– Кого ты имеешь в виду?
– Прости, Илюша, не мы с Борисовичем и Алиной через три года после суда привезли Настю к родителям и оставили ее на полгода. Позже, Анжи привезла разрешающие документами на удочерение дочери своими же родителями и с любовником уехала в Париж. И вот уже скоро будет шесть лет, как твоя благоверная не приезжает, хотя бы навестить свою дочь. Ты ей задай эти вопросы.
– Нет, не может быть. Вы врете! Вы все врете! – орал Илья, не поверив услышанному.
Илья схватил сигарету и выскочил на балкон. Вдыхая крепкий сигаретный дым, пытаясь унять душащую дрожь, он все повторял в голове: «Только не Анжи. Только не она». В памяти, как в стереоскопе мелькали воспоминания. Вот он отбирает у нее ноут. Вот прогулки в парке отдыха имени Жилибера, где происходит самое впечатляющее признание в любви в наивысочайшей точке колеса обозрения. Вот они гуляют на берегу Немана. Вот они посещают музей, расположившийся в Новом замке. Вот они ползают по развалинам Старого замка. Вот они купаются в Дубае и отдыхают в Турции. Вот они делают селфи на Эйфелевой башне в Париже и прогуливаются по Лувру. И всегда, заметьте, всегда она счастлива и улыбается. Даже роды и Настюша, причем имя выбирала Анжи, не внесли в их жизнь особого дискомфорта. Мысленно прокручивая ленту воспоминаний, парень не мог найти ни одного эпизода, где бы Анжи выказывала свое неудовольствия или показывала протест. Только странное поведение дочери и долгий непроницаемый взгляд Анжи после оглашения приговора. И ничем не объяснимое рыдание жены на последнем свидании.
Как-то приятель предложил семье два билетика на единственную постановку в областном драматическом театре молодежного мюзикла «You Love». На премьере мюзикла они не увидели ни акта, потому что Настенька, выйдя в центральный проход, между креслами, целых полтора часа танцевала, а мы как молодые влюбленные смотрели на это чудесное превращение нашей дочери в фею. Диск с мюзиклом в подарок, мы получили позже. Но эти полтора часа порхания и любовного созерцания чуда был ознаменован наш поход в театр. И дома десятки раз Настенька пересматривала мюзикл и радовалась.
«Нет, причина в другом. Они врут. Наверно что-то скрывают», – думал Илья, докуривая сигарету. Последний раз затянулся, затушил и вдохнул свежего воздуха, с мыслью: «Я все равно узна?ю, что от меня прячут», – взвинченный до предела Илья вошел в комнату.
– Милые женщины, – сквозь зубы продолжил разговор парень, – вы же самые близкие мне в этом мире. Должны заботиться обо мне, как я обещал родителям заботиться о вас. Как вы могли мне не написать? Как? Я бы уже сам придумал, что можно предпринять. Ладно они, – подразумевая Зину и Николая Борисовича, – ты-то ведь знаешь меня с рождения, – с горечью обратился он к сестре. – Я любил тебя. Я доверял тебе. Наша мать не боялась мне тебя доверить. Вспомни, сколько времени мы проводили вместе. Сколько раз я был тебе защитой и опорой, сколько раз был и отцом, и матерью. Вспомни наши поездки в Турцию, Дубай, Сейшельские острова в которых были только мы вдвоем. Да, для меня три вещи были наиважнейшие в этом мире. Семья, программирование и ты! И ты! Понимаешь? И ты…, а ты шесть лет назад отняла у меня надежду и за все это время ни сердце, ни разум не подсказали тебе, что ежедневно, ежесекундно ты предаешь меня, сестренка!
Алина была на грани сердечного срыва. Она все слышала и понимала, но подойти к проблеме с такой стороны ей раньше не удавалось. Она, Зина и Николай Борисович были сто процентов уверены, что поступают правильно, и подвергать брата таким испытаниям никто не желал.
– Я понимаю, что ты хотела, как лучше. Думала, что я не справлюсь и сотворю что-нибудь с собой. Скажи мне, где я был? Правильно, на зоне, а там, смею тебя заверить, сдохнуть возможно десять раз в течение часа. Ты просто уничтожила меня своим недоверием. Неужели ты думала скрыть от меня правду? Смотри перед тобой пустой, высохший труп и, наверно, в ближайшем времени никто не сможет вдохнуть в него жизнь. Что не смогла сделать зона за десять лет, ты сотворила единственным действием, если правильно выразиться – бездействием. Не написать… Не позвонить… Не сообщить брату важнейшие новости его семейной жизни. Ты сейчас убила во мне все человечное и веру в порядочность людей, тем более близких. Хотя с какой радостью ты описывала вашу первую встречу со следаком. С кем, с кем – повторите. Повторяю, по слогам – со сле-да-ком! Который фальсифицирует дела, вступает в сговор с прокурором и судьей и к празднику, закрывая дела, сажает невинных людей за премию, – не унимался Илья. Боль обиды, ощущение обмана и предательства распирало грудь. Слезы градом готовы были выйти наружу. – За что? Сестренка…
– Хватит! – вступилась за девушку Зина. – Слюни собери. Раскидал по всей квартире, тошно аж. Тяжело ему было. Кто отец? Ответь? Не ты ли? Почему же ты сам не позвонил или не написал своей благоверной за прошедшие шесть лет ни разу? Почему? Позвонил бы – тебе новые жильцы ответили, что такая уже не проживает в данной квартире. Написал бы – письмо возвратилось бы с отметкой, что адресат по данному местоположению не проживает. Что? Ответить нечего? А молодая девчонка, твоя сестра, почти ребенок, бегала по иммиграционным службам, чтобы ни в коем случае не дали разрешения на вывоз Настеньки за границу. Два суда отказали нам в удочерении Настеньки, по причине того, что единственный близкий ей человек сама еще является ребенком.
– Я не с тобой разговаривал. Так что заткнись и сиди ровно, – прошипел Илья. – Могла бы помочь. Я надеялся, что оставляю сестру и мою семью на попечение взрослых людей, а оказалось, что все зря. Сестра выбрала подонка следока, семья разрушилась, уверен, потому что вы обидели Анжи, она и убежала от вас подальше. Только интересно чем? Интересно было бы узнать в чем дело? – настаивал Илья.
– Никто ничего не разрушал. Ты сам, как слепой котенок, последние пару месяцев схватился за свою идею и как настырный баран все долбил в непробиваемую стену, со своим открытием филиалов. Отец тебе говорил, что рановато, Борисович, другие предприниматели, но ты же умнее бога. Я далека от бизнеса и то поняла, что время было концертировать капитал, а после думать о расширении. Твои вечные отсутствия и командировки должны были во что-то проявиться. И как кстати, что в то время из Америки приехал бывший ухажер Анжи Леонид и понеслось. Пару раз поздно вечером я видела выходящей ее из машины Леонида за несколько кварталов от вашего дома. Я спросила ее, на что она ответила, что это не мое дело, – остановилась Зина, будто что-то вспомнила. – В твою последнюю поездку, за день до убийства, мы с Борисовичем случайно узнали, что Анжела тебе изменяет. И за последние два месяца случаев неверности было много, не могу сказать точнее, но точно уж не один или два.
– Заткнись! – крикнул Илья. – Ты всё врешь! Вы всё врете! Вы все врете! Ты уволена! Забирай свои шмотки и убирайся в гостиницу. Завтра заберешь остальное, не хочу тебя видеть. Я вычеркиваю тебя из своей жизни. Убирайся! Вон!
Зина спокойно оставила мыть посуду, аккуратно сложила полотенце и, положив на холодильник, направилась в свою комнату собирать вещи.
– Подожди, Зина, – остановила сестру Алина. – Что-то ты раскомандовался, братишка? Ты забыл меня спросить, а я полноправный владелец части квартиры, части бизнеса. Почему ты не спросишь, как мне было остаться одной без родителей, без брата и глухой в придачу. И только Зина всегда была рядом. Я ей безумно благодарна за ту любовь и поддержку, которую она мне оказывала. Всем моим достижениям и победам я обязана Зине. Она научила меня языку жестов, она приглашала мне учителей для надомного обучения, да еще многое-многое другое. Зина – моя старшая сестра и я люблю ее не меньше чем погибших родителей и тебя, дурака. А по поводу выбора парня скажу тебе одно – это не твое дело. Зина, ты никуда не пойдешь. Я прошу тебя остаться. И до тех пор, пока смерть не разлучит нас я буду твоей младшей сестренкой. И спасибо тебе огромное за то, что у нас получилось оставить Настеньку хотя сейчас не лучшим вариантом, но все же она здесь.
– Стоп. Что значит оставить? Она в городе? Где Настя?! – всполошился Илья.
– Девочка удочерена родителями Анжи и сейчас живет с ними. Из-за многочисленных писем и обращений Алины в департамент по гражданству и миграции с требованием не давать разрешение на вывоз Настеньки во Францию, у бывшей возник другой план. Она подготовила необходимые документы, и суд принял решение об удочерение Настюши родителями бывшей, – объяснила Зина. Видя блеснувший в глазах парня азартный огонек, Зина его остановила:
– Даже и не думай. Три часа ночи. Ты хочешь всех напугать. Завтра, все завтра. А сейчас спать. Всем, пожалуйста, – закончила Зина и все потекло, как всегда. Как будто и не было этих десяти лет. Илья вышел покурить на балкон, он всегда там курил, когда жил до женитьбы в этой квартире. Оригинальное расположение комнат, балконов и благоприятная роза ветров не пускали сигаретный дым в комнаты. Алина залезла в ванну, значит, можно выкурить еще одну сигаретку, что Илья с удовольствием и сделал. «Много не кури, – крикнула вдогонку Зина, – болеть будешь». Сама же все вымыла, вытерла, окинула кухню тщательным взглядом, выключила свет и отправилась к себе в комнату.
Ночь Илья провел беспокойно. Его постоянно мучили кошмары. То сквозь туман проявлялся Костик и так нагло заглядывал в глаза и приговаривал: «Я же тебе говорил… Я же тебя предупреждал… Ты не слышал меня… Убей их, убей». То появлялся образ бывшей, показывающей фигу, со словами: «Я хорошо ее спрятала. Ха-ха. Не найдешь никогда, а ежели найдешь, то не получишь». «Что было не так? – кричал в ответ Илья, – Анжи, что случилось? Откуда в тебе столько ненависти?» «Не люблю. Ха-ха. Просто не люблю. Ха-ха» – безумно твердила она. То отчетливо проявлялось милое, все в слезах личико Настюши, говорящее: «Папочка, ты где? Найди меня папочка».
Глава 7
Легкое прикосновение к руке, Илья воспринял как укол рапиры. Реакция, выработанная годами, подбросила парня с кровати и приготовила к предотвращению следующего выпада неизвестного противника. Но когда Илья открыл глаза, перед ним с махровым полотенцем в руках стояла Зинаида и, приложив палец к губам, просила не шуметь.
– Часто ты так? – шепотом спросила Зина.
– Что?
– Спрашиваю, часто ты кричишь по ночам?
– Бывает, – успокоившись ответил парень.
– Да нервишки не к черту. Иди прими душ, ты весь мокрый и приходи на кухню. Я тебе успокоительного отвара приготовлю. И не шуми. У Альки сегодня какое-то важное собеседование – по вопросу прохождение практики. В частной юридической конторе. Во! – прошептала Зина, потешно поднимая указательный палец вверх. – Она мне называла ее, эту контору, только я все равно не запомнила. Пусть поспит, а ты на рыбалочку. Посидишь на рассвете, рыбешку погоняешь, успокоишься, мозги в порядок приведешь, а после и к дочери прийти сможешь.
– А сколько сейчас?
– Уже много, почти пять часов. И нечего глаза закатывать, выспишься еще. Сейчас надо к встрече с дочерью подготовиться. Снасти и удочки я уже собрала, байк в гараже.
Илья быстро вымылся и, заходя на кухню, остановился у входа и сказал:
– Зина, ты меня это… прости за вчерашнее. Злой я какой-то за колючкой стал. Голову периодически с катушек срывает. От обиды и из жалости к себе, к бездарно утраченным годам всех ненавидеть начинаешь. Прости, в общем, – опустив взгляд, понимая свою вину, признавался парень.
– Обидел ты меня, конечно, Илюша сильно. Но какие же мы родные, если прощать друг друга не будем. А у меня ближе вас с Алиной никого и не осталось. Садись ешь, – смахнув незаметно слезу, скомандовала Зина.
– Как я на зоне… Ой, ТАМ, я мечтал о твоих сырниках, просто ужас.
Поедая с космической скоростью вкуснейшие в мире сырники, Илья вспомнил, как Катерина, медсестра из больнички, принесла похожее блюдо, приготовленное своими руками. В благодарность, что посмотрел и очистил ноут ее сына. Приятно, конечно, было попробовать домашнюю пищу после казенной, но сырники Кати невозможно ставить в один ряд с сырниками Зины. Мягкий, почти растворившийся творог, запечатанный в хрустящей корочке, так и рвался навстречу с желудком и другими органами, получающими гастрономическое удовольствие.
– Ты куда улетел? Собирайся быстрее, а то скоро Алька проснется и будет на тебя пялиться как влюбленная дура. Слава богу, что вы брат с сестрой, а то бы загубил девчонку.
– Почему загубил?
– С твоими тараканами в башке, – улыбаясь сказала Зина, – вряд ли кто справиться.
Теплый ветер приятно обдувал лицо и щекотал грудь, проникая сквозь куртку. Шлем висел на руке и в любую минуту мог перекочевать на голову. По этой трассе обычно стражей порядка наблюдалось редко, но в такое раннее время они еще тесно прижимались к своим Марфам. Может, поэтому Илья дал волю своему железному коню и кинул его «с обрыва в галоп», дав надышаться скоростью, простором и показать свою мощь. Его железный друг как бы просил Илью всеми своими восемьюдесятью шестью лошадками воли на просторе. Илья, не боясь, крутанул ручку газа до отказа, и железный коняка утроил скорость, рванувший вперед. Визуально относительно ровная дорога от Гродно до конечного пункта составляла около сорока километров и нигде не пересекалась с другими. Идеальная трасса. Летя со скоростью сто пятьдесят километров в час, Илья чуть не пропустил единственный поворот в поселок Поречье, остальная часть трассы, извиваясь, как ползучий плющ, продолжала свой путь к границе Литвы.
Раскидав снасти и забросив удочки в любимом месте, Илья, прикуривая, задумался. «Зря вчера на девчонок наорал, – начинал размышлять парень. – В чем сестренка виновата? Ей тогда было всего тринадцать лет. Она со своими проблемами только начала разбираться, а я хотел, чтобы она и мои на себя взяла. Но смотри же, не отказалась от Настены, хотела удочерить, на уши всю миграционную службу подняла, но не допустила вывоза племянницы за границу. Вот чертенок. С Зиной тоже вышло по-свински. Женщина ничем не обязана нам, но все же осталась в семье и вытянула из пропасти сестру. Сволочь, ты, Илья. Забыл, что обещал отцу. Так, я тебе напомню. Ты обещал оберегать родных в любом случае и любыми средствами, – ругал себя парень, периодически снимая и надевая наживку, повторяя операции, доведенные до автоматизма. Недалеко от берега в сетки уже плескались около десятка различных рыбешек, но они Илью не радовали. Сейчас он был полностью поглощен своими мыслями. – Для тебя в приоритете найти способ вылечить своих любимых. Но для этого надо точно знать, что с малышками, с дочкой и сестренкой. Так, надо аккуратно переговорить с Зиной и Николаем. Они-то точно знают, что с девочками. Конечно, не мешало бы, ознакомиться с эпикризом. При таких заболеваниях они обязательно должны были пролежать в больницах и пройти медицинские обследования, а после обследований выдают эпикризы. Боже, девчонки, что вам пришлось пережить?! Как ты могла Анжела так легко отдать нашу дочь, как ты не понимаешь, ты же предала ее, ты предала меня, ты предала нас. А предательство…»
–…смываются кровью, – кто-то в голове парня закончил фразу.
– Ты опять? Как же ты меня, сука, достал, – в воде появился образ Ильи, парень уже понял, что это астрал Костик. Скорее не знал, а почувствовал, как внутри происходить самонапряжение всех мышц тела: от икроножных мышц, прессовых, грудных, бицепсов и трицепсов. – Стой, тварь, что тебе надо от меня, – чуть не прокричал парень, ощущая напряжение во всем теле, переходящее в судорогу.
– Как мне нравится, когда ты злишься. Ты наполняешь меня волной отрицательной энергии. Ты взращиваешь меня, делая каждый раз все сильнее и сильнее. А смерть, которую ты приносишь, запах свежей, красненькой, солоноватой крови, вообще, сводит меня с ума.
– Какая смерть? Я никого и никогда не убивал.
– Скажи лучше это тем, кто тебя засадил за решетку, – улыбаясь издевался Костик, – и не лги мне. На моей памяти проявился случай, когда ты выгодно для себя убрал с дороги человека, убив его.
Память – загадочная штука. Она может годами хранить информацию и по случайному запросу, даже не ее хозяина выкинуть из своих кладовых картинку требуемого события. Так и сейчас, после слов Костика, как будто перелистывая страницу за страницей семейного фотоальбома, отразила перед глазами парня упомянутое событие. Но прежде чем разобраться со случившимся, необходимо рассмотреть события, предшествующие последнему.
Летним вечером в середине июля на третий или четвертый год отсидки, кум позвал к себе Илью и попросил его разобраться с ноутом сына. Объяснив это тем, что ноут вроде новый, но тормозит и глючит. Илья уже выполнял подобного рода просьбы для вольнонаемных, Кате в том числе, некоторым зекам по рекомендации пахана, но не злоупотреблял этим. По возможности отказывал, при невозможности отказать выполнял работу ничего не прося взамен. За это его и уважали. Ну а наплыв халявщиков легко отбил пахан. Всю благодарность пахан, забирал сам, в общак, так сказать, а Илюше защита и уважуха. Если надо чего достать, то Илье сразу и без разговоров. Он же с паханом в дружбанах ходил. Посмотрел Илья ноут, поковырялся с программой и попросил купить память и отложил окончание работы на следующий день. Заранее договорившись, он после полуночи встретился с паханом и выложил ему интереснейшую историю. Она заключалась в том, что для удобства работы все компьютеры на зоне объединены в единую сеть и когда малый кума приходил к отцу на работу порубиться по сети с такими же пацанами работников зоны, кто-то с воли всунул ему вирус, который проник бухгалтерию и счета работников колонии.
– Вирус в сетке сидит уже не один месяц, и уже были списания части зарплат работников. Суммы похищенного незначительные и поэтому никто не обратил внимание на их списание. Но через три дня готовилась отложенная крупная операция по выведению средств на подставной счет. Со счетов всех начальников, надзирателей, работников и вольнонаемных планировалось списание всех средств. Но самое опасное, что планировалось списание всех средств до копейки на еду и заготовку дров на зиму и другие хозяйственные нужды. При отсутствии средств дополнительных не дают, а зону расформируют, заключенных раскидают по другим зонам, а эту до решения проблемы, закрывают. Порядки и пахана ближайшей зоны, все отлично знают. Думаю, не многие изъявят желание переселиться к соседям, – объяснял пахану Илья.
– Не пыли. Сам знаю, – зло прервал Хакера пахан. – И?.. Продолжай.
– А что продолжать? Сам знаешь, при формировании дополнительного контингента в зонах будет утряска и не менее полугода придется отбивать место под солнцем. Вспомни, как расформировывали гомельскую зону и к нам часть борзых бросили. Год зону шарахало. Два жмурика пришлось братве представить, чтоб показать кто хозяин на зоне. Думаю, такие перемещения невыгодны ни ворам, ни бойцам, ни мужикам, ни старикам и даже первоходкам, – констатировал Илья.
– Ты лучше скажи чьих это рук дело?
– Утверждать стопроцентно не могу, но только в даты свободного доступа и проникновения вируса в комп кума один человек выходи?л за территорию лагеря – это бригадир отряда. Возможно, он пронес с воли флешку и незаметно заразил комп кума. Сам создать вирус он, конечно же, не смог, но принести готовый и вставить в комп мог. Интересное наблюдение, которое меня сначала удивило, а после помогло вычислить ублюдка, то что за неделю до заражения бригадир интересовался, где и как можно за деньги приобрести биткоины. Пахан, впервые попросил нейтрализовать угрозу и сделать все необходимое, чтобы отменить атаку, а с бригадиром решать проблему он будет сам. Илья закрыл каналы доступа к исполнительной записи, заделал дыры в защите, создал вирус и перенаправил его на компьютер, принимающий инфу с сервера, который при первом же запросе в нескольких минут должен спалить систему. Вечером бригадира ждал целый букет неожиданностей. Вначале ему позвонили с воли и сообщили, что кто-то распознал их план, все заблочил и напоследок спалил комп на хрен. Потом его поймали, бойцы пахана и в душевой так отметелили, что другой бы копыта откинул, но бригадир был крепким мужичком. Он понял кто мог ему помешать и поздно ночью пришел на разборки к Илье. Они долго кулаками месили друг друга, но первым выдохся бригадир. Его унесли к себе, но утром на плацу обоим дали целый день работы на сортировке и отправке леса по реке. Полдня молча парень и бригадир, рука об руку, работали вместе, спорно хватая с платформы обработанные стволы деревьев и направляя их в воду баграми и крюками. После бревна связывались между собой и отправлялись на отстой для сбора и формирования кошевого сплава. Ближе к пяти вечера Илья уже думал, что инцидент исчерпан. Набили друг другу морды и забыли. Как вдруг со свистом багор пролетел в сантиметре от виска Ильи и со всей мочи вонзается в рядом лежащее бревно. Удар с такой силы мог бы завалить и медведя. Сбивая с ног Илью, неуправляемое бревно, сорвавшись летит в воду, и налетает на бригадира. Не прошло и пару секунд бревно ударом сбросило мужчину в реку и накрыла собой. Илья и находящие рядом провинившиеся зеки попрыгали в воду спасать мужика. Илья нырнул поглубже и под слоем из двух рядов бревен нащупал бригадира, но зря. Мужик был уже мертв. Лежащее на воде бревно и летящее с эстакады соединились в единственном ударе и сомкнулись на голове бригадира. Он умер моментально и когда с помощью соседей, по несчастью, получилось вытащить мужчину на берег, Илья был весь в крови и долго не мог успокоиться, разглядывая свои окровавленные пальцы.
