Седьмая ведьма

Это были Святки, и мы решили развлечься…

Суженый

– Нам нужен ватман, свечи, а еще… – Роза придвинулась ко мне вплотную и зашептала, словно заговорщица: – Это самое главное: белое блюдце, абсолютно чистое, без рисунка.

Мы стояли в холле школы, на втором этаже возле окна. Первый день после зимних каникул. Впереди четыре месяца учебы, экзамены, но после отдыха как-то не особо хотелось браться за ум.

– Таких не бывает! – возразила Катя.

– Бывает! – Роза уверенно кивнула. – У моей бабушки есть такое. Однажды я подслушала ее разговор с соседкой, они вспомнили, как гадали в молодости.

– Ой, в каком это веке было? – усмехнулась я.

Роза вскинула голову. Она всегда так делала, когда была уверена в своей правоте. Вот и сейчас ее короткие черные кудряшки угрожающе дернулись. Роза бросила на меня недовольный взгляд.

– Молчу, молчу, – поспешила ретироваться я, наигранно вскинув руки.

– Так вот, она сказала, что блюдце до сих пор у нее в сундуке хранится. Если повезет, то завтра стащу его.

– Девочки, а это не страшно? – вдруг побледнела Катя.

Тихая, скромная Катя была абсолютной противоположностью волевой Розы, но именно она уравновешивала нашу компанию. Мы дружили с первого класса. Сначала три нескладные девочки, а теперь уже девушки: стройная, выделяющаяся особенной еврейской красотой Роза; хрупкая, тонкая, с шикарной косой темных волос, Катя; и я, так и оставшаяся нескладной, почти худой, с темно-русыми волосами чуть ниже плеч.

– Да не бойся ты! – Состроив рожицу, я тронула подругу за локоть.

– И все же… – Она вздохнула, вдруг переменилась в лице и вплотную придвинулась ко мне. – Ва́лери, смотри, твой Марат идет.

Сердце мгновенно зашлось от волнения. Я украдкой посмотрела на объект своего обожания.

Жгучий брюнет шел мимо нас в компании друзей. Как всегда, весь в черном, как всегда, подтянутый. Мечта, а не парень! Друзья громко смеялись, совершенно не обращая внимания на окружающих. Эта была неразлучная четверка. Они учились в одном классе, играли в одной хоккейной команде и где бы ни встречался один из них, поблизости всенепременно оказывались другие. Их дружба – не разлей вода – сводила на нет все мои попытки привлечь внимание Марата. Но я не теряла надежды, что когда-нибудь он заметит мой взгляд и как замираю рядом с ним. Заметит и ответит на мои чувства.

– У них игра в следующую субботу, – будто между прочим сказала Роза.

– Знаю. Вы пойдете? – настойчиво спросила я, поворачиваясь к девчонкам.

Они переглянулись.

– Конечно, – поспешила ответить Катя.

– Хорошо. Так что у нас там с гаданием?

– Короче. – Роза продолжила: – Блюдце беру на себя, а вы остальное.

– Я куплю ватман, – тихо, словно обреченно, протянула Катя.

– Тогда с меня свечи.

Все уже сидели за партами, когда наша троица вошла в класс. Задетая локтем соседка, отодвинула подальше от меня свою тетрадку.

Наш класс не отличался дружелюбностью. Учителя откровенно выражали недовольство нами и с нетерпением ждали, когда закончится этот год, и мы, наконец-то, покинем школу. Соседка по парте, отличница, каждый раз пыталась учить меня уму разуму, и каждый раз именно из-за этого ей доставалось от учителей. Она злилась, а мне было все равно. В отличие от нее, я не испытывала особого рвения к учебе. Зачем? Моя участь была предрешена в тот день, когда родители открыли собственное кафе. Мама осуществила свою мечту и теперь без конца твердила о продолжении семейного бизнеса, а хочется мне этого или нет, даже не спрашивала. Каждый вечер я шла в кафе отбывать повинность, и отвертеться было невозможно. Стоило только завести разговор о свободном вечере, мама тут же начинала жаловаться, как ей тяжело, как она устает, а жизнь такая сложная… Обычно я надевала фартук на середине ее причитаний.

Звонок известил об окончании урока. Легкий гул в классе мгновенно сменился настоящим шумом. Нет, после каникул точно нужно давать еще два-три дня, чтобы одноклассники успели наговориться друг с другом!

Урок истории был на сегодня последним. Наша троица отправилась в раздевалку.

– Где мы соберемся? – спросила Роза.

– У меня все дома будут. – Катя с опаской посмотрела на нее.

– У меня вообще не вариант. – Я пожала плечами.

– Светланка говорила, у нее родители завтра улетают отдыхать. – Роза махнула рукой кому-то у нас за спинами. Мы с Катей одновременно обернулись.

– Она, вроде бы, недавно в нашей школе? У нее еще сестра есть. Младшая. Кажется, в пятом… учится. – Катя пристально изучала рослую, неестественно загорелую девушку.

– Да, но при этом свободная квартира.

– Привет. – Светлана мило улыбнулась, подойдя к нам.

– Светик, так как насчет выходных? – заискивающе спросила Роза, моментально меняясь в голосе и лице.

– Приходите, конечно! Мне уже не терпится. А вы точно знаете, что делать?

Мы синхронно кивнули.

– Розе бабушка рассказывала, – пояснила я.

– Да, и она сказала, что все сбылось, – подтвердила Роза.

Я взглянула на часы.

– Мне пора. Нужно еще в химчистку заскочить.

Шагая по коридору и по лестницам, ведущим к раздевалке, я все думала, как отпроситься у мамы. Одно дело пойти с ночевкой к Розе, мы живем всего лишь на разных площадках одного подъезда, и другое, куда-то за два квартала от нашего дома. Внезапно уткнувшись в возникшего передо мной парня, я оттолкнулась от него рукой, вскинула голову и застыла, словно парализованная. Марат что-то пробормотал, пренебрежительно сморщив нос, и быстро обошел меня. Стряхнув с себя оцепенение, я неуверенно шагнула в сторону отведенного для старших классов гардероба. Лишь когда забрала пуховик, до меня дошло, что это и был тот самый долгожданный шанс поговорить с моим кумиром.

Лихорадочно натягивая пуховик, я бегом поднялась на первый этаж, но там уже никого не было. Похоже, он одевался последним, и дружная четверка успела уйти. Долгожданная возможность была упущена безвозвратно. Увы. Разочарованно вздохнув, я застегнула пуховик и быстро покинула школу.

На улице мела ужасная метель. Шарф не спасал лицо. Ветер пронизывал насквозь. От колких снежинок глаза не открывались. Чтобы защититься, приходилось низко наклонять голову, выставляя вперед плечо.

– Уф… – выдохнула я, забегая в теплое помещение химчистки.

– Да-а-а, не время для метелей, – протянула облокотившаяся на стойку хозяйка салона. – Погода в этом году совсем с ума сошла. На Новый год дождь лил, сейчас метель, интересно, что будет на Крещение?

Меня как-то мало волновало, что там будет на Крещение. Да и наступить ли оно вообще! Я уже опаздывала на работу, а мне еще бежать половину трамвайной остановки. Мама точно живьем съест! А что еще точнее – не отпустит ночевать к Свете. Поэтому быстро достала квитанцию и молча протянула хозяйке, хотя вполне могла бы и не делать этого. Татьяна Николаевна давно запомнила меня.

– Почему твоя мать не перейдет на клеёнчатые скатерти? – поднимая внушительных размеров пакет, продолжила ворчать хозяйка. – Как ты понесешь эту тяжесть в такую пургу?

Мне бы и самой хотелось знать, почему мама так цепляется за средневековые традиции, где на столах лежат белоснежные тканевые скатерти, а всем гостям подают накрахмаленные салфетки, но обсуждать это с кем-то посторонним не собиралась.

Неопределенно пожав плечами, я поблагодарила женщину и вылетела из химчистки.

Ветер дул и дул в лицо, делая все мои попытки идти быстрее бессмысленными. Я только взмокла напрасно. Все равно не успела!

Мама встретила меня привычным строгим взглядом, с недовольством оценила выбившиеся из-под шапки мокрые волосы и покачала головой:

– Валерия, ты где так долго ходишь? Там посуды уже целая гора накопилась.

Где я хожу… Лучше бы спросила, как я вообще сюда добралась!

Два года назад, когда родители решили заняться бизнесом, им чем-то приглянулось именно это маленькое кафе, расположенное в пристройке к жилому дому. Тогда оно больше напоминало закусочную для любителей крепко выпить. Мама переделала абсолютно все! Теперь здесь был зал на восемь столиков, небольшая зона с барной стойкой, отдельная кухня и подсобка. Прежний хозяин этого заведения разорился во время кризиса и уступил кафе по сходной цене, чем буквально осчастливил мою маму. С тех пор вся наша жизнь подчинялась заведению под названием «Амариллис». Мама управляла делами, вела бухгалтерию и разносила заказы. Папе она отвела место на кухне, а меня, естественно, определила заниматься уборкой. Кроме нас троих в кафе работала еще одна девушка, но ее смена была утренней, и мы с ней почти никогда не пересекались, а по воскресеньям родители нанимали приходящую работницу.

Не говоря ни слова, я переоделась и, нацепив фартук, прошла в зал. Первым делом прибрала столы, потом загрузила посуду в моечную машину, вынесла мусор и уже взялась за швабру, но тут в подсобку пришел отец.

– Ты поела?

– Еще не успела. – Я взглянула на него.

– Тогда марш на кухню, – скомандовал он и, обняв меня за плечи, поцеловал в макушку. – Как дела в школе?

– Нормально.

– Нормально! – передразнил он меня.

– Пап, ну что может там происходить? Полугодие только началось, мы еще даже напакостить не успели, сегодня только первый день учебы.

– Ну да. – Он снова поцеловал меня. – Иди поешь, уборка подождет.

На кухне он выдал мне необъятных размеров порцию, а сам пошел к плите, где готовилось мясо. Я устроилась за разделочным столом, но за еду взялась не сразу, сначала решила попытать счастье, поговорить с ним:

– Пап, я хочу в субботу пойти к подружке с ночевкой.

– Ты же знаешь, я не против, но надо маму спросить.

– А без нее никак нельзя? Может, скажешь, что отпустил меня?

Отец остановился, потряс лопаткой. Взгляд его стал таким, словно задала ему непосильную задачу.

– Я отработаю вечер, она ничего не заметит, – все еще пытаясь уговорить его, поспешила сказать я. – А в воскресенье выходной…

– Н-у-у… – протянул он. Я замерла. – Л-ладно, – словно уже жалея об этом, сказал отец.

Подскочив со стула, я обняла его и чмокнула в щеку.

– Только… – Он отстранил меня.

– Если влетит, то обоим! – отрапортовала я.

– Правильно. Ешь иди, а то остынет.

Он улыбнулся мне вслед, и я, окрыленная, быстренько проглотив обед, побежала продолжать уборку.

***

Два дня пролетели незаметно. В субботу, после школы, я сходила в магазин, купила свечи и забежала к Розе, чтобы оставить у нее сумку с вещами.

– Блюдце у меня! – радостно сообщила подруга. – Светланка сказала, приходить к девяти.

– К девяти… – расстроилась я. – Мне не удастся так рано вырваться. Суббота ведь.

– Придешь как сможешь. Я заберу твою сумку, – успокоила меня подруга, и тут же скривила губы в недовольстве. – Мне придется взять с собой сестру. Она подслушала наш с Катей разговор и теперь грозит рассказать все маме, если не возьму ее.

Я хмыкнула.

– Пусть бы рассказала, что в этом такого?

Роза покачала головой.

– Только не у нас в семье. У нас даже бабушка шепотом говорит о гадании, потому как мама сразу впадает в истерику. Я так поняла, у нее что-то произошло в молодости, и теперь она вообще не хочет слышать обо всем, что связано с предсказаниями, гаданиями, ясновидением. Поэтому лучше взять Вику с собой, если не хочу запороть выходные.

– Ладно, дело твое, – бросила я, уходя от нее.

Весь вечер я с нетерпением поглядывала на часы и ждала, когда стрелка наконец-то доползет до десяти, потом схватила мусор и, подмигнув отцу, пулей выскочила на улицу.

Девчонки все были в сборе.

– Раздевайся быстрее. – Роза помогла мне снять пуховик. – Уже пора!

Быстро скинув сапоги, я запихнула в пакет шапку, шарф, варежки, пригладила волосы и прошла в комнату.

На большом круглом столе, что стоял посреди гостиной, горели свечи, лежал расчерченный на секторы ватман. Катя дописывала буквы, а Света и ее сестра расставляли вокруг стола стулья.

– Всем привет, – сказала я, окидывая светлую, просторную комнату быстрым взглядом.

– Наконец-то! – воскликнула Вика, поднимаясь с кожаного дивана. – Давайте уже скорее начнем.

– Не терпится? – хихикнула Светлана. – Интересно, а что ты хочешь узнать?

– То же, что и вы! – Боевая Вика за словом в карман не лезла. – Мне тоже хочется знать имя жениха.

– Не доросла еще! – вмешалась Роза.

– Зато ты у нас слишком взрослая! – фыркнула ее сестра.

Роза с Викой не очень ладили, особенно последнее время. Наверное, из-за переходного возраста. Вика начала считать себя самодостаточной, взрослой, никого не слушала. Сестры вечно спорили, препирались, а мы с Катей, глядя на них, украдкой радовались, что единственные дети в семьях. Нет, у Кати была сестра, по отцу, но они встречались крайне редко, поэтому неприязни друг к другу не испытывали, как и родственных чувств, собственно, тоже.

– Все, я закончила. – Катя щелчком закрыла фломастер.

Мы расселись вокруг стола, все разом умолкли и сосредоточились на Розе. Она таинственно опустила взгляд, посидела неподвижно несколько секунд, потом взяла со стола блюдечко и поднесла его к свече. Все ее движения были плавными, завораживающими. Блюдечко в тонких пальцах слегка покачивалось над пламенем свечи, приглушая свет и придавая вечеру оттенок мистики. Прогрев блюдечко, Роза положила его в центр ватмана, вверх донышком, но руки не убрала, а так и застыла, едва касаясь кончиками пальцев гладкого фарфора. Мы тоже протянули руки.

– Святой Дух, приди к нам, – торжественно сказала Роза и обвела нас взглядом, призывая повторить за ней.

Мы подхватили слова и, произнеся их, замолчали.

– Святой Дух, ответь, ты здесь? – снова заговорила Роза, вскинув голову, словно бы тот, кого она вызывала, должен находиться где-то наверху.

Мы все замерли с вытянутыми руками в ожидании неизвестно чего. В комнате повисла напряжённая тишина. Никто из нас понятия не имел, как должно выглядеть появление этого самого Святого Духа, поэтому, когда блюдечко вдруг сдвинулось с места, разом вскрикнули и повскакивали с мест. В это время на столе затрещала та самая свеча, над которой Роза грела блюдце. Ее пламя заметалось часто-часто и будто бы взорвалось. Эффект был подобен стартовому выстрелу! Мы с криком ринулись к двери. Но, уже выбежав из комнаты, переглянулись и рассмеялись.

Попадав на пол, мы хохотали до боли в животе. Ни одна из нас не могла произнести ни слова. Даже серьезная Роза и та смеялась до слез.

– Ну право, детский сад! – всхлипывала она.

– Ты двинула блюдце? – набросилась на нее Вика.

– Простите, так получилось. Рука дрогнула. – Роза поднялась. – Но оно реально должно двигаться! В этом и есть суть гадания.

– Давайте еще раз попробуем. – Светланка тоже поднялась с пола. – А то получится, что зря собрались.

– Я боюсь! – всхлипнула ее сестра. На лице девочки отразился неподдельный испуг.

– Чего бояться-то? – Вика взяла ее за руку и с горящими от нетерпения глазами потащила в гостиную.

Мы снова расселись вокруг стола. Теперь, когда Роза грела блюдечко, мы смотрели на нее, едва скрывая улыбки, и настроились на серьезный лад, только произнеся нужные слова. В этот раз двинувшееся блюдечко вызвало уже не испуг, а любопытство. Подхваченное какой-то мистической силой оно парило над ватманом, задерживаясь на долю секунды у нужной буквы. Мы все так же лишь слегка касались кончиками пальцев края блюдечка, и было непонятно, как все происходит.

– Задавай вопрос. – Роза посмотрела на меня.

– Святой Дух, скажи имя моего суженого, – выдохнула я, чувствуя, как по спине ползут ледяные мурашки.

Блюдечко застыло на месте. Я напряженно ждала. Но вот пальцам стало горячо, блюдце вдруг завибрировало и двинулось к букве – М, задержалось там чуть и отправилось дальше – А. После буквы – Р – я убрала руки.

– Ты чего?! – возмутилась Светлана.

– Уже и так понятно, – улыбнулась я.

– Марат?! – Она удивленно вскинула брови. – Этот дебил из десятого «Г»?!

Мы с подругами уставились на нее. Что бы она понимала! – возмущенно подумала я, но вслух ничего не сказала. Слово – судьба – уже окрылило меня, и ничто не могло омрачить радостного настроения.

– Мало ли Маратов на свете, – непринужденно сказала Роза, явно прикрывая меня.

– Ага, – подхватила Катя.

Светлана хмыкнула, качнула головой и вдруг воскликнула:

– Теперь моя очередь! Та-ак. Что бы такое спросить?

Оставив тему моего суженого, девчонки сами наперебой начали задавать вопросы. А в моей голове уже поплыл блаженный туман. Слово – судьба – застряло в мыслях сладкой занозой. Я только телом присутствовала здесь, а сама на крыльях летела к любимому хоккеисту.

И все же, ночь на этом не закончилась. После тарелочки мы перешли к гаданию на картах, потом на свечах, на колечках… Откуда что в нас бралось?! Мы словно всю жизнь этим занимались. А когда уже улеглись спать, посыпались истории про Святки, одна страшнее другой. Так и не заметили, как промчалось время до утра.

Новая неделя началась с новых ожиданий. Каждый день я шла в школу с одной только мыслью, что провидение вот-вот сведет нас с Маратом. Столкнёт где-нибудь в коридорах, на лестницах или… С особым волнением я спускалась в гардероб. Но наступила суббота, а ничего особенного так и не произошло. Нетерпение буквально сжигало меня, не позволяя нормально жить, дышать, думать. И я решила: после игры обязательно подойду к Марату и поговорю с ним. Но, чтобы попасть на хоккей, нужно было отпроситься у мамы. Мероприятие, надо сказать, не из приятных.

– Мам, у наших парней сегодня игра, можно уйти пораньше? – спросила я, теребя завязки фартука.

– А чего к отцу не пошла? – Она даже не пыталась скрыть сарказма.

– Мам, я ведь уже просила прощения, – виновато опустив голову, пробормотала я.

– На игру ты не пойдешь. Это наказание. В следующий раз, прежде чем совершить что-то, будешь думать головой. Понятно?

– Понятно.

Через неделю мне исполнится шестнадцать, а такое ощущение, будто всего десять! – думала я, пока прибирала столы в зале. Почему мама не могла быть такой, как отец? Он добрый, мягкий, всегда поймет и поддержит. К нему можно подойти с любой просьбой, даже самой абсурдной, и поговорить на любую тему. С мамой все иначе. С ней не то что поговорить, иногда даже просто подойти было страшно.

Из-за меня девчонки тоже не пошли на игру. Но даже не это было обидно. Мой план сближения с Маратом так и остался только планом.

– Вся команда уехала на сборы, – сказала Роза, когда вернулась из гардероба школы. – В раздевалке девчонки болтали.

– Ну вот, – вздохнула я.

– Они пробудут там две недели, потом поедут на игру в Омск.

Опустив голову, я пошла по коридору.

– Ва́лери, почему ты не возмутишься против своей матери? – догнав меня, горячо выпалила Роза. – Я бы не стала терпеть такое.

– Это бесполезно. Она всегда выходит из себя, когда кто-то выходит из-под ее контроля.

– Но ведь это не может продолжаться бесконечно!

– И что ты мне предлагаешь? – Я с недовольством глянула на подругу.

– Что… Поговори с ней, что ли, скажи, что уже не маленькая.

– Пробовала, только она сразу начинает хвататься за сердце. На этом все наши разговоры заканчиваются.

– И что? Так и будешь жить под ее контролем?

– Нет, конечно. Но сейчас об этом думать бесполезно, надо школу закончить.

– А я бы убежала из дома!

– Куда? – усмехнулась я. – К бабушке?

– А хоть бы и к ней.

– Нет у меня такой бабушки, к которой сбежать можно, сама ведь знаешь.

– Знаю, – вздохнула Роза. – Это я так.

– Может, когда ты школу окончишь, мама по-другому будет к тебе относиться? – вставила свое слово молчавшая до этого Катя.

– Может.

Я пожала плечами, хотя сама знала наверняка: ничего не изменится. Мама умела быть убедительной, умела надавить на нужные точки и призвать к повиновению. Я часто думала: ей нужно работать не в кафе, а учительницей где-нибудь в колонии, воспитывать трудных подростков. Иногда мне казалось, именно так она ко мне и относится, как к чужому ребенку. Вырастить, воспитать, выпустить в мир человеком – цель ее жизни. А любовь… К чему эти излишества?

Не оттаяла она и к моему дню рождения. Отметили мы его узким семейным кругом. В кафе. На кухне. Собственно, как и раньше. Почему-то моя мама не считала дни рождения каким-то особенным праздником. И, если бы не подруги, не видать бы мне веселья вообще!

***

Как же бесконечно долго тянется время, когда считаешь каждый день, каждый час, минуту… Но вот мой суженый появился в коридоре школы. Сердце снова наполнилось жизнью. Только решимости во мне поубавилось, да еще неразлучная четверка никак не оставляла шансов поговорить с Маратом, и к исходу февраля я окончательно пала духом.

С каждым новым днем мое настроение становилось все мрачнее. Девчонки поддерживали, как могли, но толку от этого было мало. И вот, когда отчаянье стало почти безнадежным, кто-то на улице сунул мне в руки флаер с телефоном гадалки. В моей голове будто что-то щёлкнуло. План созрел буквально за долю секунды. Ничего не сказав подругам, я сразу набрала номер телефона:

– Здравствуйте, Аниша! Мне вашу рекламку дали на улице. Я бы хотела прийти…

– Здравствуйте. На какое время вас записать? – спросила женщина.

– А сейчас можно?

– Хм… сейчас?!

– Мне очень нужно!

Она помолчала, прежде чем продолжить.

– Ну, раз так, приходите. – Женщина назвала адрес, и я пулей полетела через дворы, попутно радуясь, что это всего в одной остановке от кафе.

Дверь открыла тучная женщина с неестественно ярким макияжем. На гадалку она мало походила, скорее на раздобревшую цыганку, и одежда у нее была подходящая: цветастая широкая юбка и такая же пестрая блузка. Шею Аниша увешала всевозможными цепочками, на пальцах поблескивали массивными камнями перстни.

– О-о-о, да ты еще совсем юное создание! – улыбнулась она, пропуская меня в квартиру.

– Здравствуйте. – Я решительно протянула ей флаер. – Мне нужна помощь.

– Ну… проходи, чем смогу… как говорится. – Она указала рукой вдоль узкого коридорчика. – Тебе повезло, клиентка не пришла. А так бы пришлось ждать не меньше недели.

Мы прошли в небольшую комнату с тяжелыми, темными портьерами. Они полностью перекрывали дневной свет, отчего вся мебель по периметру тонула в полумраке. Ярким пятном светился лишь стол в центре. Там горели несколько массивных свечей и стоял большой стеклянный шар.

– Так что же тебя привело ко мне? – с любопытством спросила Аниша, указав толстыми пальцами на стул.

Пока она обходила стол, я быстро огляделась. Надо сказать, комната была буквально напичкана разного рода оккультными атрибутами. Свечи, камни, чаши, сосуды с травами и цветами. На одной из полок лежал большой, белый череп какого-то животного. Женщина уселась напротив меня, и я поспешила ответить:

– Мне нужно приворожить парня.

Аниша изогнула дугой бровь, качнула головой:

– Нет, милая, я такими вещами не занимаюсь.

– А вы знаете, кто может?

– Не знаю. Но, даже если бы знала… Зря ты забиваешь голову подобными глупостями. – Ее голос стал похож на мамин. – Ничего хорошего из приворотов не выходит. Сегодня у тебя один парень, завтра другой. Да и лишать воли человека – это большая ответственность.

Вздохнув, я опустила голову. Как же она не понимает, что это навсегда, что я жить без него не могу, дышать! На тумбочке рядом блеснул яркий блик, привлекая мое внимание. Взгляд скользнул по обложке книги. «Заговоры, наговоры, привороты». Ну вот же! А говорит… Мысли дернулись, лихорадочно заметались в голове. Хорошо, если гадалка не хочет, значит, сделаю сама!

– Давай сделаем расклад, и мы точно узнаем, будете вы вместе или нет. Но только это стоит денег, – продолжала говорить женщина.

– Нет. – План похищения уже созрел, и слова гадалки теперь не имели для меня смысла. – Я все поняла. Вы правы, надо как-то самой. – Вздохнув для приличия, я кивнула. – Можно мне воды?

– Конечно, милая.

Графин стоял далеко от стола. На то и был расчет. Аниша улыбнулась, тяжело поднимаясь со стула, развернулась к шкафу. Как только она оказалась ко мне спиной, я схватила книгу и сунула под пуховик.

Протянутую мне воду я выпила залпом, чтобы погасить вспыхнувший в горле пожар стыда, после чего скомкано попрощалась, выскочила из квартиры и галопом понеслась по лестничным пролётам. Оправданием моему безрассудству была только безудержная любовь к Марату. Хочет он того или нет, но он станет моим!