Планета лжи

Так пролетело лето. А к осени Олег узнал, что его перевели в другую школу, в класс с углубленным изучением компьютера. Это была катастрофа. Он и так ни с кем почти не дружил, а теперь и вовсе остался один-одинешенек среди чужих, сплоченных между собой ребят. Задавали в новой школе очень много, Олег почти ничего не успевал. Отец и мать регулярно ходили к учителям, справляясь об успехах сына. О картах и телескопе пришлось забыть. Иногда, ночью, при свете фонарика, Олег рассматривал свои летние наброски. Он напряженно вглядывался в смятые тетрадные листки и видел бесконечные и манящие просторы галактики. Яркий свет сменялся глубокой тьмой, мелькали и исчезали в россыпи звездной пыли прекрасные голубые и зеленые планеты. Мириады раскаленных докрасна солнц сушили искусанные губы. Но все это лишь в воображении, в мечтах, о которых не должна была знать ни одна живая душа…

Год Олег кое-как протянул и даже выбился в хорошисты. Но с мечтой о космосе пришлось окончательно распрощаться. Дальше пошли факультативы, репетиторы, затем курсы при институте, потом и сам вуз. Все реже Олегу хотелось заглянуть в кладовку, чтобы очистить от пыли и развернуть нарисованные детской рукой карты. А потом он и вовсе позабыл о них.

И вот теперь, через много лет, разбирая накопившийся хлам, случайно наткнулся на свертки в углу. Сначала он подумал, что это куски старого паласа, и хотел сразу снести на помойку, но остановился. Поколебавшись, протер целлофановую упаковку влажной тряпкой и разрезал ножом. К его ногам посыпались пожелтевшие, плохо разгибающиеся листы ватмана. Олег сел на корточки, потом и вовсе устроился на полу, поджав по-турецки ноги. Ему было одновременно грустно и смешно. Как здорово сделано – не скажешь, что рисовал десятилетний мальчик. Он вспомнил свои страдания, слезы и почувствовал злость на отца. Кто знает, не сломай он его тогда, может, он был бы гораздо счастливее, чем сейчас.

Олег аккуратно собрал карты, стряхнул с них остатки пыли, заново свернул и спрятал на полку у себя в спальне. Вечером того же дня ему впервые пришла в голову мысль о том, что надо сделать на базе карт компьютерную игру. Он настолько вдохновился этой идеей, что позабыл поужинать, все сидел и сидел за столом, а в голове роем вертелись красочные картинки. С тех пор не проходило дня, чтобы Олег не думал о своем проекте. Он жил в его воображении и становился все ярче и ярче, обрастая новыми деталями. Как только выдавалась свободная минутка, Олег с головой погружался в глубины космической вселенной, становясь отважным астронавтом-первооткрывателем. Это стало его любимым занятием, тем, что заставляло отвлечься от будничной скуки, пустой и однообразной, хотя и сытой жизни, от тотального одиночества…

Олег не заметил, как за окном начало темнеть. Сколько же он просидел здесь, в кофейне? Официантка уже давным-давно унесла грязную посуду. На краю стола в маленькой кожаной коробочке лежал счет. Олег пошарил глазами по залу – девушка тут же возникла перед ним с терминалом.

– Картой? – спросила она, мило улыбаясь.

– Да. Извините, что я вас задержал. Задумался по работе.

– Ничего страшного. – Официантка дождалась, пока выйдет чек, положила его в коробочку и, слегка поклонившись, удалилась.

Олег тоже хотел встать, но в это время его взгляд остановился на входной двери. Там у большой кадки с фикусом стояла давешняя девчонка в плаще. Очевидно, она только вошла. Щеки ее слегка разрумянились, в одной руке она держала крошечную сумочку на цепочке, в другой телефон. Олег остался сидеть за столиком, продолжая наблюдать. Девушка прошла за официанткой в зал и села через стол от Олега. С ней никого не было. Она расстегнула плащ, но не сняла его. Сидела, закинув ногу на ногу. Из-под полы виднелась стройная ножка. Незнакомка всецело была поглощена телефоном, вернее, перепиской в нем. Ее длинные тонкие пальчики, порхали по экрану, набирая одно за другим сообщения и отсылая их неизвестному адресату. Лицо девушки при этом становилось все более растерянным и грустным. Наконец она резко надавила на кнопку. Экран погас. Девушка отшвырнула от себя телефон и уронила голову на руки. Ее черные, блестящие волосы разметались по столу, плечи вздрагивали.

«Плачет, – догадался Олег, – интересно, из-за чего? Совсем недавно она была веселой и счастливой». Он продолжал наблюдать, не в силах уйти. Черноволосая проплакала минут семь или даже больше. Затем подняла голову и робко огляделась по сторонам. Под глазами у нее были темные разводы от туши. Подошла официантка, что-то сказала. Слов Олег не разобрал. Очевидно, спросила, готова ли девушка сделать заказ. Та покачала головой и стала вытирать салфеткой щеки. Официантка вежливо кивнула и отошла.

Девушка принялась нервно теребить замочек на сумке. Он не поддавался. Руки у нее дрожали. Наконец сумочка с треском распахнулась. Черноволосая полезла внутрь и достала маленькую упаковку каких-то таблеток. Махнула рукой официантке, что-то приказала ей. Та ушла и вернулась со стаканом воды.

«Наверное, голова разболелась от слез», – предположил Олег. Он не мог взять в толк, почему сидит здесь и подсматривает за чужим человеком. Это было как интересное кино. Немое, захватывающе кино, где обо всем можно лишь догадываться, но не знать наверняка. Девушка меж тем открыла пачку и достала два блистера белых круглых таблеток. «Точно, голова», – подумал Олег. Тонкие, нервные пальцы одну за другой начали освобождать таблетки от фольги. Три, пять, десять. Олег невольно сжал ладонью столешницу. Зачем ей столько? Двух вполне хватило бы. Незнакомка выковыряла все таблетки из обоих блистеров, собрала их в пригоршню и поднесла к глазам. Другая ее рука в это время тянулась к стакану.

Олегу показалось, что все окружающие звуки куда-то провалились. Над залом повисла напряженная тишина, от которой зазвенело в ушах. Девушка сидела неподвижно, не отрывая взгляда от руки, сжимающей таблетки. Она колебалась. Губы слегка подрагивали. Неужели никто больше не видит, что она затеяла? Никому нет дела! Рука медленно двинулась вверх, к губам. Олег смотрел как завороженный. В тот момент, когда она готова была разжаться, он вскочил и метнулся вперед, сшибая на ходу кресла. Сразу вернулись все звуки, оглушая громкой какофонией. Миг – и он схватил девушку за руку. Та вздрогнула. Таблетки горохом посыпались на скатерть, на пол, на полы черного плаща.

– Не надо! Зачем? – Он смог сказать лишь эти три слова.

Девушка смотрела на него огромными испуганными серыми глазами.

– Олег? Ты здесь? Я… я не видела тебя.

– Зато я видел. – Он быстро нагнулся, собирая таблетки.

Черноволосая коротко всхлипнула.

– Не плачь, – сказал Олег.

– Я не плачу.

Он увидел, что она дрожит. С каждой секундой все больше и больше, хотя в кафе было тепло.

– На вот, накинь. – Он осторожно надел ей на плечи свою куртку. Она кивнула с благодарностью, но ничего не сказала. – Что это было? – Олег кивнул на таблетки.

– Ничего. Просто он козел. Козел и мерзавец. Вот.

Из-под длинных ресниц выкатилась одинокая слезинка и медленно поползла вниз. Докатилась до середины скулы и замерла, как маленький блестящий бриллиант.

– Кто козел? Тот, с кем ты говорила по телефону? Ну, в смысле, переписывалась.

– Да. Мой парень, Володя. Выгнал меня сегодня утром. Я думала, он шутит. А он серьезно.

– И что? Из-за этого глотать таблетки? Да еще в кафе! Ты сумасшедшая?

– Тебе легко говорить. – Девушка опустила глаза. – А я… мне жить негде. Идти некуда. Денег в кармане последние две тысячи. И все.

Олег посмотрел на нее с недоверием. Уж очень непохожа она была на бедняжку, которой нечего есть и которую выгнали из дома. На губах дорогая помада. В ушах золотые сережки с натуральными камешками. Плащ и сумочка тоже не из дешевых. На ногах черные лакированные туфли-лодочки, по виду фирменные. Да и телефон одной из последних моделей. Черноволосая перехватила его взгляд.

– Что смотришь? Это все он, Володька. У меня своих бабок ноль. Я жила на всем готовом.

– Погоди! Но ты же работаешь у нас на фирме! Я видел тебя сегодня днем. Кстати, откуда ты меня знаешь?

– Здрасьте. – Девчонка высморкалась в салфетку. – Мы два месяца назад сидели вместе на конференции. Я еще попросила тебя налить воды. Ты спросил, как меня зовут. Я ответила и угостила тебя печенькой. А потом мы вместе вышли на улицу. Между прочим, Володька тогда жутко взбесился, увидев тебя рядом. Он в машине сидел, ждал меня. Долго потом мозг выносил, кто ты и что.

Олег слушал и не верил своим ушам. Он смутно помнил конференцию, на которую и попал-то случайно. Но чтобы рядом была такая девушка? Это совершенно стерлось у него из памяти.

– Что? Неужели не помнишь? – Черноволосая удивленно округлила глаза. – Ну ты даешь! Правду говорят ребята: ты не от мира сего.

– Ладно. – Олегу сделалось неловко. – Скажи еще раз, как тебя зовут.

– Наташа. Наташа Сорокина.

– В каком отделе ты работаешь?

Она вздохнула.

– Уже ни в каком. Приходила забрать документы. Уволили меня.

– Уволили? Почему?

– Не соответствую занимаемой должности.

– Ну а… Володька твой… он у нас кем?

– Не у вас. Он и не программист вовсе. Бизнес у него, торговля.

– Ясно. – Олег на всякий случай спрятал таблетки в борсетку. – Сама-то ты откуда? Родители есть?

– Нет. Мама была. Умерла полгода назад.

– Где, в Москве?

– Нет. В Нижнем Новгороде. Я оттуда.

– Значит, идти тебе сейчас некуда? Только ехать в Нижний Новгород? – Олег шутливо улыбнулся.

Реакция Наташи оказалась неожиданной. Она вдруг бурно разрыдалась, закрыв лицо руками.

– Ну… ну… – произнес Олег растерянно и осторожно положил руку ей на плечо. – Чего ты? Я же пошутил.

– По-шу-тил… – заикаясь, пробормотала Наташа сквозь слезы. – А мне вот не до шуток. Куда я сейчас? Денег даже на хостел не хватит. Неужели на вокзале ночева-ать… – Она зарыдала еще горше.

– Почему на вокзале? – Олег нерешительно откашлялся. Он не знал, как Наташа отнесется к приглашению переночевать у него. Вдруг подумает что-то нехорошее? – Почему на вокзале? – повторил он чуть тверже.

Она подняла на него мокрые глаза.

– А где?

– Я… я могу приютить тебя на несколько дней. Просто так.

– Просто так? – Наташа недоверчиво прищурилась. – Не может быть.

– Почему не может? Мне от тебя ничего не надо. У меня две комнаты. В одной из них отличный диван. Тебе будет там удобно. Ты что любишь на ужин?

Олег сам себя не узнавал. Его вдруг охватила невероятная жажда деятельности. Энергия, которая обычно была на нуле, сейчас била через край. Наташа продолжала смотреть на него с сомнением, однако плакать перестала.

– Ну что? – спросил ее он.

– Я даже не знаю. – Она вздохнула. – Мы же едва знакомы. Если ты надеешься… думаешь, что я такая… то нет.

– Глупости, – рассердился Олег. – Я же сказал, мне ничего от тебя не надо. Ровным счетом ничего. Просто хочу помочь. Тебе нельзя сейчас оставаться одной.

– Нельзя, – тихо, едва слышно подтвердила Наташа.

– Тогда какие проблемы? – Он решительно поднялся. Наташа продолжала колебаться. Видно было, что ей не по себе. – Может быть, ты хочешь есть? – не к месту спросил Олег, не зная, как быть, как вести себя дальше. – Я могу взять для тебя что-нибудь.

– Нет, спасибо, в меня сейчас ничего не полезет. – Она наконец встала, нервно теребя в руках сумочку.

– Тогда пошли. Дома поужинаем.

Олег осторожно тронул ее за локоть. Они вышли из кафе и остановились у дверей.

– Ты на машине? – спросила Наташа.

– У меня нет машины.

– Нет машины? – изумилась она. – Как так? Почему?

– Я… я не люблю водить. Могу задуматься и врезаться в кого-нибудь. Лучше автобус или метро. Сел, и тебя везут.

– Странно. Первый раз вижу, чтобы мужик твоего возраста не любил водить машину.

Наташа поежилась и запахнула плащ.

– Замерзла? – Олег полез в телефон. – Сейчас.

Через пять минут они сидели в такси. Наташу трясло все больше и больше, у нее зуб на зуб не попадал. «Нервное, – решил Олег. – Еще бы. Отважиться на такое! Ничего, чаю горячего выпьет с валерьянкой, и все пройдет».

Они довольно быстро доехали до дому. Олег отпер дверь, пропуская Наташу в квартиру. Она с любопытством осматривалась, замерев на пороге. Напомнила ему молодую кошечку, слегка испуганную, но все равно грациозную и себе на уме.

– Ты один живешь?

– Один. Родители умерли.

– А жена?

– Нет и не было никогда.

– Все-таки правду о тебе говорят, ты очень странный. – Наташа наконец сняла плащ и осталась в коротеньком обтягивающем платье кораллового цвета.

Олег отметил, что фигурка у нее что надо. Стройная, живот плоский, ноги длинные, с красиво очерченными икрами. И грудь великолепная, упругая, хоть и небольшая. Вообще, справедливости ради, нужно было признаться, что внешность у его гостьи дай бог всякому. А лет ей всего ничего, не больше двадцати трех, а то и меньше.

– Проходи, – пригласил он Наташу. – Если хочешь помыть руки, то ванная там. Полотенце я сейчас принесу.

Она кивнула и, скинув свои лодочки, в одних колготках прошла по коридору и скрылась за дверью. Раздался шум воды. Олег быстро повесил на вешалку куртку, разулся, сходил в гостиную и достал из шкафа свежее полотенце. Подошел к ванной, постучал, и дверь тут же распахнулась.

– На, держи. – Он отдал полотенце Наташе.

– Спасибо.

Она вытерла руки и поискала глазами свободный крючок. Не нашла и аккуратно положила полотенце на стиральную машинку.

– Я вскипячу чаю.

Олег ушел в кухню. Он слышал, как скрипнула дверь ванной, затем раздались мягкие шаги. Наташа зашла и села за стол.

– Ты давно не делал ремонт.

Она сказала это без упрека, просто констатировала факт. Олег усмехнулся.

– Я никогда его не делал.

– Почему?

– Неохота. Мне это неинтересно.

– А что тебе интересно? Твои игрушки?

– Да. Но не все.

– А какие?

Олегу вдруг захотелось показать Наташе карты. Не в компьютере, нет, а те, настоящие, начерченные детской рукой на листе ватмана. Он еле сдержался, чтобы не пойти за ними.

– Чай готов. Сделать тебе бутерброды?

– С чем?

– Можно с сыром. Можно с колбасой. У меня вкусная есть.

– Давай с сыром, – решила Наташа.

Олег заметил, что она немного пришла в себя. Перестала дрожать и стискивать зубы, расслабилась.

– Ладно. – Он налил две кружки чая, сделал несколько бутербродов с сыром и один себе с колбасой. Наломал шоколадку. – Пей.

Наташа вытянута губы трубочкой, сделала глоток и поморщилась.

– Горячий.

– Тебе такой и надо. Только трясти перестало.

– Но я не пью горячий. Можешь разбавить?

Больше всего на свете Олег терпеть не мог теплый чай. Просто ненавидел. Однако он покорно встал, отлил треть и добавил холодной воды из графина.

– Так нормально?

– Да, хорошо. – Она принялась пить, время от времени кусая бутерброд.

Олег невольно залюбовался ею. Какая девчонка, просто картинка. И она два часа назад хотела отравиться? Из-за того, что хахаль ее выгнал? Да у нее этих хахалей должно быть не меньше десятка, а то и больше. Странно все это, очень странно.

– Ты чего? – Наташа перестала пить и вопросительно взглянула на него. – Что так смотришь?

– Как?

– Будто я украла у тебя миллион.

– Ерунда. – Олег смутился и почувствовал, как краснеют уши. – Ничего я не смотрю.

– Ну прости. Значит, мне показалось. – Она снова взялась за бутерброд. Ела его крошечными кусочками, точно мышка.

Олег продолжал глядеть на нее искоса, украдкой. Никогда рядом с ним, в такой близости, не сидела столь красивая женщина. Женщин вообще вокруг него почти не наблюдалось. Мать, пока была жива, очень переживала, что он один, у него нет своей семьи. Пыталась знакомить его с дочками своих подруг, какими-то Машеньками, Анечками. Те приходили к ним домой, приносили неизменные пирожки собственного изготовления, пили чай и жеманно хихикали. Затем мать гнала Олега провожать гостью. Тот послушно провожал, и на этом сватовство благополучно прекращалось. Мать вздыхала, даже плакала, журила его, обзывала бирюком, медведем и дикарем, но повлиять на ситуацию не могла.

Отец ко всему относился спокойней. Он, казалось, давно поставил на сыне крест. «Ну что ты ревешь? – утешал он мать. – Не будет у нас внуков. Да, не будет. Ну разве только в этом счастье? Есть много чего еще». Он обнимал ее, гладил по плечу. Вместе они уходили в спальню и там о чем-то тихо ворковали. А Олег продолжал пестовать свое одиночество.

В глубине души он боялся признаться себе, что женщины очень даже интересуют его. Но не такие, как дочки материных подруг. Ему нравились яркие женщины. Вызывающе красивые, приковывающие к себе всеобщее внимание. Он отлично понимал, что ни одна из таких даже близко не подойдет к нему, а стало быть, шансов у него нет. И все-таки иногда в мечтах Олег видел себя идущим под руку с невероятной красавицей, ловящим завистливые взгляды окружающих, счастливым и гордым. В честь такой женщины можно было бы назвать новую, неизвестную планету. Подарить ей, как дорогое кольцо с бриллиантом. А потом – всю жизнь носить ее на руках…

Олег доел бутерброд и отодвинул от себя чашку. А вдруг его мечты осуществились? Наташа как раз та женщина из его грез. Планета Наталья, или лучше Натали! Звучит впечатляюще. Вот только захочет ли она окунуться в его мир – странный для всех мир межзвездных галактик и космических просторов? Или, может, ей важнее, чтобы он водил машину и делал в квартире ремонт? А как быть с оттопыренными ушами?

Наташа тихо прыснула.

– И все-таки ты смотришь на меня! Пялишься, как все мужики. Криволапов, ты такой же, как все. А я думала, ты особенный.

– Я такой, – серьезно проговорил Олег и встал. – Хочешь, покажу тебе что-то особенное?

– Хочу! – Наташа тоже вскочила.

– Сиди. Я сейчас.

Он быстро прошел к себе, достал с полки карты и принес их в кухню.

– Чашки убери в мойку, – попросил он Наташу.

Она послушно выполнила то, что он велел, и с любопытством уставилась на свертки.

– Что это?

– Сейчас увидишь.

Олег тщательно вытер крошки со стола и развернул один из рулонов. Наташа с любопытством разглядывала рисунок.

– Это карта?

– Карта! Как ты догадалась? – Он посмотрел на нее с удивлением.

– А чего тут догадываться? Сразу видно. Я сама такие чертила в детстве.

– Ты? – не поверил Олег.

– Да. Мы с подружками изобрели страну. Волшебную, которой нет на свете. Все-все в ней придумали: города, поселки, реки, леса. Рисовали фломастерами. Писали названия. Было прикольно. Только у тебя какое-то странное государство. Не пойму, что к чему.

– Это не государство, – тихо произнес Олег и замолчал.

– Нет? – Наташа распахнула серые глаза. – А что же? Пустыня? Тундра?

– Космос. Это карта неба. Я начертил ее, когда мне было десять.

– Обалдеть! – Наташа похлопала длиннющими ресницами. – Откуда ты все это взял?

– Смотрел в телескоп. Изучал звезды. Кое-что просто фантазировал. Тебе правда интересно?

– Очень. Почему ты все это бросил?

– Долгая история. Родители были против моих занятий. Они давили на меня со страшной силой. И победили. Осталось лишь это. – Олег кивнул на карты.

– Бедный, – сочувственно проговорила Наташа. – Как я тебя понимаю! Я вот тоже мечтала стать дрессировщицей в цирке. Или ветеринаром. С утра до вечера возилась с животными, а мама не позволяла. Хотела, чтобы я освоила востребованную профессию. Ну вот я и освоила. Толку-то! Все равно никуда в приличное место меня не берут. Да и не люблю я эти бездушные компьютеры. Лучше собачкам-кошечкам помогать, заботиться о них.

– Ты права. Абсолютно права! – Олег не мог сдержать восторга.

Впервые в жизни он видел, что кто-то понимает его. Не просто кто-то, а такая чудесная девушка, как Наташа. Она вдруг зевнула и прикрыла рот ладошкой.

– Прости. Я что-то устала. Может, ляжем?

– Ляжем? – рассеянно переспросил Олег, которого такая резкая смена настроения застала врасплох. – Да, конечно. Если ты хочешь…

Его эйфория моментально прошла. Он словно спустился с небес на землю. Вот дурак, нашел о чем мечтать. Да в глазах Наташи он самый обыкновенный чмошник, не более того.

– Пойдем, покажу тебе комнату, – сухо проговорил Олег, сворачивая карты.

– Ты обиделся? – Наташа мягко взяла его за локоть.

– Я? Нисколько.

– Обиделся, я вижу. Пожалуйста, не надо. Я правда очень устала сегодня. Глаза слипаются. Очень интересные карты. Завтра поговорим на эту тему. А сейчас давай ложиться.

Она снова зевнула. Олег совсем скис. Он отвел ее в дальнюю комнату, некогда родительскую. Разложил диван, достал из тумбы комплект постельного белья.

– Пойдешь в душ, полотенце у тебя уже есть. Вот халат, ночнушка, их мама носила. Все чистое, стиранное.

Он говорил механически, как робот. Наташа кивала и все продолжала зевать. Потом ушла в ванную. Олег отправился к себе. Спрятал карты на полку, плотно закрыл дверь. Сел на диван и задумался.

Что будет дальше? Что ему делать с этой Наташей? Оставить жить у себя? На каком основании? Ведь у нее нет денег, стало быть, надо ее содержать. Кормить, поить, одевать. Последнее, пожалуй, немало стоит. Одеваться девчонка привыкла с шиком. Да и чего ради тратить на нее бабки? Кто она ему – жена? Любовница? Ни та ни другая. А что, если она сама уйдет? Переночует и была такова?

Олег почувствовал такой лютый страх, что шея и спина мгновенно покрылись липким потом. Нет, он не хочет, чтобы она уходила. Пусть остается. Он согласен делать для нее все, что способен. И ничего не требовать взамен. А там видно будет.

Олег открыл глаза и прислушался. В ванной тихо лилась вода. Почему-то этот негромкий, монотонный звук навеял на него невероятное спокойствие. Скрипнула дверь. Мягкие, почти беззвучные шаги наполнили коридор и тут же смолкли. Снова жалобно пропела дверь. Тишина. Олег вздохнул полной грудью и вдруг, помимо воли, широко улыбнулся. Щелкнул выключателем и нырнул под одеяло.