Ледопас. Пробуждение льда

Ялат проснулся ближе к обеду, и с ходу принялся выказывать своё недовольство всем происходящим. Оксана была готова его хорошенько огреть чем-нибудь тяжёлым, пока он требовал «нормальный обед из первого, второго и чая с булочками». Но после того, как Ялат перекусил (бананом и хлебом с чаем – консервы он отказывался употреблять категорически), Оксана даже порадовалась, что он такой нудный и вредный – он неотступно следовал за начальником штаба МЧС, и без конца требовал, чтобы на поиски вертолёта немедленно отправили дополнительные группы спасателей. Он так достал Игоря Александровича, что, в конце концов, тот выделил три снегохода для этих целей. Впрочем, всё это результата не принесло. Через четыре часа вернулись и «Уралы», и снегоходы – они пробились сквозь метель до нижней границы леса, а дальше ехать не рискнули.

– Там от ветра дышать трудно, – докладывал один из спасателей Игорю Александровичу, – Не видно ничего в трёх метрах от носа. Один снегоход разбили – наскочил на валун. Хорошо, что скорость была маленькой, и ребята уцелели. Пока метель не утихнет, искать вертолёт бессмысленно. Снегоходы мы загнали в сарай, который справа от входа. Я распорядился, чтобы их заправили. В любой момент будем готовы снова выехать.

Спасатель выложил на стол груду ключей. Игорь Александрович молча кивнул и бросил взгляд на детей. Оксана сидела в уголке кабинета, невидящим взором уставившись на горку ключей, лежащую на столе, Ялат ходил возле обогревателя – электричество в Кокташе восстановили пару часов тому назад.

– Будем ждать погоды, – наконец, произнёс Игорь Александрович.

Оксана поникла, словно услышала свой приговор. Но через какое-то время она расправила плечи, в глазах её загорелось упрямство и несгибаемая решительность. Она посмотрела в окно – за стеклом мельтешила всё та же серая кутерьма. До заката ещё часов пять. Девочка тихонько поднялась со своего стула и, пока Игорь Александрович разбирался с приехавшим из Горно-Алтайска подкреплением, выскользнула за дверь кабинета.

В зале, где Оксана провела предыдущую ночь, был организован склад. Оксана вытащила на середину комнаты свой рюкзак, вытряхнула его и заново уложила, по мере необходимости заменяя лёгкие летние вещи на пухлые зимние, взятые из арсенала МЧС. Она подзарядила телефон, проверила, работает ли на нём система глобального позиционирования. Отдельную сумку забила едой из расчёта, что она будет отсутствовать дней десять. Сборы заняли не больше двадцати минут, по истечению которых Оксана со всем своим барахлом выбралась из клуба.

Подхваченная метелью, она повернула налево, туда, где стоял досчатый покосившийся сарай. Его хлипкая широкая дверь запиралась на накидной крючок, и тряслась при каждом порыве ветра так, что, казалось, ещё немного, и сарай останется без неё. В сарае было не то, чтобы теплее, но тише, так что можно было открыть слипшиеся от снега глаза. Здесь стояли три снегохода безо всякой охраны – а кому, скажите, пришло бы в голову воровать снегоходы МЧС в такую погоду?

Непослушными пальцами, запакованными в меховые перчатки, Оксана вытащила из кармана ключ, ловко сворованный ею из кабинета Игоря Александровича, вставила в первый снегоход, попробовала завести его, но ключ не подошёл. У Оксаны ёкнуло в животе – один из снегоходов был изрядно помят, и явно не способен был передвигаться самостоятельно. Если Оксана вытащила из кучи ключей ключ именно от этого, сломанного снегохода, тогда вся её затея закончится не начавшись. Девочка перешла ко второму снегоходу. К её радости, снегоход фыркнул, и завёлся. Оксана даже подпрыгнула от радости, быстро сунула сумку в багажное отделение снегохода, примотала свой рюкзак к седлу сзади (хорошо, что у снегохода были предусмотрены крепёжные ремни), и взобралась на сиденье сама.

– Могу я поинтересоваться, умеешь ли ты управлять снегоходом? – раздался растянутый, надменный голос сзади.

Оксана обернулась так быстро, что чуть не свернула себе шею. Капюшон мешал видеть, так что она скинула его одним быстрым движением руки. На пороге сарая стоял Ялат. За его спиной болталась небольшая сумка.

– Если честно – нет, – охрипшим от неожиданности голосом отозвалась Оксана, – Но я каталась на мотоцикле, думаю, тут не на много сложнее…

– Это меня очень радует, потому что моя жизнь сложилась таким образом, что мне не представилась возможность освоить вождение снегоходов.

Оксана мысленно закатила глаза на эту вычурную фразу. «Сказал бы, мол, клёво, а то я не умею рулить – и дело с концом» – подумала она, но сказала другое:

– А ты чего тут делаешь?

– То же, что и ты – сажусь на снегоход и отправляюсь на поиски отца. Судя по всему, спасатели сегодня спасать никого не собираются. Придётся последовать твоему примеру и попытаться всё взять в свои руки.

С этими словами Ялат снял с руля разбитого снегохода здоровенный шлем и с трудом нацепил его себе на голову поверх шапки. Затем он втиснулся между Оксаной её рюкзаком, обхватил девочку руками и скомандовал:

– Поехали!

Оксана вздохнула. Ялат её раздражал. Можно было бы поехать на поиски вертолёта и без этого заносчивого мажора, но здравый смысл говорил ей, что вдвоём ехать безопаснее, чем одной. От Ялата в полевых условиях пользы ровно никакой, скорее, даже наоборот, но других попутчиков у Оксаны всё равно не предвиделось. Девочка молча нацепила шлем, последовав примеру Ялата, поудобнее уселась, выжала газ, и тяжёлый снегоход выехал из покосившейся двери в снежную пургу.

Сначала Оксане было страшно – всё-таки, она первый раз в своей жизни угоняла снегоход. Ей чудилось, что за ними организовали погоню, и что по их следам мчатся Борис Иванович с Игорем Александровичем во главе целого воинства полицейских, спасателей и представителей госавтоинспекции. На самом деле пропажу Ялата и Оксаны обнаружили только около десяти часов вечера, а то, что пропал снегоход выяснили вообще утром следующего дня. Но Оксана с Ялатом ничего этого не знали. Они смотрели сквозь запотевающие от дыхания забрала своих шлемов на укутанные снегом домишки Кокташа и на белую полосу занесённой снегом дороги. Больше ничего видно не было. Минут через пять они выскочили на Чуйский тракт. Оксана уверенно вырулила на пустынный путь, а через некоторое время свернула с него на мост, перекинутый через Чую. Чуя в этом месте разбивалась на два рукава. Через них были построены шаткие мостики для пользования в хозяйственных нуждах местных жителей. Мостики были деревянные, без перил, и после каждого половодья их подравнивали, чинили, подсыпали камней в основание, чтобы до следующего половодья их не снесло. Сейчас Чуя под мостами клубилась паром, по тёмной воде шелестела шуга, то сбиваясь в ледяные комки, то рассыпаясь на перекатах. Оксана и Ялат проскочили сначала по одному мосту, потом по другому, запетляли между домов южной части Кокташа, и, наконец, вырвались на заснеженный простор Курайской степи. Здесь ориентироваться было не просто даже в хорошую погоду. Полевые дороги то разбегались веером, то сходились, а иногда просто сходили на нет. Сейчас же, под толстым слоем снега, они вообще не угадывались. Оксана остановилась, вытащила из кармана телефон и попыталась сориентироваться. Она пристроила телефон на передней панели снегохода и снова тронулась в путь.

– Скажешь, когда мы заблудимся, – крикнул ей Ялат, стараясь перекричать рёв двигателя снегохода и свист ветра.

Оксана ничего не ответила. Она сбавила скорость, чтобы не наскочить на какой-нибудь камень – они в изобилии раскиданы по Курайской степи ещё со времён последнего оледенения. В те времена на месте Курайской степи было огромное озеро, в которое с окрестных гор сползали ледники и окунали свои голубые языки в воду. По дороге к озеру языки срывали со своих мест огромные обломки скал, крошили их, дробили, измельчали. Достигнув воды, концы ледников откалывались, и получались айсберги, медленно плавающие по водной глади в летнее время года. Внутри айсбергов оставались обломки скал, вмороженные в них. Когда айсберги таяли, освобождённые ото льда камни опускались на дно водоёма. Впоследствии озеро исчезло, а скалистые обломки так и остались лежать на его высохшем дне. Некоторые из них достигали огромных размеров – несколько метров в ширину и высоту. Как раз на один из таких камней и налетели спасатели несколько часов назад.

Забрало шлема всё время запотевало, и Оксана в конце концов просто открыла его. В глаза тут же посыпалась колючая снежная пыль, щёки заныли от холода. Как бы ни были тепло одеты дети, но через час оба стали подмерзать. У Оксаны окончательно онемели пальцы рук. Наконец, девочка остановилась. Слева темнел серыми тенями лес. Поперёк их пути лежала белая ровная дорога, уводящая в снежную мглу.

– П-по какому поводу мы сделали остановку? – спросил Ялат.

Зубы его стучали от холода, но держался он всё так же заносчиво.

– Я замёрзла, – отозвалась Оксана, – надо развести огонь и немного погреться. Чаю вскипятить.

Девочка заглушила мотор, с необычайной грацией одетого в шубу бегемота сползла со снегохода, обошла его и выудила из своих вещей лёгкий туристический топорик.

– Держи, – протянула она топор Ялату, – наруби дров, пока я тут котелок достану.

Ялат взял топор с таким видом, словно ему подсунули какой-то необычайно опасный образец средневекового оружия. Его лицо стремительно изменялось, выражая сначала любопытство, потом недоумение, и, в конце концов, сомнение.

– Вынужден признаться, я ни разу в жизни не держал топора в руках, – наконец, произнёс он.

– Слушай, Ялат, – повернулась к попутчику Оксана, – меньше слов – больше дела. Пользоваться топором может даже обезьяна, так что, надеюсь, и ты легко с ним справишься. Чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее мы согреемся.

Ялат молча развернулся и отправился в сторону леса. Оксана открыла рюкзак, достала небольшой котелок и нагребла в него снега. Пальцы слушались плохо, она скинула перчатки и засунула руки в рукава, обхватив себя за тёплые запястья. Ветер гудел, путаясь в густых ветвях лиственниц, густо облепленных снегом. Где-то рядом глухо звенел топориком Ялат. Ни птичьих криков, ни звериного шороха – казалось, что лес вымер. Девочка нашла более-менее тихое местечко, укрытое от ветра с одной стороны кустами карликовой берёзки, а с другой – большим валуном. Снега тут было немного, так что Оксана решила, что костёр разводить лучше всего здесь. Ялата пришлось ждать целую вечность. Наконец, он вынырнул из снежной тьмы. В руках у него было три небольшие ветки.

– Надеюсь, этого нам хватит, – гордо произнёс Ялат.

Оксана чуть не поперхнулась.

– Ну, да, – кивнула она, – развести огонь хватит, а воду вскипятить нет. Нужно раз в десять-пятнадцать больше дровишек. И поищи дерево посуше – эти дрова сырые, плохо гореть будут.

Ялат как-то сдулся.

– Я устал. И у меня от холода уже ноги окоченели.

– Вот и разогреешься заодно, – отрезала Оксана, – Иди за дровами, я пока огонь развести попробую.

Ялат снова ушёл в лес, бормоча себе под нос что-то витиеватое, а Оксана принялась за разведение костра. Хорошо, что у неё с собой были и горючие таблетки, и мощные каминные спички. Огонь постепенно разгорался, а Ялат всё не возвращался, и только стук топорика возвещал, что он по-прежнему где-то недалеко. Оксана в ожидании обломала несколько веток с ближайшего куста, чтобы подкормить огонь. Ялат пришёл с богатым уловом – он тащил за собой большие сухие ветки, так что за ним тянулся по снегу полосатый след.

Вскоре ребята сидели на туристическом коврике, укутавшись во второй такой же коврик, и пили горячий чай. Пили по очереди из одной кружки, потому что в вещах Ялата кружки не оказалось.

– А что ты вообще с собой взял? – поинтересовалась Оксана.

– Одежду и спальник, – не стал вдаваться в подробности Ялат.

– А еду? Консервы? Хлеб? Лапшу?

– Мы же к вечеру вернёмся. Зачем мне еда?

– А тарелку брал?

– Нет, тарелку я не брал.

– А ложку?

– Не брал.

– Ну, хотя бы нож и спички ты взял?

– Я же сказал, что взял только одежду! – надулся Ялат и отвернулся от Оксаны.

Через некоторое время он добавил:

– Я никогда не бывал в диком лесу. Я даже за город ни разу не выезжал, разве что до аэропорта, когда мы с отцом на отдых в Тайланд или в Испанию летали.

– А сам-то ты с друзьями в парке хотя бы пикник устраивал?

– Нет. Мы пикник возле моего дома устраивали – у нас там отличная беседка и мангал с барбекюшницей. Дядя Юра шашлык жарить умеет. Он жарил, а мы отдыхали.

– Понятно тогда, почему ты не знаешь, как огонь разводить и какие дрова рубить, – усмехнулась девочка, – а дядя Юра – это твой родственник?

– Нет, это наш повар.

– О-о-о, – удивлённо потянула Оксана, – у вас и повар есть. Ну, тогда я спрашивать не буду, умеешь ли ты готовить кашу в походных условиях. Ты, наверное, даже разогреть в микроволновке готовую кашу не сможешь.

– Мне это не нужно, – пожал плечами Ялат, отхлёбывая из кружки чай и передавая её Оксане, – есть люди, которым нужно всё уметь самим, а мне это ни к чему. Рядом со мной всегда есть кто-то из прислуги.

– Уметь себя прокормить и обогреть нужно любому, вне зависимости от количества прислуги в доме, – парировала Оксана, – мало ли что может в жизни приключиться. Вот сейчас ты без прислуги, и до ближайшего магазина час езды на снегоходе. Проголодаешься – что будешь делать?

– Я потерплю до ужина. Или ты мне дашь что-нибудь перекусить.

– Вот ещё! – фыркнула девочка, – Я взяла еду для себя. У меня её не так уж и много. И в Кокташ мы сегодня возвращаться не будем. Думаю, мы не успеем подняться к вершине до темноты. Придётся ночевать в лесу.

У Ялата глаза округлились:

– Ночевать в лесу? Но мы же замёрзнем! Или нас съедят волки!

– Какие волки? – раздражённо отмахнулась от Ялата Оксана, – тут они не водятся. И ночью в палатке будет не так уж и холодно. Я взяла электрогрелку для спальника. Батареек на пару ночей хватит, если не использовать её постоянно.

– Но я-то никаких электрогреек не брал! Я замёрзну или заболею.

– Сцепим наши спальники, – пожала плечами Оксана.

– Как это – сцепим? – удивился Ялат.

– Легко. Спальники между собой молниями скрепляются и получается большой двойной спальник.

– Погоди. Это получается… – Ялат покраснел и опустил взгляд на сугроб, – Получается, мы будем спать вместе? В одном спальнике?

– Точнее, в двух спальниках, – усмехнулась Оксана, – И нечего тут краснеть. Всё равно мы будем спать в куртках и штанах, не переживай.

И девочка подмигнула Ялату. Ялат окончательно смутился. Ему как-то не приходило в голову, что можно спать в куртках и штанах. До этого дня он такое не практиковал.

– Тебе не кажется, что нам уже пора ехать дальше? – спросил Ялат, всё ещё не глядя на Оксану.

– Да, пора собираться. Скоро будет темнеть. Судя по навигатору, прямо перед нами лежит река Белая, только она замёрзла. Можно подняться по ней к Белостану, но, думаю, мы не поедем туда. Нам нужно к Синей горе пробиваться. Подняться к Синей можно либо по Каменке, либо по Звенящей. Сигнал бедствия пришёл со склонов Синей, но откуда точно мы не знаем. Судя по тому, что Игорь Александрович не мог определить, на северном или на южном склоне Синей был вертолёт в момент ЧП, нам нужно искать его где-то в привершинной части горы. Думаю, мы поднимемся по Каменке – мимо неё точно не промахнёмся. Ну, что, по коням?

Ребята свернули свой бивуак, Оксана завела снегоход, и они покатились дальше по ухабам, петляя между деревьев и зарослей карликовой берёзки, достигающей здесь высоты трёх-четырёх метров. Вскоре им повезло наткнуться на просеку, проложенную в лесу, эта просека и вывела их к Каменке.

Река замёрзла и покрылась пухлым слоем снега. Оксана повернула снегоход налево, в сторону невидимой за пургой Синей горы. Снегоход запрыгал по замёрзшим порогам. Оксана петляла между валунами, от напряжения у неё онемели руки. Каменка не зря носила такое название – её русло было выточено в скалах, кое-где река образовывала узкие каньоны, заваленные валунами. Оксана где-то штурмовала такие каменные завалы напрямик, хорошенько разгоняя снегоход, но иногда приходилось искать альтернативные пути – тогда Оксана сдавала назад, выезжала на склон долины реки и там петляла среди лиственниц и кустов карликовой берёзы. Ветки хлестали по пуховикам, дважды Оксана ощутимо получила веткой по шлему. Прошёл час, а может быть и больше – в белом безмолвии метели было сложно ориентироваться во времени. Начинало темнеть, а ребята всё ещё были далеки от своей цели. Оксана хотела добраться до ледника, расположенного в верховьях Каменки, и там заночевать. Впрочем, останавливаться на ночлег в лесу самостоятельно им не пришлось. Оксана как раз брала очередное препятствие, возникшее на пути снегохода. Снегоход взревел, запрыгнул на обледенелый валун, но за ним располагался ещё один крупный камень. Оксана резко дёрнула руль в сторону, снегоход заскочил на камень боком, а затем завалился вправо. Оксана взвизгнула, подпрыгнула и приземлилась на ноги метрах в двух от опрокинувшегося железного коня. Ялат был менее проворен, так что его основательно приложило об камни, но три слоя одежды спасли его от каких-либо травм.

– Кажется, ночевать мы будем тут, – озвучила очевидное Оксана, – давай только повыше поднимемся, вон к тем лиственницам. Там должно быть потише, и дров будет в достатке.

– Ты только что нас чуть было не убила! – закричал Ялат, – Я мог покалечиться!

– Ну, не покалечился же, – пожала плечами Оксана, – Давай разгружать снегоход. Достань из багажника сумку, а я, так уж и быть, возьму свой рюкзак.

– Ты глухая что ли?! Ты меня только что чуть не убила!

– Ялат, я понимаю твои чувства, – ухмыльнулась девочка, – Но прекрати уже орать. Ну, опрокинулись, с кем не бывает?! Это горы. В горах всякое может случиться. Просто привыкни к мысли, что в любой момент горы могут тебя прикончить. И поверь, после этого тебе станет гораздо легче переносить любые трудности. Так ты возьмёшь сумку?

Ялат в сердцах пнул осколок льда, отбил ногу, и молча вытащил сумку из лежащего на боку снегохода. Оксана тем временем вскинула рюкзак на плечи и потащилась вверх по склону к видневшейся сквозь метель группе деревьев. Оказавшись на месте, ребята всё так же молча разбили лагерь – поставили палатку, развели костёр, вскипятили воду и поужинали. Остатки кипячёной воды Оксана слила в полторашку из-под кваса.

– Это ещё зачем? – удивился Ялат.

– Это грелка, – пояснила Оксана, – закутаем её в полотенце и засунем в спальник – теплее засыпать будет.

На окрестности опустилась непроглядная темень, так что ребята забились в палатку, сцепили спальники, подключили Оксанину электрогрелку, и попытались заснуть. Вымотанные после трудного пути до изнеможения, дети заснули почти мгновенно, несмотря на зловещее завывание вьюги в лесу, несмотря на холод и опасности, подстерегающие их впереди.

Проснулась Оксана в темноте. Зубы стучали от холода. Рядом свернувшись клубочком дрожал Ялат.

– Сколько времени? – спросила Оксана.

– По моим часам сейчас пять часов и семь минут, – ответил Ялат, глядя на светящийся циферблат наручных часов.

– Я замёрзла до костей. Надо выбираться отсюда и разводить костёр.

– Мне кажется, снаружи ещё холоднее, чем здесь. Выбираться из спальника мне не хотелось бы.

– Ну и оставайся здесь! Чем дольше будешь лежать тут, тем сильнее замёрзнешь.

Оксана с трудом выпуталась из спальника, стараясь не касаться обледенелых стенок палатки, натянула на себя верхнюю одежду и обувь, поморщилась от холода, вцепившегося в ноги – за ночь сапоги задубели, – и выбралась наружу. Небо немного посветлело – где-то там, за тучами вставало солнце, но здесь, в лесу, было темно и ветрено. Девочка собрала топливо для костра, потом захлопала себя по карманам в поисках спичек. Спички не обнаружились.

– Ялат, – крикнула она сквозь тент палатки, – поищи там спички или зажигалку. Кажется, я их в кармашек слева от входа положила.

Ялат недовольно запыхтел, зашуршал спальником, завозился с обувью. Потом стал шарить по палатке. Оксана подняла воротник и потопывала ногами, пытаясь хоть чуть-чуть согреться.

– Кажется, я нашёл, – отозвался из палатки Ялат.

И тут же послышался треск вспыхнувшей зажигалки.

– Не играй с огнём в палатке! – рявкнула Оксана.

И в эту же секунду по тенту палатки скользнул синий огонёк, в одно мгновение охвативший всю палатку. Ялат закричал, вырвался из огненного шатра и побежал куда-то в лес – на нём полыхала куртка. На ходу он сбросил тлеющую шапку. Оксана завизжала, отпрыгнула в сторону и с ужасом уставилась на огненный шар, образовавшийся на месте их палатки. Горели спальники, горели рюкзаки, а в них горели одежда, сухое горючее и весь запас спичек. Ялат, сделав круг по лесу снова прибежал обратно. Его крики вывели Оксану из ступора.

– Падай в снег! – закричала она Ялату, – Падай в снег!

Но Ялат от ужаса и боли уже не соображал, и продолжал с воплями скакать по сугробам. Оксана выругалась и побежала за ним. Догнала она его быстро, прыгнула, повалила Ялата в снег, попыталась стащить с него одежду, но куртка его была наглухо застёгнута. Пока девочка возилась с замком, загорелись рукава её пуховика. Оксана сунула руки в снег, сбила пламя, и принялась закидывать снегом Ялата. Пламя быстро угасло, и Ялат затих. Он смотрел в небо широко распахнутыми глазами и тяжело дышал. Оксана плюхнулась рядом. От ребят валил дым. В паре десятков шагов от них догорала палатка.

– Можно сделать снежного ангела, – прохрипел Ялат, – нужно вот так пошевелить руками.

И он задвигал раскинутыми руками вверх и вниз. То, что осталось от его одежды недовольно зашипело.

– Мы только что чуть не стали огненными ангелами, – пробурчала Оксана, – и имеем все шансы стать замороженными ангелами, если сейчас же не придумаем, как нам добраться до Кокташа без одежды. Если доберёмся туда живыми, я тебя убью.

– Договорились, – покладисто согласился Ялат, – Но в своё оправдание я всё-таки скажу, что я не думал, что палатки так хорошо горят. В будущем я это учту.

– Боюсь, у нас мало шансов на будущее. Вставай, пока совсем не закоченел. Ты сильно обгорел?

– Не знаю, – Ялат сел и принялся обшаривать себя, – Спина горит. И руки. И щека.

Оксана тоже села и принялась оценивать ущерб. У Ялата верхняя одежда выгорела почти полностью – и куртка, и штаны были со сквозными дырами. Кое-где прогорел даже свитер Ялата, и из-под него выглядывала розовая кожа мальчишки. Относительно целыми остались его сапоги. Шапка тлела в сугробе. У Оксаны сгорели только перчатки и рукава куртки. Повезло ещё, что куртки МЧС были сделаны не из пуха – тогда Ялат заживо сгорел бы за доли секунды. Вся одежда была мокрая, хоть отжимай. Она, конечно, приятно холодила ожоги, но долго находиться на морозе в такой одежде было нельзя.

– Надо как-то обсохнуть, – озвучила свои мысли Оксана. – Давай сюда свою куртку.

Ялат снял то, что осталось от куртки, и побрёл вслед за Оксаной к костру, продолжавшему полыхать на месте палатки. Ребята грелись и обсыхали. Оксана беззвучно плакала – сгорали её любимые походные вещи – оранжевая кофта, синие штаны, кружка, сотовый телефон… Половина Оксаниной жизни горела сейчас разноцветным пламенем. Запоздалые сожаления захлестнули её – зачем? Ну, зачем она взяла с собой этого недотёпу Ялата?! Ехала бы одна, и ничего такого не случилось бы.

Оксана украдкой посмотрела на Ялата. Тот сидел на корточках. Под ногами у него была лужа из растаявшего снега. Весь в саже. С каким-то отстранённым выражением на лице.

– Ты о чём думаешь? – спросила Оксана.

Ялат печально выдохнул.

– О себе, – Ялат потрогал свой красный нос, – И о том, что нам очень далеко до Кокташа. И зачем я только поехал с тобой? По тебе же сразу было видно, что ты ненормальная.

– Я-то нормальная, – обиделась Оксана, – Это некоторые неприспособленные к жизни лентяи решили добавить нашей поездке экстрима.

– Это ты неприспособленная к жизни! В моей жизни есть всё, я что хотел – то и получал, а ты? Выклянчивала у своего папочки на день рождения дешёвенький смартфончик!

Оксана покачала головой.

– Это не в твоей жизни было всё. Было всё у твоего отца. Это он проплачивал твои капризы и твою жизнь. А сам-то ты что из себя представляешь? В чём силён?

– Я, между прочим, победитель олимпиады по физике!

– Да-да, победитель олимпиады по физике, который не знает, что будет, если в палатке зажечь огонь, – фыркнула Оксана, – Ладно, не злись. Нам нужно идти к снегоходу. Попробуем его перевернуть на гусеницу. Есть идеи, как это сделать?

Ялат задумчиво покачал головой.

– Я не уверен, что моя идея сработает на практике, но попробуем её осуществить.

Снегоход ребята перевернули довольно быстро, используя рычаг. Кое-как завели машину. Из багажного отсека достали туристический коврик, который не стали забирать с собой в палатку вчера. Этим ковриком они обмотались, чтобы ветер не так сильно продувал их потрёпанную одежду. Ялат отдал свои перчатки Оксане, а сам сунул руки в карманы её кутки, и они поехали в обратный путь.¶