Секрет

– Я очень соскучилась по вам, – тихо отозвалась я. – И особенно по Марку.

Реплику Дженни о Майкле я оставила без внимания. Это больше походило на нашу дежурную шутку, и никто из нас всерьез не рассматривал такой вариант родства.

Дома никого не было, мама и папа ушли на работу, Алла укатила на очередной шопинг, потому я могла не бояться говорить о сыне. Но при этом чувствовать себя преступницей в собственном доме все равно не переставала.

– О, ma chérie, он тоже скучает, – понимающе проговорила Дженни. – Еще немного, я покидаю наши с ним вещи в чемодан, и мы прилетим к тебе. Как идея? Заслуживает получить жизнь? Или сразу все вместе полетим во Францию, как и мечтали?

Дженни единственная кто знала всю правду с самого начала. Она первая узнала о моей беременности, именно она была всегда рядом, помогала мне с работой, документами, продлением визы. Я не знаю, как бы справилась без ее помощи. Но самое главное, что она всегда меня поддерживала и не давила на меня своим влиянием. А она его, определенно, на меня имела.

– Я буду только рада, – вяло отозвалась я, не зная, что мне делать.

– Что с собеседованиями? Уже кто-нибудь перезвонил?

– Пока нет, – я тяжело вздохнула и взяла в руки карандаш, принимаясь рисовать им на листке бумаги какие-то заковыристые линии и спирали.

– Ну ничего страшного, – подбодрила Дженни. – Кто-то просто еще не рассмотрел твои алмазные грани. Слепцы! Так Марк! – на том конце связи послышались шуршание и треск. – Сначала я поговорю с мамой, – я улыбнулась, представив лицо Марка, и как он тянется маленькой ладошкой за телефоном.

– Дай ему трубку, – попросила я вымученным голосом, ощущая, как сдавило все внутренности от тоски.

– Мам, привет! – раздался детский и звонкий голос Марка. – Как дела? Я хочу к тебе, – быстро тараторил сын, словно боялся, что Дженни отберет у него сейчас телефон. – Я ем послушно по утрам кашу, пью какую-то зеленую бурду… Да, я в курсе, что это шпинат, но все равно это невкусно, Дженни, – тихо возмутился Марк. – Мам, и спать я ложусь вовремя. Ты когда приедешь?

Мое сердце разрывалось в клочья, как я по нему соскучилась. Марк немного знал русский язык, и я хотела отдать его, по прошествии времени, в русскую школу, но в итоге выбор все же решила оставить за ним. В воспитании я больше придерживалась золотой середины и учитывала в первую очередь желания и интересы сына, а не свои.

– Скоро, мой родной. Мне нужно немного времени.

– Ладно, – выдохнул он. – Я буду ждать. Рассказать тебе, как я провел вчерашний день?

– Давай, – я снова улыбнулась, представив его синие, бездонные глаза и озорную улыбку.

Пока я слушала сбивчивый рассказ сына, меня вдруг осенило: а почему бы мне не привезти Марка в Россию на какое-то время, чтобы дать ему возможность самому решить, где он хочет остаться? Что, если этот климат ему не подойдет, или он соскучится по друзьям из садика? Я всегда тяжело принимала решения, и в данной ситуации по-прежнему не чувствовала ни грамма уверенности. Напротив, такой потерянной и запутавшейся я еще никогда себя не ощущала. Да, я скрыла факт рождения собственного ребенка, но ведь я же не собиралась прятать его от своей семьи всю жизнь. Как и не собиралась перекладывать ответственность за принятое когда-то решение на плечи ребенка, полагаться только на свои интересы. Я осилила большой путь в одиночку. Но смогу ли его продолжать – это большой вопрос. Сжечь мосты и порвать с Америкой я всегда успею, как и здесь наворотить кучу всего, о чем бы потом наверняка сожалела. А если Марк прилетит с Дженни всего лишь на каникулы, которые мы проведем все вместе в Москве? Так ведь будет лучше для всех нас? Да и дома я уже «загостилась». Надо признать, совсем отвыкла жить с родителями.

– Дженни, – обратилась я к подруге. – Ты ведь мечтала об отпуске? – начала я издалека.

– Что ты задумала, ma chérie? – спросила подруга.

– Хочу устроить нам всем новогодние каникулы. Бронируйте билеты!

– В Париж?

– Ну какой Париж? Я еще столько не заработала!

– Ты всё-таки решила ничего не менять, да? Могу сказать Майклу, что у него есть еще один шанс? – с мягкой иронией спросила Дженни.

– Не знаю, – я отбросила карандаш в сторону и посмотрела перед собой. – Никто и нигде меня не ждет. Это я сейчас про работу говорю. Но рук я не опускаю и жду ответов. Тем более, сейчас канун праздников. Наверное, я выбрала не очень удачное время для своих планов, – пришло время признать собственные ошибки. – Так что скажешь, ma chérie? – я скопировала тон подруги, и у меня даже поднялось настроение, когда я подумала о том, что скоро увижусь с родными людьми.

Предложение Сергея помочь мне с работой, представлялось уже не в таких мрачных красках, как изначально я успела себе нарисовать. Да, принимать его помощь было чревато последствиями, но у него вот-вот наследник появится – ему не до того, чтобы приглядываться ко мне и пытаться выяснить, что же я такого скрывала. Я пообещала себе подумать на днях об этом еще раз. А пока вырисовывалась прекрасная возможность весело провести праздники с любимыми людьми, и я не хотела от нее отказываться. Глядишь, за это время кто-то из работодателей откликнется? К тоже же, у меня оставалось собеседование в Москве. В преддверии Нового года ведь случаются чудеса? А я их более чем заслужила!

– Марк! – громко воскликнула Дженни. – Мама пригласила нас наконец-то в Россию на новогоднюю елку! Пакуй чемоданы и не забудь своему Дарт Вейдеру взять теплый шарф, – я звонко рассмеялась в ответ.

После разговора с Дженни и сыном, я забросила все поиски работы и закрыла свой ноутбук, ощутив сильную тоску по ребенку. Мне так хотелось его обнять, вдохнуть его запах. Марк был моей единственной отдушиной все это время.

– Ульяна, дочка, – в дверях появилась голова мамы. Я не услышала, как она вернулась с работы. – Можно к тебе? – я кивнула.

Мама прошла в комнату и присела на кровать.

– Нам нужно поговорить. Я чувствую, что у тебя что-то случилось. Ты никогда так резко не разговаривала со мной, и это возвращение. Мое материнское сердце не может меня обманывать. Рассказывай, – она критически меня осмотрела.

Приди мама ко мне с такими словами несколько лет назад, я бы ей все рассказала и попросила у нее совета, но сейчас между нами пролегла огромная пропасть. Что я ей скажу? А главная проблема заключалась в том, что я уже пережила однажды эту боль и все страхи. Одна пережила и делиться ни с кем не хотела, а тем более, выворачивать себя наизнанку снова.

– На следующей неделе у меня важное собеседование в Москве. Если все получится, то да, я вернусь, мам. Но жить в Питере вряд ли смогу, – честно призналась я. – Но все же это ближе, чем Америка, – я заметила, как погрустнело ее лицо после моих слов.

– Ну причем тут Америка, Ульян? Я говорю о тебе и твоем внутреннем состоянии. Алла не со зла придумала ту встречу с Антоном, она хотела как лучше. Антон…

– Мам! Ну какой Антон? Ну что вы заладили про эту женитьбу, будто свет клином сошелся на этом замужестве!

– Я не об этом пришла с тобой поговорить, – мама нахмурилась. – Твоя личная жизнь – это твоё дело, я вмешиваться не стану. Ты всегда была выдержаннее, дисциплинированнее и серьезнее сестры. Я уверена, ты справишься с вопросом своего замужества без моего и Аллиного участия, дело в другом. Ты отдалилась и стала приезжать реже. А теперь неожиданно решила вернуться. У тебя проблемы, да, дочка? Что-то серьезное в Америке?

Я тяжело вздохнула и придвинулась к маме, если бы она сейчас меня обняла, погладила по голове и сказала, что все будет хорошо, я бы расплакалась и рассказала ей все как на духу.

Вдруг послышался звук открываемой двери.

– Мам, я вернулась! Уль, ты дома? – из прихожей донесся голос Аллы.

Мама тяжело вздохнула и похлопала меня по руке. Поднялась и, уже стоя в дверях, проговорила звонким голосом:

– Да, все дома. Так, девочки! Идите на кухню, буду ужином вас кормить. Сейчас папа наш вернется.

Мама вышла из комнаты, оставив дверь открытой, а я ощутила себя в эту минуту безгранично одиноким человеком. Даже еще больше, чем до ее попытки разговорить меня. Вроде бы и выросла я в полной семье, а чувство такое, что жила все свое сознательное время с соседями. Словно между нами стояла невидимая стена, и я все время на нее натыкалась, когда собиралась сделать шаги навстречу.