Измена. Если любишь – прости

Вскочила, засуетилась, собирая игру. Волошину стало неудобно перед дочерью. Это Глашка могла валяться на игровом коврике с книжками, и её не слышно, не видно. А старшая всегда требовала к себе внимания.

– Не отдохну! – заявил он, с улыбкой помогая дочери положить разноцветные карточки в коробку. – Пойдём сейчас купаться.

Дианка просияла. Саше стало неуютно от того, что всего на мгновение, но всё же испытал раздражение в отношении того, что вынужден заниматься детьми.

Девочки были уложены, Волошин вошёл в спальню к жене. Она сидела на краю постели, не заметив его присутствия, так как вовсю изучала книгу про беременность. Одну из множества, которые покупала тоннами на протяжении последних пяти лет.

С тех пор, как узнала, что ждёт Дианку, одним из самых любимых времяпрепровождений Златы стало изучение процесса деторождения. Волошин порой смеялся, что такими темпами она сама скоро станет акушеркой.

– Они уснули, – тихо сказал Саша, подходя к Злате.

Та встрепенулась, нахмурилась, взглянув на него.

– Не устал? – спросила у него, и в вопросе этом Волошину почудилась насмешка.

– Нет, не устал. Они – мои дети, вообще-то, – ответил чуть воинственно.

Злата покачала головой и не стала отвечать на произнесённое. А Саша, вздохнув, устроился рядом с ней и оба погрузились в молчание, которое самому Волошину сейчас показалось слишком тягостным.

Он действительно очень любил и жену, и Диану с Глашей. И их ещё нерождённого сына, о котором мечтал. Но сейчас отчего-то на душе властвовало чувство, что прежде яркий окружающий мир стал блёкнуть, терять краски. Как в анекдоте про поддельные новогодние игрушки – такие же, как и настоящие, только радости от них никакой.

– Спать надо ложиться. У отца отвратительно неудобный диван, я проворочался всю ночь, – сказал Волошин, усмехнувшись.

Злата повернулась к нему, сильнее нахмурила брови.

– Ложись, я выспалась. Пойду на кухню почитаю.

Она поднялась, потянулась, Волошин помимо воли прошёлся взглядом по фигуре, которую не испортили роды. Аккуратный животик только-только начал появляться, ноги у Златы были стройными и длинными. А грудь за последние несколько лет стала ещё больше и соблазнительнее. Но и к жене сейчас Саша не испытывал тех же острых чувств, которые раньше захлёстывали с головой.

– Спокойной ночи, – сказала она ему и, прихватив книгу, ушла.

– Спокойной ночи, – пробормотал Волошин и, пожав плечами, отправился в душ.

У него из головы никак не шли слова жены о том, что Диана прыгает в койку к любому мужику. Это настолько не вязалось с образом той девушки из прошлого, которую он любил, что вызывало не только диссонанс, но и злость. Что такого наговорил Марат Злате? А главное, зачем он это сделал?

Да, Ди ушла к более, как она выразилась, перспективному мужчине. Но, наверное, в этом он мог её понять. Чего он желал в девятнадцать? Семью с Дианой, детей. Крепкий тыл. Никаких мечтаний о том, чтобы стать миллиардером, у него не имелось. Конечно, он собирался сделать всё, чтобы обеспечить жену и потомство, но в этом вопросе они с Ди расходились.

Грезила она в основном о жизни, в которой была бы едва ли не звездой со своими яхтами и небоскрёбами. А Волошин лишь слушал её с улыбкой, понимая, что это всё тщетно. Но мысленно обещая себе сделать всё, чтобы Диана ни в чём не нуждалась. Если бы он знал тогда, что её «угрозы» найти себе какого-нибудь арабского шейха, произнесённые весёлым тоном, на самом деле вовсе не шутка… Наверное, задумался бы о том, как обворовать банк. Для начала.

Так неужели та самая Диана сейчас превратилась в обычную шлюху? В это Волошин не верил.

Он посмотрел на часы – до конца рабочего дня ещё вполне прилично времени. Побарабанил по столу, размышляя о том, что сказал Злате и что ей пообещал. Они с Дианой больше не увидятся. Да, именно так он и сказал. Но ему жизненно необходимо было не только выяснить о ней всё, но и увидеть это собственными глазами.

– Вероника, я отъеду по делам, – сообщил он секретарше, накидывая на ходу пиджак. – Если мне будут звонить, скажи, что я на встрече с партнёрами.

Она кивнула, и Саша, окончательно уверяя себя в том, что действует правильно, вышел из офиса и сел в машину.

О том, что они с Дианой не станут видеться, Волошин не соврал. Она его не замечала, полностью увлечённая тем, что обихаживала клиента за барной стойкой. Светлые волосы были убраны наверх, открывая притягательные изгибы тонкой шеи. На лице – почти нет косметики, от того оно кажется непосредственно-детским. Одежда и украшения подобраны со вкусом и вызывают ощущение, что в этот бар при клубе заглянула скучающа жена банкира. Или пресловутого миллионера, о котором так мечталось когда-то Диане.

Клиент подал знак бармену, очевидно, заказывая напиток для своей новой знакомой. Взгляды Ди и парня, стоящего с той стороны стойки, встретились. Он едва заметно кивнул, видимо, давая знак, что всё понял, а Диана, улыбаясь и щебеча, придвигалась поближе к мужику лет шестидесяти, посетившему бар в разгар рабочего дня.

Волошину этого было достаточно. Он постоял ещё немного, наблюдая за всем со стороны и, развернувшись, побрёл к выходу. Вот на это променяла Диана Сашу и любовь, которой он пылал в юношестве? На охмурение мужиков, чтобы они сделали выручку бару?

Он уже дошёл до выхода из клуба и собирался толкнуть перед собой дверь, чтобы покинуть это «прекрасное» место и Диану, которую действительно не собирался больше лицезреть, когда позади раздался до боли знакомый голос:

– Саша?

Волошин замер и прикрыл глаза. Перед ними замелькали яркие картинки из прошлого. Вот они с Дианой и друзьями на каком-то мероприятии, где вместо хрустальных бокалов – пластиковые стаканчики. Где из закуски – пару яблок, поделённых на все. И он, Саша, счастлив там, с ней. Рядом. Просто потому что молоды и беспечны и вся жизнь впереди мелькающим калейдоскопом. А Ди морщит прехорошенький носик и фыркает, когда он говорит, что вечеринка просто супер. Потом высказывает ему свои пожелания – она хочет быть королевой какого-нибудь светского раута. Не меньше. Саша смеётся и обещает себе, что когда-нибудь у них это обязательно будет. А сейчас… сейчас ведь они счастливы в моменте, не так ли?

– Диана?

Он обернулся и, нацепив на лицо непроницаемое выражение, улыбнулся одним уголком губ.

– Я тут зашёл, думал дорешать вопросы с мальчишником.

Она тоже растянула губы, которые с тех пор, как он целовал их в последний раз, стали ещё пухлее и привлекательнее.

– Мог просто позвонить мне.

Диана подошла ближе, застыла в полуметре. Обоняния коснулся тонкий аромат её духов.

– У меня нет твоего номера, – растерянно проговорил Саша.

– Так запиши.

Она мелодично рассмеялась и прежде, чем развернуться и направиться к одному из столиков, прибавила:

– Идём, посидим, поболтаем по-дружески. Я дико устала.

Волошин, как заворожённый, направился следом. Это всего лишь разговор. Ничего криминального, за что его можно распять и предать анафеме.

Просто ничего не значащая беседа.

Диана устроилась в обитом зелёной кожей кресле, откинула голову назад, распустила волосы, золотым водопадом заструившимся по спине и плечам. Прикрыла глаза и вздохнула.

Вздохнул и Саша.

– Я видела тебя, ты наблюдал за мной и этим, – она небрежно указала на клиента, так и оставшегося сидеть за барной стойкой.

– Этим? – приподнял бровь Александр. – А что если он решит набить мне морду, потому что теперь ты со мной, а не с ним?

Он уже включился в игру. Он стал её частью. И ему это, чёрт побери, нравилось.

– Я делаю ставку на тебя, – вновь рассмеялась Диана.

Пощёлкала пальцами. Официант, видимо, знающий её привычки от и до, тут же появился рядом с длинной тонкой сигаретой и зажигалкой.

– Не будешь против, если закурю? – поинтересовалась бывшая.

Саша помотал головой.

– Конечно, нет.

Она потянулась к зажигалке, прикурила, посмотрела на Волошина сквозь пелену табачного дыма.

– Так что ты сегодня действительно забыл в этом клубе, Саша? – спросила, одной фразой опрокидывая его на лопатки.

Потому что он не понимал, что сказать. Как соврать в том вопросе, на который Диана уже знала однозначный ответ.

– Чем ты занимаешься, Ди? – тоже подозвав к себе официанта, проговорил Волошин. – Опаиваешь платёжеспособных клиентов, чтобы они принесли бару выручку?

На её лице не мелькнуло и тени. Напротив, кажется, то, что уточнил Саша, порядком Диану позабавило.

– Надо как-то зарабатывать себе на жизнь, – чуть пожала она плечами. – Так почему не здесь? Платят хорошо, работа непыльная. Раньше крутилась у шеста, теперь – пошла дальше.

В полумраке сверкнули белоснежные зубы, Ди снова улыбалась. Очаровывала, погружала туда, где Саша уже стал вязнуть по самую макушку.

– Так всё же те мечты о миллионерах остались в прошлом?

Он задал этот вопрос и вдруг испытал опасение, что Диане направление, в которое свернула беседа, не понравится. И она просто встанет и уйдёт. Однако, этого не случилось.

– Ну почему в прошлом? – усмехнулась Ди. – Пока жду прекрасного принца, выкручиваюсь, как могу. Но как только встречу…

Она повесила в разговоре красноречивую паузу. Похлопала ресницами, глядя на Волошина, затянулась сигаретой в последний раз и, затушив окурок в хрустальной пепельнице, положила локти на стол и подалась вперёд, выгодно выставляя обтянутую тканью грудь.

Перед Сашей поставили заказанный напиток. Александр сделал глоток и откинулся на спинку кресла, глядя на Диану. Любовался ею, всё больше погружаясь в прошлое, которое сейчас стало той единственной отдушиной, где хотелось оставаться.

– А ты, Саш… Расскажи о себе всё, – попросила Диана, и Волошин вновь застыл под её гипнотическим взглядом.

– Да нечего вроде особо рассказывать, – пожал он плечами. – Женился не так давно, сейчас третьего ждём.

Сказал это, и снова дерьмовое чувство возникло, что озвученное семейное положение оттолкнёт Диану, поставит между ними стену.

– Оу, так ты у нас отец-герой, – усмехнулась она и покачала головой. – А я вот до сих пор не остепенилась. Да в целом, не особо и стремлюсь.

Диана откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза.

– Слушай, можно я попрошу тебя… ну, чисто по-дружески, конечно, чтобы жена не заревновала? – посмотрела она на Волошина и сделала умильную «мордашку».

– Попроси, – кивнул тот. – И Злата у меня не ревнивая. Знает, что я верный.

Зачем он это говорил? Словно в мороке каком-то пребывал, когда произносил совсем не то, что должен был, и мысли совсем не те были, какие обычно владеют взрослым женатым мужиком.

– Разомни мне плечи, пожалуйста. Я бы Витку-массажистку попросила, но она сейчас занята.

Диана перекинула волосы на одно плечо, чуть приспустила блузку, открывая белоснежную кожу. Знала ведь прекрасно, что Саша не пошлёт её куда подальше. И точно – он сам, словно попав под колдовские чары, поднялся, зашёл Диане за спину и, аккуратно положив ей на плечи ладони, чуть сжал.

– М-м-м, как приятно, – простонала она с хрипотцой в голосе. – Можно сильнее. Я помню – ты умеешь.

Волошин начал разминать трогательно-хрупкие плечи, фарфоровая кожа на которых была такой тонкой, что казалось, будто можно рассмотреть каждую венку под нею.

– А как поживает твой отец? – задала неожиданный вопрос Диана. – Ему удалось организовать дело всей жизни?

Перед мысленным взором Волошина всплыли в памяти картинки того, как Ди общалась с его папой. Она уже тогда очень нравилась мужчинам, хотя вроде как была всего лишь девятнадцатилетней девчонкой. Не стал исключением и отец Саши. Он делился с Дианой своими планами, а она мелодично смеялась и заверяла его, что у него точно всё получится.

– Удалось, – не без самодовольства ответил Волошин и добавил: – У него отличный бизнес. Я им управляю. Когда-нибудь он перейдёт мне.

Диана кивнула, повела плечом, подставляя Саше ключицу, по которой он прошёлся пальцами.

– А жена? Где ты её нашёл? – продолжила она расспросы.

Впрочем, ответить Волошин не успел.

– Где нашёл, там таких уже нет, – раздался неожиданно голос Марата, и сам Тинаев приземлился напротив Дианы и застывшего за её спиной Саши. – Не помешаю? – вскинул он брови, прямо глядя на друга.

Волошин, отдёрнувший руки от плеч Ди, словно только что обжёгся кипятком, сжал ладони в кулаки. Чёртов Марат! И откуда он тут взялся, а главное, какого хрена не сделал вид, будто не заметил Сашу и Диану?

– Не помешаешь, – буркнул Волошин.

Отошёл от бывшей. Когда вновь устроился за столом, теперь уже рядом с Тинаевым, с силой двинул его бедром. Тот хмыкнул, растёр ладонью шею.

– Я здесь по поводу Андрюхиного мальчишника. Смотрю, у вас тут массаж творится. Дай, думаю, подойду, поздороваюсь.

Он покосился на Волошина, ухмыляясь. Нехорошо так, понуждая вновь сжать руки в кулаки.

– Да Саша мне по старой памяти помог немного, – рассмеялась с хрипотцой в голосе Диана.

Вдруг протянула руку, коснулась пальцами ладони Марата. У Волошина внутри всё перевернулось и запылало, обжигая.

– Я очень рада тебя видеть, – призналась она, переключая всё своё внимание на Тинаева.

А тот уже расплылся в той улыбке, которую Волошин знал на все сто. После расставания с девушкой, с которой у Марата были серьёзные отношения, флиртоманить Тинаев любил напропалую.

– Пойдём, подкинешь меня до дома, – толкнул друга плечом Волошин. – А то я выпил, а такси вызывать не хочу.

Он поднялся из-за стола и заложил руки в карманы брюк. Стоял, смотрел на Марата, испытывая смесь раздражения и агрессии. На Диану даже не взглянул, хотя ощущал кожей, как она сосредоточила внимание на нём.

– А что не так с такси? – приподнял бровь Марат. – Довезёт быстро, с ветерком. Да и ты у нас теперь парень небедный, хватит на то, чтобы до дома доехать.

Тинаев издевался над ним. В тёмном взгляде пылали холодность и вызов. Вся эта ситуация уже перешла за границы разумного.

– Я вообще тут зависнуть собирался, – продолжил Марат. – Клуб классный. Девчонки вот тоже, – он небрежно кивнул на Диану. – Так что думаю, тебе стоит воспользоваться такси. Ну или общественным транспортом.

Волошин едва не взвыл. Что творил Тинаев, он не понимал. Вернее, не совсем так. Осознавал, что друг выводит его на эмоции, которые вроде как ему, женатому мужику, испытывать не стоило. Но только сам Саша решал, что делать со своей жизнью и как себя вести в сложившихся обстоятельствах.

– Идём, – велел он Марату и, развернувшись и не попрощавшись с Дианой, с которой у него, конечно же, ничего не было закончено, направился к выходу из клуба.

Тинаев присоединился к Саше, когда тот простоял на улице минут пять. Волошин злился – Марату удалось влезть туда, куда не просили. Что крылось в этом желании встряхнуть Сашу так, чтобы из него полезли те чувства, которых он совсем не желал испытывать, он не знал. Но собирался это выяснить.

– Какого хрена? – без лишних прелюдий выдохнул Волошин, стоило только Марату оказаться рядом.

Наряду с агрессией он ощущал ещё и облегчение – Тинаев всё же не стал задерживаться возле Дианы. А те клиенты, которых она обхаживала… Что ж, это всего лишь её работа.

– Что ты имеешь в виду?

На губах Марата зазмеилась нехорошая улыбка.

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, – буквально выплюнул Волошин. – Какого хрена ты влез?

– В этот развод? – вскинул друг бровь.

Произнесённое слово на мгновение охладило порыв Саши рвать и метать.

– Какой развод? – поинтересовался он в ответ.

– Да такой. Твоя бывшая тебя разводит. Причём не просто так, но ещё и с женой. Не задумывался об этом?

Марат заложил руки в карманы пальто, поёжился под ледяным дождём, вдруг зарядившим с хмурого неба.

– Она с клиентами спит. Ты не в курсе? – вдруг ошарашил Тинаев. – Для неё всё, что она тебе сегодня продемонстрировала – лишь бизнес…

Он собирался продолжить говорить, когда Волошин его остановил:

– Не смей!

Метнулся в сторону, взъерошил волосы пятернёй. Плевать ему должно быть на то, как Диана зарабатывала и продолжает зарабатывать деньги. Так почему же сейчас так хреново от понимания, что она ложится под любого мужика, который поводит перед её носом хрустящими купюрами?

– Поехали, отвези меня домой, – попросил хрипло, спускаясь по ступеням и направляясь в сторону тачки Марата, припаркованной чуть в стороне.

Сел в неё, когда Тинаев пиликнул сигнализацией. Откинулся на подголовник и прикрыл глаза. Через мгновение рядом устроился брат. Какое-то время посидел, глядя на Волошина – последний чувствовал это всем нутром, – после чего вырулил на шоссе и молча, не присовокупив и слова, повёз Сашу домой.

***

– Я решила… иду на тот самый мальчишник! – решительно заявила мне Маринка, которая прибыла неожиданно, словно снег на голову.

Я как раз пересматривала детские вещички, из которых девчонки уже выросли. В основном мы закупали боди и комбинезончики нейтральных цветов, чтобы они подошли ребёнку любого пола. И вот теперь я с любовью вытаскивала из коробки, что лежала в шкафу, костюмчики, постельное бельё, носочки. Всё перестиранное, выглаженное, ожидающее своего часа. Эти мысли отвлекали, не давали погрузиться в тягостные чувства, которые возникали в тот момент, когда думала о муже.

Постоянно прокручивала в голове вопросы – где он? Даже если сказал, что находится на работе и задержится на час-другой. Не врёт ли в этот момент? И как вообще это проверить, не унижаясь? Звонить секретарше? А если та скажет, что Саша уехал на совещание? Копать дальше и чувствовать себя чёртовым Шерлоком?

– Зачем идёшь? – уныло поинтересовалась у подруги.

– Ну как – зачем? Посмотрю со стороны, что там будет происходить. Тебе разве не интересно, соврал муж или нет по поводу того, что туда не пойдёт?

Она приземлилась на край дивана, сложила руки на груди. Глаза Маринки пылали лихорадочным блеском, было ясно – она вбила себе в голову сверх-идею и не готова с нею расставаться.

– Мариш, мне всё это как серпом по одному месту, – поморщилась я, положив ладонь на живот. – Сама понимаешь – бегать и выяснять я что-либо не стану. Если уж Волошин решил мне изменить, он это сделает. Ну и я непременно об этом узнаю.

Слова звучали так отвратительно, так жутко. Словно из какой-то другой жизни, в которой вдруг злой режиссёр решил спланировать течение моего бытия совсем иначе. А мне только и оставалось, что охреневать, как бы грубо это ни звучало.

– Ну так тебе и не нужно выяснять! – с жаром откликнулась Марина. – Я буду там и всё разузнаю. Где эта его Диана. Где сам Волошин.

Она с силой ударила по обитому флоком дивану, и я встрепенулась. С тех пор, как попала в то, что навязал мне муж, в чём вынуждена была существовать, я словно бы очутилась в каком-то аморфном состоянии. И я не хотела так дальше жить! Не желала тратить на это бесценные минуты, которые могла посвятить чему-то совершенно иному. Потому подошла к Марине и, устроившись рядом, ответила, с решимостью, зазвучавшей в голосе:

– Иди, Мариш. А после расскажи всё – был ли там мой муж. Была ли там его… Диана…

Я всхлипнула и призвала на помощь все силы, чтобы не расплакаться. Марина кивнула и обняла меня за плечи…

***

Когда в квартиру вплыл сначала аромат цветов, а затем – и огромный букет, за которым было не видно мужа, меня стал разбирать нервный смех. Всё, как в классических историях о мужчине, наставляющем своей жене ветвистые рога. Сначала койка с другой, а потом замаливание грехов, попытка купить себе индульгенцию букетами, конфетами и ресторанами. В общем, самыми банальными вещами, которые первыми приходят в голову вместо самой простой человеческой чистоплотности.

– Твои любимые. Еле нашёл именно розовые, всюду только белые, – сказал Саша, с улыбкой вручая мне лилии.

Я приняла букет и кивнула.

– У нас какой-то повод? – вскинула брови, положив цветы на стол.

Пока искала вазу, к нам прибежала любопытная Дианка, следом за ней хвостиком примчалась и Глаша. Старшая дочь при виде цветов просияла.

– Поводов порадовать жену мне никогда было не нужно.

Волошин повернулся к девчонкам, подмигнул им, на что они рассмеялись и, подлетев к нему, потребовали взять их на руки. Я частенько поражалась тому, как у Саши выходит усадить сразу обеих, да так ловко, словно выполнял умелый трюк.

– Спасибо, – просто ответила я, ставя цветы в вазу. – Мойте руки, будем ужинать. Всё скромно сегодня, но уж как есть, – развела я руками.

Троица закивала и удалилась в сторону ванной комнаты. Я вздохнула, испытывая дурацкое облегчение. От того, что Саша пришёл домой, хотя, вроде как, это было совершенно обычно и даже обыденно.

Отставив букет, принялась накрывать на стол, взяв паузу в своих тревогах и волнениях.

Когда с едой было покончено и дочки удалились к себе для важных мероприятий по лечению кукол, я почувствовала, что напряжение между мной и Волошиным становится всё ощутимее. Причём исходит оно не от меня, а от Саши.

– Можешь уделить мне пару минут? – спросил он, натянуто улыбнувшись.

Я нахмурилась, а сердце тут же предательски забилось, а в голове со скоростью света стали появляться мысли о том, что вот сейчас Волошин скажет мне об уходе. Какие глупости – зачем тогда букет и попытка «порадовать жену»? Не ложка же мёда перед тем, как окунуть годы нашего брака в бочку дёгтя?

– Могу, конечно.

Я бросила складывать посуду в машинку и, подойдя к столу, вновь устроилась напротив мужа.

– Что-то случилось?

Чего мне стоило не присовокупить к заданному вопросу что-нибудь ещё и сохранить выражение безмятежности на лице, знали только небеса.

– Нет, ничего не случилось, – помотал Волошин головой. – Просто не хочу, чтобы тебе донесли всё так, что ты решишь, будто я тебе солгал.

Он произнёс эти слова, и только по тому, каким тоном они были сказаны, я поняла, что не услышу дальше ничего хорошего.

– Не говори загадками, Саш. Мне кажется, всё самое худшее между мной и тобой уже случилось.

Склонив голову набок, я посмотрела на мужа, не сдержав горькой кривой улыбки. Волошин нахмурился, но бросаться выяснять, что имею в виду, не стал.

– Мы с Дианой виделись, но…

– … но у вас снова ничего не было, – закончила я за мужа и вдруг испытала такую чудовищную усталость, лёгшую на плечи бетонной плитой, что от этого мне захотелось согнуться в три погибели.

– Я был в клубе. Мне… нужно было кое-что выяснить.

Саша сначала заговорил торопливо, потом сделал паузу, видимо, подбирая слова. А я сидела и терпеливо ждала, чтобы поставить точку в этих его попытках нафантазировать что-то об отсутствии вины.

– Там случайно встретился с Дианой. Мы немного поговорили о прошлом. Как… старые приятели.

– Ты в честь всех своих старых приятелей хочешь наших детей назвать? Мне теперь ждать случайных встреч с какой-нибудь Глафирой из прошлого? – не удержалась я от уточнения.

Волошин недовольно поджал губы. Разливающийся по кухне приторный аромат цветов сейчас показался мне трупным смрадом.

– Это действительно была всего лишь беседа «привет, как дела?», – упрямо сказал он, опустив голову и глядя на меня исподлобья.

А мне стало так смешно от того, что происходит… так горько и так забавно.

– Чего ты добиваешься, когда вот так сажаешь меня напротив для разговоров и начинаешь рассказывать про свои встречи с бывшей? Что я дам тебе разрешение и впредь случайно сталкиваться с ней на улице и идти в кафе? Так ты взрослый мальчик, Саш… И поступать должен по-взрослому.

Волошин принялся сминать салфетки. Доставал их по одной из картонной упаковки и, превратив в комок, складывал перед собой.

– Я решил признаться тебе честно в этой встрече… чтобы не было проблем, если вдруг узнаешь.

– Вас кто-то видел? – стало доходить до меня, и эта догадка мгновенно отрезвила.

– Марат.

Волошин вскинул на меня взгляд и посмотрел так, что теперь уже мне стало неуютно.

– А если бы он не стал свидетелем вашей встречи, ты бы ничего мне не сказал? – вскинула я бровь.

– Скорее всего, нет, потому что просто не придал ей никакого значения!

Он проговорил эти слова с жаром, но я сидела и задавалась вопросом: меня он хочет в этом убедить, или самого себя? Могла пожать плечами, вновь принять на веру то, что говорит Волошин. Сделать вид, что не сомневаюсь в его обещаниях не встречаться с Дианой, но это был бы самообман.

– Я думаю, что мне нужно тебя отпустить, – выдавила из себя, толком не успев осознать, что говорю.

Глаза Саши полезли на лоб. Он смотрел на меня так, словно видел впервые в жизни.

– Что значит… отпустить? – выдохнул неверяще. – Я никуда не собираюсь, да и ты меня не держишь.

Волошин порывисто вскочил, сделал шаг ко мне, опустился передо мною на корточки и стал ловить мой взгляд, который я старательно отводила. Сидела, с силой кусая губы, чтобы хоть немного отвлечься на боль физическую, а не те жуткие душевные страдания, которы захлёстывали всё сильнее с каждым мгновением.