– К чему ты это?
– Не знаю. Это какой-то умный мужик сказал. Наверное, Пушкин. Хотя не важно. Хоть Лермонтов. Это настолько очевидно, что мог сказать кто угодно, – Сафаров махнул рукой.
Они некоторое время шли по дороге от школы, а затем свернули к сельскому клубу, решив заглянуть туда. Точнее решила Светка. А Марату не хотелось возвращаться в школу, где Нелли лобызает глазами Юрчика. В клубе в это время обычно проходила сельская дискотека. Молодежь со всех концов поселка слеталась туда, как бабочки на огонь. И чем ближе Марат и Светка подходили к клубу, тем громче играла музыка. Здание клуба содрогалось от басов. Модерн Токинг, Майкл Джексон, Ласковый май, Наталья Гулькина… Внутри стоял хмельной угар. От распаренных тел исходил веселый жар вперемешку с духами, одеколоном и брагой, а на крыльце и перед клубом кучковались курильщики, те кому жарко и просто подошедшие зеваки.
Светка проскользнула внутрь. Марат пошел было за ней, но дорогу неожиданно перегородил один из Березкинских. Самый маленький и дерзкий.
– Оба-на, вот так встреча! Куда ты, фраер, так вырядился?
– Дай дорогу. Тебе какая разница? – Сафаров остановился вплотную к нему.
– Ты че?
– Сам че?
– Э, я не понял, – парень толкнул Марата в грудь. Вокруг началось движение. Сзади кто-то схватил его за плечи и сорвал пиджак. Сафаров повернул голову, но самый дерзкий спереди ударил в живот.
– Как же вы достали, – захрипел Марат, согнувшись.
– Бей городского!
Все, кто был на улице, обернулись, тешась расправой. Его пиджаком играли в футбол, а самого вытолкали на крыльцо и спихнули с лестницы. Сафаров еле удержался на ногах. Затем в один прыжок снова оказался на крыльце и схватил самого дерзкого за куртку:
– Ну, все, тебе крантец!
– Эй, чучело, отпусти его! – раздался грозный окрик.
Это был самый крепкий из них. Ростом такого же, как и Сафаров, но жилист неимоверно. Словно племенной бык из стада. Если свалить его – остальные сами разбегутся.
– Ты как меня назвал? Э-э, ты! – Марат подошел к самому крепкому. – Пошли выйдем что-ли.
– Ха, пошли, – “крепкий” решительно шагнул вперед. Они удалились за клуб, сцепились и упали на траву. Ну какая дискотека без драки? Скукота. Вокруг собралась толпа зевак. Болели в основном за “крепкого”, потому что инстинктивно чуяли, где сила.
– Бей его!
– Горло, горло передави! Бей в кадык!
– Почки отбей ему, по почкам!
Марат озверел и со всей дури налегал, а “крепкий” начал паниковать. То ли заметили, что перевес уже не на местном, то ли еще почему, один из старших парней схватил Марата сзади за шею, больно сдавил, оттащил в сторону и бросил на землю.
– Хорош уже, вали отсюда! – в темноте раздался басовитый голос.
Их быстро растащили, пока не покалечили друг друга. Толпа удалилась, забрав с собой “крепкого”, который театрально рвался в новый бой. Марат остался почти один. Несколько мелких зевак с интересом крутились вокруг, словно гиены вокруг подранка. Он встал, поднялся на переполненное крыльцо, зашел в тамбур, отыскал испачканный пиджак и пошел прочь. Волосы взъерошены, рубашка вылезла из штанов, на плитку пола капала алая кровь. Он вытирал кровь рукой и стряхивал, чтобы не испортить одежду. Кто-то дал платок. Его больше никто не остановил, все расступились.
Он вышел, сел на низенький забор, запрокинул голову, дождался, когда кровь остановится, плюнул на асфальт, и посмотрел в сторону клуба, не выскочит ли кто-нибудь еще. Ему было плевать, даже если выскочит. Но никого не было и больше никто не шел в его сторону. Сафаров поднялся, чтобы идти домой. Сзади застучали каблучки. Он обернулся. Это была Светка.
– Что случилось? Опять они? Подрались? Ну-ка покажи. Больно?
– Все нормально, фигня, – отмахнулся он.
– Ты весь в крови. Пошли со мной, – сказала Светка и взяла его за руку.
– В прошлый раз было хуже. Сейчас вообще не больно.
– Я с девчонками задержалась, не видела, что тут происходит. Я бы им показала. Они мою маму боятся. Им всем влетит, пусть только меня пальцем тронут!
– Я домой, надоело все. А ты сейчас куда? Рассвет с классом встречать?
– У меня ключи от тетиного дома и вот, – Светка раскрыла сумочку, где поверх женской мелочевки уютно лежала небольшая бутылка импортного ликера.
Марату неожиданно стало весело. После всей этой круговерти событий перед ним стояла Светка с ликером в сумочке.
– Ну, Светка, ну ты даешь, подруга боевая! – он засмеялся.
– Че? – она тоже засмеялась.
– Ты где взяла ликер?
– Да, один ухажер подарил. В клубе.
– Ухажер? Ну ты ваще даешь! У тебя есть ухажер?!
– Да, – она снова засмеялась.
– И ты гуляешь со мной?
– Ага.
– Блин, у меня нет слов…
В этот миг от нее исходило какое-то притягательное тепло, такое родное, доброе и надежное. Марат обнял ее одной рукой, откуда-то зная, что она будет не против.
– А пошли к твоей тете.
– Подожди, – Светка достала платочек, бесцеремонно намочила кончик слюной и старательно вытерла засыхающую кровь с его лица.
– Все, идем.
Они зашагали по темной пустынной улице.
– Ты заметила, как только я с тобой куда-то иду, со мной всегда что-нибудь происходит?
– Всегда, что ли?
– Да.
– Ну, прям. С тобой всю жизнь и без меня что-нибудь происходит.
