться в суде на протяжении четырех часов.

– Да нет, у нас не выйдет. Понедельник – самый жирный день на заседания, – говорит Роман. – Так что вряд ли выгорит. Давайте прикинем. У нас четыре помощника.

– И те скоро при такой загрузке будут ходить домой раз в неделю, – дополняю его слова, и парни кивают.

– Макар, да найди ты нам уже студентов. Хотя бы на лето, пока перекантуемся.

– На лето – это хорошо. Только летом работы-то как раз немного.

– Да где немного? – возмущается Рома. – Сейчас как начнут все рабы в отпуск проситься, охереем.

Я согласно киваю.

– Да, Макар, покопайся там в своих архивах толковых студентов и пригони к нам. Им же нужна практика.

– Они обычно рвутся на практику в прокуратуру и суды. Ну, или на крупные предприятия.

– Ну вот и заманивай тем, что благодаря практике у нас они побывают и в прокуратуре, и в суде, и на крупном предприятии.

Макар откидывается на спинку стула и делает глоток уже остывшего кофе.

– Имеет смысл.

– Блядь, ну конечно, имеет! – восклицает Рома громче, чем стоило.

Я прищуриваюсь и смотрю на него.

– Ром, все нормально? – спрашиваю.

Он раздраженно кивает, а потом вскакивает с места, хватает с края стола сигареты и вылетает на балкон. Мы с Макаром следим через стекло, как наш друг нервно чиркает зажигалкой, а, когда та не срабатывает, выбрасывает ее с балкона, крикнув «Сука!»

– Снова Ленку встретил, – тихо говорит Макар, и я киваю.

– Стопудово.

– Ладно, пошли. Зажигалка была новая, – бормочет он, вставая из-за стола.

Мы выходим на балкон и, не сговариваясь, устраиваемся за столиком и закуриваем. Сидим молча, ждем, пока прорвет, и Рома не разочаровывает.

– Вот нахуя она мне позвонила? – рявкает он, нервно сбивая пепел в пепельницу. – Нормально же все было. Каждый зажил своей жизнью. Нет, блядь, надо было позвонить посреди ночи и сказать, что ее муж – мудак. И что я трахаюсь лучше него.

– О, Ром, ты же не… – начинает Макар.

Рома покаянно опускает голову, и мы все синхронно тяжело вздыхаем, а потом затягиваемся своими сигаретами. Почему-то вспомнился паб из мультфильма «Остров сокровищ», когда пираты одновременно выпили по глотку пива, а потом выпустили дым в воздух. Вот так и мы сейчас сидим и выпускаем дым. Потому что все на одной волне.

У Ромки правда непростая ситуация. Лена водит его на поводке вот уже шестнадцать – подумать только, какой срок – лет, и все никак не отпустит. Он держится, не срывается до ее следующего звонка или появления. А потом проклинает себя, как сейчас, потому что Лена то и дело возвращается к мужу. На таких качелях наш друг живет уже много лет, каждый раз пытаясь не сорваться, но все равно проигрывает в этой схватке.

– Я не знаю, как каждый раз вот так попадаю в эту ловушку. Но, сука, она так умело мной манипулирует! Ночью позвонила и рыдает в трубку. Думал, поеду и лично вырву ноги ее придурку. Но она попросилась приехать. Как оказалось – уже, правда, утром, – он отчалил в командировку и забыл ей пополнить счет на карте и не брал трубку. А она какую-то дорогую хуйню для дома заказала, а когда приехал курьер, не смогла расплатиться. Это пиздец, мужики.

Рома качает головой, и Макар ему вторит. Мы не пытаемся сказать Роме, чтобы завязывал с этой больной любовью, потому что бесполезно. Как бы он себя сейчас не проклинал, как только Лена позвонит, он снова помчится к ней. Это закономерность. Как то, что завтра снова будет рассвет, и то, что вечером на небе появятся звезды. Это ужасно, но Роман взрослый мужик, который должен сам разорвать этот порочный круг.

– Может, тебе жениться, Ром? – предлагает Макар.

Я думаю, что Роман рассмеется и пошлет Макара куда подальше, но он удивляет. Резко вскидывает голову и смотрит на Макара, а потом на меня. Ох, не нравится мне этот лихорадочный блеск в глазах.

– Точно! Мне надо жениться. Найти нормальную девчонку. Ну, или женщину. И жениться. Настрогать с ней детей и жить нормальной жизнью. И, когда Ленка снова позвонит, сказать ей, что я не могу ее утешать, потому что жена против. Пусть, сука, мается. – Он потирает затылок. – Слушайте, чего ж так погано?

Мы не отвечаем. Потому что сами не знаем. Ни один из нас никогда не любил по-настоящему. Кроме Романа. Этот через долгие годы пронес свое крепкое, но ненормальное чувство.

– Ладно, – Рома тушит окурок и хлопает себя по бедрам. – Я не спал почти всю ночь, а следующей в командировку. Надо еще дело перечитать. Давайте тут закончим, и я помчал. Сможете перемыть мне кости после моего отъезда, девочки.

Он решительно встает и возвращается в комнату.

– Придурок, – качая головой, с улыбкой произносит Макар.

– Посмотрим, какими мы станем, когда у каждого из нас появится своя Леночка.

– Хер я дамся какой-то бабе, – говорит Макар. – Мне хватит любования тем, как кочевряжит моего друга, – он кивает на вход в квартиру.

– Война план покажет, – смеюсь я, и подталкиваю его к стеклянной двери, хлопая по плечу, а сам почему-то думаю о Кошке.

Глава

11

Никита

ТЕМНЫЙ: Ненавижу понедельники

КОШЕЧКА: Лол. Не ты один. В понедельник всегда больше работы

ТЕМНЫЙ: Чем занята?

КОШЕЧКА: Как ни странно, работаю

Я сижу в суде в этом стеклянном аквариуме у входа в здание, выделенном для проведения бесплатных консультаций для тех, кто не может позволить себе полноценную юридическую помощь.

КОШЕЧКА: А ты?

ТЕМНЫЙ: А я херней страдаю. В смысле, тоже работаю

КОШЕЧКА: Поиграем сегодня?

Я широко улыбаюсь, читая последнее сообщение. Быстро бросаю взгляд на часы. Осталось всего полчаса – и я могу свалить из этого места в офис под кондиционер. Сколько ни обшивай евродоской здание суда изнутри, то, что современные технологии дойдут сюда не раньше ХХХ века, видно невооруженным глазом. Потому что единственный установленный в холле кондиционер ни фига не справляется с нагрузкой. Он «кашляет» и гудит, старается, но в здании все равно жарко. Весна в этом году разыгралась не на шутку, заставляя нас в середине мая потеть от нещадного солнца.

Как только я собираюсь напечатать ответ Кошке, в мой стеклянный «недо-оазис» врывается хабалистого вида баба, и тут же без приглашения плюхается на стул возле стола. Тот жалобно скрипит под ее немаленькими телесами.

– Это вы адвокат?

– Я. – Передаю ей визитку, которой она уделяет ровно секунду своего внимания, а потом прячет ее в карман.

– Здрасьте.

– Добрый день.

Мне приходится отложить телефон, потому что я понимаю, что мадам сейчас выльет на меня все помои, которые не удалось вылить на своих оппонентов во время заседания.

– Короче, у меня тут ситуация. Я прожила с мужем. Как это? Гражданским. Почти десять лет. Во-о-от. В общем, он помер месяц назад.

– Соболезную.

– Ага, – рассеянно бросает она. А я обращаю внимание на то, что женщина даже не одета в черное. Сильная, видать, любовь у них там была. – Ну, в общем, дом у нас был. В смысле, это как бы его дом, он его от сестры получил.

– Тоже умерла?

– Нет. С чего вы взяли? Живая. Она просто богатая. А мой Васька был простым работягой. Вот она и подарила ему дом. Ну так подарила, когда мы уже жили вместе. Мне тут ваша… короче, тоже адвокат или кто она там… В общем, знающая тетка, сказала, что я имею право на часть этого дома, потому что мы были в браке. Ну, в гражданском. Так вот сейчас из ниоткуда появилась сестра его эта и говорит, что я не имею права на дом. А ну скажите мне, эта жлобяра врет же, правда?

Она еще произносит нечто нелицеприятное в адрес несостоявшейся родственницы, но что-то вынуждает меня отвлечься и посмотреть в ту сторону, где висят графики проведения заседаний. Там спиной ко мне стоит молодая женщина. На ней умопомрачительные туфли на каблуках. Она невысокая, но в этой обуви ее ноги кажутся бесконечными. Узкая юбка-карандаш подчеркивает округлые, но не полные бедра, и я прослеживаю взглядом плавные очертания. Она внимательно смотрит на расписание, а потом поднимает палец и проводит наманикюренным пальцем по прозрачному пластику, за которым скрывается листок с графиком. Что-то привлекает мое внимание, но я пока не могу понять, что именно. Я мог бы сказать, что просто любуюсь красивой женской фигурой и связанными в пучок платинового цвета волосами, но нет. Здесь что-то другое.