Мой (не)выносимый сосед

1

– Все, мам, я у универа, не могу больше говорить.

В подтверждение моих слов парктроник начинает навязчиво пикать, ускоряясь, пока я пристраиваюсь задом между двух машин.

– Ни пуха, ни пера! Как сдашь – позвони! – напутствует мама строго.

– Да результаты все равно сегодня не объявят, – рассеянно отмахиваюсь от нее, вертя головой по сторонам, чтобы удачно закончить маневр и ни к кому не притереться. Узко тут – жуть…Зато прямо у входа.

– Позвони, – с нажимом повторяет мать по громкой связи. В голосе моментально прорезаются стальные папины нотки. За годы совместной жизни копировать его в ответственные моменты она научилась идеально. Даже холодок пробежал между лопаток. Профи…

– Ладно, позвоню, – закатываю глаза.

– Умница, люблю тебя, – тут же нежным голоском добившегося своего человека, – И скажи "к черту"!

– К черту! И я тебя, папе привет! – сбрасываю наконец звонок чересчур беспокойной родительницы.

Выключаю зажигание и ловлю свой взгляд в зеркале заднего вида. Шумно выдыхаю через рот, пристально глядя себе в глаза.

Лиза, это всего лишь английский – для тебя, как два пальца, да?

Ты сдашь.

Но ладони все равно противно потеют, а сердце часто колотится в груди.

Не-на-ви-жу экзамены.

И если бы сейчас, после третьего курса, на второе высшее не надо было сдавать только профильный предмет, я бы может и не пошла. О том, что, если сдам (а я сдам!), у меня будет четыре сессии в год, а не две, а значит и этих самых экзаменов в два раза больше, упорно стараюсь не думать. Потому как, если буду думать, до сегодняшнего экзамена могу и не добежать…

Кстати, про "бежать".

Как раз хорошо бы начать, потому что я уже опаздываю.

Показав своему отражению язык, подхватываю сумку- мешок с переднего пассажирского сидения и пулей вылетаю из салона. На ходу пикаю сигнализацией, не оборачиваясь на машину. Белые кроссовки мягко пружинят по старинным ступенькам парадного входа в мой универ, коротенькая юбка летнего платья так и норовит подлететь вверх от скорости моих шагов и теплых порывов августовского пыльного ветра. Массивная входная дверь как всегда поддается с трудом, будто не желая допускать тебя к сокрытым за ней знаниям.

– Здравствуйте, – торопливо кивнув охране и приложив бейджик к датчику турникета, я стремглав мчусь по гулкому центральному коридору.

Сворачиваю вправо, залетаю в коридорчик поуже и, не давая себе и секунды передохнуть, бегу вверх по сколотым мраморным ступеням на третий этаж. Пролеты бесконечные, высота потолков огромная. И кто придумал проводить экзамены в таких удаленных аудиториях? Это видимо в надежде, что половина абитуриентов просто не дойдет?

Пытаюсь отдышаться только у самой двери нужного кабинета. Уже закрытой, так как на экзамен я безбожно опоздала. По моим подсчетам на целых пятнадцать минут – практически целая вечность по меркам Аделины Григорьевны, зав кафедры иностранных языков. Понимаю, что за дверью именно она, когда до меня доносится ее высокий требовательный голос, приглушенный толщиной дверного массива. Наскоро невнятно помолившись, поворачиваю ручку и проскальзываю в приоткрывшуюся щель.

– Здравствуйте, Аделина Григорьевна, извините…можно? – аккуратно прикрыв за собой дверь, с видом несчастного кота из Шрека замираю на пороге.

Опускаю голову пониже, вцепляюсь в сумку обеими руками – осталось только горестно вздохнуть. Ну просто бедная сиротка на выезде… Не факт, конечно, что Уральская поверит в мое покаяние, но попробовать однозначно стоит.

Мне ей еще устную часть сдавать…

Аделина Григорьевна демонстративно медленно поворачивает голову в мою сторону, поправляет на переносице очки и кривит тонкие бледные губы.

Не поверила, жаль.

Тут же выпрямляюсь – шея уже затекла страдать напоказ.

– Керефова, вы что тут забыли? Идет экзамен.

– Так я на экзамен. Вот на второе поступаю, слушателем. Можно…? – решительно делаю шаг в сторону парт.

У нас все-таки пока свободная страна и право на образование даровано мне конституцией.

– Куда вам второе, Елизавета! С профкомами вашими вечными… – Аделина Григорьевна столь искренне удивляется, задирая брови поверх очков, что так и тянет продемонстрировать ей колечко на среднем пальце.

Я вообще-то хорошо учусь. Посещаемость хромает, да, но что за формальный подход к преподаванию! Главное – сдать в срок, нет?

– Аделина Григорьевна, можно? – упрямо повторяю еще раз, пропуская ее колкий вопрос и делая еще один шажок в сторону парт.

Уральская вздыхает мученически, отворачивается и машет устало в сторону притихшей аудитории.

– Быстрее давайте. Тяните билет и готовьтесь. У вас осталось пятнадцать минут, ровно в половину начну спрашивать. Вас первую, Керефова. Вы же, видимо, в себе уверены, раз так НЕ торопились.

– Спасибо, Аделина Григорьевна, – вполне искренне откликаюсь и хватаю ближайший перевёрнутый билет из вороха лежащих у нее на столе. Сразу по ходу читаю, пробираясь к задним рядам. Так…ну, вроде бы фигня!

– Куда, Керефова? – прилетает мне едкое в спину, – На первую парту садитесь передо мной.

Оборачиваюсь и недоуменно кошусь на молодого мужчину, уже сидящего за ближайшей к Уральской партой. Он тоже оборачивается на меня, смиряя холодным, слегка снисходительным взглядом. Щеки непроизвольно вспыхивают. Очень уж заметен оценочный блеск в его серых глазах.

– Так там занято, – обращаюсь к преподавательнице, пожимая плечами.

– Ничего, садитесь, – Аделина Григорьевна нетерпеливо стучит ноготком по своему столу.

Вздохнув, плетусь к первой парте. Мужчина убирает с соседнего стула рюкзак, освобождая мне место.

– Спасибо, – шепчу.

Кивает, не повернувшись, и возвращается к своему экзаменационному листу, наполовину исписанному мелким убористым почерком. Невольно цепляюсь взглядом за чеканный профиль своего соседа. Не мой ровесник – старше, минимум лет двадцать пять, может чуть больше (в аудитории вообще собрались очень разношерстные абитуриенты – от восемнадцати до шестидесяти – все-таки заочное). Нос с благородной горбинкой, тонкие, четко очерченные губы, резкие скулы, серые, глубоко посаженные глаза интересного разреза, будто мужчина все время немного щурится, прямые брови, ухоженная русая короткая бородка, усы, светлые волосы выстрижены на висках, а более длинные на макушке собраны сзади в пижонский хвостик, чуть заостренная, словно у эльфа, ушная раковина с маленькой мочкой – мужчина вообще весь какой-то острый в лице. Хотя, судя по широким накаченным плечам и крепкой шее, только в лице…Интересный…

– Помочь? – сосед вдруг резко поворачивается ко мне и вопросительно выгибает светлую бровь.

Тушуюсь, застигнутая врасплох, отрицательно качаю головой и, спасаясь от его пронизывающего взгляда, зарываюсь в сумку-мешок в поисках бумаги и ручки.

Боже, и о чем я только думаю.

Экзамен, мне сдаваться минут через десять, а я сижу и вдохновенно разглядываю незнакомого мужика.

Шуршу вещами в полной тишине ставшей безмолвной аудитории. Руки подрагивают, ладошки влажные, дыхание – до сих пор сбитое после бесконечного бега по ступенькам. Каждое мое движение предательским эхом расползается по просторному кабинету. Только сейчас становится стыдно за то, что отвлекаю всех и так шумлю. Но выхода нет – найти ручку никак не выходит. Пока только листок бумаги сиротливо лежит передо мной.

– Фак…– бормочу себе под нос, продолжая копошиться в сумке.

Глухой стук какого-то предмета о стол отвлекает. Поднимаю взгляд и растерянно смотрю на появившуюся передо мной ручку. Похоже, сжалился мой остроухий сосед…

– Спасибо, не могу свою найти, – благодарю шепотом.

– Я понял, – его низкий голос кажется насмешливым, хотя мужчина не улыбается. Наоборот очень серьезно смотрит, – Не за что.

А потом вдруг краешек его тонких губ ползет вверх, отчего на щеке прорезается четкая ямочка.

– Лиза, – добавляет тише. Интимно так в сочетании с кривой улыбкой.

Немного подвисаю, смотря в серые глаза напротив, и непроизвольно улыбаюсь в ответ.

От того, что имя запомнил, в груди разливается покалывающее иррациональное тепло. Как ни крути, а это приятно.

– А вы? Ты…?

Мой сосед открывает было рот, чтобы представиться, но тут в наш тет-а-тет вмешивается Аделина Григорьевна.

– Девять минут осталось, Керефова. Разговоры!

Фак, точно. Забываю обо всем и быстро – быстро пишу. Завалить единственный для меня вступительный экзамен было бы особенно обидно. А, учитывая количество братьев – гиен, способных застебать меня по этому поводу, просто непростительно!

Рассеянно постукиваю шариковой ручкой по приборной панели, пока наблюдаю за центральным входом в универ. Периодически тяжелая дверь нехотя открывается, впуская и выпуская студентов. Сосед мой по парте пока еще не выходил. Я, сдав экзамен самая первая, как Аделина Григорьевна и обещала, жду его в машине уже двадцать минут.

Ничего такого – просто забыла отдать ручку…

И то, что он очень симпатичный, здесь совершенно не причем!

Ручка сувенирная, хоть и самая простая, с надписью "Домбай – счастья край" – может, она ему как память дорога, а я, получается, стащила…Потому пристально смотрю на тяжелую дверь универа в ожидании эльфоухого блондина уже двадцать первую минуту.

«Это просто смешно, Лиза. Ну какая ручка. Он же сразу поймет…Решит еще, что навязываешься,» – периодически мелькает у меня в голове, и я порываюсь завестись и уехать со своим пишущим трофеем, но потом снова глушу двигатель, давая блондину еще пять минут, чтобы он наконец вышел из здания универа.

И вот, когда начинаю заводить машину в пятый раз, блондин все-таки показывается на улице.

Тут же прикусываю нижнюю губу, пытаясь сдержать нервную улыбку. Температура тела подскакивает. Мне как-то нервно подходить к незнакомому мужчине и тем признаться, что я проторчала тут двадцать минут, ожидая его!

Лицо вспыхивает, пока наблюдаю, как он легко спускается по щербатым ступеням парадной лестницы. Высокий. Точно выше метра восьмидесяти, широкоплечий, с рельефными мышцами, проступающими через черную простую футболку и светлые джинсы. На ногах потертые простые кеды, рюкзак небрежно переброшен через плечо. Загорелый, отчего волосы, забранные в хвостик, кажутся еще светлее.

Он словно сбегает с обложки «Men’s Health» по этим несчастным ступенькам, и я ощущаю неконтролируемое волнение внутри, как любая девушка при виде симпатичного, мужественного парня.

Ладошки влажнеют, сильнее сжимаю ручку, готовясь выйти из машины, когда незнакомец дойдет до парковки. Но он не доходит. Останавливается около стоящих рядком прокатных электросамокатов, достает телефон из заднего кармана джинсов скользит пальцем по экрану в поисках нужного приложения. Понимаю, что сейчас уедет. Бросаю быстрый взгляд в зеркало дальнего вида, чтобы проверить макияж, поправляю непослушную рыжую челку и решительно выхожу из машины.

– Привет! – кричу сразу, не давая себе шанса передумать.

Мужчина отвлекается от экрана телефона и поднимает на меня взгляд. Даже на расстоянии вижу, как искреннее удивление в его серых глазах сменяется ленивым интересом. Тонкие губы трогает едва заметная самодовольная улыбка, отчего мое лицо вспыхивает еще жарче. Фак…Очень сложно теперь будет вырулить к роли недоступной лани, которая мне гораздо родней, чем амплуа дамочки, сидящей на парковке в засаде. Пытаюсь сбить градус самоуверенности блондина, размахивая его ручкой, пока подхожу ближе. Но, судя по не изменившемуся выражению его лица, – отстойно получается…

– Вот, хотела вернуть, – откашливаюсь и протягиваю ручку.

Боги, какой он высокий…Я ему по плечо… Втягиваю воздух и нос щекочет запах морской туалетной воды и теплый естественный аромат кожи. Мурашечная смесь…Даже немножко ежусь, прежде чем состроить беспечное выражение лица и гордо встретить его оценивающий взгляд.

– М, спасибо, – парень забирает ручку, закидывает ее в кармашек рюкзака.

– Тебе спасибо, – улыбаюсь, переплетая пальцы за спиной.

Он молча кивает и смотрит в упор, продолжая едва заметно самодовольно лыбиться, от чего чувствую себя полной идиоткой!

– Как экзамен? – кусаю губы.

Равнодушно пожимает плечами, лениво разглядывая меня. Будто ждет, что я еще придумаю, чтобы завязать разговор. Или просто мечтает, чтобы я наконец отстала…От этой мысли становится дико неудобно, пульс перестает частить, а нервное возбуждение моментально трансформируется в пожирающую изнутри неловкость.

– Ну, пока, удачи! – отступаю.

Парень никак не реагирует, так и смотрит изучающе в упор. Бесит! Да пошел он… Разворачиваюсь на пятках и уже было иду к своей машине, как вдруг кто-то мягко, но уверенно хватает меня за локоть.

– Прогуляться не хочешь, Лиз? – обходит меня, чтобы встать напротив, а локоть так и не отпускает. В его пальцах чувствуется сила, хотя он совсем легко сжимает. И еще они горячие. Кожа в месте прикосновения пылает, будто там будет ожог.

– К-куда? – спрашиваю первое, что приходит в голову.

И тут же корю себя, потому что это звучит, как безоговорочное "да". А приличная девушка, коей я бесспорно являлась до этого часа, просто обязана "поломаться".

– Не знаю, – он беспечно пожимает плечами и наконец улыбается в полную силу, отчего наполовину заросшие щеки разрезают умопомрачительные глубокие ямочки, – Мы в центре Москвы, разве здесь некуда прогуляться? Погода отличная…

Отпускает мой локоть, а кожа все так же горит. Поправляет съехавшую с плеча лямку рюкзака и, засунув ладони в передние карманы светлых джинсов, выжидательно смотрит.

Меня разносит от противоречивых мыслей, мечущихся в голове.

Вот так просто? Хотя…

Почему нет?

– Я, кстати, Саша, – добавляет мой новый знакомый, и я решаюсь. В глубине души я ведь примерно этого и хотела!

– Ладно, пошли.

2.

Погода и правда чудесная! Августовское послеобеденное солнце ласково греет макушку, душный городской воздух разбавлен зеленью щедро посаженных вокруг деревьев и доносящейся от воды прохладой. Шум проезжающих мимо машин смешивается с тихим плеском поднимающихся волн от проплывающих по Москве – реке лодок и пароходиков. И мне так хорошо, что периодически сложно удержать неспешный темп нашей прогулки, и я то и дело, пружиня в своих белых кроссовках, обгоняю Сашку и иду спиной вперед, пока с ним с болтаю. А он все так же немного снисходительно смотрит, скупо улыбаясь, хотя теперь я понимаю, что это скорее особенность выражения его лица, чем реальная эмоция.

Есть люди, когда выглядят уверенными в себе в любой ситуации и как бы чуть-чуть "выше" тебя, даже если на самом деле совсем не пытаются это транслировать. Я точно знаю, о чем говорю, – у меня папа такой же. Может именно от этого внутренне знакомого поведения моего нового приятеля я чувствую себя сейчас так легко и взбудоражено одновременно. И ноги так и норовят при каждом шаге оторваться от асфальта набережной.

– Держи, – Саша протягивает мне большой бумажный стакан капучино.

Забирает свой американо, расплачивается с уличным баристой и мы дальше бесцельно бредем по набережной Москвы-реки.

– Так значит ты не москвич? – продолжаю наш разговор.

– Уже нет, – хмыкает Сашка, отпивая кофе из стаканчика, – Но у меня осталась московская квартира, если это для тебя так принципиально…

Хитро косится на меня поверх картона, а я прыскаю со смеху.

– Оу, заманчиво, но давай уточним район и метраж! – хохочу.

– А, говорят, размер не главное, – страдальчески вздыхает.

– Надеюсь, тебе лично эту утешающую сказку никогда не рассказывали, – фыркаю я, вновь забегая вперед и пятясь, чтобы видеть его лицо.

Зря. Потому что именно в этот момент в его серых глазах мелькает что-то хищное в ответ на мою двусмысленную шутку, и у меня по рукам волной рассыпаются мурашки.

– Не рассказывали. Чтобы мне такое сказать – даже близко нет оснований, – заявляет Саша вкрадчиво и отпивает кофе. Вижу, как двигается его кадык, когда он глотает.

Щеки горят! Еще и потому, что я невольно сразу стрельнула взглядом на его ширинку. Перестаю пятиться, отворачиваясь от него и иду вперед, чуть замедлив шаг, чтобы сравняться с Сашкой. Я смущена, но он либо не замечает, либо не считает нужным замечать.

– Вообще я, конечно, думал, что буду жить и работать в Москве и никуда отсюда не денусь, – продолжает мой новый приятель как ни в чем не бывало, – Увлекался математикой и физикой, мечтал поступить в МФТИ. Платное мне не грозило, поэтому приходилось много зубрить, начиная с класса пятого.

Я смеюсь, косясь на него. Такой шкаф…

– Ты не похож на зубрилу-физика, – честно признаюсь.

– Спасибо, – он коротко кланяется, – Но подростком я был достаточно щуплый, и ты бы точно поверила.

– Что? И даже в прыщах?

– Ну там чуть-чуть было, хотя мне конечно казалось, что у меня не лицо, а лунная поверхность с кратерами. В общем, надо было чем-то занять себя физически, чтобы уж совсем не быть дохляком, и я пошел в секцию по туризму в доме творчества. Ничего особенного не ждал – просто посмотреть, тем более она была бесплатной. Но вдруг затянуло. У нас был отличный тренер – походы постоянно устраивал, возил на соревнования, слеты, выбивал нам лагерь. А когда как-то зимой привез нас на Домбай на восхождение – я пропал. Ничего больше не хотел – только горы. Физика пошла лесом. И вместо физтеха я после школы уехал в Нальчик и поступил в универ там, только на тренера. Мать в шоке была. Год со мной не разговаривала.

Он беззаботно смеется, а я даже идти перестаю.

– Вместо МФТИ в Нальчик? – выгибаю удивленно брови.

– Да, – хмыкает Сашка и кладет мне руку на поясницу, подталкивая, чтобы продолжила идти.

– А отец? – интересуюсь, возобновляя шаг, – Одобрил? Все-таки как-то круто ты все переиграл…

– А с отцом у меня как-то сразу не задалось – его не было, – Саша равнодушно пожимает плечами и продолжает дальше, не акцентируя внимание на этом факте, – На самом деле я ни о чем не жалею и уверен, что правильно сделал тогда. Надо уметь слушать и слышать себя, даже когда все вокруг утверждают, что ты еще не дорос. Уже на первом курсе я устроился инструктором на горнолыжку, познакомился с местными, нашел друзей. В межсезонье и летом мне предложили водить походы. Потом как-то сами сайт сделали. Начали туры организовать. Так и пошло… И уже через пару – тройку лет мне стало казаться, что Кавказ – мой дом родной, и я жил так всегда. А Москва – просто детское воспоминание. Тем более она изменилась так, что некоторые места я и вовсе не узнаю.

– Так ты наверно покорил Эльбрус? – кокетливо улыбаюсь, отпивая капучино.

– А ты как думаешь? – щурится, копируя мой игривый тон.

– М -м-м, а Эверест?

– Коплю, – смеется, – Попробовать не сдохнуть там – очень дорогое удовольствие.

– После такой формулировки язык не поворачивается пожелать тебе накопить, – фыркаю я и снова забегаю вперед перед Сашкой. Легкая юбка летнего платья подлетает и мягко бьет по бедрам. Открыто улыбаясь, поправляю рыжую волнистую прядку, упавшую на лоб.

У Саши в глазах опять что-то меняется, серый цвет становится глубже, плавясь. И мне горячо просто выдерживать его взгляд, который коротко мажет по всей моей фигуре, чуть задерживаясь на юбке, подлетающей на ходу.

– А сейчас, значит, решил получить второе высшее? – откашливаюсь, чтобы сбить вдруг подскочивший между нами градус, и снова иду нормально, вровень с ним.

– Да, – Сашка немного медлит с ответом, будто о чем-то задумавшись, – Год назад мы хостел с приятелем организовали. Сейчас есть шанс расшириться до гостиницы, инвестор появился, но… Мы чувствуем, что в теории гостиничного бизнеса плаваем иногда, хотя практики хоть отбавляй. Так что вот, я пошел на менеджмент, друг на юридический. Лишним не будет…

– А ты ведь еще студентка? – переводит тему на меня, – И идешь на второе. Такая умная?

Подтрунивание в его голосе мягкое, как похвала, и я довольно улыбаюсь, чувствуя, что меня погладили.

– Не то чтобы, – пожимаю плечами, – Скорее самой себе доказать…Понимаешь, меня всю жизнь так опекают. Иногда до состояния полной беспомощности…Втирают, что вся моя сила в семье и только в семье. Не знаю, непонятно говорю наверно. Извини, не могу описать…

Смеюсь, разводя руками.

– Да нет, я понял. А это решение только твое. И заслуга будет тоже, – Сашка подносит стакан своего кофе к моему, чуть притормаживая.

– Наверно да, – киваю и мы торжественно чокаемся.

Отпиваем и продолжаем нашу прогулку. Повисает пауза. Внезапная душная неловкость накрывает, будто мы оба сказали друг другу больше, чем хотели бы сказать. От резкого сближения чуть подташнивает и кружится голова. И внутри мучительно и неспокойно. Это что? И есть "бабочки в животе"???

Жаром окатывает все тело, когда Саша неожиданно берет меня за руку, останавливая. Зачарованно кошусь на наши переплетенные пальцы и потому не сразу понимаю, что он мне говорит.

– Лиза, пойдем – нет? – повторяет Сашка громче, указывая на плавучий пирс.

Поднимаю взгляд и натыкаюсь на ряд пришвартованных водных мотоциклов.

– Э-э-э, я в платье. И вообще как-то…не планировала, – неуверенно хмурюсь.

– Ничего, там костюм дадут, – Саша уже решительно ведет меня в сторону проката.

Не знаю, что именно больше пьянит: теплое солнце уходящего лета, серебристые брызги, летящие прямо в лицо, скорость и выпрыскивающийся от нее в кровь адреналин или то, как Сашка посмотрел на меня, когда я натянула обтягивающий гидрокостюм. Мне кажется, этот тяжелый оценивающий взгляд с совершенно определенным смыслом прилип теперь ко мне навсегда. И то, что мой новый знакомый в общении никаких таких намеков не делает, только еще больше будоражит. У меня будто душа расщепляется от этого скрытого подтекста. Он щекочет нервы, зажигает искорки в глазах и заставляет смеяться в два раза громче, когда Сашка в очередной раз окатывает меня брызгами с ног до головы, резко тормозя в опасной близости от моего гидроцикла.

– А-а-а! Хватит! – я пытаюсь увернуться, выкручиваю руль так, что чуть не вылетаю.

– Эй, осторожней там! Не рухни! – он только смеется, кружа рядом.

– Что не полезешь спасать?

– Может не сразу…Дам тебе шанс проявить себя!

– Чудовище! – я почти искренне возмущена, но мне все равно смешно, просто потому что адреналин и эндорфины шкалят в крови.

– Я тебе сейчас отомщу! – Убираю мокрую прядку за ухо и резко стартую к нему.

Мотор ревет, ничего не слышно, но, кажется, Сашка крикнул " попробуй!" и тоже дал по газам. Гидроцикл жестко подбрасывает на воде, пульс учащается от чувства опасности. Я почти лечу, наплевав на земное притяжение! Сашку не догнать, он бесстрашней, чем я, и развивает скорость больше. Уже вдалеке показывает рукой, что пора разворачиваться и направляет свой гидрик навстречу мне. Глушу двигатель, жду, покачиваясь на волнах, когда подплывет. Дыхание частое – частое, поверхностное – будто я только что стометровку сдавала. Это от возбуждения…

Саша подруливает совсем близко, сбрасывая скорость, но в этот раз аккуратно, чтобы не обдать меня брызгами. Впрочем, зачем уже – я итак вся мокрая.

– Лиз, у нас время выходит, поехали сдаваться? – оглядывает мои мокрые волосы, вслух не комментирует, но так самодовольно улыбается!

– Дай тебя обрызгать, – облизываю губы.

Сашка выгибает бровь.

– У нас был честный бой.

– Один раз. Поддайся.

Черт знает, зачем мне это нужно, но я буквально физическую потребность ощущаю!

– Мне за это что-то будет? – в голосе прорезаются более низкие нотки.

– Просто дай, – смотрю ему в глаза.

Сашка не просто выдерживает мой взгляд, а будто еще сильно укрепляет эту невидимую связь. Так, что и не отвернуться, и не моргнуть теперь. Перестает улыбаться и демонстративно медленно поднимает ладони вверх будто сдаваясь. Приоткрываю рот о предвкушения, внизу живота узел завязывается. Так и смотрю ему в глаза, когда прокручиваю газ, резко выворачиваю руль в последнюю секунду, и он на пару секунд просто исчезает под столпом брызг. Хохочу как ненормальная. Напряжение ухает и рассыпается разрядкой по телу, будто с парашюта прыгнула. Сашка отфыркивается, тряся головой и искоса поглядывая на меня.

– Счастлива, Лиз?

– Да!

– Значит, будешь должна.

*** Сашка легко спрыгивает на качающийся пирс, я же сползаю с гидрика как каракатица, еще и при помощи парня из проката. Буквально заваливаюсь к нему в объятия после того, как хватаю за руку. Правда ненадолго, потому что Саша обнимает меня за плечи и притягивает к себе. Где он успел раздобыть полотенце, я искренне не понимаю, но это не мешает мне покорно стоять близко – близко к нему, пока он достаточно бесцеремонно протирает мне мокрые волосы.