Как мы с Вовкой. Зимние каникулы. Книга третья
– Быть или не быть? Пить или не пить? – произнес оба варианта речи всеми уважаемого Гамлета, с умным видом, поднимая бокал лимонада. – За дядю Гамлета!
– И малой туда же, – махнула рукой бабка. – А мы… за нас с тобой выпьем, а не за каких-то алкашей-грузин.
– Почему сразу грузин, да ещё алкаш? – возмутился дед.
– Ты своё сказал, не мешай другим, – бабка допила и, поморщившись, занюхала помидоркой.
Ещё долго родители и бабка с дедом потом за столом обсуждали Гамлета и прочих друзей деда. Папа заступался за деда, мама за Гамлета, а бабка крыла всех, вместе взятых, и говорила, что ей без разницы – грузин Гамлет или нет.
– Пойдем, перекурим, – предложил дед папе, решив покончить с этим спором.
– Пошли.
– А я пойду пока горячее достану, – сказала мама.
Бабка тоже встала следом за мамой и отправилась на кухню помогать ей с горячим.
* * *– Как думаешь? – спросил я у Вовки и показал на бутылку с мутной жидкостью. – Это вкуснее лимонада?
– Не знаю, но папе с дедом нравится, – ответил Вовка.
– Может, попробуем. По чуть-чуть, – предложил я.
– А не влетит? – засомневался Вовка.
– Мы немного. Не заметят, – успокоил я его и взял бутылку.
Я налил нам с Вовкой немного, на самом донышке. Воняло отвратно. Вовка тоже понюхал и поморщился.
– Воняет, – сказал он.
– Зато, наверное, вкусно, – сказал я и со словами «За Гамлета» махнул, как это делали папа с дедом.
В следующую секунду мне показалось, что легкие мои перестали работать и в горле пекло как от тысячи углей. Я как рыба хватал ртом воздух, но от этого становилось ещё хуже. Из глаз брызнули слёзы.
– Огурец! Ешь огурец! – орал Вовка.
Я сначала подумал, что, может, и правда нужно огурец съесть, но потом понял, что огурец – это лишнее. Помимо того, что я с трудом дышал, так ещё к горлу подкатывали спазмы. Через некоторое мгновение меня вывернуло.
На весь этот шум и возню прибежали с кухни мама с бабкой.
– Чёй это? – не поняла бабка.
– Что случилось? – спросила мама.
– Он за Гамлета выпил, – пояснил Вовка. – Правда, огурец забыл съесть. Вот и плохо ему стало.
– Что выпил? – не поняла мама. – Какой огурец?
Бабка взяла мой бокал и понюхала.
– Ясно всё, – сказала бабка. – Самогона дедовского хлебнул.
– Как же так? – причитала мама. – Зачем ты пил это?
– Дед с папой сказали, что вкусно, – ответил за меня Вовка.
– Клизму надо ему сделать, – предложила бабка.
– Не хочу клизму, – сразу пришел в себя я.
– А как же без клизмы? – не отступала бабка. – Клизму обязательно. За Гамлета.
– Мама. Да что ты такое говоришь, – заступилась за меня мама. – Пойдем, умоемся в ванну.
Как раз в этот момент, когда мы шли умываться, вернулись папа с дедом.
– Ой! А чё это с ним? – удивился дед, поглядев на меня.
– Я щас вопрос твой и тост перефразирую, – сразу напала бабка на деда. – Бить или не бить?
– А впрочем, у меня вопросов нет. Не буду я у вашего алкаша Гамлета ещё разрешения спрашивать.
И сняв тапок с ноги, заехали им деду между глаз. Тапок был хороший, добротный, на твёрдой подошве. Дед это почувствовал и оценил на себе. На лбу у деда сразу начала надуваться шишка.
– Сдурела, что ли, совсем? – дед тёр ушибленный лоб.
– Я сейчас действительно сдурею и совсем пришибу тебя! – разошлась бабка. – Ребенок твоей сивухой отравился.
– Я что? Наливал ему, что ли? – оправдывался дед. – Как отравился?
– Достаточно того, что ты привёз эту отраву в дом. Гамлет недоделанный! Алкаш просвещенный! Ты у меня ни пить, ни быть не сможешь!
Бабка продолжила лупить деда тапкой, приговаривая.
Я все это слышал из ванной, сквозь шум воды, пока меня умывала мама. Мне даже стало жалко деда, ведь он совсем не виноват. Откуда я знал про то, что может нравиться деду с папой, совершенно не понравится мне и Вовке. Хотя Вовка, кажется, даже и не успел попробовать.
Через несколько минут, когда меня привели в порядок, все снова собрались за столом. Меня, конечно, хотели отправить полежать, но я возразил.
– Куда? Дай сюда! – бабка пресекла попытку деда взять пузырь. – Мало тебе, что ли?
– Да я-то при чём? – продолжал оправдываться дед.
– Действительно, Валентина Николаевна, – заступился папа. – Дети сами поступили нехорошо, взяв без спросу со стола то, что брать нельзя. В следующий раз мы не оставим без присмотра.
Кое-как общими усилиями пузырь отбили у бабки и застолье продолжилось.
– Смотри, – шепнул мне Вовка. – У меня-то осталось.
Вовка показал мне свой бокал, в котором осталось то, что я наливал нам из бутылки.
– Вылей, – поморщился я, вспоминая свои ощущения.
Но Вовка, не будучи очень ответственным и послушным сделал всё наоборот. Он вылил, конечно, но в себя. Со словами: «Я тоже хочу за Гамлета», взял бокал, огурец и нырнул под стол.
Через несколько секунд история повторилась. Но Вовка оказался впечатлительнее. Он рыдал, мама металась вокруг стола, пытаясь достать Вовку. Бабка ломилась с тапкой за дедом, а мы с папой пытались просто уворачиваться, чтобы не попасть под эту карусель.
* * *Через несколько минут все стало на свои места. Вовку отмыли, как и меня, в ванной. Дед сидел с новой шишкой, а пузырь с мутной жидкостью вылетел в окно.
Во время всей этой карусели. На очередном круге бабка схватила пузырь, распахнула окно и швырнула его точно так же, как мы швырнули другой пузырь в немцев. Мама увидела и закричала на бабку, что так нельзя, может кому-то по голове попасть. Бабка кричала, что так им и надо.
Судя по всему, застолье подходило к концу. Мама сказала, что торт с чаем, будем пить уже завтра, а сейчас нужно приготовиться ко сну, потому-то время уже позднее и надо убрать со стола и ещё всех разместить.
Произошло то, чего я больше всего опасался. Нас с Вовкой решили уплотнять. Бабку с дедом поселили у нас в комнате. Мама предложила постелить им на кровати, а нас разместить на полу.
– Сомневаюсь я, что это здравая мысль, – возразила бабка. – Смотри как места мало. Если положить их на полу, то прохода совсем не останется. Встану я ночью в туалет и раздавлю их как тараканов.
Быть раздавленным мне не хотелось, Вовке, думаю тоже и мы единогласно с Вовкой проголосовали, что мы дети и должны спать на кровати. А если уж и давить кого, так это бабку с дедом. Да и не раздавишь их. Если бабка ляжет на пол, то вставать уже бесполезно до тех пор, пока она не проснётся. Потому что перелезть через неё, это как совершить многодневный и сложный переход через Альпы.
Глава 4. Про припарку мёртвому индейцу
Мы с Вовкой остались на своих местах, а бабке с дедом положили на пол матрас и ещё ватное одеяло для мягкости. Бабка сказала, что если будет один матрас, то это как мертвому припарка.
Я спросил, что значит «припарка мертвому»?
– Это как вас с Вовкой, лупи не лупи, а толку мало, – пояснила бабка.
– А зачем мертвецу припарка? – не удовлетворился ответом Вовка.
– Вот и я говорю. Незачем.
– Тогда зачем? – не унимался Вовка.
– Угомоните кто-нибудь ребёнка, пока я в себе, – попросила бабка.
Мне представилось, как бабка выходит из себя и вот уже две бабки. Я решил до греха не доводить и успокоить Вовку, пока он не наплодил бабок.
– Я тебе потом объясню, – сказал я ему и потянул на кухню, подальше от бабки.
– Вы купаться будете в ванной? – спросила мама – Или под душем?
– Я вообще не понимаю, как в вашем корыте купаться можно. Там даже повернуться негде. Не говоря уж о том, чтобы помыться.
Пока мама выясняла с бабкой вариант принятия ванной, я Вовке решил объяснить про мертвецов и припарки.
– Понимаешь, – говорил я Вовке, – Припарка – это как пар в бане.
– Ну, – согласился Вовка.
– А мертвецам пар без толку.
– А зачем мертвеца в баню? – не понял Вовка.
И тут мне пришла идея, как наглядно показать Вовке припарки и, может быть не совсем для мертвецов, а наоборот, и на живом примере.
– Щас бабка купаться пойдет и я покажу, – сказал я Вовке.
* * *Судя по тому, что бабка с полотенцем через плечо проследовала в ванную, я понял, что вопрос с купанием решен. Следом за бабкой семенил дед.
– Будешь страховать, – пояснила ему бабка.
Мама показала, как включается душ и как регулируется вода, и что шторку надо прикрыть иначе соседей снизу зальём.
Из ванной комнаты доносился шум воды и бабки.
– Теплее крути, – регулировала бабка воду с помощью деда. – Ещё теплее. Да куда ты шпаришь! Холоднее. Теплее.
– Пошли, – позвал я Вовку.
Воспользовавшись тем, что родители разбирают постель, а бабка с дедом в ванной и нас никто не видит, я повел Вовку показывать, как работает припарка.
– Заходи, – позвал я его в туалет, – сливай.
И Вовка слил воду из бочка…
Припарка подействовала незамедлительно. В ванной сначала раздалось «Ох!», потом «Твою ж мать!» и затем «Откручивай назад! Я тебе… ох! Яйца откручу!»
Затем ещё много бранных слов в адрес деда и какая-то возня.
В дополнение к нашей припарке дед, видимо, что-то там ещё напутал и стал крутить не в ту сторону. Это стало понятно по тому, как стала не по-человечески визжать бабка. По сотрясению стен и двери.
Мы с Вовкой вовремя успели сбежать из туалета на кухню и всё дальнейшее действие наблюдали оттуда.
Сразу прибежали мама с папой и стали пытаться открыть дверь, но это не понадобилось. В ту же секунду дверь с треском распахнулась, выломав щеколду, и из ванной вылетел мокрый дед, а следом бабка. Папа с мамой еле успели увернуться от пролетевшего мимо них урагана в виде бабки, краснолицей и замотанной в штору из ванной. В одной руке, как у индейца, у неё была палка, на которой ранее висела штора на манер копья, а в другой, намыленная мочалка, которой она пыталась хлестать деда.
Папа с мамой растерянно посмотрели на нас, как бы спрашивая: «Вы устроили?» Мы недоуменно пожали плечами, как бы отвечая: «Сами не знаем, в чем дело».
В это время, судя по звукам, бабка, видимо, загнала деда в угол.
– Сантехник недокрученный! Я тебя щас докручу! Я ж человеческим голосом просила – откручивай!
– Дык я крутил, – оправдывался дед.
– Я вот щас тебя на палку накручу! – орала бабка. – Сварил меня заживо.
Мама с папой бросились на выручку деду. Мы побежали следом.
Как и предполагалось, бабка как вождь краснокожих загнала деда в угол и поочередно, то тыкала его «копьем», то лупила мочалкой так, что брызги и пена летели в разные стороны. Дед в качестве защиты прикрывался подушкой и парировал бабкины атаки.
– Что случилось? – спросила мама.
– А ты поинтересуйся у водопроводчика! – орала бабка. – Чёрт бы подрал вашу ванну с душем!
Бабка наконец-то перекипела и отстала от деда.
– Неси одежду! И полотенце!
Дед посеменил в ванную комнату, что-то ворча себе под нос. Через минуту он вернулся, неся с собой полотенце и бабкину одежду.
– Я пошел, – заявил он.
– Куда это ты собрался? – удивилась бабка.
– Ну, я хоть мокрый уже весь и в мыле, но я хочу ванну попробовать.
– Смотри, чтоб тебя там в слив не засосало.
Бабка вручила деду шторку с палкой и, перекрестив его, отпустила с богом.
* * *Папа вернул на место душевую штоку и ещё раз показал деду как всем пользоваться. Дед сказал, что он уже учёный и разберётся, где шампунь, а где мыло.
– Что-то долго он там, – начала переживать бабка спустя некоторое время. – Не дай бог, утоп. Пойду посмотрю.
Мы с Вовкой, конечно, понимали, что в ванне утонуть невозможно, но тоже испугались за деда и побежали вслед за бабкой.
– Дед! – бабка постучала в дверь ванной комнаты. – Ты жив там?
– Да что ты говоришь-то такое мам, – мама выглянула из кухни. – Что с ним будет-то в ванной?
– Да знамо что. У вас там как на катке. Я чуть не убилась, а дед на коньках слабо умеет. Дед!
– Открыто! – раздался из ванной довольный голос деда.
Бабка открыла дверь и заглянула внутрь. Дед наслаждался цивилизацией, насколько это было возможно. Выпустив в ванну почти весь флакон шампуня, он лежал в ванной, окутанный шапкой пены. Одна голова торчала на поверхности, на которой пышная шевелюра из пены и огромная борода из неё же.
– Смотри, – восторженным голосом произнёс он. – Я как бог в облаках. И тепло как у него за пазухой. То есть, значит, у меня.
– Тьфу ты. Я думала, чё случилось с тобой, а ты тут с ума просто сошёл. Давай возвращайся в бренный мир. Повелитель мочалок.
– Погоди. Я уже сотворил небо и твердь. Тьму и свет. Воду и рыб. Дело за человеком осталось.
– Если щас же не вылезешь, я тебе сотворю тьму, – предупредила бабка. – Выключу свет и будешь на тверди ночевать. Пять минут у тебя. – и удалилась.
Дед немного поворчал на тему, что не дают ему нормально отдохнуть, но спорить не стал. Сказал, что спать предпочитает всё же на творениях рук людских. То есть на матрасе и подушке. Ровно через пять минут он явился.
– Николай! – позвал он папу. – Может, на сон мы с тобой того. По пять капель?
– Так последние капли на улицу улетели, – напомнил папа.
– Точно, – поник дед и покосился на бабку. – Сотворил себе на беду человека.
– Нечего губы тут втягивать. Готовься ко сну. А не то щас сотворю тебе козью морду.
* * *Прежде чем дед с бабкой улеглись, необходимо было улечься нам с Вовкой. Главное – ничего не забыть, потому что бабка предупредила насчет хождений. Сказала, что если хоть одна нога до утра опустится на пол, то вторая уже не успеет. Потому что первую она вырвет и закинет обратно на кровать. Звучало страшно, но мы с Вовкой понимали, что бабка так шутит. И мама сказала, что шутка не смешная, а бабка предложила нам проверить. Мы решили на всякий случай воздержаться.
– Ну что? Все по местам? – уточнила бабка и выключила свет.
Насчет ограничения передвижения ночью бабка отчасти не шутила. Дело в том, что места в комнате было очень мало, и чтобы положить на пол матрас, надо сначала было закрыть дверь. Ну или спать с открытой дверью. Поэтому если ночью кому вдруг приспичило бы, то пришлось бы вставать всем. Бабке с дедом уж точно. Для того, чтобы отодвинуть матрас и открыть дверь.
– Баб, а ты припарку почувствовала? – поинтересовался Вовка. – Ты прям как Чингачгук выскочила из ванной.
Послышалось, как в темноте дед пытается сдерживать смешок. Затем послышался шлепок. Судя по всему, бабка пояснила деду, что смеяться повода нет.
– Спите уже. Со своим Чук и Геком.
– Чингачгуком, – поправил дед.
– Я смотрю, кому-то весело живётся? Сейчас кто-то с чунга-чангой пойдёт спать на кухню.
– Чингачгуком, – теперь поправил бабку Вовка. – Вождь краснокожих.
– Ох, щас я встану, и кто-то у меня станет вождём красножопых.
Теперь смеялись уже все. Даже бабка не выдержала, а через минуту и родители уже пытались заглянуть в комнату, чтобы выяснить, всё ли у нас в порядке. Наконец-то все успокоились и начали засыпать.
И тут мне приспичило. Вдруг и неожиданно. Как раз в тот момент, когда бабка с дедом явно заснули. Как будто мочевой пузырь захотел проверить. Действительно ли можно оторвать ноги или это просто игра слов. Я не знал, как быть. Если бы было лето, то я скорее всего, решился бы сходить в окно, но была зима.
– Вовка, – прошептал я. – Ты спишь?
– Сплю, – отозвался он так же шепотом.
– Ты не хочешь в туалет?
– Я лучше обоссусь, – признался Вовка, – чем рискну захотеть ночью в туалет.
Тоже, кстати, вариант подумал я, но пытался сообразить, как это сделать менее позорно и более безопасно. Можно, конечно, осторожно встать и попробовать немного приоткрыть дверь. Небольшую щелочку, чтобы можно было протиснуться, но это был риск. И если бабка вдруг проснётся и поймёт, что я встал, то в туалет можно будет уже не спешить.
Я всё же решил рискнуть. Рядом на полу сопели их головы. Темень была такая, что ориентироваться можно было только на ощупь. Я осторожно опустил одну ногу на пол, затем вторую. Вторая нога что-то задела и это что-то, что стояло на полу и почему-то почти под кроватью упало на пол. Я на всякий случай перестал дышать и втянул ноги обратно, но никто даже не пошевелился. Опустив руку вниз, я пошарил по полу. Наткнулся на стакан. Судя по всему, пустой.
Решив, что его послала мне судьба я по-быстрому, в темноте, практически на ощупь, сделал свои дела и поставил его обратно под кровать. Довольный собою и сложившимися обстоятельствами я вернулся обратно. «Утром вылью», – решил я.
– Ты во что там отлил? – поинтересовался Вовка.
– Да, стакан какой-то под кроватью стоял. Давай спать.
* * *Утром бабка с дедом по своей деревенской привычке проснулись раньше нас. Точнее, первой проснулась бабка, а вторым дед. От её тычка. Следом мы с Вовкой, хотя вставать было совсем рано ещё. Даже не рассвело.
– Подъём.
– Да куда гоношиться-то? – бурчал дед. – Дай поваляться ещё.
– На том свете наваляешься.
– Да куда идти-то? Не в деревне же, – не сдавался дед. – Окромя кухни и туалета некуда податься.
– Я встаю, – пояснила бабка. – Ежели нет желания, чтобы бошку дверью придавило, то и ты вставай.
Дед потянулся под кровать.
– Мокро тут как-то, – заявил он.
И тут я понял, что это был за стакан. Я уже в деревне видел, как дед часть своих зубов кладёт на ночь в стакан с водой. Этой ночью я, видимо, ногой нечаянно задел его стакан и не заметил, как он разлился. Затем в темноте я не обратил внимания на то, что в нём лежали зубы деда и отлили туда. Сейчас дед возьмёт стакан и…
Послышалось звяканье зубов о стакан в темноте, затем чмоканье. После кто-то что-то нюхать начал. Затем искреннее удивление деда.
– Тут кто-то нассал в мои зубы.
– Это тебе кошки в рот нассали после вчерашнего, – предположила бабка. – Пить надо меньше.
– Да говорю же, – не унимался дед. – На. Понюхай.
– Да чё ты мне зубы свои в нос суёшь? Дай стакан.
Я затаился и старался не дышать. Думаю, не трудно будет догадаться кто это сделал. Один из двух. И этот один – я. Бабка понюхала, вздохнула и вернула стакан деду.
– Ну что, чунга-чанга. Весело жуётся? – усмехнулась она. – Пошли зубы чистить. Проснутся – спросим. Кто тебе закваску сделал.
Глава 5. На ком шапка горит?
Мы с Вовкой провалялись ещё час или два. Вставать мне не хотелось. Точнее, очень хотелось, но я не имел пока не малейшего представления о том, как я буду оправдываться за то, что оказалось в стакане с зубами у деда. Ведь в их понимании наверняка это было сделано умышленно. Иначе как? Ведь воду из стакана сначала необходимо было вылить, а потом… Единственной идеей было сказать – это не я, это Вовка, это дед, это само… Кто угодно, но только не я. А там уж пусть выясняют. В комнату заглянула мама.
– Подъем. Умываться и завтракать.
* * *Судя по звукам, бабка с дедом сидели на кухне. Зажмурившись, пытаясь раствориться на фоне обоев, я пробирался к туалету.
– Ты что на ощупь-то крадёшься? – услышал я голос бабки, когда был уже практически возле двери в туалет. – Стакан возьми.
Бабка протянула мне стакан, как бы намекая, что она в курсе ночного происшествия и отпираться бесполезно.
– Это не я. Я спал, – выдал я железное алиби.
– Так я ничего и не говорила ещё, – заметила бабка. – На воре и шапка горит.
Я не совсем понял при чём тут горящая шапка. Так бабке и сказал, что шапки у меня нет на голове и соответственно ничего не горит. Даже на всякий случай потрогал руками голову.
– Ты чё там щупаешь? Если мозги проверяешь, то за ночь они не выросли.
– Ба. Да ведь нет на мне шапки. Почему я вор? – не мог я всё понять.
Бабка безнадёжно махнула рукой и сказала, что я болван без шапки и гореть у меня должна жопа за то, что деду в стакан с зубами нассал.
* * *Ввиду того, что кухня у нас была маленькая, а народу прибавилось, завтракать пришлось в две смены. Бабка сказала, что она вообще не понимает, как это недоразумение можно называть кухней. Тем более ещё и принимать пищу тут. С одной стороны, конечно, удобно. Сел за стол и в центре всего. Хочешь – холодильник открывай, хочешь – на плите что-то жарь, не вставая, а хочешь – посуду сразу мой. Но при условии, что ты тут один.
– Так, энурезы, – начала бабка допрос, как только мы уселись с Вовкой за стол. – Сознаваться будем или на анализы поедем?
– А кто такой энурез? – поинтересовался Вовка.
– Кто-то из вас двоих, – ответил дед.
Тут на кухню зашла мама и ей тоже стало интересно. С какой такой стати бабка с утра выясняет очень странные вещи. Потому что то, что сказала бабка, выглядело очень нелепо и не похоже на правду. С чего это вдруг внуки будут делать такую пакость по маленькому родному деду?
– Это даже в голове не укладывается, – сказала она и посмотрела на нас с Вовкой.
– В нормальной голове не укладывается, – согласилась бабка. – Но у них-то голова далека от нормальной. Я бы сказала, как ты выразилась – нелепая. И туда, порою, укладываются очень странные вещи.
Мама было стала заступаться за нас, но ей с папой надо было уже спешить на работу. Сегодня был последний рабочий день перед Новым годом. Поэтому спор о нормальности своих детей отложила до вечера. Я тоже сказал, что мы с Вовкой очень даже нормальные. А то, что там было у деда в стакане, так это ещё выяснить надо. Может, дед сам ночью проснулся.
От такой наглости дед даже удивился.
– Хрен с вами, – махнула рукой на нас бабка, после того как родители ушли. – С вас всё одно взять нечего окромя анализов, но кто-то из вас и так их ночью добровольно их сдал.
* * *После завтрака я предложил Вовке взять вину на себя. Ему-то что? Как обычно, можно списать будет на его возраст и непонимание происходящего. Вовка не соглашался. Тем более, как он заметил, бабка сказала, что на мне шапка горит. Он тоже не понял, что это означает, но ясно, что это я виноват.
* * *Было принято всеобщее решение идти на улицу погулять. Тем более что погода стояла отличная. Бабка замотала нас с Вовкой как на северный полюс. Чтобы не промерзли, как она сказала, остатки мозгов, намотала на шапку ещё один шарф, помимо того, который был на шее. Точнее, на том месте, где должна быть шея. Потому что на этом месте было уже два свитера и пальто.
– Ну всё, – довольная проделанной работой бабка осматривала нас с Вовкой. – Можно идти.
– Я не могу идти, – заявил Вовка из-под шарфа. – Я в туалет хочу.
– Писять хочешь? – удивилась бабка и посмотрела на Вовку как на врага народа, понимая, что весь процесс одевания необходимо будет воспроизвести в обратном порядке, а затем снова. – Ты не писять хочешь. Ты бабкиной смерти хочешь. Ты что молчал, пока я тебя одевала?
– Эт самое… – начал дед. – Я чёт тоже захотел.
– Эт самое? – всплеснула руками бабка и села на табуретку. – Вы на улицу или в туалет собирались? Вы бы сразу предупредили меня. Я бы вам тогда вместо шарфа туалетную бумагу вокруг шеи намотала бы. Что вы бабку-то изводите?
– Мне кажется, я уже перехотел, – осторожно сказал дед. – Показалось.
Судя по лицу Вовки, он тоже стоял перед нелёгким выбором. Либо раздеваться и выслушивать нелестные комментарии от бабки, либо тоже перехотеть.
– Баб. Я упрел уже, – внёс я свою лепту в сложившуюся ситуацию.
– Сейчас с этим упырём разберемся и пойдём, – ответила бабка. – Пока все не упрели.
– Баб. Я не могу терпеть, – заявил Вовка и, попросив наклониться к нему бабку, прошептал ей что-то на ухо.
– А чё ты шепчешься-то? Говори уж всем. Что такой маленький, а хочешь как большой.
Бабка начала разматывать Вовку, а нам с дедом сказала идти на улицу и ждать возле подъезда, пока я не сопрел совсем. На всякий случай запустила руку мне за шиворот и пощупав, утвердительно кивнула, что ещё не сопрел и можно идти.
* * *Мы стояли с дедом возле подъезда и ждали бабку с Вовкой.
– Дед. А что значит, на воре шапка горит, – решил я на всякий случай уточнить.
– Это значит, – задумался дед. – Да то и значит. На ком шапка горит тот и виноват. Поговорка такая.
Прошло уже минут десять, а бабка с Вовкой всё не выходили. Дед стоял и переминался с ноги на ногу. Спустя ещё несколько минут он не выдержал.
– Стой тут. Я быстро, – сказал мне дед и скрылся за стенкой. Той, которая отделяет вход в подъезд от мусоропровода.
В этот момент показалась тетенька дворник. Она явно направлялась в то место, где делал свои дела дед. Зачем он туда пошел я сразу догадался. Дед не готов был терпеть и ему совсем не показалось, а даже наоборот. Застала она его, видимо, в самый ответственный момент.
– Ах ты!.. – скорее всего не могла она больше подобрать слов, чтобы выразить своё недовольство данной ситуацией. – А ну, пошел отсюда, алкаш!
В это время из подъезда вышли бабка с Вовкой и естественно первым делом она услышала шум. Увидев, что я стою один, она посмотрела по сторонам и не увидев деда, сделала логическое предположение, что шум за стенкой как-то связан с ним. Да и мой взгляд был направлен туда. Бабка заглянула за стенку.