От босса беременна
В нос тут же бьет его противный, чужой запах. От Леши пахнет чесноком, и ком снова подступает к горлу. В который раз за этот день.
– Не трогай меня! – делаю я шаг назад, и выставляю вперед руку. Второй же закрываю живот, словно пытаюсь защитить ребенка от опасности.
– Малыш, ну что ты как еж щетинишься? Давай, садись в машину! Быстро!
В светлых глазах Леши ни капли сожаления. Он изменил мне с нашей общей знакомой. В тот день я закрывала квартальный отчет, задерживалась допоздна. Леша сказал, что не сможет заехать за мной. Конечно, ведь в тот вечер, как и в другие, когда меня не было дома, он приводил в квартиру посторонних девушек. В общем, я застукала его, прямо голышом, во время жаркого соития.
Знакомая в спешке покинула квартиру, а Леша начал вести себя как настоящий мудак. Обвинил меня во всех смертных грехах: и в моей нищете, и что я жила в его квартире, и что я была отвратительной хозяйкой, готовила блевотные борщи, плохо убиралась и халтурила во время глажки его драгоценных рубашек. В общем, с больной головы на здоровую все дерьмо вылил.
Я же собрала вещи, созвонилась с Маришкой, моей единственной подругой, и уехала к ней. А после случилось это чудовищное недоразумение на работе, и корпоратив…
– Малыш, я простил тебя, давай возвращайся ко мне! – вновь хватает меня за локоть Алексей.
Больно, зараза, делает. Сейчас синяк оставит.
– Отпусти! Я не вернусь ни за что на свете! – почти кричу.
– Что ты орешь, как потерпевшая? – шипит на меня бывший парень. – Кому ты нужна будешь, дура косорукая!
– Сам, идиот! Я сейчас закричу! – дергаюсь назад, чтобы вырваться из лап бывшего, но натыкаюсь на преграду.
По ощущениям это – бетонная стена. В нос тут же бьет запах терпкого мужского одеколона. Такой запах исходит только от одного человека. И от осознания этого мое тело покрывается мурашками.
Оборачиваюсь. Михаил Воронов прожигает меня черным взглядом насквозь. Низ живота моментально скручивает в тугую спираль от страха. Если Лешу я просто презираю, то Михаила Захаровича боюсь до трясучки. Ему не надо орать, или дергать меня за руки. После той ночи достаточно одного его присутствия, чтобы мои поджилки тряслись от страха.
Застываю в непонимании. Точно загипнотизированный опытным удавом глупый кролик. Мозг вопит о побеге, сердце сейчас вырвется наружу. А вот тело мое одеревеневшее, не может даже шелохнуться. Какие там движения! Я даже новую порцию воздуха глотнуть не могу.
Воронов же, просто переводит горячий взгляд с меня на Лешу и… проходит мимо, с выпрямленной какой-то злой спиной, чеканя шаг, точно на параде.
Я лишь гляжу в след его развивающемуся от ветра пальто. Да понемногу пускаю в легкие шлейф аромата его парфюма, что тянется за хозяином невидимой нитью. Воронов садится в роскошную черную бэху последней модели, полностью тонированную, так что невозможно разглядеть, что творится в машине и… уезжает!
Просто уезжает.
Он полностью проигнорировал то, как Алексей дергал меня за руки, и как я вырывалась. А может, я настолько незначительная для него букашка, что он не посчитал нужным обращать на меня хоть сколько-то своего драгоценного внимания.
Ну а что, я правда ожидала, что монстр вдруг ни с того ни с сего встанет на мою защиту? Скорее, он добьет, чтоб не мучилась, нежели закроет своей спиной.
Алексей же не дремлет. И пока я стою в ступоре от тотального игнора отца своего ребенка, бывший парень грубо хватает меня, и запихивает к себе в автомобиль.
– Курица тупая, – шипит на меня Леша, – потом же мне благодарной будешь. Кому ты нахрен еще нужна в столице? Замарашка из Мухосранска!
Глава 8
МИХАИЛ ВОРОНОВ
Опять эта Овечкина под ногами крутится. У меня такое чувство, что она попадается мне на глаза специально, чтобы привлечь мое внимание.
Меня дико злит это осознание, хотя я проходил это сотни раз с меркантильными бабами.
Но, Миш, будь честным наедине с собой. Овечкина идет, виляя своим задом впереди, совершенно не зная, что ты направляешься следом. Так что успокойся. У тебя что, больше других проблем нет?
Есть! И дохрена! Сейчас надо срочно ехать на встречу с партнерами из Питера. Надеюсь, эта дура, моя секретутка правильно подготовила договоры, иначе сверну ей шею, как тупой клуше.
Смотрю вслед развивающемуся кофейному пальто Овечкиной, вслед ее стройным ножкам, обутым в ботиночки тридцати шестого, не более, размера, и злюсь еще больше. Как же меня бесят все бабы на этом свете! Небось у нее на уме одни танцульки и развлечения, вот и решила скомуниз… спереть денег на тряпки. Неужели лоха или оленя не может себе найти, чтобы обеспечивал ее?
Ага. Я был прав. А вот и олень нарисовался. Машина, правда совсем не лакшери, перекрыла ей дорогу, и оттуда вылез плюгавенький мужичонка. Явно ее знакомый, потому что сразу обниматься лезет, да за руки хватает. А она явно не рада его видеть. Вырывается, на кукольном личике страх. Ну а как ты хотела, милая? Хвостом вертеть перед мужиком – норм, а как он к этому хвосту свой пристроить хочет, так сразу выделываешься? Впрочем, как и все бабы. Никогда не дадут от чистого сердца. Всегда плату стребуют, будто у них между ног там что-то особенное, требующее огромных сил и вложений.
Я тоже это все проходил с Эвелиной и другими, что были до нее. Овечкина не исключение.
Между тем, расстояние между нами стремительно сокращается. Настолько, что Кристина буквально врезается в меня.
И снова жаркая волна непонятного происхождения окатывает меня. Девка действует на меня как разряд электрического тока. Мое тело напрягается и реагирует на нее весьма однозначно. Но это лишь инстинкты, не более. И я могу их прекрасно контролировать.
Она смотрит на меня испуганными глазами, будто умоляет спасти ее. Но это не мое дело! Не мое, я сказал!
На миг возникает острое желание схватить ее в охапку, затолкать в свой автомобиль и увезти куда подальше от ее мужика. Но лишь на миг. А потом разум начинает орать на сердце: не твое дело! Не лезь в их отношения! Она лишь прикидывается беспомощной! Сколько баб тебя предавало? Сколько держало тебя за идиота? Хватит! Это – не мое дело!
Огромным усилием воли, я удерживаю каменное выражение на своем лице и прохожу мимо. Я не оборачиваюсь. Меня не волнуют разборки Овечкиной с чужим мужиком. Меня она вообще не волнует!
За деловым ужином я все так же не в состоянии сосредоточиться. Мысли то и дело возвращаются к этим испуганным глазам. У меня неплохая интуиция. Она помогала мне в бизнесе, и вообще по жизни. Так вот. Сейчас у меня отвратительное предчувствие, будто обижают нечто мое. Да, я собственник, но отнюдь не должен считать, что, если трахнул девушку один раз по пьяни, то она уже принадлежит мне. И поэтому, то что сейчас происходит с ней, не должно меня волновать.
Но, блин, волнует!!!
Глава 9
КРИСТИНА
Сижу в машине ни жива, ни мертва. Я не привыкла, чтобы со мной так обращались, и грубость бывшего повергает меня в ступор. Нехороший такой ступор, точно сонный паралич ночного кошмара.
– К-куда ты меня везешь? – только и могу вымолвить я, заикаясь.
– Домой! – рявкает Леша. – Все, хватит! Нашарилась уже по подругам! Снова будешь мне борщи варить, да рубашки гладить!
– Тебе же не нравилось, как я готовлю и веду хозяйство? – тихо напоминаю я.
– Заткнись! – грубо обрывает. – Лучше так, чем вообще никак!
Ах вот оно как! Что-то – лучше, чем ничего. В этом он прав. Ведь не зря же говорят, что домашняя работа видна только тогда, когда ее перестают делать. Видимо, Леша засрался по самое горло, вот и решил вернуть себе бесплатную домработницу и ночную куклу. Вот только он немного опоздал. За месяц с лишним, проведенным без него, я много всего осознала и поняла про себя. Больше я не бесплатная прислуга. Пусть ищет себе другую девушку.
– Мы расстались. Я от тебя ушла и больше не вернусь. – паралич начинает отступать и я немного осмелеваю. – Останови машину, я выйду.
– Фиг тебе! Ты – моя баба, понятно?
– Нет, ты ошибаешься. Между нами все кончено.
Леша резко тормозит на светофоре, едва ли не проехав на красный и не сбив пешехода.
– Не говори мне под руку, дура! – Леша с визгом трогается с места. На этот раз он чудом не врезается в багажник машины, что едет впереди.
Я на переднем сидении, не пристегнутая, мотаюсь по салону, словно огурец в трехлитровом баллоне. Еще парочка подобных маневров бывшего и я точно вылечу через лобовое стекло прямо ему под колеса.
– Останови, немедленно! – страх потерять ребенка заставляет меня орать на бывшего.
– Ты что, дура, орать научилась? Голос прорезался? – Леша паркуется у обочины и пристально смотрит на меня злым взглядом.
Мы около придорожной заправки. До нее далеко. Если кричать – никто не услышит. Нас обгоняют лишь фуры и грузовые автомобили. Да и салон блокирован – не выбраться.
– А ну говори, – шипит точно змея бывший. – У тебя что, чужой мужик появился?
– Не твое дело! – рявкаю я.
– Ах ты шлюха! – больно хватает меня за предплечье урод. Сдавливает. Наверняка, синяк останется. – Ты что, посмела от меня гульнуть?!
– Да! – кричу я скорее уже от боли. – И у меня будет ребенок! Слышишь!
– От меня? – от неожиданности Леша ослабевает хватку, и я тут же вырываю свою руку из его лап.
– Нет! Не от тебя, слава Богу! – говорю я чистую правду.
***
КРИСТИНА
– Малыш никогда не будет похож на такого козла, как ты! – выкрикиваю я в сердцах.
Лицо Алексея темнеет. Зубы его скрежетают друг об друга.
Он молча вылезает из машины. Моя дверь продолжает быть заблокированной. Одна в машине, я пытаюсь перелезть на водительское место, но цепляюсь ногами и лишь обрушиваюсь на сидение. Леша, тем временем, открывает мою дверь и выволакивает меня наружу, чуть ли не за ноги.
Берет за шкирку, встряхивает.
– Перед кем ты там ноги раздвигала, шлюха?! – орет мне прямо в лицо. – Отвечай!
– Не обязана перед тобой отчитываться! Ты изменял мне направо и налево, чем я хуже тебя?!
– Тем, что ты – баба! Мерзкая, похотливая баба! – бывший замахивается и разбивает мне нос кулаком.
Я задыхаюсь. Я в полном шоке. От боли и силы удара я теряю ориентир в пространстве. Вижу кровь на кулаке урода и мне становится еще хуже.
– Аборт!!! – ревет Леша не своим голосом. – Я тебя сейчас на аборт отвезу! И только попробуй мне возразить!
– Нет. – хриплю я разбитыми губами. – Никогда!
– Тогда получай! – Алексей избивает меня прямо на обочине дороги на глазах проезжающих машин.
И никто не остановится, чтобы помешать ему. Никто не выйдет из придорожного кафе.
Я молю только об одном: не потерять своего не рожденного ребеночка, а остальное – поправимо.
– А ну прекратите! – слышу я женский визг над собой. – Слышь, ты, урод! А ну оставил девушку, иначе я звоню в полицию!
Грязно ругаясь, Алексей отталкивает меня от себя, запрыгивает в пятнашку и уезжает, визжа покрышками по придорожной насыпи.
– Господи, девушка, с вами все в порядке? – поднимает меня с земли молодая симпатичная блондинка.
– Да… наверно…
Я могу стоять. Уже хорошо. Даже голова уже не кружится. Только щиплет уголок разбитых губ.
– Давайте я отвезу вас в больницу? – предлагает девушка.
Леша, видимо, выбил мне остатки разума, потому что от больницы я упорно отказываюсь. Очень хочу домой. Под душ и в кровать. И чтобы меня никто не трогал.
Оглядываюсь. Девушка, видимо остановилась специально из-за меня, чтобы отогнать обидчика. Ее машина, красная букашка припаркована неподалеку.
– Сможете отвезти меня домой? – задыхаясь интересуюсь я.
– Да, конечно, садитесь. Вот так. Уверены, что вам не надо в больницу?
– Уверена. Лучше дома отдохну.
Честно говоря, на больницу у меня нет денег. А там обязательно потребуется какая-то плата. Если не начнется кровотечение, то отлежусь дома. Бывший не бил меня по животу. Просто не успел – отходил по рукам, груди и лицу. А значит, с ребеночком должно быть все хорошо. Надеюсь подруга не выставит меня пока из своей квартиры, а как немного приду в себя, подумаю, что делать дальше.
Глава 10
КРИСТИНА
Еле как заползаю на пятый этаж. В квартире пусто. Точно, подруга на смене! Отлично, значит сегодня меня никто не выпроводит. Снимаю с себя пыльную одежду и забираюсь под одеяло.
На утро меня будит звонок будильника. Хорошо, что положила телефон возле себя, и не проспала работу. А то – была бы катастрофа.
Встаю. Морщусь. Синяки и ушибы болят. И вообще у меня словно бы температура – ломает все мышцы. Больше всего на свете хочется залезть обратно под одеяло, и поспать минимум сутки.
Подруга так и не вернулась со смены. Она работает сутки через двое, так что не удивительно.
Наверно нужно позвонить на работу и сообщить, что беру больничный, ибо работать в таком состоянии я вряд ли смогу.
– Да! – раздраженно рявкает в трубку Гавриил Генрихович.
– Доброе утро. – еле ворочается мой язык. – Я заболела, не смогу выйти на этой неделе…
– Нет, сможешь! – орет в трубку Пузырев. – У нас отчеты! Ты забыла, что обещала переделать все?! Немедленно выпей таблетки и дуй в офис! Иначе я тебе такое устрою, что мало не покажется!
Гэгэ кидает трубку, а в растерянности смотрю на почерневший смартфон. Делать нечего. Надо вставать и плестись в офис. Гаврила, будь он не ладен, очень злопамятный, вредный мужик. С него станется превратить мою жизнь в ад. Вот только в одном он не прав. Мне теперь нельзя пить таблетки. Особенно обезболивающие. Ведь они могут негативно сказаться на малыше
Встаю и еле плетусь в ванную. Меня шатает из стороны в сторону. Наверно, все же есть небольшое сотрясение, потому что меня тошнит. Очень тошнит. Так, что еще минута, и я побегу обниматься с фаянсовым другом. Хотя, тошнота – это скорее всего токсикоз.
Умываюсь. Ауч! Как же щиплют все разбитые участки лица! Смотрю на себя в зеркало и едва ли не вскрикиваю: оно разукрашено сине-фиолетовыми синяками, и кровоподтеками. Грудь, руки и предплечья, впрочем, не лучше – хорошо меня этот козел разукрасил. Профессионально.
Аккуратно умываюсь, чтобы не травмировать поврежденные участки лица, завтракаю, и приступаю к макияжу. Хотя, макияж – это слабо сказано. Скорее к тотальной шпаклевке синяков. Благо, что тональный крем не кончился и я щедро замазываю им «художества бывшего». Хм, даже более-менее сносно выходит, особенно после корректора, консилера, пудры в три слоя, и прочих косметических ухищрений.
Надеваю блузку с длинным рукавом, поверх синяков на ключицах повязываю шелковый шарф. Я нахожусь в таком состоянии, что совершенно не думаю о том, как наказать мерзавца, совершившего все эти зверства. Я лишь думаю о том, как бы мне добраться до работы, и не упасть где-нибудь по дороге, ибо работу я потеряю, а у меня долг, огромный такой долг, который выплачивать ближайшие лет десять.
Выхожу на улицу. На глазах широкие солнечные очки. Делаю пробный шаг. Вроде ничего, могу идти. За ним второй и третий. Дохожу до остановки. В маршрутке немного мутит, но я честно еду все десять остановок до офиса. В маршрутке душно, воняет бензином. Меня тошнит еще больше. Выхожу и тут меня ведет основательно. Голова неистово кружится, будто я сейчас на качелях раскачиваюсь, а не по ровному асфальту иду.
Кто-то сигналит мне в спину. А может не мне. Я же приваливаюсь к бетонной плите какого-то здания, и прикрываю глаза. Я сейчас упаду. В глазах темнеет. И когда я уже готова к встрече с твердым асфальтом, чьи-то сильные руки подхватывают меня.
– Пьяная что ли?! – возмущенно рычит до боли знакомый голос того, кого я боюсь больше всего на этом свете. Даже больше, чем бывшего.
– М-м-михаил З-захарович… – заикаюсь я пересохшими губами.
– А ну быстро в машину! – рявкает на меня мужчина, прижимая к своему сильному мускулистому телу.
Глава 11
МИХАИЛ ВОРОНОВ
Да она на ногах не стоит! Меня просто трясет от злости. Вот какого хрена прется на работу, если на ногах не стоит?! У нас что тут? Офис приличной московской компании или бордель?!
– Какого черта?! – рявкаю я, прижимая ее к себе, иначе упадет прямо в грязь.
Овечкина вздрагивает и прижимается ко мне еще сильнее. Отлепляю ее от себя. Подхватываю на руки и быстрее сгружаю в салон автомобиля. Потому что меня тоже ведет от ее близости, а это плохо. Последний раз, когда меня так же вело от женщины, закончился предательством и разводом. Больше я на такое не поведусь.
Сгружаю ее на переднее сидение, хлопаю дверью. Обхожу машину, стараясь унять злость и сажусь за руль.
– Пристегнись! – рявкаю, стараясь не глядеть на нее.
Мне нельзя на нее смотреть. Не знаю, что со мной будет, если посмотрю, но лучше избегать этого. Притвориться, что она – пустое место. Вот лучшее решение для нас обоих.
Она неловко шарит в поисках ремня безопасности. Морщится. Я кажется чувствую даже еле различимое шипение, когда грубая ткань ремня касается ее обнаженной шеи. Меня подбрасывает от этой картины. Офигеть! Придушить бы ее этим ремнем, а потом… так-так, Михаил Захарович, выдыхай. Все равно никогда в своей жизни ты не сделаешь этого. Не выпорешь ее ремнем по голой заднице, как бы тебе того не хотелось.
Тем временем, она все продолжает неловко тыкать ремнем в крепление на сидении. Вот овца, тупая! Лучше я буду злиться, чем визуализировать себе взрослые мужские фантазии.
– Дай сюда! – рычу на нее.
Подаюсь к ней, отбираю ремень безопасности из ее тонких ледяных пальцев. Я наклоняюсь к ней так близко, что вижу прозрачный пушок на ее белой шее… и кое-что еще!
Кое-что настолько отвратительное, и не вяжущееся с нежным образом Кристины, что меня окатывает точно из ледяного душа.
– Это что такое?! – возмущаюсь я, во все глаза рассматривая край фиолетового синяка, что выглядывает у нее из-под блузки.
Кристина закатывает глаза, пытаясь спрятать травмированный участок кожи от моих глаз.
– Нет! Не смей падать в обморок! – рявкаю я и хватаю ее за подбородок. Наши лица настолько близко, что я вижу толстый слой косметики, который она нанесла на себя.
Зачем, спрашивается? Даже в тот вечер злополучного корпоратива она была почти без косметики. Зачем штукатуриться в офис с утра по раньше?!
– Отпустите меня… – жалобно лепечет Кристина.
Она ставит свои руки поверх моих ладоней, в надежде разжать их, ну куда ей? Я лишь замечаю отвратительные отметины на ее запястьях, что выглядывают из-под ткани натянувшейся блузки.
Сомнений нет. Кто-то отметелил ее, и сейчас она не пьяна, а избита… до полусмерти, вот черт!
В желании подтвердить свою догадку большим пальцем я начинаю стирать тональный крем около ее губ.
Вот черт! Я оказался прав! На нежном белом лице зияет отвратительный кровоподтек, а Кристина морщится от боли, не сводя с меня испуганных глаз.
Пальцами я провожу по ее губам, чтобы понять, как сильно она травмирована. Какие нежные у нее губы! Их бы целовать, нежно лаская языком… Да она вся нежная и хрупкая. Как можно бить ее?!
Овечкина вся покрывается мурашками, а ее соски явственно восстают под тонкой тканью блузки и отчетливо выделяются бугорками.
Меня этим конечно не смутить, чего я там у женщин, как мужчина не видел! Но я чертовски обезоружен, даже обескуражен этим. Так, все! Я запрещаю себе думать о ней, как о женщине! Надо проверить, насколько сильно она травмирована.
– Блузку расстегни! – хрипло приказываю я, с трудом выпуская ее лицо.
– Прямо здесь, в машине? – испуганно лепечет девушка.
– Да, прямо здесь! – рычу я. – Стекла затонированы! Никто тебя не увидит!
Девушка не шелохнется. Лишь ее слезы текут по щекам, размазывая макияж, и обнажая разбитую кожу под ним.
– Глухая?! – рявкаю на нее.
Меня не трогают ее слезы. Не трогают, я сказал!!! Они – фальшивые, как и все, что исходит от женщин.
Кристина, будто приходит в себя от моего рыка. Ее пальцы начинают хаотично дёргать пуговицы, а мне надоедает ждать:
– Я щас порву на тебе блузку!
Пальцы Кристины справляются с верхней пуговицей, потом со второй и третьей. И ее обнаженная, разбитая ключица мне не нравится совершенно.
– Я нравлюсь вам такая? – вдруг тихо интересуется девушка.
Смотрю на нее как на умалишенную.
– Нет, конечно!
Кристина опешивает еще больше.
Совсем бабы чокнутые на сексе! Даже полностью избитые и еле держащиеся на ногах, они только и думают о том, как бы запрыгнуть мужику в кровать, а потом на его шею!
– Достаточно! – рявкаю я, когда ее пальцы тянутся расстегивать блузку дальше. – Закройся! Чтобы я больше не видел этого убожества!
Завожу мотор и разворачиваюсь через сплошную.
– Куда вы меня везете? – подавлено интересуется Кристина.
– Уж не к себе домой! – с презрением выплевываю я. Только злость помогает мне сохранять видимость собственного достоинства. – Ты себя хоть в зеркало видела? Страшилище! А все туда же!
Глава 12
КРИСТИНА
Я не нравлюсь ему. Как там он сказал? Страшилище? Да, я и есть страшилище, которое носит его ребенка…
У меня кружится голова, возможно сотрясение, но я думаю про его слова, и они мне очень неприятны.
А что, было бы лучше, чтобы он воспользовался мною прямо в машине?! В таком состоянии? Как же хорошо, что я ему не нравлюсь. Хотя бы в этом случае я сейчас в безопасности.
Тем временем мы подъезжаем к роскошной частной клинике. Тут отдельная парковка, зеленая огражденная территория, новое современное здание из бетона и стекла. Я слышала про эту клинику, но никогда не лечилась тут – не имею столько денег.
Михаил Захарович ловко паркуется, и выходит из машины. Я тоже неловко вываливаюсь на землю, изо всех сил стараясь не царапнуть дверью рядом стоящий джип.
– Идти сама сможешь? – рычит генеральный.
– Да… лепечу.
Но «да», это слишком громко сказано. Я спотыкаюсь на каждом шагу. Воронов, чеканя шаг, уходит довольно далеко от меня, я же, с головокружением еле ползу по земле.
От злости у него разве что зубы не скрепят. Он разворачиваете, возвращается ко мне и подхватывает на руки.
Я лишь тихо охаю, а он на мои охи хмурится, точно от зубной боли. Как же сильно я его раздражаю!
– Зачем вы со мной возитесь?
– Время свое экономлю! – цедит нехотя сквозь зубы, – Ты же колупаешься еле-еле!
Вибрация его баритона отдается внизу моего живота, там, где сейчас развивается его кровиночка
У него очень вкусный парфюм. Почему я раньше этого не замечала? Древесные нотки, свежесть и кислинка бергамота! И еще что-то очень волнующее, и какое-то мужское.
– Ты меня что, нюхаешь? – морщится Воронов.
– Нет… – смущаюсь я, и прикрываю глаза от стыда.
Как он заметил? Он же не смотрит на меня.
– Кто тебя избил? – вдруг спрашивает он.
Мы уже на подходе к клинике, и мне очень стыдно об этом говорить. Поэтому я просто молчу.
Вместе со мною на руках, Воронов подходит к стойке рецепшн.
– Девушке нужна помощь. – говорит он хорошенькой медсестричке, выскочившей к нам на встречу.
– Здравствуйте, Михаил Захарович, да сейчас, конечно! – начинает суетиться медсестра, доставая из кармана своего халатика мобильный телефон.
Они его тут знают. И не понаслышке.
– Обследуйте девушку, – сгружает он меня на появившуюся словно из неоткуда каталку, – установите диагнозы, и пролечите. Если понадобиться, в стационаре. – не ведется он на подобострастные взгляды медсестры.
– Да, конечно, сделаем все в лучшем виде, – улыбается медперсонал.
– М-может не надо… – вдруг доходит до меня весь ужас ситуации.
Врачи поймут, что я беременна и сообщат ему… и что тогда?
– Надо! – рявкает Михаил. – У тебя долг, Овечкина! Чем быстрее ты встанешь на ноги и вернешься к трудовому процессу, тем быстрее выплатишь компании деньги!
Железный аргумент, конечно. С этим не поспоришь. Такой человек, как Воронов никогда не прощает никого. Даже долгов.
– Результаты обследования перешлете мне на почту! – рычит тем временем босс. – Все, Овечкина, выздоравливай, а я наконец, делом займусь, а не пустой тратой времени на тебя!
Выплюнув все это, босс окидывает меня каким-то странным взглядом, но потом, резко отвернувшись, покидает поле моего зрения.
– Давайте накроем вас простынкой, – суетятся рядом медсестры, – а то у вас юбочка совсем задралась…
Я краснею еще больше. Ах вот почему босс так странно на меня смотрел! У меня юбка почти на талии болтается, а я и не заметила. Хорошо, что трусики на мне хотя бы приличные, кружевные… хотя, тьфу ты! Позорище какое…
Глава 13
КРИСТИНА
Узистка сосредоточено водит по моему животу датчиком, усердно размазывая гель.
– Наблюдается беременность пять-шесть недель. – сообщает она мне, будто видит немой вопрос на моем лице. – Беременность маточная.