Утренний выгул любимой собаки
В зоне, свободной от жизни кротов…
Спицами труб проколов буераки,
Вспышками строек пугая котов,
Тёмно-коричнево грядками грязи
С редкими сколами бывшего льда
В город вползает верхом на заразе —
Неощутимо, как ток в провода —
Вечно готовая к стёршимся маскам
Бабьего лета мужская зима:
Чтобы добавить бледнеющим краскам
Чистого (свет) и холодного (тьма),
Выбить искру из-под чёрных ботинок,
Лунными лужами слушая даль,
И на рассвете прервать поединок,
Словно не веря в безумный февраль…
1999
ОКРАИНА
Тихое поле да жёсткий ковыль
До горизонта, прошитого лесом.
Мягко ступает сквозь белую пыль
Пегая лошадь, а к ней с интересом
(Но и с опаской – крупна для собак),
Крыльями уши по ветру пластая,
Мчится – замрёт – переходит на шаг —
Глянет назад («почему я не в стае?»)
И провожает, глазами следя,
Вдаль устремляясь заснеженным носом,
Маленький сеттер. Как пчёлы дождя,
Ждут (но чего?) провода, стоголосым
Внятным жужжанием жгут тишину —
И полыхает до самой дороги.
Ася летит, растянувшись в струну,
В сторону дома – гнездовья – берлоги…
2000
АПРЕЛЬСКИЙ ТЁМНО-СЕРЫЙ
Апрельский тёмно-серый стол Москвы
Антильским тёмно-серым океаном
Колышется под натиском травы —
Наивным, оголтелым, окаянным.
Колышется под ветром из окна
Листом травы платок моей любимой,
И в тихом небе чистая луна
Ладошкой милой проплывает мимо.
Солёной пеной яблоневых брызг
Расплёскивает ветер наши взгляды,
И, воли наглотавшиеся вдрызг,
Мы медленно сочимся сквозь преграды…
2000
ОСТЫВШИЙ ПРУД
