Если мы не сойдём с ума, никто не сделает это за нас.
И тропа не ранит
Наша машина времени уже на всех якорях.
Мир застыл без движения, пора закрывать окно.
Двери пока что настежь, но есть ли смысл в бесконечных дверях?
Мы росли тысячу лет, время – пойти на дно.
А те, кто уходит дальше… дай вам, Господи, сил…
Стоит ли медлить, если вдали кто-то ждёт?
Оставьте нам тени мечей, кровь топоров и вил.
аши следы – это звёзды, они прожигают лёд.
Но смотри-ка…
Как ещё много цветов голубики
Вдоль наших путей.
А кто-то, свесившись с неба (он словно бы с нами знаком),
Кричит нам: «Эй,
На кой дьявол идти на дно? Полетаем на аэроплане!»
И мы идём босиком.
Теперь у нас есть право идти босиком.
И тропа не ранит.
Мимо сияющих башен
Выходим из дома,
города, планеты,
системы,
бежим из себя, из комы,
из режима инкогнито.
Сбрасывая обветшалое вето,
встаём вровень с теми,
кто давно уже вышел из самой последней комнаты.
И стучим-стучим-стучим в бездонную чугунную тишь.
А из глубины – утомлённо: «Простите, в ближайшем раю нет мест.
Всё расписано вперёд на 1000 световых лет.
Осталась бронь для тех, кто не прочь потаскать крест».
Я наклоняюсь к тебе: «А если?..» Но ты говоришь:
Нет.
И я, расхаживая взад-вперёд,
зарастаю листвой-бородой
до райских ворот.
Но здесь ты подпрыгиваешь от восторга: «А я разгадала!!! Мы должны стать водой!
Вода никогда не умрёт».
И мы струимся. Течём мимо двух сияющих башен —
Никогда и Всегда.
Кто-то оттуда целит нам в спину.
Но это неважно.
Радость моя, поверь, это неважно.
Теперь мы – вода.
Где начинается даль
Я покажу тебе, где начинается даль.
Вот она веет – за нашим порогом.
Прежде её кто-либо видел едва ль.
Это – тропинка Бога.
