И сегодня здесь, рядом с домом Али-бека Араблинского (отец генерала), стоят больше десятка домов его потомков от сыновей Дибров? – бека, Шари?ф-бека и Баба?-бека.
* * *
Полных официальных сведений о происхождении и детских годах генерал-лейтенанта Бала-киши Араблинского на сегодня не найдено. Единственный известный источник – статья в изданной в 1911–1915 гг. книгоиздательским товариществом И.Д. Сытина в С-Петербурге 18-ти томной «Военной энциклопедии» под редакцией полковника Генерального штаба В.Ф. Новицкого. (Неофициальное название – «Военная энциклопедия И.Д. Сытина»).
Этот источник, в свою очередь, ссылается на официальный документ – «Полный послужной список командира 2-й бригады 21-й пехотной дивизии генерал-майора Б.А Араблинского», составленный в 1898 г.[5 - Российский государственный военно-исторический архив. ф. 400 (Главный штаб), оп. 12, д. 20726, с. 94.]
Военная энциклопедия И.Д. Сытина сообщает, что генерал «…Бала-киши Али-бек Араблинский родился 30 августа 1828 г. в Заката?льском округе[6 - Закатальский округ был создан в 1859 г., а во время рождения будущего генерала именовался Джаро-Белоканской областью.], в с. Тала, из горцев, мусульманин, сын Талавского магальского начальника, в 1848 г. закончил 1-й С-Петербургский кадетский корпус с присвоением звания корнета» и далее следует краткий перечень военной службы генерала.
Энциклопедия не приводит никаких сведений о происхождении, родителях, этнической принадлежности и социальном положении семьи генерала Араблинского, отсутствует какая-либо информация о жизни генерала до окончания им С-Петербургского кадетского корпуса.
Биография генерала, во множестве встречающаяся на страницах дагестанских газет, интернет-энциклопедии «Википедия», поисковых систем Google, Yandex и в других информационных источниках, пересказывает статью из «Военной энциклопедии И.Д. Сытина» с некоторыми вольными, ничем необоснованными добавлениями авторов.
В одних публикациях мальчик рос сиротой, которого воспитывал дядя Дибро?в-бек, занимавший должность магального надзирателя[7 - Магальный надзиратель – должностное лицо с функциями полиции, надзирающий за правопорядком в определенном квартале.], другие утверждают, что магальным надзирателем был отец мальчика Али-бек. Некоторые авторы пишут, что мальчика Бала-киши Араблинского из Закатальского округа, якобы, забрали в С-Петербург для того, чтобы он общением скрашивал жизнь взятого в аманаты сына имама Шамиля Джамалутдина. (Документы свидетельствуют, что Бала-киши Араблинский поступил в 1-й С-Петербургский кадетский корпус в 1838 г., а сын имама Шамиля Джамалутдин был отдан в аманаты годом позже, в 1839 г.). Есть утверждение, что «…В детстве, проявив незаурядные способности, привлек внимание уездных властей, которые рекомендовали его на учебу в 1-й Кадетский корпус в Санкт-Петербурге». При этом авторы нисколько не сомневаются в том, что десятилетний сирота из «туземцев» далекого Кавказа мог быть по рекомендации местных уездных чиновников зачислен в самое престижное военное учебное заведение Российской империи, куда по статусу принимались дети из семейств высшего сословия и где учились отпрыски императорского дома.
Подобная идиллическая картина абсолютно не соответствует реальной действительности.
В 1830 г., когда мальчику было два года, его родина, существовавшие с середины XVII в. Джаро-Белоканские джамаатства (вольные общества), генералом Паскевичем была присоединена к Российской империи и стала называться Джаро-Белоканской областью. В крае не было ни одной светской школы. В горах под знаменем духовной революции уже возгоралось восстание под предводительством первого имама Дагестана Гази-Муллы (Гази-Мухаммед). Охваченный идеями тариката, Восточный Кавказ воспринимал русских как гяуров, пришедших уничтожить «веру предков» – ислам.
Соответственно, такое же недружелюбное отношение военных властей было и к многоэтническому мятежному местному населению, которое называли одним словом – «туземцы», а поэт писал:
И дики тех ущелий племена,
Им бог – свобода, их закон – война.
Они растут среди разбоев тайных,
Жестоких дел и дел необычайных.[8 - М.Ю.Лермонтов. Измаил-бей.]
* * *
О социальном положении главы семьи Али-бека Араблинского встречаются неоднозначные суждения. У одних авторов Али-бек был магальным надзирателем, у других – квартальным начальником, у третьих – полицейским надзирателем и т. д.
Все эти сообщения не имеют никаких документальных подтверждений.
В то же время «Военная энциклопедия И.Д. Сытина», ссылаясь на «Полный послужной список командира 2-й бригады 21-й пехотной дивизии генерал-майора Б.А. Араблинского» из Российского государственного военно-исторического архива, сообщает, что генерал Бала-киши Али-бек Араблинский – «сын Талавского магальского начальника», т. е. глава магала Тала. Это же подтверждает и другой вполне информированный источник – газета «Каспий» (владелец З. Тагиев, – зять генерала) от 20 января 1902 г. в некрологе на смерть генерал-лейтенанта Бала-киши Араблинского.
Магал – административная единица на Южном Кавказе, состоял из нескольких селений и их округов: магал Зангезур, магал Газах, магал Отуз? ики, магал Джеваншир, магал Талыш, магал Улус, магал Терекеме и т. д. Управляющие магалов назывались мели?ками или бе?ками. Сами магалы могли также делиться на еще более мелкие административные единицы – ке?нды (деревни) во главе с кедхуда? (сельский староста) и оба? (хутор, отселок) – во главе с наибом (управитель) или юзбаши (сотник).
Магалом также могли называться отдельные большие селения и части городов.
Таким образом, Али-бек Араблинский занимал достаточно высокий административный пост главы магала Тала.
Возможно, и имя его «Али-бек» состояло из собственного имени «Али» с добавлением «бек», означающий «глава ма-гала», и поэтому должно писаться через дефис «Али-бек», как это и записано в официальных документах – «Полном послужном списке командира 2-й бригады 21-й пехотной дивизии генерал-майора Б.А. Араблинского» и др., а не «Алибек», как в некоторых нынешних публикациях.
Следует иметь в виду, что существует и имя собственное Алибек, отсюда и ошибка тех, кто, не вникая в суть, поступает по принципу: «как слышится, так и пишется». По крайней мере, один из внуков генерала от сына Джангира, видимо, в честь прадеда был назван Али (погиб в годы Великой Отечественной войны), а не Алибек.
В «Списке чиновников Джаро-Белоканского округа»[9 - Центральный исторический архив Грузии. Ф. 1638. Оп. 1. Д. 7. Л. 111 об.], датированного 1845 г., упоминается «поручик Али-бек Дибро?в-оглы» и его сыновья Бала-киши, Дибров?, Шари?ф и Баба?. Этот же документ подтверждает, что Али-бек сын Дибро?ва был местным чиновником, т. е. главой магала Тала.
В «Посемейных списках жителей с. Тала»[10 - Центральный исторический архив Грузии. Ф. 1638. Оп. 1. Д. 7. Л. 111 об.], составленных в феврале 1862 г. – апреле 1863 г., Али-бек Дибров-оглы значится уже капитаном. Там же сообщается имя его супруги (мать генерала) Ханум.
На службе состояли и дети Али-бека Дибро?в-оглы. Кроме офицера Российской армии Бала-киши Араблинского, его второй сын, полковник Дибро?в Араблинский, в 1890-х годах был начальником земской стражи Закатальского округа[11 - Там же.], а Шариф служил в милиции (иррегулярное российское войско на Кавказе, набираемое из местных народностей). Издаваемая в Тифлисе газета «Кавказ» в номере за 13 мая 1856 г. сообщает о награждении Араблинского Шарифа Али-бек-оглы «…серебряной медалью с надписью «За храбрость» для ношения на шее».
На высокое социальное положение рода указывает и фамилия Араблинский.
Известно, что до присоединения к Российской империи у местного населения на Кавказе не было фамилий. Население, включая и знать, обходилось нареченным родителями именем и присоединенным к нему именем отца (Али Сулейман или Али Сулейман-оглы), родового или индивидуального прозвища-различителя – Хамамчы Абдулла (Абдулла из рода банщиков), Мёмин Абас (Абас из рода набожных), Чюрекчи Казанфар (Казанфар из рода хлебопеков), Кечал Мамед (Лысый Мамед), Тишсиз Гасан (Беззубый Гасан), Башмахчы Аббас (башмачник Аббас), Гара Вели (Черный Вели) и т. д.
Таким образом, собственное имя, имя родителя и прозвище были основными средствами индивидуализации человека.
После перехода под власть Российской империи местная знать начала принимать русифицированные фамилии, которые указывали на край, область, район жительства или откуда происходил род, – Гусейн-бек Шекинский, Али-хан Борчалинский, Адиль-Герей Нахичиванский, Абдулла-бек Тарковский, Ага-бек Куткашенский и т. д.
Вероятно, представляющие местную аристократию предки генерала, которые проживали или происходили из квартала Арабля?р с. Тала?, приняли фамилию Араблинский.
Все это свидетельствует, что род Араблинских был знатного происхождения, по каким-то обстоятельствам не попавший в местную хронику и пока не обнаруженный в официальных архивах.
На это указывает и то, что потомки Араблинских до сих пор сохранили традицию произносить имена своих предков с дополнением «бек» – Али-бек, Дибров-бек, Бала-киши-бек, Шариф-бек, Баба-бек, что означает у тюркских народов принадлежность к местной аристократии, к категории привилегированного населения.
О высоком социальном положении рода генерала Араблинского его современник, известный дагестанский ученый Гасан Алкадари в своем вышедшем в 1903 г. на азербайджанском языке труде «Асари Дагестан» (Исторические сведения о Дагестане) писал: «…Также еще живы в нашу эпоху в городе Дербенте из класса влиятельных правителей …генерал Араблинский родом из Джарского владения»[12 - Асари Дагестан / Перевод и примечания Али Гасанова). Махачкала, 1929, с. 184.].
О том, что род Араблинских был из местной горской аристократии, свидетельствует и имя корнета Исы Мустафы Араблинского, служившего в лейб-гвардии Кавказско-горского эскадрона Собственного Его Императорского Величества конвоя[13 - Петин С.И. Собственный Его Императорского Величества конвой. СПб, 1911 г.]. (Согласно архивным сведениям у Дибро?ва Араблинского было два сына – Али-бек и Рамазан. Иса является внуком Рамазана от сына Мустафы). В лейб-гвардии Кавказско-горского эскадрона Собственного Его Императорского Величества конвоя в 1858–1860 гг. служил и ротмистр Бала-киши Араблинский.
Известно, что в лейб-гвардию Кавказско-горского эскадрона Собственного Его Императорского Величества конвоя зачислялись только представители самых богатых и известных семейств, дети князей, узденей и мурз из Кавказа. После завершения Кавказской войны в 1860 г. в состав Собственного Его Императорского Величества конвоя был зачислен и сын имама Шамиля Мухаммед-Шапи, дослужившийся до генерал-майора русской армии.
Сама служба в Собственном Его Императорского Величества конвое считалось высокой честью для горцев. За 4 года службы их воспитывали проводниками «…мирных идей культуры и цивилизации среди единоплеменников, внушали им уважение и покорность Русскому Престолу»[14 - Петин С.И. Собственный Его Императорского Величества конвой. СПб, 1911 г. с.158.]. Шефом горской части конвоя был могущественный шеф жандармов и глава знаменитого Третьего отдела канцелярии императора граф А.Х. Беккендорф.
Все вышеизложенное свидетельствует, что отец генерала Али-бек Араблинский занимал достаточно высокое общественное положение в магале Тала, а род Араблинских относился к местной горской аристократии.
Об этом свидетельствуют и факты преследования Араблинских новой «властью рабочих и крестьян». Внук Али-бека Араблинского от сына Шариф-бека, занимавший должность юзбаши, Рамазан Араблинский был вынужден бежать от преследования в Турцию, а по возвращении через несколько лет был сослан в Сибирь, другой внук от сына Дибро?в-бека юзбаши Алибек Араблинский был публично расстрелян на площади перед мечетью, а дети Баба-бека (младший брат генерала) вообще сменили фамилию и стали называться Бабаевыми.
* * *
По сохраненному потомками генерала семейному преданию, мальчик Бала-киши Араблинский в десятилетнем возрасте был взят русскими властями амана?том[15 - Аманат (араб. дословно – отданное на ответственное хранение) – употреблялся в значении заложник.].
Практика аманата на Кавказе существовала с давних времен. Феодальные правители и влиятельные кланы в залог верности в выполнении заключенных между собой договоренностей и обязательств отдавали в аманаты своих сыновей, а в случае их отсутствия – ближайших родичей, имевших право наследования им. В случае нарушения договоренностей владелец аманата мог поступить с ним по своей воле – лишить жизни, продать в рабство, обменять на другого аманата, подарить кому-либо в качестве пешкеша и т. д.
Покоряя Кавказ, генерал А. Ермолов, имея полномочия единоличного российского правителя на Кавказе, всеми мерами пытался подчинить себе непокорную горскую знать. Его войска кружили по Кавказу, изымая княжеские имения в Мингрелии и Гурии, изгоняя мятежных ханов в Карабахе и Дагестане, сжигая феодальные владения в Кабарде, Черкесии, Чечне… Многие упорствующие феодальные правители, влиятельные главы кланов, общин и родов, религиозные деятели оказались кто в бегах, кто на виселице. Другие силой принуждались к присяге на верность российскому престолу и принятию на себя обязательств и повинностей по оказанию помощи и услуг русской армии. В залог верности принятым на себя обязательствам новые верноподданные давали аманатов, которые содержались в специальных «аманатских дворах». А так как непокорная местная знать очень часто нарушала требования российского верноподданничества, то в аманатских дворах томилось и гибло немало заложников.
В оправдание своей жестокости Ермолов заявлял: «…Снисхождение в глазах азиатов – знак слабости, и я прямо из человеколюбия бываю строг неумолимо. Одна казнь сохранит сотни русских от гибели и тысячи мусульман от измены»[16 - Джон Баддели. Завоевание Кавказа русскими. 1720–1860 гг. М., 2011.].
Практику генерала Ермолова продолжили и те, кто пришел на Кавказ после него, – Г.В. Розен, И.В. Гудович, И.Ф. Паскевич, А.И. Барятинский… Теперь стали забирать в аманаты отпрысков ханских и бековских родов, влиятельных кланов, которые отправлялись в Россию в так называемые военно-сиротские училища, где они воспитывались в духе преданности к российскому престолу. Семье, сородичам и соплеменникам внушалось, что в случае их действий и поступков, враждебных царской власти, пострадает аманат.
Эти дети горцев-мусульман практически навсегда отрывались от семей, их обучали и готовили для службы в русской армии, некоторых крестили, они женились на русских девушках и постепенно становились частью русского общества. Среди них бывали те, кто достигал успехов в карьере и вошел в историю Российской империи, но были и трагические случаи.
Например, внук последнего правителя Нахичеванского ханства Гусейн-хан Нахичеванский образование получил в престижном военно-учебном заведении – Пажеском корпусе, стал единственным мусульманином, дослужившимся до высокого звания генерал-адъютанта, состоял при Особе Его Императорского Величества, был женат на дочери известного русского поэта и издателя Н. Гербеля, сам не принял христианства, но трое детей – Николай, Георгий и Татьяна – были крещены. По одной из версий, беззаветно преданный монархии генерал застрелился, узнав об отречении императора Николая II от престола. По другой – был расстрелян большевиками.
Другой пример. Старший сын имама Дагестана и Чечни Шамиля Джамалутдин в 1839 г. в возрасте девяти лет был отдан в аманаты. И хотя имам не выполнил данного слова и не прекратил войну с Россией, мальчик, опекаемый лично императором Николаем I, окончил 1-й С-Петербургский кадетский корпус, дослужился до поручика лейб-гвардии Уланского полка, был наречен с дочерью генерал-майора в отставке, почетного члена Императорской Академии художеств П. Оленина, готовился принять христианство. Однако в 1855 г. имаму Шамилю с большим трудом удалось обменять сына на находившихся у него в плену нескольких знатных особ.
После возвращения на родину Джамалутдин, по свидетельству сподвижников Шамиля, «…проявлял грамотность и воспитание, полученные им в России, и желал употребить свои знания на пользу для народа». Он рассказывал отцу про русского царя, восхваляя его армию и казну, уговаривал отца примириться с ним. Однако российская ориентация, в особенности «русский нрав» сына, далеко не устраивали Шамиля. Отец и братья стали чуждаться его. От него отвернулись наибы и прочие соплеменники.[17 - Гаджи-Али Чохский. Сказание очевидца о Шамиле/Сборник сведений о кавказских горцах. Тифлис, 1873, с. 49–50.]
Вся эта атмосфера, а также тоска по оставленной в России любимой Елизавете Олениной сказались на здоровье Джамалутдина. По словам очевидцев, он «…сделался печальным и раскаивался в своем возвращении… А грозный отец скорбит о своем «потерянном» сыне, но не может спасти его, не может допустить, чтобы сын его, сын вождя священной войны и предводителя мюридов, остался русским»[18 - Гаджи-Али Чохский. Сказание очевидца о Шамиле//Сборник сведений о кавказских горцах. Тифлис, 1873, с.69.].
