И нынешний глобализм, слияние всех в один (политкорректный) комок, это, кроме отказа от своих национальных лиц… это еще и просто «выключение кнопки» ON (или Play) – в аппарате Истории.
Несколько неудобно назвать это «моим предсказанием», просто упомяну, что «первого расиста» патриарха Ноя по разным поводам я упоминаю уже давно. В частности, в 2006-м, в романе «Горящая соль». Там подмосковный военный городок, «лихие 90-е», зенитные ракеты сняты с боевого дежурства, сданы на металлолом, здания пошли под склады и офисы. Полигон и солдаты сданы в массовки военных фильмов. Офицеры, разношерстные бизнесмены, все выживают, «крутятся». В общем, некое подобие «ковчега». И настроение его командира (главный герой) выражено небольшой стихотворной вставкой: о «потопе» и выживании, о его скорбном предвидении (первая публикация «Горящей соли», 2006 г.) ныне царящей политкорректности, этой мании всесмешения и самопожирания:
Первые поминки
Ну, приехали. Ой-вэй!Симчик, выпусти зверей.«Всякий дышащий» погиб,кроме них, китов и рыб.Ужас этот как снести?Досчитай до десяти.И любуйся, рад – не рад:Радуга и виноград.Память – как морской песокВиноградный бродит сок.Жалко, что ни говори,Мир, пустивший пузыри…Жизнь – невыносимый дар!Вздох. Дыханье. Перегар…Хама – все равно, что нет.На конфетку, Иафет.Сима и тебя – люблю.Хаму ж – Рабство. Хлопок. Блюз.Брошен я, как смятый лист:«Алкоголик и расист».И политкорректный векНенавидит мой ковчег.Да, патриарха Ноя, первого поделившего людей на расы, сегодня апостолы политкорректности, либерального глобализма и BLM («Черные жизни имеют значение») окружили бы негодованием, наверняка в своем мелочном стиле припомнив первому расисту еще и первую пьянку!
Возвращаясь к делам давно минувших дней и упоминая государственные провалы семитских царей и халифов, надо не злорадствовать, наоборот, признать: с них был другой (более высокий) спрос! Римляне спокойно наводняли свою империю богами, культами всех покоренных народов, а царю Соломону это не простилось.
Если задуматься: что стояло за его знаменитым «Все суета сует!», превращением царя – в проповедника (Екклезиаста)?..
Или за известной страстью халифа Харун ар-Рашида к переодеванию и гулянию по Багдаду неузнанным, частным человеком? (Проведите тест: именно этим сей халиф и известен всему миру.) Полный примитив – предположить, что так халиф выявлял недочеты своих подчиненных, типа: гоголевский «ревизор-инкогнито»… Вглядитесь во все его приключения: это аналогичное (царю Соломону) желание Харун ар-Рашида поглядеть на мир глазами – не монарха!
Подсознательное утомление ролью правителя громадного государства.
А ведь, похоже, они, Соломон и Харун ар-Рашид, – два самых знаменитых монарха-семита! (тяготившиеся короной, предопределившие развал своих царств).
Жаль, не стали они предметом внимания – именно с точки зрения выявления подсознательных мотивов поведения. Родился бы образ, «архетип», не менее интересный, чем «царь Эдип» у фрейдистов, психоаналитиков…
Ближе к XXI веку и цели моей книги
Мне довелось беседовать только с одним, но весьма просвещенным арабским деятелем, послом Ирака в России (до войны 2003 года), крупным знатоком Востока, доктором Аббасом Халал Кундуфом. В юности доктор Аббас учился в МГУ. Видный член партии БААС (Партия арабского социалистического возрождения – самая мощная и единственная из партий, действовавшая в нескольких арабских странах). Саддам Хусейн весьма ценил доктора Аббаса. После 2003 года он жил в Москве. Беседовали мы несколько раз и в Академии геополитических проблем (президент Л.Г. Ивашов). В нескольких центральных газетах я опубликовал статьи, интервью с доктором Аббасом, посвященные в основном событиям «арабской весны».
О сдаче иракскими генералами Саддама Хусейна я его не расспрашивал – и без того телевизионные картины экзальтированных народных толп на Тахрире и прочих площадях надрывали его сердце. Валившиеся с прискорбной скоростью костяшек домино арабские государства и так – тяжелый фон для бесед!
Спросил лишь: «Где же новое поколение арабских лидеров, коли уж прежние стали так ненавистны?» Доктор Аббас выразительно махнул рукой: «А-а! У нас сначала свергают. Потом думают, кем заменить!»
Начиная с 2011-го мне довелось опубликовать в СМИ более двух десятков статей, идущих от «арабской весны» к некоторым обобщениям. Солидная «Независимая газета», сторонящаяся слишком резких обличений, опубликовала серию моих памфлетов о примитивном, но удачном натравливании арабов. В сутолоке «арабской весны» быстро забыли самый её старт – я въедливо напомнил: 18 декабря 2010 года самосожжение торговца, беспорядки в Тунисе, «крах режима». 18 декабря – вот такие весенние «Заметки фенолога»! До взаправдашней весны за 2,5 месяца, а всё самое кошмарное уже свершилось – откуда ж тот «бренд»?!
Отыскал и в одной из статей того периода привел первоисток: у либералов Запада в головах со школ прочно сидела знаменитая «Весна народов», цепочка восстаний и революций в Европе 1848 года. Въевшийся штамп. Им и августовский, сентябрьский старт, наверно, не помешал бы притянуть арабскую трагедию к сияющему бренду «Весне»! А далее демократизация Сирии, Ливии быстро свелась к «войне каждого с каждым». И военные сводки напоминали уже таблицы футбольных чемпионатов: «круговая система… 20 команд, сотни матчей». Об этом и эссе «50 оттенков зеленого». Дюжина наблюдений позволила тогда заявить: «В сравнении с вами, господа демократизаторы, тот же «товарищ Сухов» («Восток – дело тонкое») – величайший ученый-ориенталист всех времен, недосягаемая высота!»
Но одно общее впечатление выскажу здесь впервые. Цинизм западных натравливателей шел об руку с потрясающей наивностью, государственной беспомощностью арабов.
Применительно к нынешней теме: когда араб приезжает в Россию не учиться, как когда-то уважаемый доктор Аббас, а, наоборот, учить(!!) – возникает законное недоверие. Ладно, если учить Корану[18]. А если они пробуют учить россиян еще и ГОСУДАРСТВЕННОМУ устройству, как совсем недавно некоторые приезжавшие на Кавказ арабы-террористы (Хаттаб и т. д.) – тут они невольно напоминают… допустим, учителя чистописания, что провел свой урок и почему-то задержался в классе. А там уже урок физики[19]. И вот он лезет к учительскому столу, перебивает, пытается учить «своей» «чистописательной физике»…
«Чистописание» в этом примере не совсем случайно. Ваххабизм, салафизм, «чистый ислам» – как замена всего, в том числе и государства (в том числе и одного известного государства, так долго защищавшего арабов!). Этот урок «чистого ислама» совсем недавно стоил жизни очень многим нашим соотечественникам: русским, татарам, мусульманам, православным, буддистам. Но каждый читавший Коран имеет право уточнить: А «чистый»… – от чего? От всех национальных особенностей, традиций? Но они следуют из разделения народов, предсказанного пророком (wа-н-набийна) Нухом (мир ему).
Или все же… «чистый» от попыток заработать (денег, влияния) на нем, на своей монополии по толкованию Корана, превращению этой монополии во вторую нефть?
Слово депутату Госдумы, академику, лауреату Государственной премии РФ в области науки и техники, а еще и… правоверному мусульманину, совершавшему хадж, Фатиху Саубановичу Сибагатуллину. Лично беседовать с ним мне довелось очень кратко, подробнее – с его книгами: «Какой Бог правильный?», «Татары и евреи», «От Аттилы до президента», «Тэнгрэанство и Святой Георгий»… публиковать рассказ о них («Независимая газета» и др.). Отстаивая свой и своих предков ислам, он едко высмеивает «уроки салафитов»:
– В арабско-салафитском исламе, начиная от похорон, нет установления надгробных памятников, поминальных дневок 3, 7, 40, годовщины. Не надо молиться по усопшим родителям, детям, родственникам, друзьям. Умерли – ты их забудь, для тебя самый близкий – это африканский негр, который исповедует арабский салафизм. Традиционный татарстанский ислам отличается от салафизма еще и отношением к женщине. Об этом знает весь мир…
Итого. Некий запас наивного непонимания, детской невинности («А что тут страшного, невыполнимого?») нужен для создания империй. И недаром в Библии подчеркнуто: Иафет (Яфас у тюрок) – младший брат в той троице. Не забудем еще деталь: он, Иафет, будет веселиться(!) в шатрах Сима. Беззаботность. За старшим: рождение религий, за младшим: их распространение, «уживание». Ведь строго следуя Симовому экзальтированному восприятию: иудей, христианин, мусульманин (да и атеист-марксист) должны логически довести свое отрицание друг друга до полного (взаимо) уничтожения. Аннигилировать как частицы и античастицы. И не происходит это, благодаря…
Теперь и приближаемся к опыту империи Чингисхана и её преемницы России. Реже, чем заслуживает, но все ж признаваемый миром, высший пример уживания рекордного числа народов и религий.
Правда, страницей ранее как антитеза «непрощенному царству Соломона» упоминалась Римская империя. Но и при всех своих яфетических достоинствах Рим… христианство не смог принять[20], а до ислама – не смог дожить.
От этих конвульсий на родине религий вернемся на простор своей Евразии. Тюрки считали своим прародителем Тогарму – внука Иафета (Яфаса). Книга Бытие (Быт. 10: 2, 10: 3): «Сыны Иафета: Гомер, Магог, Мадай, Иаван (Элиса), Тувал, Мешех и Тирас. Сыны Гомера: Аскеназ[21], Рифат и Тогарма».
Так по цепочке родословий, проложенных еще Библией, и переходим к…
Тут, как выразился Хаджи-Мурат: «Много, очень много есть чего рассказывать. Много дела было». К евразийской Истории, Кысмету и не подойдешь лучше, чем тот студент Казанского университета… Лев Толстой:
– Лорис-Меликов, свободно говоривший по-татарски, сказал, что князь, хотя и знает прошедшее Хаджи-Мурата, желает от него самого узнать всю его историю.
– Ты расскажи мне, – сказал Лорис-Меликов, – а я запишу, переведу потом по-русски, и князь пошлет государю.
Хаджи-Мурат помолчал (он не только никогда не перебивал речи, но всегда выжидал, не скажет ли собеседник еще чего), потом поднял голову, стряхнув папаху назад, улыбнулся той особенной, детской улыбкой, которой он пленил еще Марью Васильевну.
– Это можно, – сказал он, очевидно польщенный мыслью о том, что его история будет прочтена государем.
– Расскажи мне (по-татарски нет обращения на вы) все с начала, не торопясь, – сказал Лорис-Меликов, доставая из кармана записную книжку.
– Это можно, только много, очень много есть чего рассказывать. Много дела было, – сказал Хаджи-Мурат…
Такой величественный гомеровский зачин. Да, «много дела было»…
Восприятие тюрок. Татары и Тартар
Рассказ о бескрайнем начну с одной частной гипотезы. Отчего на Западе так любят эту игру слов: Тартар (Ад) и Татария – что увековечили её на географических картах? В чем корни столь давней ненависти/страха?
Ярость бессилия? Батый-хан преследуя половецкую орду хана Котяна прошел Венгрию, Чехию, Моравию, Польшу, Хорватию, Северную Италию даже быстрее, чем Россию. Польско-немецкая армия была разгромлена при Лигнице, венгерско-хорватская – при Шайо. Венгры убили принятого ранее Котяна, но это их не спасло, так как прежде они убили монгольских послов, а Чингисова Яса в этом случае была беспощадна.
Непобедимые татаро-монголы воспринимались уже не только как военный соперник. Интеллектуалы той эпохи листали Библию, выискивая объяснение «Божьей кары». И… вот момент главной обиды – почти трагикомедия: вскоре выяснилось, что Европу прошел как нож сквозь масло отдельный монгольский корпус, имевший третьестепенную задачу! В то время шло куда более важное для монголов допокорение Китая, Персии, и только один пункт какой-то там Ясы требовал привлечения, сбора в империю всех тюрков. Уклонение половцев рассматривается как дезертирство и одному из корпусов, одного из Улусов (Джучиеву) приказывается поймать половцев. Те бегут на Русь, принимаются там: значит, громится Русь, в Европу – значит, и Европа.
Все европейские (и русские) дела, планы, рейтинги могущества вдруг сметены напрочь. Папа Иннокентий IV бежал из Рима в Лион, выпустив анафему на хана Батыя. Правда, бежал он при угрозе со стороны императора Фридриха II, вступившего в соглашение с татаро-монголами. Батый требовал покорности, Фридрих не рискнул отказать. В письме, настоящем шедевре ловкости, император пишет: «Да, я готов служить в свите Батый-хана… например, как знаток соколиной охоты – сокольничим».
Но на императорское счастье подтвердилось, что половцы до Германии не добежали и его страна сразу потеряла для монголов всякое значение (по-своему, даже оскорбительно).
Так одна, общая папская анафема накрыла Фридриха с Батыем.
Но эти подробности евроразгрома вовсе не повод нам кичиться – картина полного разгрома, сепаратных переговоров с татарами на Руси в тот момент точно такая же. Все глобальные, исторические отличия будут дальше…
Дойдя до североитальянского Удине, куда бежали остатки венгров с уже остатками остатков куманов-половцев, татаро-монголы вдруг так же стремительно исчезли. И не потому, что вдруг обнаружили какое-то там европейское «движение Сопротивления», нет, произошло событие неизмеримо более важное: в далеком Каракоруме умер великий каан Угеде! А Яса требует присутствия на выборах нового каана всех монголов. И они исчезают, оставив смятение в умах. И запустив в европейских и русских умах весьма различную, разнонаправленную мозговую работу.
Словно, в уютной кухне папы Карло, за прорванной картинкой в очаге оказалась целая страна! Одни задумались об этой стране (и о неизмеримости мира Божьего, непостижимости путей Его), другие негодуют (и по-своему, справедливо!), что кухня стала менее уютной… Да, европеец готов был продираться сквозь неведомое, идти в ту же Азию. НО… он принципиально не готов – когда вдруг эта Азия сама приходит к нему. Все его величайшие экспедиции: плод ЕГО расчета, но когда появляется Нечто, сметающее все расчеты, – рациональная часть души его просто вопиет и лопается…
Страх и ненависть Европы с тех самых пор. Книга Дитера Гро, «Россия глазами Европы. 300 лет исторической перспективы», суммирует сотни геополитических пассажей вроде этого: «От польского короля ожидали, что он разотрет ногами всех московитов и татар».
Да, объединены мы были одним общим западным восприятием, но сам вектор этого восприятия менялся, часто в зависимости от политических нужд.
Сравним, Лейбниц образца 1669 года, его книга-памфлет «Образец доказательств». По случаю выборов короля в Польше Лейбниц пишет, почему московский кандидат не должен быть избран:
«Москва… вторая Турция. Варварская страна. Московиты еще хуже турок! Ужасы лифляндской войны (Ливонская, Ивана Грозного. – И.Ш.) клятвенно подтверждались и ставят вопрос, можно ли вообще допустить, что подобные люди являются христианами. Горе нам, если мы откроем им путь в Европу, срыв наш форпост, Польшу! (…)»
Далее начинаются исторические преобразования Петра, крестьян, как известно, приписывают к заводам, людей тысячами швыряют со стройки на стройку.
А Лейбниц – горячий (и авторитетный в Европе) сторонник России:
«Наша обязанность и счастье состоят в том, чтобы, насколько это в нашей власти, способствовать царству Божьему, которое – у меня нет сомнений – заключается в широчайшем распространении настоящей добродетели и мудрости… Одному подобному человеку (речь о Петре. – И.Ш.) влить усердие к славе Божьей и совершенствованию людей значит больше, чем победа в сотне сражений… Европа находится сейчас в состоянии перемен и в таком кризисе, в котором она не была со времен империи Шарлемана (Шарлеман – брат и соперник императора Карла Великого. – И.Ш.)».
Это уже 1712 год. Отдадим должное интуиции Лейбница – феерический финиш XVIII века и крах феодальной Европы он предвидел раньше всех. Хотя сам Лейбниц в итоге в Россию не переехал, зато переехал Эйлер и еще десятки полезнейших людей, для которых мнение Лейбница много значило. Вместе с введением европейского образования и культуры в Россию у Лейбница появляется политическая задача: сохранить политическое равновесие, сбалансировать чрезмерное французское влияние немецко-русским союзом… «Царь должен основать русскую Академию». В октябре 1711-го они встречаются.
«Я ни в чем не испытывал такой нужды, как в великом человеке, который достаточно хотел бы приняться за такое дело… Ваше Царское Величество подобными героическими проектами принесете пользу и благодеяния несчетному числу не только современных, но будущих людей… Кажется особым промыслом Божьим, что науки обходят земной круг и вот теперь должны прийти в Скифию и что Ваше Высочество на этот раз избраны в качестве инструмента, ибо Вы, с одной стороны, из Европы, а, с другой, – из Китая берете себе наилучшее; и из того, что сделано обоими посредством хороших учреждений можете сделать еще лучше. В Вашей Империи большей частью еще все, относящееся к исследованию, внове и, так сказать, на белой бумаге, можно избежать бесчисленных ошибок, которые постепенно и незаметно укоренились в Европе. Известно, что дворец, возводимый совершенно заново, выходит лучше, чем если над ним работали многие столетия, возводя, улучшая и многое изменяя… Я считаю небо своим отечеством, а всех людей доброй воли его согражданами, поэтому мне лучше сделать много добрых дел у русских, чем мало у немцев или других европейцев (…)»
Благородные слова. А если использовать математический термин, симпатии Европы тогда определялись Градиентом Просвещения. То есть где уровень Просвещения рос быстрее, туда и устремлялись их надежды и усилия.
В разряде точных прогнозов – письмо о России: Губерт Лангет – лидеру гугенотов Кальвину: «Если какое-либо царство в Европе должно возрастать, так только это» (сентябрь 1558 г.).
О «рабском духе» и нашей «Свободе от «свобод» еще будет речь, а пока зафиксируем свободное от идеологических диверсий и пропаганды мнение Монтескье, который иллюстрирует свою теорию зависимости истории от географии российским примером: «Лишь деспотическое насилие соединяет сегодня вместе все эти обширные пространства». То есть не природное, «генетическое рабство», а следствие размеров государства.
Но самые громкие дебаты о России разгорелись с выходом к трибуне двух главных ораторов того (XVIII) века. Вольтер и Руссо. Краткий пунктир их спора.
Руссо. Русские никогда по-настоящему не будут цивилизованы просто потому, что они цивилизовались слишком рано. Петр обладал подражательным гением; у него не было того настоящего гения, который создает и творит все из ничего… Он видел, что у него народ варварский, но он совершенно не понял того, что этот народ не созрел для культуры; он захотел его цивилизовать, тогда как его следовало только закалять для войны… Он помешал своим подданным стать тем, кем они могли бы быть, убеждая их, что они таковы, какими не являются.
Вольтер. Поразительные успехи императрицы Екатерины и всей русской нации являются достаточно сильным доказательством того, что Петр Великий строил на прочном и долговременном основании.
Демократ Руссо видит народ, естественное развитие которого перечеркнул Петр.
Собеседник монархов Вольтер видит (на месте руссова народа) материал для планов просвещенного властителя.
Руссо. Царь помешал русским стать тем, чем они могли бы быть.
Вольтер. Военные успехи русских просто поразительны.
И так века, вплоть до наших «классиков, основоположников». Лондон… Карл Маркс на митинге, посвящённом 4-й годовщине Польского восстания: «Снова польский народ, этот бессмертный рыцарь Европы, заставил монгола (курсив мой. – И.Ш.) отступить». Это 1867 год, слово-оскорбление (как полагал Маркс, приложив его к Российской империи) взято с самого дна евросундука.
На пути в Каракорум. Видение и Выбор
Тяжело начинался XIII век для России. 1204 год. Четвертый крестовый поход, вдруг весьма неожиданно развернулся в сторону нашей «духовной метрополии». Захвачен Константинополь. 1240-е, начались Крестовые походы на Русь. Уникальный момент, ранее как-то не отмечаемый. Мусульманам по всем крестоносным планам грозило лишь отнятие Иерусалима, Святой Земли!.. Не планировалось идти дальше, например, уничтожать Мекку, Медину, Дамаск, окатоличивать арабов! А православие по римским планам должно быть уничтожено полностью. Тут Крестовые походы шли не за овладение одним, а по всему фронту: от Новгорода до Константинополя.
Русь середины XIII века – данница Батыевой Орды. Орда – в Улусе Джучиевом. Улус – в империи Чингисидов, верховный хан (каан) которой сидит где-то в Каракоруме, почти на другой планете. Еще далее, по слухам, – какой-то Китай, Улус Чингисида Хубилая.
Папа Иннокентий IV присылал к Александру двух кардиналов. Его булла предлагала, говоря в современно-кратком стиле («нефть в обмен на продовольствие»): военная помощь в обмен на католичество. Летописи хранят гордый ответ Невского: «Сия вся съведаем добре, а от вас учения не приимаем»…
За Александром – слава военных побед, то, что в Орде чтут более всего. Батый отправил Александра к великому хану в Монголию. Гордится своим приемным сыном, побратимом родного сына Сартака. Для Александра это тяжелое двухлетнее путешествие из Батыева Сарая, до которого и так путь неблизкий – вовсе на край света через всю Евразию. Отправиться, оставив свои Переславль, Москву в такие тревожные времена.
И Александр едет из маленькой, на самом краю татаро-монгольского континента скорчившейся Руси, цепляющейся за жизнь от набега до набега. Через Поволжье, Южно-Уральские степи. Пересекает Иртыш, Обь. Минует Алтай, Монголию… Едет в этот невероятный Каракорум. Гадает – как его встретит великий хан – господин его господина…
И, допустим, где-то между Обью и Енисеем князь вдруг духовным взором видит всю эту великую, на два года пути, диковинную страну своей, Русской империей! Видит, что Русь «освободится от Орды» – вместе с Ордой (в придачу).
Князь Александр видит своих потомков, рассылающих из Москвы – воевод на Волгу, на Урал, на Иртыш, на Енисей. Потом, из Санкт-Петербурга, отправляющих губернаторов еще дальше. Видит и других своих, еще более дальних потомков, соотечественников, для которых эта земля, через которую он сейчас едет к «господину своего господина», станет главной опорой, защитой и кормилицей…
Основание для подобной гипотетической «сцены-видения»? Князь Александр был «канонизирован в лике благоверных при митрополите Макарии на Московском Соборе 1547 года». И если понимать это не просто как «награждение посмертно», «присвоение почетного звания», а признание каких-то особых… не заслуг (это, повторю – не награда!), а особых свойств человека, признанного святым, то, возможно, было подобное Александрово видение. Значит, он мог не только мысленно прочертить на чудском льду стрелки сражения, за несколько часов до самого сражения, как «просто великий полководец», но как святой мог заглянуть духовным взором и гораздо далее… Вплоть, наверно, до… 2013 года.
Иго термина «Иго»…
…закончилось в 2013 году. Заменено в учебниках на вполне объективное «татаро-монгольское владычество».
Буря, поднятая по этому поводу в СМИ, известна – скучно возражать, даже воспроизводить. Приведу несколько собственных кратких тезисов.
1) «Импортное» происхождение термина «иго» подтвердят филологи. Ведь для этого элемента упряжи всегда были известны, употребимы русские обозначения: ярмо, хомут!
Но вдруг – «иго» (от латинского iugum). Кто именно желал показать максимально обидный характер «подчинения Руси – Орде» – видно как раз из подобранного и привнесенного ими термина «иго». Это известные наши «польские друзья».
Ян Длугош в районе 1479 года и краковский профессор Матвей Меховский, чуть позже сформулировавший: «iugum barbarum» (иго варваров), «jugo Tartarico» (иго тех самых Тартар). Характерно, что в русских летописях «иго» не встречается.
2) Авторы и покорные юзеры термина «иго» и всей сопутствующей обличительной программы два века то механически, то сладострастно ябедничали: «А русские князья целовали сапог татарского хана!»
Наивно (?) умалчивая, что те же сапоги ханов целовали и монгольские нойоны. Особенность этикета, символ субординации.