Горчично-пельменное небо
Нахимовского проспекта
Над чёрною запятою
Собаки на дальнем снегу
Развалится громом кэба,
И звоном трамвая некто
Опять разведёт нас с тою,
С которой я всё могу.
Полуночный кодекс проще
Дневных ритуалов чести,
И нам нипочём подняться
Над вежливости фольгой
Туда, где в зелёной роще
На с детства знакомом месте
Светильники душ таятся
Оранжевой курагой.
2
Золото утренних блёсток
Иглой прострочил троллейбус,
Стреноживший парой ниток
Обложенный снегом шпиль.
Воздух декабрьский жёсток,
Но я на него надеюсь —
Он выгонит всех улиток
В метельную белую пыль,
Взорвёт пластилин потёмок,
Глаза резанёт свободой,
Из горла подъёмного крана
Застрявшую вырвет кость…
Рассыпавши звон каёмок,
Ночь завершится кодой,
И камнем на дно стакана
Осядет пустая злость.
3
Большое ухо растопыркой,
Серьгу свинчатого луча
Вернув проспекту, остаётся
В тени нечёткой головы
Глухого неба. В лоне пылкой
Электроночи грохоча
На стыках, зарево несётся
По восковым вершкам травы
Катамараном недосыпа.
Вразлёт бегут из-под кормы
Следы стрижами стратостатов,
Снега спокойно бороня,
Пугая ухо эхом скрипа…
И негатив свободной тьмы
Летит в корзину, отпечатав
Нам ровный влажный оттиск дня.
