– Будешь по русской традиции Филиппом Робертовичем, – сквозь кашель рассмеялся смотрящий. – Мне нужно, чтобы ты научил этого парня рыночной экономике, ведь сейчас в России рыночные отношения, и другим наукам, что для бизнеса нужны. – Аркадий Васильевич поднялся со своего места. – Про все свои другие дела забудь, – старый вор медленно покинул каморку.
Фил Райли с опаской посмотрел на парня, присел на стул, развел руками, словно спрашивая, чему и где он должен научить хозяина комнаты. Никита, чтобы направить отношения с американцем на дружеский лад, начал без подробностей рассказывать о себе и о том, какими знаниями он овладел за последние годы.
***
Владимир Эдуардович Савельев с распадом Советского союза оставил пост градоначальника уездного городка, перебрался в областной центр и основал успешный банк. В дальнейшем банковская деятельность стала прикрытием «честного» бизнесмена, используя подкупленных силовиков, Савельев, с помощью доверенных лиц, захватывал предприятия области. С ростом финансового могущества империи Савельева, его интересы охватили многие регионы России.
В течение пятнадцати лет среди собственности бывшего мэра провинциального городка были торговые и бизнес центры, банки, строительные компании, крупные пакеты акций угольно-добывающих и металлургических компаний. Его попытки завладеть хотя бы частью нефтегазового сектора обернулись сильным ударом со стороны власти и более могущественных структур, тогда Савельеву пришлось отступить, он решил переориентировать свои интересы с нефтянки на криминализированные золотодобывающие артели Дальнего востока.
Сегодня Владимир Эдуардович отправился в свой офис поздно, виной тому послужили нахлынувшие воспоминания. Савельев, как обычно проснулся рано, вместо утреннего душа ему почему-то захотелось воздуха, поэтому, облачившись в спортивный костюм, засунув ноги в удобные кроссовки, покинул свой душный дом. На улице прохлада обволокла Владимира Эдуардовича, разгоняя холод, он пружинисто попрыгал, потряс руками и припустил по гравийной дорожке вокруг дома.
Со стороны реки подул слабый ветерок, сдувающий пот с лица, Савельев то ускорял, то замедлял свой бег и так круг за кругом огибал свой дом. Савельев, наконец, остановился и прогулочным шагом прошел на поляну, поросшую мягкой травой, ему захотелось прилечь, как когда-то в детстве на этот ковер. Он опустился на траву и стал разглядывать глубокое, как море, голубое небо, а когда почувствовал холод от земли мгновенно поднялся, сделал несколько согревающих гимнастических движений и вошел в дом.
Савельев решил поплавать в бассейне, но, когда потрогал воду, поморщился от холода, разделся и направился в душ, согревая себя теплыми приятными струями мягкой воды. Кухарка уже приготовила завтрак, Владимир Эдуардович хотел было по-быстрому привычно проглотить кашу за столиком на кухне, но передумал и решил позавтракать в столовой. Кухарка, шаркая ногами, потащилась с подносом за хозяином и накрыла стол.
Савельев, не дожидаясь реакции кухарки, налил в стакан апельсинового сока, отпил несколько глотков, его внимание привлекла небольшая картина на стене. Этот зимний пейзаж Саврасова зацепил и не отпускал взгляд Владимира Эдуардовича, воспоминания вернули его на десятилетие назад. В то время он жаждал денег, больших денег, он, как волк рыскал по регионам, рассылал своих подручных и придумывал разные схемы по присвоению различных предприятий.
Алишер Ревангалиев, владелец южного шахтоуправления, умудрился получить эту собственность за копейки в начале девяностых, а когда он обратился за кредитом в банк Савельева для проведения реновации, то банкир отказал, он в мечтах уже владел этой собственностью. Горелый в то время получил назначение на должность заместителя начальника областного главного управления внутренних дел, с повышением до звания полковника. Горелый следил за ростом империи Савельева, активно собирая досье на бывшего градоначальника, что позволяло регулярно получать от бизнесмена финансовые выплаты. Однажды Горелый предложил банкиру встретиться в ресторане, и Савельев не смог отказать менту.
– Заставляешь ждать тебя, Владимир, – вместо приветствия сердито бросил полковник.
– Иван Семенович, что ты хотел, – устало спросил банкир, – у меня слишком много забот, чтобы праздно сидеть в ресторане.
– Знаю, что тебе покоя не дает собственность Ревангалиева, – на лице мента образовался хитрый оскал, – я могу устроить, чтобы эти шахты стали твои.
– А в чем твой интерес? – Удивился банкир.
– Скромное, но регулярное пополнение счета в твоем банке, – улыбнулся Горелый.
– Деньги не проблема, – заторопился Савельев, – что ты можешь сделать с Алишером?
– По оперативным данным Ревангалиев собирает силы, чтобы захватить карьер на востоке области, и послезавтра состоится встреча с нынешним владельцем. – Полковник помолчал, давая осмыслить сведения банкиру. – Мои бойцы помогут зажечь перестрелку, в результате операции по ликвидации преступной группировки ты получишь и шахты, и карьер.
– Иван, это отличный подарок для меня, – обрадовался Савельев, – держи меня на связи, я отправлю своего нотариуса, бухгалтеров и юристов.
Через два дня Горелый позвонил банкиру и сообщил, чтобы дожидался на шоссе в десяти километрах от здания южного шахтоуправления в придорожном кафе, пока милиция разберется с группировкой Ревангалиева. Прошло несколько часов после короткого боя в окрестностях поселка Скабирово, менты собирали оружие, подсчитывали убитых, передавали скорой помощи раненых и грузили в автозак, выживших задержанных.
Савельев подъехал, спустя полчаса, после звонка полковника, в окружении охраны он решил подойти к Горелому.
– Иван Семенович, – выкрикнул банкир, полковник взмахнул рукой, чтобы пропустили за оцепление, – Алишер где?
Полковник отвернулся, что-то пробурчал в рацию и спустя минуту, перед ним возник высокий майор с грубым серым лицом.
– Майор, где Ревангалиев, – Горелый почти повторил вопрос банкира, – задержан?
– Товарищ полковник, Алишер Ревангалиев убит в ходе перестрелки, – Майор отошел на шаг, – пройдемте, я покажу его труп.
Возле рощицы на поляне, с затоптанной травой, лежали убитые мужчины, некогда принадлежащие к южной ОПГ, чуть в стороне Савельев заметил еще одно тело, уложенное лицом на траву. Савельев почувствовал накатывающую дурноту, чувство ликования испарилось, во рту появилась горечь, а в животе неприятно забурчало.
– Переверните, – приказал полковник, слегка пнув труп Ревангалиева, а затем повернулся к Савельеву, оказавшись в шаге от него. – Владимир Эдуардович, что же ты не радуешься? Не забудь о нашей договоренности. Горелый заметил изменения в состоянии Савельева, пристально посмотрел на него, и отступил в сторону, отдавая приказы своим людям.
Следующую неделю юристы и финансисты активно работали в здании администрации южного шахтоуправления, собственность уже перешла Савельеву, но он все что-то тянул. Каждую ночь на протяжении недели Владимира Эдуардовича мучил один и тот же сон, он шел по длинному, плохо освещенному коридору своего делового центра, то впереди, то сзади одиночные лампы дневного света вспыхивали на мгновение и гасли, на расстоянии пятидесяти метров, на стене тускло горели лампы дежурного света с оранжево-красными плафонами.
Оранжевое дежурное освещение вызывало оторопь у Савельева, казалось, что он крадется через преисподнюю, он останавливался и вновь шел вперед. На расстоянии двухсот метров, из-за поворота вышел живой Алишер Ревангалиев, красные отблески делали лицо демоническим. Владимир Эдуардович в страхе отступил на несколько шагов назад, выхватил откуда-то взявшийся пистолет и выстрелил, пуля прошила тело Ревангалиева, но он продолжал двигаться вперед. Савельев стрелял и стрелял, а Алишер трубно гоготал, его животный смех парализовал Савельева. Ревангалиев приблизился вплотную к банкиру, красные от крови пальцы Алишера сжали горло, превозмогая удушье. Владимир Эдуардович закричал и проснулся, сотрясаясь от спазм и страха.
На работе в своем кабинете, после очередного кошмара бессонной ночи, Савельев долго орал на управляющего деловым центром, требуя заменить красные плафоны дежурного света, на прозрачные, и отремонтировать люминесцентное освещение в коридорах на этажах здания. Управляющий терпеливо выслушал гнев шефа, морщась от оскорблений, а затем прошел по этажам в поисках неполадок. Во всем здании, все помещения идеально освещались встроенными светодиодными светильниками, никаких красных плафонов не было в помине.
Успокоившись, Савельев, наконец, отправился с инспекцией своей новой собственности. В здании администрации он сразу прошел в кабинет к генеральному директору, вызвав на ходу своего юриста, временно контролирующего работу предприятия.
– Рад познакомиться с вами, Владимир Эдуардович, – кинулся в коридор встречать нового хозяина гендиректор.
Гендиректор большой толстый человек, в безразмерном темном костюме, всем своим видом выражал радушие. На лице толстяка сияла улыбка, второй подбородок трясся, он пятился назад к своему кабинету, припадая на ногу, как в поклоне.
В кабинете Савельев занял место генерального, кожаное кресло показалось ему широким, как скамья, а генеральный и юрист уселись по сторонам стола для совещаний.
– Владимир Эдуардович, подал голос юрист, – этот человек неплохо управлял бизнесом при Ревангалиеве, я проконтролирую, чтобы и дальше так было, а анализ его уровня воровства свидетельствует, что уводил он всего 2-3 процента от дохода шахтоуправления.
Савельев молчал и посматривал на мужчин, сидящих напротив. На лице генерального улыбка сменяла гримасу страха перед новым хозяином, но с каждым словом юриста он ощущал себя все более уверенно.
– Работай пока, но только один неверный шаг, отправишься вслед за Алишером, – Савельев поднялся, собираясь покинуть кабинет, но его взгляд приковала небольшая картина.
Банкир подошел к стене, рассматривая картину, улыбка озарила его лицо.
– Откуда у вас это чудо, – Савельев, как малограмотный сельский житель пальцем указал на предмет своего интереса.
– Это же зимний пейзаж Саврасова, – толстяк ловко соскочил со своего стула, подошел к новому хозяину и, торопясь выдал, – Это Алишер Ревангалиев забрал за долги у одного горемыки искусствоведа, а в кабинете, что занял ваш юрист, ранее Алишер, когда приезжал в управление, есть и другие предметы искусства.
Генеральный директор встал на цыпочки, вытянул свои короткие руки, снял со стены картину, из шкафа вытащил большой пакет, упаковал картину и передал Савельеву…
Владимир Эдуардович отвел взгляд от картины, он помнил, что поместил этот пейзаж Саврасова на стену столовой своего дома в тот же день, по возвращению из южного района области. Савельев попробовал кашу, отпил кофе, еда была невкусной и холодной…
***
Жажду обогащения перевешивала другая страсть Владимира Эдуардовича, это была тяга коллекционирования редчайших предметов искусства. Однажды судьба свела его с ученым историком, наивно обратившимся к Савельеву, за финансовой помощью. К удивлению бизнесмена, наука на протяжении постсоветского времени финансировалась по остаточному принципу. Ради своей страсти Савельев из брошенных государством на произвол судьбы ученых, создал собственный Институт проблем Истории Искусств, а во главе поставил доктора наук Степана Кузьмича Пафнутьева, пришедшего к нему за финансовой поддержкой.
Пафнутьев быстро смекнул в чем интерес хозяина и со своими сотрудниками проводил поиски и экспертизу, особо значимых предметов искусства мира и России. В институте, помимо ученых работали, две группы особых специалистов. Первая исследовала и выискивала плохо охраняемые музеи, системы сигнализации и частные коллекции, в которых по мнению Пафнутьева, находились перспективные предметы. Вторая группа занималась похищением предметов искусства, фактически выполняла функции, схожие с рейдерскими захватами собственности, как на этапе создания империи Савельева. Не все предметы, отобранные Пафнутьевым, Савельев оставлял себе, многое реализовывалось на открытом и черном рынке, вскоре и этот ручеек превратился в мощный финансовый поток.
Как-то Пафнутьев заметил, что к сожалению, не все можно экспроприировать безболезненно, есть богатые европейские, азиатские и американские коллекционеры с сильными службами безопасности, влезть на их охраняемый объект подобно смерти, с теми следует только договориться.
– Владимир Эдуардович, – в селекторе раздался голос Анны, – к вам Пафнутьев.
– Анечка, – доброжелательный тон хозяина говорил о его хорошем настроении, – пропусти.
– Приветствую вас, уважаемый Владимир Эдуардович, – на лице Пафнутьева нарисовалась улыбка, похожая на гримасу.
– Что-то срочное, Степан Кузьмич? – взглянул на вошедшего хозяин, и спокойно стал ждать ответа, наблюдая, как карманный ученый усаживается, напротив.
– Вы же помните, что с Тамидоглу, по его коллекции вавилонских барельефов, не удалось договориться.
