Тишина

Тяжёлые воспоминания каждый раз вызывали желание провалиться под землю здесь и сейчас, несмотря на то, что коллектив с той поры обновился почти наполовину и этот позор ему никто потом не припоминал. Сергей окинул взглядом кухню: всевозможные баночки со специями, брошенный на разделочной доске хлеб и, как обычно, не помытая плита. Не отличались его женщины пристрастием к порядку. Потому, наверное, и приглашать друзей к себе он когда-то перестал, что стыдился этого бедлама. Стыдился, но при этом потакал. У Натальи всегда были отговорки: то дочь слишком мала и требует много сил, то нужно срочно что-то сделать, чтобы помочь подруге. А потом он просто перестал обращать на это внимание. Привык. Ко всему, происходящему последние годы в его жизни он привык. Прикипел настолько, что сама мысль о переменах уже давно казалась ему святотатством и пугала до дрожи в коленях. Он давно бы уже мог сменить работу, конкуренты уже несколько раз пытались его перекупить, но Сергей каждый раз отказывался. Оправдывал себя мнимой нужностью именно этой фирме. Вот только это еще не завершившийся понедельник доказал, что никому там Аксатов не нужен – ни как квалифицированный работник, ни как человек. Действительно ценные и нужные сотрудники, такие, как та же София, не считают свои копейки, думая, как выжить.

Сергей подошел к разделочному столу, включил электрический чайник, попутно убрав хлеб и пластиковую доску на их законные места, и, стараясь не шуметь, выудил из заполненной грязной посудой раковины свою чашку. Девочки опять оставили ворох посуды на утро, опять не нашли времени ее помыть. Сергей закрыл дверь в кухню и включил воду. Ему нужно было чем-то себя занять, отвлечься, пока накатившее черной волной отчаяние и тягостные воспоминания окончательно не вогнали его в состояние депрессии, из которого он и так почти никогда не вылезал.

Сколько лет он уже не обращает внимания ни на себя, ни на свою жизнь? Три? Пять? Восемь? Сейчас уже и не вспомнить. Не уловить тот момент, когда наивные мечты студента экономического факультета о радостной и хорошей жизни превратились в бесконечное выживание. Когда и где он ошибся, повернул не туда? Ответа на этот вопрос у него не было. Как и не было ответа, идти все-таки на свидание с Софией, или оставить все как есть. Эту захламленную кухню с вечно невымытой посудой, и свою рутинную жизнь вот в таком ее привычном состоянии. Или рискнуть хоть раз в жизни и прикоснуться к жизни тех, кто счастлив, кто еще умеет радоваться каждому новому дню, а не ждет утра, как новой каторги. Сергей выключил воду, убрал вымытую посуду в сушильный шкаф, и прислонился лбом к его дверце. Ответ на этот вопрос просто рвался наружу, но Сергею не хватало духу выпустить его. Просто проговорить – казалось бы, что проще? Но он прикрыл глаза, сдерживая закипающую в душе злость, и несколько минут просто стоял, собирая хаотично разбежавшиеся мысли в единое целое.

– Не хочу. – наконец обронил он. – Устал… Боже, как я от всего устал… Не хочу больше.

В следующую секунду он уже шел в их с Натальей комнату, где в комоде хранилась тощая папка с документами на все, что было куплено в браке. Два телевизора, холодильник, стиральная машина, ноутбук и старый компьютер, которым сейчас пользовалась Аня. В комнату дочери он заглянул уже на обратном пути, но заходить не стал, просто хотел убедиться, что ребенок уже спит. Хотя какой она ребенок в свои пятнадцать? Уже полноценная девушка, на уме у которой мальчики и игры, а не успешная сдача выпускных экзаменов и поступление в университет.

Вернувшись на кухню, Сергей быстро просмотрел содержимое папки, выудил из ее чрева документы на автомобиль и так же аккуратно вернул папку на место. Спала Наталья или нет, он не видел, шторы в комнате по обыкновению были плотно задернуты. Да и не имело это уже никакого значения. Соблазн прикоснуться к тому миру, который был привычным для Софии, оказался слишком велик, чтобы устоять. И пусть в жертву этому капризу будет принесена оставшаяся от отца машина, стоящая бесполезным хламом возле подъезда, Аксатов верил, что это будет не зря.

Утром следующего дня он перегнал уже почти вросшую в землю за месяцы простоя «Ладу» на ту парковку возле работы, сказав жене, что машине нужен ремонт и он договорился с мужиками в гаражах, что отдаст деньги потом, в рассрочку. Где могли находиться эти гаражи с такими добрыми мужиками, Сергей и сам не знал, но врал так вдохновенно, что сам себе в эту минуту верил. Поверила ли супруга, ему было не важно, он свое решение принял, и от этого у него на душе стало чуть светлее и радостнее —совсем чуть-чуть, но достаточно для того, чтобы ехать на работу за рулем и улыбаться. Почти сиять тем светлым, наивным счастьем, напоминавшим ему о давно прошедшем детстве и радости от получения простеньких, но долгожданных подарков. Несколько месяцев Сергей пользовался исключительно общественным транспортом и почти забыл, что значит самому находиться за рулем, самому выбирать маршрут и не кланяться каждой остановке.

Через неделю Сергей подписал с тем системным администратором договор, отдал ключи и документы и, как ни странно, почувствовал себя еще лучше. Будто от каждого такого поступка, от каждого действия, шедшего вразрез с привычной рутиной, кто-то убирал с его души крохотный камешек, и становилось легче дышать. Даже привычные приступы головной боли, вроде, притупились и давали о себе знать не так часто. Деньги он спрятал на работе, не позволив себе взять из полученной суммы ни рубля, и уже предвкушал, как приятно удивится София, когда он исполнит ее маленький каприз. И пусть он будет все так же бедно и неопрятно одет, разве это важно в человеке?

Приподнятое ожиданием романтической встречи настроение портили только бесконечные придирки начальника и косые, полные злобы взгляды коллег в его кабинете. Но Аксатов старался не обращать на них внимания, убеждая себя в том, что это всего лишь работа, всего лишь восемь часов пять дней в неделю, и никто не заставляет его не то что разговаривать с ними, но даже смотреть в их сторону. Тем более что и желания смотреть, даже, как раньше, украдкой и с толикой возбуждения, у него не возникало. Сергей был зол на них за написанную служебную записку, обернувшуюся серьезным дисциплинарным взысканием. Приказ ему принесли уже к концу той недели, и он расписался в том, что внимательно прочел этот бред. Но утруждать себя ответной служебной запиской Сергей не стал: не видел в этом смысла. Свидетелями его унижения были те люди, которые не моргнув глазом соврут, лишь бы еще раз поиздеваться.

Аксатов продолжал работать над порученным ему проектом и в этом пытался найти удовольствие от своего труда. Получалось отвратительно, но и мысли об увольнении он все же гнал от себя прочь. Это было для него непозволительной роскошью. Оставить семью совсем без средств к существованию он не мог даже на один короткий месяц, для этого неплохо было бы иметь хоть какие-то накопления. Так что о смене места работы думать не приходилось. Требовалось проявить упрямство, на которое у него почти не было сил.

За два дня до назначенного Софией рандеву случилась еще одна неприятность, снова связанная с работой. В столовой, куда Сергей стал ходить теперь за полчаса да основного потока в надежде побыть в одиночестве и, может быть, вновь увидеть на парковке красный внедорожник, к нему подсел смутно знакомый мужчина – вроде, из службы логистики.

– Привет, Серега! Слушай, у вас в отделе расширение намечается?

– Я об этом не слышал, – честно признался Аксатов, с видимым сожалением повернувшись к собеседнику. – Да у нас в кабинете и стол-то поставить некуда. А почему ты спрашиваешь?

– Да жена вакансию увидела в интернете. Ищут специалиста по тендерам. Я так подумал, тебе в помощь.

– Да мне не нужна помощь, я справляюсь. Спроси лучше в кадрах, они точно должны знать.

– Ну ладно. – Логист встал из-за стола и уже собирался уходить, но Сергей его остановил.

– Подожди. А сколько предлагают?

– Семьдесят в месяц было написано, плюс процент.

Аксатов зашелся нервным кашлем, но продолжать разговор не стал. Дождался, пока за логистом закроется дверь столовой, и только после этого позволил себе крепко и забористо выругаться. Этот оклад не шел ни в какое сравнение с тем, что он, единственный в фирме специалист по тендерам, получал ежемесячно. Обида и злость накрыли его с головой настолько, что он оставил на столике в столовой свой обед и почти бегом бросился в кабинет к своему начальнику. И только на третьем этаже, прилично запыхавшись, принял другое решение и вернулся на свое рабочее место. Несколько движений мышкой и правильно поставленный вопрос только подтвердили слова логиста. Вакансия действительно была выложена на всех популярных ресурсах. Сергей распечатал несколько объявлений с разных сайтов и уже вместе с доказательствами пошел искать справедливости.

– Николай Алексеевич, что это значит?! – Он ворвался в кабинет руководителя без стука, отчего сидевшая на краешке стола Маша испуганно подскочила. Но Сергей не обратил никакого внимания на присутствие девушки. – Как это понимать?!

– Сережа, ты о чем? – Николаю не удалось быстро справиться с удивлением.

– Что значит вакансия специалиста по тендерам в интернете?

– А, ты об этом… Ну, давай начистоту, раз кто-то уже проболтался. Ты заканчиваешь текущий конкурс и увольняешься, Сережа.

– Что?! – Аксатов будто врезался в невидимую паутину липкой паники, тут же пробравшейся к самому сердцу.

– Ты увольняешься, Сережа, – повторил Николай совершенно спокойным голосом. – В следующий понедельник напишешь по собственному, отработаешь положенные две недели и исчезаешь. А твое место займет Маша.

Сергей шумно и глубоко вздохнул, гася эмоции. Хотелось убить, раздавить этого высокомерного ублюдка, но Аксатов приложил все силы, чтобы не допустить рукоприкладства. Не сейчас.

– Кто принял такое решение? – глухо спросил он.

– Я принял. Мне надоело терпеть твою усатую рожу в своем отделе, поэтому ты уйдешь. Сам или по статье, но уйдешь.

– Вы недовольны качеством моей работы?

– Я недоволен тем, что ты вообще существуешь. От тебя одни проблемы. Иди, Сережа, ищи лучше новую работу. Здесь ты работать не будешь.

– Съездить бы тебе по роже… – бросил Аксатов в лицо начальнику и, уже не слушая возмущения и угроз, вышел из кабинета.

В душе Сергея не осталось в этот момент ничего, кроме густого отчаяния, смешанного с давно забытым желанием умыть обидчика его собственной кровью. Когда-то, в совсем, казалось, другой жизни, именно так можно было уладить почти все жизненные неурядицы. Когда то, когда ему было шестнадцать, жизнь была проста, как сушеная вобла, а глаза еще горели надеждой и жаждой риска. Но не сейчас. Сейчас Сергей с трудом помнил, что значит защищать себя и свое мнение.

В свой кабинет он не пошел: не было никакого желания видеть тех двух дур, которые наверняка все знали и наверняка смеялись за спиной. Вместо этого он зашел в отдел кадров, и, стараясь сохранять самый невозмутимый вид, поинтересовался этой вакансией и откуда такой оклад. Сказать, что ответ привел Аксатова в шок – значит, ничего не сказать. Оказалось, что уже два года на фирме зарплаты были именно такими, только почему-то он об этом не знал. Самообладание, которым он так привык гордиться, дало трещину, грозя обрушиться лавиной ярости на всех, кто окажется рядом, но Сергей заставил себя успокоиться. Заставил взять под контроль эмоции, и пошел к главному бухгалтеру, справедливо полагая, что только там получит ответ на вопрос, почему с ним так обошлись.

– Екатерина Ивановна, можно к вам? – Имя он прочитал на табличке возле двери.

Миниатюрная женщина лет пятидесяти с аккуратно собранными волосами подняла на Сергея удивленный взгляд.

– Аксатов, что вам? – Ее голос звучал с профессиональной строгостью, как и положено второму лицу пусть и не очень крупного, но бизнеса. Только Сергей услышал за этой строгостью бесконечную усталость и легкий испуг.

– Хочу спросить про свою заработную плату…

– Выплаты у нас всегда в срок, вы же сами знаете.

– Знаю, – согласился с ее словами Сергей. – Мне очень интересно, почему вы не выдаете расчетные листы?

– Вы в своем уме?! – Профессиональное равнодушие и строгость Екатерины Ивановны вмиг улетучились. Она мгновенно перешла на крик, лицо ее налилось краской. И это вызвало у Сергея улыбку. За последний час было слишком много криков и эмоций, слишком много он потратил сил на сохранение контроля над собой, чтобы сейчас испугаться этой вспышки.

– Я вполне в своем уме. Просто я никогда их не видел, столько здесь работаю, и как-то было все равно: нужно же верить людям, с которыми делаешь одно дело. А сегодня я случайно узнал, что мой оклад по приказу уже два года как вдвое выше моей фактической зарплаты. Почему так?

Его голос дрожал от волнения, то и дело норовя тоже сорваться в крик, но Сергей изо всех сил старался сдерживаться, считая, что очень важно сохранить контроль, не дать волю своим чувствам, как бы они ни рвались сейчас наружу. Зато главный бухгалтер, наоборот, молчала, явно не зная, что сказать. Она едва заметно шевелила губами, будто пробуя на вкус слова, прежде чем их произнести, и никак не могла выпустить их из себя.

– Мама… – За спиной Сергея открылась дверь, в проеме которой появился сильно раздраженный начальник отдела продаж, Николай.

– Значит, мама. – Мозаика этой неприятной ситуации начала приобретать очертания истории мерзкой и отвратительной. – Так я могу увидеть расчетные листы?

– А что ты хочешь в них увидеть, Сережа? – Увидев, в каком состоянии находится его мать, Николай решил взять инициативу на себя. – Свой оклад ты получал, а премия всегда на усмотрение руководства. На мое, Сережа, усмотрение. Так что нечего тебе здесь делать. Пошел вон!

– Заткнись! – Аксатов всё же не сдержался, и эмоции все же прорвались криком. – Заткнись, пижон чертов! Я никуда не пойду, пока не узнаю, где мои деньги за два года!

– Вы все получили, Сергей. – Главный бухгалтер наконец взяла себя в руки. – Успокойтесь, пожалуйста, и покиньте кабинет.

Аксатов всем своим существом чувствовал, что отступить сейчас он просто не может. Вот таким оказался его личный Рубикон, именно в этом светлом и просторном кабинете главного бухгалтера. Он уже понял, что его обманывали, долго и методично обворовывали, пользуясь доверчивостью и скромностью. Спустить сейчас это на тормозах значило не только отказаться от правды и своих честно заработанных денег, но и окончательно расписаться в том, что каждая подобная сволочь может безнаказанно, с методичной жестокостью вытирать об него ноги до конца его дней. И такой он не нужен будет даже себе, не то что Софии. Одна мимолётная мысль об этой девушке придала Сергею столько сил, что он решительно перешел в наступление. В сущности, он уже все равно потерял работу, и терять-то было нечего, кроме остатков собственного достоинства.

– Где ведомости и расчетные листы?! – дрожащий, давно отвыкший угрожать голос отчетливо отдавал металлом. – Я требую!

– Требует он! – выкрикнул в ответ Николай. – Покажи ему, пусть увидит!

Екатерина Ивановна молча достала из шкафа увесистую папку с надписью «Премия, две тысячи двадцать второй год», наугад вынула несколько бумажек, и швырнула их в лицо Сергею.

– На, смотри! Ты в каждой ведомости расписался, псих!

– Я нигде не расписывался. И никакой премии не получал! Почему они тогда не приходили мне на карту?

В бумаги он, тем не менее, заглянул, и в каждой напротив его фамилии и суммы премии стояла его не сложная в общем роспись. Сергей поднял на оппонентов полный растерянности взгляд.

– Убедился, Сережа? – Николай Алексеевич скривился в презрительной ухмылке. – Премия всегда выдается наличными, на руки. И твоя баранья подпись на месте. Или ты думаешь, что…

– Ты подделал ее! – Сергей с размаху ударил своего начальника по лицу.

На отчаянный визг главного бухгалтера в кабинет кто-то ворвался, но Сергей уже не видел, кто именно. Кто-то повис на его плечах, уволакивая из кабинета и не оставляя ни одного шанса ни доказать свою правоту, ни даже отомстить.

– Пиши заявление, ублюдок! – донеслось вслед ему из кабинета. – Сегодня же!

Потом Аксатов долго умывался, больше держа руки под упругой струей теплой воды, приходил в себя после вспышки ярости, даже в какой-то момент украдкой вытирал проступившие от охватившего его отчаяния слезы и думал, что делать дальше. Хотелось отомстить, жестоко и безжалостно, унизить, растоптать и этого урода Николая, и его мамашу, а заодно и всю эту проклятую фирму.

Нельзя так с людьми! Нельзя вытирать ноги о человека, который восемь лет без больничных и нормальных отпусков верой и правдой выигрывал для них конкурс за конкурсом, брал контракт за контрактом и по их вине влачил жалкое, нищенское существование, сжирая сам себя самокопанием. Сергей еще раз ополоснул лицо водой, и посмотрел на свое отражение в зеркале офисной уборной.

– Плевать, – негромко сказал он своему отражению. – Без работы не останусь. А с этими уродами обязательно что-то придумаю. Поплатятся, за все…

Еще через час Аксатов вывернул в свой потрепанный временем рюкзак содержимое небольшого выдвижного ящика, единственного запираемого на ключ. У него должен был быть сейф, но на такой дорогой аксессуар у начальства вечно не хватало бюджета. Ничего ценного в этом ящике Сергей не хранил, просто памятные распечатки с интернета и накопившиеся бумаги с его персональными данными, которые он не хотел оставлять, да стопка нарезанных под удобный формат листов для заметок. Последние два года он старательно собирал эти листы, и теперь их тоже стало жалко бросить. Потому он заботливо уложил все в рюкзак и вышел из дверей бизнес-центра совершенно свободным и безработным. Сергей вдохнул полной грудью стылый ноябрьский воздух, подставив лицо срывающемуся снегу, и понял, что, в сущности, все, что случилось с ним сегодня не имеет такого уж решающего значения. У него было еще почти две его зарплаты, деньги, вырученные с продажи машины, и совсем крохотное выходное пособие. И послезавтра его ждет волшебный ужин с самой прекрасной девушкой планеты. Сергей на удивление чувствовал себя от этой мысли неподдельно счастливым и был уверен, что все будет хорошо. Он все сможет, всего еще добьется, и прежде всего – расположения Софии. И словно в подтверждение того, что все образуется, в кармане ожил телефон.

– Слушаю, – ответил Сергей. Номер был ему незнаком.

– Добрый день, Сергей. Меня зовут Александр. Нам уже сообщили, что вы остались без работы и это сопровождалось скандалом…

– Откуда вы?..

– Простите, не могу вам сказать. – уклонился от ответа собеседник. – У нас есть свои источники.

– Что вы от меня хотите?

– Хочу предложить вам выиграть тот контракт, которым вы занимались до этого дня. У вашего бывшего работодателя большие надежды на него, и если вы сможете их разрушить и отдать этот контракт нам, то он очень осложнит свои позиции на рынке. Вам интересно?

– Да, интересно. – Разговор показался Сергею очень странным, но и предложение было невероятно заманчивым.

– Тогда давайте завтра в десять часов утра встретимся в кафе «Нью тайм», которое возле сквера Гагарина.

– Договорились. – Аксатов отключил соединение и улыбнулся. Жизнь налаживалась.