Предчувствия не обманули его. Будь они неладны, эти его «способности»!
Он оставил машину около полицейского фургона и зашел на территорию владения. Пока шел по гравиевой дорожке к дому, вспотел. И от жары (сегодня на солнце плюс тридцать пять), и от напряжения.
Полицейский, прячущийся от палящих лучей в тени черешни, вынырнул из-под мутовчатых ветвей дерева, попросил у Антона документы и пошел в дом доложить о визите. Тарасов сначала полицейского не заметил – тот сливался с довольно светлой корой дерева, а спадающие висячие листья вместе с солнечными бликами делали человека, находившегося в тени, незаметным.
Полицейский зашел в дом, а Антон спрятался в тени птичьей вишни. «Prunus avium», – зачем-то проговорил он вслух латинское название черешни и уткнулся взглядом в нависший на стволе овальный мешочек янтарной камеди – естественной смолы, выделяемой при механическом повреждении коры или при заболевании дерева. Дерево было здорово, плоды уже собраны, только кое-где наверху просматривались сухие черно-красные черешенки. А вот ствол был зачем-то порезан в нескольких местах. Такое впечатление, что кто-то специально исполосовал кору острым предметом. От такой несправедливости дерево заплакало и, защищаясь от агрессии, выделило янтарную камедь – сладкую и густую смолу, заживляющую раны. «Кто ж тебя так?» – подумал Антон и провел рукой по стволу, поглаживая кору и вдыхая терпкий черешневый аромат.
Антон вспомнил, как в детстве, вместе с деревенскими мальчишками он собирал смолы с деревьев, пробовал их на вкус. А бабушка использовала камедь в приготовлении пищи и делала из нее разные эмульсии для натирания суставов. И зачем это вспомнилось? Он и сам не понимал.
Вышел полицейский и пригласил его в дом. Здесь было прохладно: толстые стены защищали дом от жары.
Квадратная прихожая, отделанная деревом, лестница посередине, две двери по бокам вели в большие помещения: очевидно, столовую и гостиную. В гостиной он увидел Витторио, беседующего с каким-то человеком. Мужчина был в обычной одежде, не в форме, но Антон догадался, что это полицейский. Или карабинер. Или investigatore[12 -
Следователь (ит.).]. В столовой находилось несколько человек: молодая женщина наливала кофе из кофейника, парень и девушка стояли у окна. Около них, расположившись на полу, играли дети. Остальных гостей не было видно, но их силуэты отражались в оконном стекле. На столе расставлены кофейные и чайные приборы.
Антон прошел в гостиную к Вито.
– Спасибо, что приехал, Антонио, – вымучено обратился к другу Вито и представил рядом стоящего человека: – Синьор Росси, старший инспектор судебной полиции.
Рукопожатие синьора Росси – высокого, хорошо сложенного мужчины – оказалось крепким, но, скорее, механическим, что говорило либо об отсутствии интереса к появившемуся другу синьора Чезари, либо о наличии усталости у инспектора. Наружность у него была замечательная: черные с проседью волосы, аккуратно уложенные назад, обнажали залысины на лбу, взгляд карих глаз острый, но вместе с тем чуть насмешливый, тонкие губы выражали весьма заметную ироничную полуулыбку. Лицо инспектора показалось Антону знакомо. Кого же он напоминает? Ах да, конечно! Итальянского актера Ремо Джероне в молодости. И, вероятно, Росси знал об этом сходстве с популярным актером и подчеркивал его.
Антон не знал, как отреагировать на приветствие. Вежливая форма предполагала ответ «molto lieto», что означало «очень рад знакомству», но обстановка не способствовала радостному выражению чувств. Он растерялся. В голове крутилась мысль, что фамилия Росси у итальянцев встречается очень часто.
Кажется, Вито уловил замешательство друга.
– Это мой друг из Москвы, Антонио Тарасов, – представил он Антона, – я говорил вам о нем, инспектор.
– Надеюсь, ваш друг поддержит вас в эту трудную минуту, – чуть наклонив голову в знак приветствия, произнес Росси и вновь обратился в Вито: – Пожалуй, все формальности соблюдены. Я думаю, гости могут расходиться. Никто не должен уезжать из страны. Да что я вам говорю? Вы и сами не хуже меня понимаете, насколько важно соблюдение всех формальностей. Держите меня в курсе, синьор Чезари, если обнаружите что-то заслуживающее внимания. Даже незначительные детали могут помочь следствию.
– Прошу вас, инспектор, дайте мне знать, когда появятся результаты криминологической экспертизы.
– Обязательно вам сообщу. И еще раз напоминаю: никто из присутствовавших вчера в доме не должен уезжать из страны. Под вашу ответственность, dottore[13 -
Доктор (одно из обращений к адвокату в Италии).] Чезари.
– Спасибо за доверие, – ответил Вито, – не волнуйтесь, все останутся в Италии до полного восстановления картины преступления. Какое все-таки жестокое и странное убийство…
«Crimine? Murder?» – повторил Антон итальянские слова, размышляя, правильно ли он их перевел, настолько неестественными показались ему произнесенные здесь, в этом большом и уютном старинном доме, подобные фразы. В доме произошло преступление? Если он не ошибается, то да, судебная полиция в Италии занимается уголовными расследованиями. А этот «Джероне», кажется, из судебной полиции…
Здесь кто-то умер? У-убит?
Вито пошел провожать инспектора. Тот еще что-то сказал гостям в столовой (Антон не прислушивался) и вышел из дома.
– Витторио, я не понимаю… – начал Антон, когда Вито вернулся в гостиную.
– Подожди, – остановил он, – я сейчас предупрежу всех, чтобы собрались в столовой. Сначала я тебе все расскажу, а потом… ты извини, Антонио, но я опять на тебя надеюсь. Вдруг у тебя получится… разглядеть… В общем, помоги мне.
– Да что произошло, Вито?
– Я сейчас вернусь.
Он ушел отдавать распоряжения работникам дома: гости ни в чем не должны нуждаться. Зашел в столовую, просил, чтобы никто не расходился («пожалуйста, еще совсем немного придется подождать») и вернулся к Антону.
– Друг мой, у нас случилась беда.
– Я понял, что произошло нечто очень серьезное.
– Мою тетю убили.
– Тетю? Убили?
– Да. Бедная Джулия.
– Это значит… То есть она умерла не своей смертью?
– Именно это я и хотел сказать.
– Я… я сочувствую тебе, Вито, – Антон растерялся, – даже не знаю, что в таких случаях принято говорить. Надеюсь, ты расскажешь мне подробности.
– Я за этим и позвал тебя. Можно было все рассказать дома, но я хотел, чтобы ты увидел гостей, которые присутствовали вчера вечером на празднике, и поговорил с ними. Прости, я нехорошо поступаю.
– Почему нехорошо, Вито?
– Потому что вместо отдыха, который я тебе обещал, я погружаю тебя в свои проблемы и беспардонно надеюсь воспользоваться твоими способностями.
– Вито, если я смогу помочь, я буду рад. Но ты ведь и сам прекрасный аналитик. Ты столько лет ведешь криминальные дела.
– Мне сложно. Я заинтересованное лицо. Я не могу видеть картину отстраненно. Потому что все, кто присутствовал здесь, – мои родственники. Или близкие люди. Кто-то из них может быть убийцей. Понимаешь?
– Да расскажи ты мне, наконец, что случилось!
– Вчера мы провели потрясающий вечер. Все было так хорошо. Мы все радовались, что собрались вместе. Пили, ели, вспоминали, какими были в детстве, смотрели фильм, который Джулия смонтировала. Не сама, конечно, но руководила процессом монтажа. А сегодня утром она не вышла на завтрак. Моя кузина пошла за ней. В общем, тетя была мертва. И… если бы она просто умерла от инфаркта или еще от чего, это было бы грустно, конечно, но… Антонио, ее убили! Закололи ножом!
– Ничего себе… Кто мог совершить такой ужасный поступок?
– Вот именно: кто? Кто мог осмелиться?
– Подожди, ты хочешь сказать, что ее убил кто-то из своих? Из семьи?
– Я не хочу в это верить. Но в доме, кроме «своих», находились только преданные слуги – Гаспаро и Агата – муж и жена, живущие здесь не один десяток лет, да две девушки-официантки, которые остались переночевать (это было заранее согласовано), чтобы помочь приготовить завтрак и обслужить гостей. Все остальные – родственники. Еще в доме ночевали друзья Джулии – семейная пара. Они знакомы с детства, дружили всю жизнь.
– Ты уверен, что больше никого «чужого» не было?
– Возможно, кто-то забрался в дом, пока мы смотрели фильм. Но зачем? Зачем этому кому-то, если он был, убивать пожилую женщину?
– Что-то было украдено?
– Полицию тоже интересовало именно это. Думаешь, убийство с целью ограбления? На первый взгляд ничего не пропало. На ней были бриллиантовые серьги, по карату в каждом ухе. Кольцо тоже осталось на пальце. Это перстень с уникальным розовым алмазом.
