Богиня

Не говори со мной о своей духовности, дружище. Мне это не так интересно… Пожалуйста, не говори со мной о «чистой осознанности» или «проживании в Абсолюте».

Я хочу посмотреть, как ты относишься к своему партнеру. К своим детям, родителям, к своему драгоценному телу.

Пожалуйста, не читай мне лекцию об иллюзии отдельного "я" или о том, как ты достиг постоянного блаженства всего за семь дней. Я хочу почувствовать неподдельное тепло, исходящее из твоего сердца. Я хочу услышать, как хорошо ты умеешь слушать. Воспринимать информацию, которая не соответствует твоей личной философии. Я хочу посмотреть, как ты общаешься с людьми, которые не согласны с тобой.

Не говори мне, что ты пробудился и свободен от эго. Я хочу узнать тебя вне слов. Я хочу знать, как ты себя чувствуешь, когда тебя настигают несчастья. Если ты можешь полностью погрузиться в боль и не притворяться неуязвимым. Если ты чувствуешь свой гнев, но не идешь в насилие. Если ты можешь спокойно допустить переживание своего горя, не став его рабом. Если ты можешь чувствовать свой позор и не позорить других. Если ты можешь облажаться и признать это. Если ты можешь сказать «прости» и действительно иметь это в виду. Если ты можешь быть полностью человеком в своей восхитительной божественности.

Не говори со мной о своей духовности, дружище. Мне это не так интересно. Я просто хочу встретиться с ТОБОЙ. Познать твое драгоценное сердце. Понять прекрасного человека, борющегося за свет.

До слов «о духовном человеке». До всех искусных слов.

Джефф Фостер

Была ночь. Звезды ярко сияли, но теряли мощь своего света рядом с полной луной. Тишина. Лишь тихий нежный шепот волн нарушал ее. Бархатный, еще теплый песок под ногами. Ева сидела на берегу моря, обняв бутылку шардоне. Волны ласкали ее ступни. Женщина посмотрела на полупустую бутылку вина и, достав свой мобильный телефон, написала сообщение. «Мамочка, я хочу умереть, если завтра я не выйду на связь, ищите мое тело на дне моря». Если бы только она подняла голову наверх. К звездам. Ко Вселенной – она бы ее услышала и помогла ей. Конечно бы помогла. Но женщина обращалась к своему проверенному другу – бутылке. О боги! Сколько было «правды» на ее дне. Сколько эмоций, открытий, иллюзий. Она обхватила горлышко губами и высосала вожделенный сок.

«Правда на дне бутылки». Эта фраза засела в ее голове. Как хорошо было бы сейчас войти в воды Лионского залива Средиземного моря и просто раствориться в них. Всем телом, без остатка. Оставить все печали, все горести, все сложности и просто уйти. Ее мысли прервал писк мобильного телефона. Мама среди ночи прочитала ее сообщение. На экране высветилось: «Доченька, милая, я люблю тебя! Ты нам нужна! Приезжай домой». Это сообщение как будто погладило Еву изнутри. И что это за чувство? Истинная любовь или удачная манипуляция?

Ева была на дне, как и вино в ее бутылке. Но слишком боялась. Боялась взять ответственность за свой поступок. И просто сделать этот шаг.

Ева зашла в воду по пояс. Ее чудесное белое платье намокло. Она посмотрела на пустую бутылку и произнесла: «Кто ты мне? Друг или враг?». Она опустила ее на морскую гладь и смотрела, куда она поплывет. Туда, куда ее поведет за собой море. Бутылку прибило обратно к берегу.

Ева проснулась от дикого похмелья. Голову разламывало на части. На тумбочке у кровати лежали таблетки. Она всегда готова. Она знает, как снять «симптомы». Телефон вибрировал от бесчисленного количества звонков от мамы.

– Да, мама, – низким и хрипловатым голосов ответила она, – все в порядке, я жива.

– Моя дорогая, что это было вчера? Возвращайся домой. Мы тебя всегда ждем и любим, – слышался родной голос в трубке телефона.

– Мамочка, я буду работать, мне здесь нравится. Просто накрывает периодически. Прости, что дала вчера слабину.

Она взглянула на будильник и быстро закончила разговор: «Мама, прости, пора бежать на работу».

Она встала с кровати и подошла к зеркалу в ванной. Обычно идеально прямые волосы цвета воронова крыла стояли колом от морской воды. Лицо опухло. Синие глаза были бледными и потухшими. Ева посмотрела на себя и грустно улыбнулась. Что же делать? Она есть у самой себя, и ей нужно себя кормить. Она достала шардоне из мини-холодильника и приложила холодную бутылочку ко лбу.

– О да, детка! – прорвалось откуда-то из глубин души.

Ева включила музыку, танцуя, достала идеально чистый бокал, три куска льда, и желтая жидкость с виноградным вкусом полилась в бокал.

Каждую ночь она блистала на сцене. Ее лицо украшало постеры по всему Марселю.

Когда ее узнавали на улицах, в ней просыпались стыд и вина. Стыд и вина сопровождали ее, когда она выходила танцевать. Благо, из-за прожекторов, которые били ей полным светом в глаза, она не видела вожделенные взгляды, которые прожигали ее тело и душу.

Ева сама не знала, для чего ей это. Зачем она туда пошла, если внутри все кричало, что не надо идти? Она шла на поводу своего страха. Ее внутренний страх, который взял под контроль ее сущность.

– Что, простите? – вскинула бровь Ева.

– Сделай мне минет, я что, говорю на японском языке? – толстый коротышка сел на кожаный диван.

Это так противно. Это кастинг, который проходят все девушки, попадающие на сцену.

Ева посмотрела на жирдяя, который насквозь пропах табаком и водкой. Внутренний голос орал ей бежать. Бежать куда глаза глядят. Бежать до самой матушки-России и не оглядываться назад. Но «монстр» внутри ее головы снова взял на понт.

«Детка, это всего лишь минет, так ты справишься со своим стыдом. Иди навстречу страху. Иди навстречу стыду. Ты поборешь их».

Ева встала на колени и уже была готова расстегнуть ширинку этого мерзкого хряка, чья кожа лоснилась от жира. Но тут в гримерку зашел молодой привлекательный француз.

– Бернар, что ты делаешь? – спросил он, разведя руками.

– Простите, босс, собеседование проводил, – Бернар быстро вскочил на ноги, оттолкнув Еву.

Девушка сидела на полу и смотрела огромными испуганными глазами на красавца, спасшего ее от унижения.

Лоснящийся хряк выбежал из гримерной, Ева готова была поклясться, что он убегал прихрюкивая. Молодой француз подал ей руку.

– Ты русская? – спросил он.

Ева кивнула.

– Меня зовут Габриэль, я хозяин этого клуба. Ты к нам хочешь устроиться? – его карие глаза раздевали ее, и она это чувствовала.

– Да, я хотела бы у вас танцевать, – ответила Ева стеснялась. Она была не из робких и ранимых женщин. Но умела ловко изображать застенчивость.

Она была на полторы головы выше владельца клуба. Огненная богиня. Очень высокая худая девушка с длинными черными волосами, с глубоким взглядом и синими глазами. Фигура ее была мальчишеской: небольшая грудь, плоская попа. Лицо идеальное по меркам стандартов красоты – большие глаза, небольшой носик и пухлые от природы губы. Такой диссонанс вызывали ее внешность и фигура. Кукольное личико и подростково-мальчишеское телосложение. Здесь, во Франции, она будет нарасхват.

Габриэль внимательно посмотрел на нее.

– Видимо, ты очень хочешь танцевать у нас, если была готова сделать минет этому свиномордому, – он посмеялся и повторил действия Бернара, плюхнувшись на большой кожаный диван.

Ева уже поняла этот рынок. И то, чего ждут от нее.

Одно дело было сделать минет Бернару, на большее он и не рассчитывал. А другое – переспать с таким красавчиком мачо.

Она шла навстречу своему сопротивлению.

«Я никогда не буду такой, как мать» – звучало в ее голове эхом. А мозг рисовал ей картинки. Мама стоит на кухне: точеная фигура, налитые груди, полупрозрачная ночная рубашка, и отец, подходящий сзади. Вот он подкрадывается к маме, обнимает ее и трется об нее, трогая руками грудь. Ева сидит на кухне рядом и ест свою полуденную булочку с маком. Но вот булочка уже не лезет в рот.

Родители никогда не скрывали своих ласк и утех. И Ева смотрела на это с отвращением.

«Четверо детей. И они никак не угомонятся? Я никогда не буду такой, как они. Я никогда не буду такой, как она». Да-да. Это мантра всех детей, не желающих быть похожими на родителей, но от своей сути и от генетики никуда не убежишь.

При всей внешней яркости отношений папы и мамы Ева нутром ощущала дискомфорт. Она чувствовала приближение отца до того, как он вставлял ключ в замок входной двери. Все внутри сжималось от напряжения.

Отец очень любил Еву. До какого-то момента она была его любимой и единственной доченькой. А потом все резко поменялось, и некогда любимый родитель начал пугать. Ева не понимала этих изменений, ведь внешне все оставалось прежним. Он приходил домой, дарил подарки, целовал дочку, играл с ней. Но становилось некомфортно все сильнее и сильнее. Как-то Еву из садика привела мама. Ей было пять лет. Отец сидел на кухне и увлеченно чистил воблу.

Он не взглянул на дочь, даже когда она вошла на кухню и встала перед ним. Ей так хотелось, чтобы он взглянул на нее и, бросив вонючую рыбу, обнял. Но он не взглянул. Новая волна обиды накрыла девочку с головой. Она разрыдалась.

– Папа! Меня мальчишки побили, – в сердцах крикнула Ева на всю кухню.

Он взглянул на дочь:

– Значит было за что.

В ту секунду Ева поняла, что ему все равно. Он не защитит ее. Не бросится к ней на помощь, не встанет за нее горой. За свою девочку.

Ева убежала в свою комнату. И забилась в угол, обняв руками коленки. Ее, конечно, не побили. Просто она повздорила с мальчиком из-за игрушки, и он толкнул ее.

Но папа же этого не знал. Пропасть начала расти из внутренней во внешнюю.

А через несколько месяцев он ушел из дома на работу и не вернулся.

Только потом Ева узнала, что у его появилась другая дочка, Лиля. Другая семья. И никакой страстный секс не спас брак ее родителей. Совместный быт, четверо детей – все оказалось неважным.

Скромная девочка Ева, не желающая быть похожей на маму, пошла в стриптиз. Самое место для тех, кто хочет спрятать свою сексуальность под семью печатями.

На самом деле в ее голове плотно засела фантазия об эротических танцах после «Шоугелз». Ей было 10-11 лет, когда она увидела роскошную красавицу Номи Мэлоун на сцене “Stardust”. В этом возрасте она мало что понимала в сюжетных интригах и манипуляциях, но как же она мечтала повторить этот путь: приехать из ниоткуда и стать звездой. Танцевать. Поразить всех своим талантом.

Она выучила почти все танцы из фильма, так ей хотелось стать звездой.

Сколько раз мама видела, как ее дочь повторяла движения вместе с девушками из фильма. В пристрастии к танцам она не видела ничего плохого. Кто же знал, что не сами танцы привлекали Еву, а тема оголения на публике. Секс, страсть, разврат. Это манило Еву на самом деле. В такой красивой обертке, как шоу и танцы, слава и звездность.

И быть приглашенной звездой в «Мулен Руж». А затем она поехала бы покорять Америку. Таков был план.

Почему именно Франция и «Мулен Руж»? Ева сама не знала, почему решила начать свой путь со Старого Света. И держать курс на Новый.

Тогда она приобрела бы значимость и могла наставлять молоденьких танцовщиц на путь славы и могла рассказывать свою «историю Золушки». И посвящать девочек в таинство танца, как Кристал Коннорс.

Дива, прима, звезда. Как сладко было от этих слов у Евы на сердце.

Хотя шампанское она не полюбила так, как его любили в кино. Шампанское ей заменило вино.

Габриэль разгадал ее амплуа. Она была развратной монашкой. Шикарное тело, спрятанное под сутаной. Маленький кусочек кружевных чулок. Подвязки. Высокие каблуки. Кто эта мистическая брюнетка, которая отдается, как горячая проститутка?

Он знал, как она наслаждается процессом.

Ева растерзала его тело и член с животной страстью.

Ну кто откажется переспать с накачанным красавцем с членом 19+? Это гораздо приятнее, чем отсасывать свиночеловеку.

Габриэль знал, что его «джентльменство» и привлекательная внешность сделают свое дело. Она была не первая, кто попался в эти сети: в его шоу двадцать пять танцовщиц. Как классно запускать свою удочку в это рыбное место. Ева продемонстрировала свою решимость и прыть. Она скользнула руками по его ширинке и слегка нажала на свои груди. Они задорно улыбнулись Габриэлю из глубокого декольте. Габриэль понял, что это удача. Он, жеманный холодный француз, и она, страстная богиня, подобная женскому воплощению Локи. Или то всего лишь скрытые гомосексуальные иллюзии Габриэля?

Ева сама не поняла, как его член оказался в ней. Она не собиралась ни с кем спать и вообще собиралась доказать миру, что стриптиз – это не проституция и спать ни с кем не нужно. Это же искусство. Это танец. Это женственность и сексуальность в чистом виде. Раскрытие «Богини». Это соблазн. Но она быстро поддалась соблазну на твердом члене владельца клуба. Ее тело, словно змея, извивалось на злосчастном кожаном диване под действием чар Габриэля. Он входил и выходил из нее бесчисленное количество раз и не мог кончить. Ева уговаривала себя: «Я сама этого хотела. Мне хорошо».

Ева стеснялась интимной близости с мужчинами, но теперь она выпускала всю свою темную сторону… на сцене.

Как же она мечтала о ней, с самого детства. Ведь это искусство, это сила ее тела, это мощь ее сексуальности.

Ева вышла на сцену. Прожектора били ей в глаза, и она не видела людей, сидящих в зале. Кто они, эти мужчины и женщины? Кто они, приходящие в эту обитель разврата. Для чего им нужно быть здесь? Почему? Почему они смотрят на нее, затаив дыхание? Кто она сейчас? И что за роль выполняет? Святой шлюхи?

Ева повернулась к публике спиной и нагнулась. В толпе прошел легкий шепоток. Она знала, что ее хотят. Хотят и мужчины, и женщины. Но что это за брезгливость, что за ненависть к самой себе?

После трех месяцев работы на Габриэля она сняла одни из самых дорогих апартаментов Марселя, с личным бассейном и видом на море.

Как изменилась она за это время? Куда она пошла и какие цели преследовала? Она не задумывалась об этом.

Ева кружилась вокруг шеста в серебряных стрингах и топе, расшитом стразами Сваровски. Она улыбалась и кайфовала от процесса. Глаза мужчин и женщин, затаившиеся за прожекторами, – она знала – они хотят ее, ждут, жаждут. Она ставила свою ножку так элегантно, так призывно она гладила свое тело, намазанное блеском. Она играла, она заводила. Но эту игру она вела для самой себя. Она провоцировала саму себя, чтобы не дай бог поймать себя на мысли, что она боится и ненавидит все, что делает.

Ранним утром, придя со смены в свои апартаменты, она открывала бутылку вина и садилась на террасе. Она встречала рассвет со вкусом винограда на губах и теплоты в груди.

«Кто я?» – пролетало эхом в ее мыслях.

«Почему я все это выбрала?»

Ева нравилось приходить в клуб. Ее узнаваемость росла, и вот Габриэль уже выделил ей отдельную гримерку. Успех разливался по ее венам. Она уже была не просто новенькой, она стала примой. Прима, это, конечно, звучит красиво и гордо.

Еве нравилось выходить из своей гримерки, болтать с девочками, помогать ставить им номера, давать советы. А вот выходить к мужчинам после танца ей было совсем не в кайф. Или же танцевать им приватные танцы. Габриэль так намучился с ней, что просто приставил к Еве личного охранника. С одной стороны, это льстило Еве. Ее так сильно хотели мужчины, что каждый раз пытались запустить руки ей в трусы и с каждым разом делали это грубее и грубее. Габриэль не выдержал после того, как Ева ушла танцевать приватный танец для очередного крупного клиента из Парижа. Не успела она закрыть дверь приватной комнаты, как мужчина закрыл ей рот рукой, а другой рукой сдернул ее стринги и сразу вошел в нее. Ева растерялась.

Она думала, что же ей сейчас сделать. Укусить его руку? Оттолкнуть бедром и врезать между ног?

Но в голове снова раздался шепоток: «Тебе же нравится это. Шишка из Парижа хочет тебя, детка».

Но Ева все-таки укусила его руку и позвала на помощь.

Выбор. В каждой ситуации мы делаем свой выбор.

– Ты просто сумасшедшая курица! – кричал Габриэль. – Он бы заплатил за это двойную цену. Ты хотя бы понимаешь, кто это был?

– Он изнасиловал меня! Я не проститутка, я танцовщица, – сквозь слезы говорила Ева.

– Ты стриптизерша, а за двойную цену ты проститутка, а за тройную ты хоть овца!

Ева съежилась от страха. Он не защитит ее. Габриэль не защитит.

– Только с тобой у меня такие проблемы почти каждую твою смену. Тебя то пытаются искалечить, то насилуют.

Ева поджала губы и виновато уставилась в пол.

Про искалечить это Ева, конечно, преувеличила. Ее просто достал клиент с постоянной дрочкой в приват-комнате и его желанием спустить ей на грудь.

Из всех девочек он выбирал каждый раз Еву. Скорее всего, из-за типа ее фигуры. Когда она заходила в приват-комнату, он уже стоял полностью раздетый. Безусловно, этот молодой и симпатичный парень был психически нездоров. Таких людей Ева уже могла отличать в общей массе от тех, кто приходит просто отвлечься или заключить выгодный контракт по работе. Ева несколько раз жаловалась Габриэлю на этого парня, но тот платил Габриелю «хорошие» деньги, которые Ева в глаза не видела. Процент она получала, но не такой «хороший», как ей хотелось. В итоге она решила немного смухлевать и подложила ему перочинный ножик. Еву выручили девочки, подтвердив, что видели этот нож и он им тоже угрожал.

В тот момент Ева поняла, что женщины готовы прийти ей на помощь охотнее, чем мужчины, и поддержать ее даже во лжи.

Желая отблагодарить своих коллег, она пригласила всех к себе. И, сама того не ожидая, утро она встретила в своей кровати с дичайшим похмельем. Вначале она удивилась. Но, вспоминая подробности прошлой ночи, она улыбнулась самой себе.

Она вспомнила, они веселились вчера с девочками. Прыгали в бассейн, пили шампанское, разливали шоты текилы, тестировали блески для тела, били бокалы «на удачу».

Но это был стриптиз. Стресс нужно сбрасывать. И порой девушки снимали его таким образом.

– Бонжур! – крикнула Ева с порога, входя в клуб.

Она подошла к стойке бара, где для нее уже был налит бокал вина с тремя кусочками льда.

– Привет, Большой Бо! – улыбнулась она охраннику.

Да, Габриэль выделил ей охранника. Безусловно, за процент с ее процента.

Ева допила вино, языком мастерски поддела льдинку и выплюнула ее на ладонь.

– Чтобы соски торчали, – подмигнула она бармену и полетела в гримерку.

Ева поладила с девчонками по «работе», но она понимала, что это просто стриптиз. И они не друзья. За очередного клиента с большой пачкой наличных будет битва.

Ева ощущала, что она зависла в каком-то измерении, где нет больше солнца. Она вела ночную жизнь, как какой-нибудь мифический вампир. Выползая под покровом ночи из своей обители и с первыми лучами солнца заползая обратно, с какой-нибудь новой жертвой. Обычно она брала безопасных молодых парней. Альфонсов. Так как ими было легче управлять. Зазывать к себе, а с первыми лучами солнца выставлять за дверь.

«А может, грехи легче творить под покровом ночи», – размышляла она.

Ей так хотелось быть нужной. И сама того не осознавая, она начала играть. Играть роль мужчины. Ева так органично и легко вписалась в нее. И ей нравилось то, что она делает. Она чувствовала власть.

Теперь она понимала, почему мужчины так хотели ею обладать. Власть, деньги, секс. Ева начинала чувствовать, что такое быть по ту сторону съема.

Его звали Маттео. Ева видела его на своих представлениях несколько раз. Молодой итальянский парень, черт знает зачем приходящий на стриптиз в Марселе.

Еве он приглянулся сразу. Ева пыталась установить с ним контакт глазами, Маттео же, скромно улыбался и отводил взгляд.

«Хочет соблазнить. Надолго», – Ева уже понимала такую игру.

Сама того не осознавая, Ева втянулась. И вот зубная щетка Маттео стоит рядом с ее щеткой. Трусы перемешаны в дикой коллаборации в ящике.

– Шери, может, сегодня в ресторан? – раздалось из комнаты, не успела Ева переступить порог своей квартиры.

Как так получилось, что Ева стала жить с Маттео? Ходить в рестораны и оплачивать их, платить за жизнь не только свою, но и Маттео?

– Ваш счет, мадмуазель, – улыбался официант, вручая кожаную книжечку Еве. Эта приторная фраза звучала как «я вижу, кто здесь папочка и за все платит».

Ева как будто проснулась ото сна, с опаской смотря на счет, потом на Маттео. Он пил пиво и улыбался. Его рука даже не дрогнула, что бы забрать счет себе.

– Шери, мне нужно завтра сходить в торговый центр. Привезли новую коллекцию джинс. И ты можешь дать мне триста евро? Надо родителям в Мельфи переслать.

Глаза Евы наполнились ужасом. На нее как будто вылили ушат холодной воды.

– Стоп! – кинула Ева счет на стол.

– Я подойду попозже, – решил срулить из зоны риска официант.

– Что случилось, шери? – спросил Маттео.

– Какие джинсы? Какие деньги? – скрестила руки на груди Ева.

– А что-то не так? – искренне удивился Маттео, – ты же раньше давала мне денег. В чем проблема? Я думал, что тебя все устраивает.

– С чего мы вообще стали жить вместе? Почему я плачу за все?

– Шери, прости, но я так понял, что ты готова к этому и согласна платить. Мы уже полгода вместе, и раньше ты не жаловалась.

– Полгода? – переспросила Ева. – Платить?

Похоже, она заигралась во «властного мужчину». Где она потеряла контроль? Что пошло не так? Она же женщина. Красивая, сексуальная, желанная. А теперь она покровительница. Она добытчик в глазах мужчины.

– Вы готовы оплатить счет? – из темноты подкрался официант.

– Включите в счет бутылку шардоне, с собой, – ответила Ева, – а счет ему. Сегодня он «кормилец в семье».

– Что?! Шери, но у меня нет денег! – испуганно кричал Маттео.

Но Ева, схватив бутылку, улыбнулась и ушла из ресторана.

Ева сидела на берегу моря и пила.

Как она могла дойти до такого? Она превратилась в мужика. И эта трансформация случилась за какой-то год. Ева закрыла глаза и зажмурилась. Ей стало так обидно. Ну почему, почему так все происходит? Мужчины хотят ею обладать, причиняя боль. Либо используя ее. Как получилось так, что она стала тем, в ком сама нуждается?

После традиционной пьяной эсэмэски маме Ева зашла в воду.

– Кто ты мне? Друг или враг? – спросила Ева, пуская пустую бутылку в море.

Но бутылка снова прибилась к берегу.

– Значит живу.

Ева, ухмыльнувшись, вышла на берег вслед за бутылкой.

В перерыве между танцами она листала инстаграм. Маттео даже не вернулся за вещами. А может, и возвращался, но Ева сменила замки. Ева хотела снова почувствовать себя женщиной. Похоть и желание мужчин уже не могли утолить эту жажду. Жажду заботы, опеки, помощи. Господи, страшно признаться, нежности.

Картинки, картинки, образы, маски. И тут ее взгляд остановился на заголовке «Раскрой свою богиню». Осознание, как молния, озарило ее. Да, это то, что было нужно.

«Раскройте свою женскую суть». «Женственность».

«Раскройте свою женственность и сексуальность на наших практиках».

Ева кликнула на ссылку.

О дивный новый мир!

Возможно, ночная жизнь и похоть уже насытили ее. Открылась эта новая непонятная ей жажда. И вот Вселенная услышала ее.

После головокружительного успеха в Марселе она не хотела идти выше.

Габриэль был знаком со многими владельцами ночных клубов по всей Франции. И до «Мулен Руж» было рукой подать. Дорожка к нему была выстлана из десятка или двух десятков членов. Не больше. И Ева могла бы. Могла бы.

Но что-то в ее душе надломилось. А может, и, наоборот, оголилось. То, что она так долго прятала за блестками и вином.

А может, она не нашла выхода своему страху, ведь она презирала все, что делает. Ненавидела тех, кто приходит сюда, ненавидела свой успех в этой сфере. Только вино спасало ее от ненужных мыслей и самобичевания.

Она слышала много раз фразу, что те, кто пьет и пьет много, спасаются от боли в своем сердце. А что еще может защитить ее ранимое сердце?

И игра с бутылкой в «друг или враг» тоже перестала быть захватывающей.

«Придите к своей целостности, отройте свою сексуальность, станьте Богиней».

Ева чуть не подпрыгнула. Да, боже, как это отзывается. Я хочу быть женщиной. Хочу быть сексуальной. Женственной. Манящей.

Я хочу любить себя. Принимать. Ценить.

Ценить не за количество денег в трусах, а ценить то, кто я есть. Я ценна по праву рождения.

Я женщина. Я прекрасная женщина. Я богиня!

Ее глаза загорелись каким-то новым огоньком. Какое неизвестное и будоражащее будущее.

В потоке новой волны, которая накрыла ее с головой, она бежала из клуба домой.

Эзотерические практики, духовное развитие, освобождение.

Все нутро кричало и отзывалось на эти фразы.