Высшая несправедливость

Денис поставил чайник на плиту, повернулся к полке с заваркой и вздрогнул: в дверях стояла Ира. Как была, в джинсах и свитере, волосы точно так же собраны на затылке, она хотела пройти вперед, но передумала.

– Ира, иди спать, – попросил ее Денис, – не сейчас.

Девушка не ответила, но и не шелохнулась, так и стояла в дверях черной тенью. Чайник засвистел, Денис налил в кружку кипяток. Больше всего хотелось сейчас тишины и темноты, и чтобы никого поблизости в радиусе пары километров. Последнее было неосуществимо, приходилось терпеть.

– Нам надо обсудить кое-что, – сказала Ира, – если я тебя правильно поняла тогда в машине, то…

– Ира, все в силе, – Денис сдерживался, чтобы не перейти на крик. Кипяток выплеснулся из чашки на стол, пришлось искать салфетку. Ира кинула Денису полотенце, тот поймал на лету и вытер стол.

– Все в силе, – повторил он, обращаясь к черной тени у стены, – все будет, как я обещал. Но давай завтра, пожалуйста.

Ира переместилась к плите, застыла у него за спиной. Денис чувствовал ее взгляд, но не оборачивался, ждал, когда девушке надоест и она уйдет. Понимал, что выглядит отвратительно в ее глазах: наобещал с три короба, а сейчас говорит сквозь зубы. Но пересилить себя не мог.

– Я верю, – сказала Ира, – завтра так завтра. На работе проблемы?

– Да.

Стало немного полегче: с разговорами лезть она не собирается, скандала пока не предвидится. Видно, что ей нелегко удержаться от расспросов, но старается, и это, граждане, прекрасно.

– Может, уволишься? – услышал он, – ты как повышение получил, уже полгода сам не свой. Я тебя другим помню.

Ага, уволишься, отличная мысль. И как они жить будут, в школу свою она на какие деньги поедет? Гениально, чего уж там.

Ира негромко вздохнула, вышла в коридор.

– Спать ложись, поздно уже. Спокойной ночи, – донеслось из комнаты, потом закрылась дверь. Денис посмотрел на часы – четверть первого, обалдеть. Подумал, что завтра надо встать пораньше, привести себя в порядок и ехать в банк, забрать остатки денег, рассчитаться с Женькой, отдать беременной шалаве оговоренную сумму… Банк!

Денис принялся искать нужный номер, набрал Серегу, спокойного, вот реально непробиваемого парня, с сонным взглядом и волчьей реакцией. Уму непостижимо, как этакие таланты уживались в одном человеке, но что было, то было, и за это Денис, а ранее его предшественник Серегу очень ценил. Тот ответил быстро, точно ждал звонка.

– Извини, что так поздно, – Денис закрыл дверь в кухню и снова отошел к окну, – забыл сказать: завтра Андрея в банк отвезти надо, на Гоголевский. Знаешь, где это?

Серега ухнул что-то утвердительное и примолк.

– К девяти надо быть там, выезжайте пораньше. Все, как обычно: отвез, подождал, доставил на место. А на послезавтра отгул бери.

Серега выразил свою горячую благодарность и готовность исполнить все в лучшем виде. Денис попрощался, отбился, и решил, что поспать все-таки надо, хоть голова разрывалась от мыслей, а нервы от эмоций. В сотый раз обругал себя последними словами за неудачную шутку с Пашкиной фобией, сходил в душ, улегся на диване в маленькой комнате с окнами на дальний лес с вечным заревом над чередой елок: там была Москва, которая, как известно, никогда не спит. Покрутился час, или больше, когда задремал, наконец, и только сейчас вспомнил, что не сказал Сереге про аргументы. Решил позвонить утром и заснул, наконец, когда спать оставалось чуть больше двух часов.

Ира утром ушла первой, Денис сквозь сон слышал, как закрылась дверь. Через несколько минут по месседжеру пришло сообщение: «я в Москву, вернусь вечером». Раз предупредила, то не обиделась – новость не могла не радовать, и Денис принялся собираться. Минут через сорок позвонил Серега, сообщил, что они уже на Гоголевском, и Андрюху, как представителя вип-клиента уже запустили в офис, а он сам ждет за воротами, так как пропуска на машину не было. Но до ворот всего несколько метров, так что шеф может не волноваться. Потом позвонил Женька, и деловито сообщил, что сестра Росляковой наотрез отказывается ехать куда-либо, мотивируя это плохим самочувствием, и требует компенсацию с доставкой на дом.

– Соглашайся, – сказал Денис, – фиг с ней. От нас не убудет, лишь бы обратку не включила.

Женька был того же мнения, на чем и расстались: юрист занялся подготовкой к встрече, а Денис поехал за деньгами. Был первым клиентом в этот день, все прошло быстро, как по маслу: сотрудники вошли в положение, нашли искомую сумму и даже не уговаривали подумать и все такое, чем они обычно охмуряют посетителей. Забрал все, созвонился с Женькой – тот сообщил, что их ждут в любое время, и поехали в Шараповку. С каждым километром на сердце становилось все тяжелее, а в душе вскипала злость. Место, где вчера стояли в пробке, проскочили за считанные минуты, дальше пришлось остановиться. Женька потребовал показать ему место происшествия, и весь красивый, в брючках в обтяжку, в черном пальто и лаковых ботинках, рыскал по грязи, заходил к бордюру то с одной, то с другой стороны и даже что-то фотографировал.

– Откуда она ползла? – крикнул Денису, тот поморщился:

– Без понятия. Я позже подъехал. Она тут лежала, машина Пашкина здесь была.

Женька сеттером сунулся туда, сюда, добежал до канавы и чуть не съехал в нее на скользких подошвах. Покрутился, точно вынюхивая что-то и сел в машину, поглядел на перемазанные грязью дорогие ботинки.

– В крови у нее больше двух промилле, она вряд ли помнила, куда и зачем шла, да и просто идти в таком состоянии непросто, – проговорил Женька и принялся платком очищать лаковую кожу.

– Пашка сказал, что она выползла на дорогу. – Денис отъехал от остановки

– Вот, в это я поверю. Выползти могла, запросто. – Женька скомкал платок и сунул в карман, – нормально все должно быть. Дознаватель с пониманием, следак тоже сочувствует. Я им сегодня все обещал.

– Ну и хорошо. Сейчас все тут решим и поедем. Или сам?

– Сам, – выдал Женька, – дело такое, интимное, можно сказать.

Сам так сам, так даже проще, можно никуда не тащиться после логова Росляковых. Женька все сделает в лучшем виде, и не такое проворачивал.

В зеленом доме их ждали: Машка открыла сразу, едва Денис постучал в дверь. Открыла и оторопела, уставилась на роскошного Женьку. А тот ласково улыбнулся ей, расстегнул пальто, под коим оказалась белейшая чуть ли не до половины расстегнутая рубашка, на мощной загорелой шее блестела золотая цепь. Машка реально разинула рот, кошки не орали, а терлись о косяки дверей и пялились на незнакомца.

– Где мы можем поговорить? – Женька не дал Машке прийти в себя, – отойдите от двери, тут сквозняк, а в вашем положении надо беречь себя.

Приоткрылась дверь справа, показалось мятое желтоватое рыло с нечесаными космами до плеч. Машка втолкнула мать обратно, оскалила кривые зубы и повела гостей в кухню. Женька пнул с дороги кошку и двинул следом.

Дениса волновало одно: если беременная шкура выкатит цену больше оговоренной, то Женьке заплатить будет нечем. Придется просить подождать, и он согласится, но получится не очень хорошо, плохо получится и неправильно. Вспомнил заманчивые предложения, что видел недавно в банке насчет кредитов, и подумал, что на крайний случай придется оскоромиться. Вовеки в долг к банкам не залезал, но все когда-то бывает в первый раз. Но не пришлось: Женька крутился возле Машки мухой: и стул ей подвинул, и форточку прикрыл, и водички налил из-под крана, даже чашку предварительно помыл. Дождались, пока та усядется и напьется водичкой, потом Женька разложил на столе бумаги.

– Здесь подпись ваша, что согласны на примирение и компенсацию, и здесь, будьте добры.

Машка принялась читать, морща нос, свела к переносице кривые белесые бровки. Женька зажмурился, сжал кулаки, Денис смотрел в окно. На детской площадке дрались бездомные псы, за ними наблюдал дед, в старике Денис опознал вчерашнего всезнайку, что спорил с очкастой теткой.

– Это что? – неожиданно басом выдала Машка, – что за фигня? Мы на другие деньги договаривались! Я это не подпишу, нашли лохушку!

Денис повернулся, но Женька опередил его. Подскочил к Машке, согнулся услужливо и вкрадчиво проговорил ей на ухо:

– Машенька, это официальный документ для компетентных органов. Мы же не можем указать там всю сумму, чтобы к вам не появились лишние вопросы. И потом, налоговая также может потребовать уплатить налог со всей суммы дохода, вам же это не нужно, верно? А получите вы все, как вчера договорились, до копеечки.

И глянул на Дениса. Тот достал деньги, положил на стол. Машка потянулась к толстым пачкам, Женька подвинул ей листок.

– Сначала посчитаю, – Машка перегнулась через стол, схватила деньги, сорвала банковские упаковки и принялась считать. Денис и Женька терпеливо ждали, в кармане зашевелился на беззвучке мобильник, но Денис не обращал на него внимания. Машка сбилась, начала сначала, Женька надел покер-фэйс и улыбался побагровевшей от умственных усилий лахудре. Вторая пачка, третья, мобильник снова ожил, погудел и затих. Машка взялась за последнюю. Убедилась, что все в порядке, что лохушкой ее никто не считает, сложила пачки одна на другую, потом принялась распихивать их по карманам черного с розовыми сердечками халата. Закурила, развалилась нога на ногу. Женька продолжал улыбаться, Денис от греха подальше следил за тараканом на краю ободранной мойки. За дверью орали кошки, из глубин квартиры вещал телевизор.

– Ладно, пацаны, уговорили, – девка выдохнула вонючий дым, – только ради доченьки своей прощаю вас. Живите.

Она подмахнула бумагу, Женька схватил ее, сложил и спрятал в карман. Дверь открылась, в кухню ворвались кошки, Женька подобрал полы пальто и боком двинул к двери. Машка пялилась в свой смартфон, писала кому-то сообщение.

– Вы понимаете, Мария, что все это должно остаться между нами. Даже вашим родителям знать не обязательно.

Машка махнула на Женьку, как на муху, потянулась к брошенной на подоконник пачке сигарет.

– Знаю все, хорош мне мозги клевать. Сказала, значит, сделаю. Все, пока, у меня дел полно.

Женька поправил воротник пальто и чуть ли не бегом двинул к выходу. Вылетели одновременно с Денисом в подъезд, выскочили на улицу, забрались в машину. Женька достал расписку, развернул и упаковал в файл, убрал в папочку. Денис завел машину, мобильник снова напомнил о себе.

– Экая дрянь, – Женька смотрел на окна зеленого дома, – вот зуб даю, что они все пропьют за неделю.

– А если она передумает? Скажет, что не брала денег? – Дениса очень волновали последствия, от Машки слишком много зависело, и веры ей не было ни на грош.

– Может, – согласился Женька, – так часто бывает. Но я все записал на всякий случай, – он показал пришпиленный к лацкану пальто крохотный «глазок» камеры. – В суде на не особо поможет, понятное дело, но хоть кровь этой сучке попортим, опеку натравим, чтобы выродка ее в детдом сдать, а самой статейку подберем подходящую.

Денис отдал Женьке деньги, тот сунул их в портфель и принялся отстегивать камеру от воротника. Денис вытащил мобильник: ого, шесть звонков, и все от Кости. Набрал, отвернулся к окну. Женька возился с проводами и тихонько ругался себе под нос.

– Константин Всеволодович, добрый день. Не мог ответить, раньше, прошу прощения. Слушаю вас.

– Это я тебя слушаю, – Костя говорил очень тихо, Денис напрягся. Фоном раздался звонок другого мобильника, Костя отвлекся и послал кого-то так далеко, что и повторять неприлично. Денис пытался сообразить, что происходит: никто, кроме шефа, не звонил, а офисе все, кому положено, знают и его номер, и инструкции.

– Это я тебя слушаю, – чуть ли не по слогам проговорил Костя, – очень внимательно. Почему я обо всем от ментов узнаю, можешь мне сказать?

– Простите, – Денис в темпе соображал, чтобы это значило. От ментов – значит, что-то произошло, первым делом надо выяснить, что именно, чем это грозит, а потом накрутить хвоста ответственному, хорошенько накрутить за то, например, что через голову прыгнули и по команде не сообщили.

– Ты где вообще? – уже в голос рыкнул Костя, – где шаришься полдня? Я тебе пять раз звонил!

– Я нужен, срочно?

Женька как раз разобрался с проводами, и делал вид, что ничего не слышит, хотя слышал все превосходно. Из подъезда выкатилась Машка в нарядном розовом пуховике, помахала Денису розовой же варежкой и утопала куда-то через площадку.

– Ну, типа, да, нужен, – усмехнулся Костя, – Андрюху ограбили у банка, Сереге башку пробили, он в реанимации. А деньги мои уплыли, большие деньги, скажу я тебе. Ты разве не знал?

Дальше пошло вовсе уж непечатно, Денис выждал, пока Костя проорется и сам нажмет отбой. Женька подхватил свой портфель с заднего сиденья, застегнул воротник.

– Я такси возьму, – он вытащил мобильник и выбрался из машины, – будут новости, сообщу.

Отошел подальше от дороги, и правильно сделал: из-под колес «ровера» взметнулась и опала волна грязи. Женька отряхнул брючки и приник к телефону, Денис рванул на работу.

На Костю было жутко смотреть: багровый от макушки до ворота под синей рубашкой, физиономию перекосило на сторону точно параличом, взгляд блуждает, будто ищет что-то. В руках Костя терзал авторучку, увидел Дениса, переломил ее, отшвырнул мимо урны рядом со столом.

– Кто к нам пришел, херр начальник управления собственной безопасности! – Костино лицо повело в другую сторону, он изобразил подобие улыбки, но лучше бы не пытался. Заглянула в кабинет главный бухгалтер, очкастая сушеная баба непонятных лет. Костя зыркнул на нее, главбух исчезла, успев жалостливо глянуть на Дениса. Тот закрыл дверь в кабинет, остановился в дальнем конце длинного стола.

– Я тебя о чем просил? – Костя подался вперед, кресло под ним всхлипнуло. – Забыл, забыл, дело молодое, понимаю.

Грачев откинулся на спинку, и кресло едва не развалилось под его весом, но Костя ничего вокруг не замечал. Пальцем поманил Дениса к себе.

– Иди, что покажу. Иди, иди, не бойся.

Притянул к себе мобильник и принялся тыкать пальцем в экран. Под ногой что-то хрустнуло: оказалось, останки еще одной ручки, что тоже полетела мимо урны. Денис подошел, Костя грузно заворочался в кресле, покосился на Дениса и подал ему свой телефон.

– Смотри. Кстати, все уже видели, ты последний. Лучше поздно, чем никому, как говорится.

Начался ролик, запись с камеры наблюдения, серая и беззвучная, но довольно четкая. На ней у ворот приват-офиса банка сидел Андрюха и прижимал ладони к лицу, потом грохнулся на спину, запрокинув голову. От края кадра к нему сунулся Серега, мелькнула резкая черная тень, длинная, как показалось, что-то блеснуло. Серега завалился ничком и пропал из виду, черная тень шагнула в кадр, оказалась одетой в черную куртку и такую же шляпу. Подобрала портфель, что валялся рядом с Андрюхой, и была такова. Запись оборвалась.

– Ну как тебе? – Костя аккуратно забрал у Дениса мобильник. – Что скажешь? Андрюхе он нос сломал, а у Сереги открытая черепно-мозговая, в реанимации сейчас. Мне менты позвонили, по контактам в его мобильнике. Я тебя не отвлекаю, может, у тебя дела? Так ты иди, занимайся.

Денис отошел к окну, оттуда поглядел на багрового Костю. То заново наливался злобой, потянул ворот рубашки так, что треснула ткань, а пуговица повисла на нитке. Костя на спор мог порвать руками грелку, а пудовую гирю жал до сотни раз, но пока себя контролировал, просто возился в кресле, явно добивая его.

Денис в темпе прикидывал, что это могло быть. Весь фокус был в том, что приват-офис не имел стандартной вывески банка, помещался в старинном особняке в полукилометре от Кремля за высоким и глухим, но очень красивым забором, вход туда имели лишь сами вип-клиенты и их представители. Поэтому Серегу и не пустили внутрь, так как пропуск Костя заказал на другую машину, а вот у Андрюхи был пропуск-«вездеход» на любое время. Значит, кто-то заранее предупредил «тень» о приезде Костиного бухгалтера, и этот кто-то свой в доску, раз знает такие интимные подробности Костиного бизнеса.

– Я тебя что просил? – рыкнул Костя, – чтобы ты сам поехал. Где ты набрал этих дебилов, что от одного! Одного, мать вашу, козла отбиться не могут! Где ты их берешь?

Денис решил дать Косте проораться, а у самого на языке вертелось: они до меня работали, я у тебя начальник управления собственной безопасности полгода всего. Только Пашку сам нашел, а насчет остальных прежнего своего безопасника спроси, что до меня рулил.

Костя швырнул зазвонивший телефон через стол, мобильник закрутился на гладкой поверхности и удержался на краю, пиликал и переливался огоньками оттуда. Костя терзал в пальцах очередную авторучку.

– Я решу этот вопрос.

– Конечно решишь, – зыркнул на него Костя, – и быстро решишь, оперативно. Знаешь, сколько там было? Сказать?

Денис выдержал его взгляд, глаз не отвел, Костя матюгнулся бессильно, тяжко поднялся с места. Мобильник заткнулся и тут же запиликал снова.

– Пять миллионов вечно зеленых президентов, – Костя стянул с себя пиджак, кинул на стол, – пять лямов зелени.

– Я найду, – сказал Денис, – это кто-то из своих, я его найду.

– Само собой, – Грачев добрался до мобильника, но лишь взглянул на него и оперся ладонями о стол, – только бабки мне срочно нужны, вчера нужны были, но воскресенье, все закрыто. А не найдешь, то отработаешь. Вернее, Ирка твоя.

– В смысле? – понял все, конечно, вылетело машинально. Думал про того оленя в шляпе, как он грамотно себя повел. Шляпа зачетная, чего уж там, и свидетели только ее и запомнят, а вот рожу под этой самой шляпой вряд ли.

– Она же танцорка, – Костя выпрямился, принялся застегивать рубашку и пиджак, – вот стриптизом и отработает. Придется ей очень постараться, чтобы хоть половину отбить.

– Не шути так, – Денис пересек комнату, их с Костей разделял только стол. Большой и довольно тяжелый, но не критично.

– А это не шутки, – Костя уже полностью пришел в себя, лицо у него приобрело обычный цвет, гримаса исчезла, только в глазах плескалась ярость и обида что ли, точно в самый последний момент отобрали что-то вожделенное.

– Таким баблом не шутят, – Костя сцапал мобильник со стола и плюхнулся в свое многострадальное кресло. – В общем, я тебя предупредил: либо деньги у меня через десять дней, либо Ирка твой косяк пойдет отрабатывать. Иди, ищи, сегодняшний день тоже считается.

Снова сыпал снег, уже не такой липкий, как вчера, и задувал холодный ветер. Денис посидел немного в машине на парковке, дождался, пока утихнет злость, а перед глазами рассеется сизая, как табачный дым, пелена. Успокоился окончательно и поехал по городу просто куда глаза глядят. Снегопад преобразил и старый центр с гигантским монастырем за белыми стенами, и окраины с домами-человейниками, где слышимость такая, что если на первом этаже чайник кипит-свистит, то и на третьем отлично слышно. Город стал тише, уютнее, даже теплее, что ли, как в детстве, когда вместо того, чтобы бегать по сугробам или кататься с горки, хочется просто смотреть на серое низкое небо и укутанные снегом провода и ветки деревьев.

Денис миновал парк, доехал до развилки и встал на светофоре. Дорога расходилась надвое: правая вела к выезду из города и дальше на Москву, левая в объезд к промзоне. Светофор зажегся зеленым, Денис развернулся на перекрестке и поехал обратно в город, по дороге прикидывая, сколько у него осталось денег. Только что в голову пришел отличный способ отправить Иру подальше из города, хотя бы на время, пока все не уляжется. Пусть отдохнет, развеется, это пойдет им обоим на пользу. Денег впритык, но хватит, даже на еду и бензин немного останется.

Как ни торопился, но Ира опередила его, уже оказалась дома. Сидела в кухне за ноутом и потягивала жутко полезный зеленый чай. Только его запах нагонял тоску, и Денис наотрез отказывался употреблять чудесный китайский напиток, стоивший неслабых таких денег. Девушка выглянула из-за монитора, поправила очки, и снова уткнулась в экран. В стекле мелькало отражение: картинки, старые открытки с утонченными барышнями и их галантными кавалерами, пейзажи, котики, само собой, куда же без них. Какой-то умелец делал из них паззлы, Ира собирала головоломку, чтобы «вернуть гармонию и душевное равновесие», по ее словам, а проще говоря, выждать, когда злость пройдет. На столе кроме чайника с мутным содержимым имелось блюдце с тонко нарезанными ломтиками сыра и диетические хлебцы в вазочке. Иной еды поблизости не усматривалось.

Денис подошел, Ира снова выглянула из-за монитора, в стеклах очков бликовали отблески настольной лампы, и было непонятно, куда смотрит девушка. Ну тут и так понятно: раз очки нацепила, то все серьезно, обиделась все-таки.

– Привет, – без улыбки сказала она, – я занята.

– Вижу.

Денис очень рассчитывал, что придет домой первым, поэтому план пришлось менять на ходу. Он положил на клавиатуру толстый ярко-голубой конверт, заглянул в холодильник. Тоже пусто, не считая диетической ерунды и пачки пельменей в морозилке, и они обретаются там уже две или три недели. Ира смотрела на конверт из-под очков, взяла осторожно, открыла. Денис вышел в коридор: пропитание придется добывать самому.

Ты с ума сошел! – донеслось из кухни. Денис стал в темпе одеваться, но снова опоздал: Ира выскочила из кухни, едва не опрокинула чайник на клавиатуру ноута, подлетела к Денису с ворохом бумаг в руке. Очки вверх дужками валялись на столе.

– Обалдеть! – Ира обеими руками вцепилась в листок, крутила его так и этак: – Вена, Зальцбург, Мюнхен, Страсбург! И Нюрнберг еще, вот это здорово! Десять дней! Спасибо, спасибо! – она буквально повисла у Дениса на плечах, он позволил расцеловать себя.

– Нормально, – сказал, когда восторги немного стихли, – посмотрим рождественскую Европу. Ярмарки, шарманки, карри вюрст с глинтвейном, я давно собирался, да времени не было.

Ира отстранилась, глянула на Дениса, в бумаги снова на него.

Ты тоже едешь? – она принялась перебирать листки.

– А что, нельзя? – совершенно искренне удивился тот, – только хотел, понимаешь, мир посмотреть.